— Ты чего такой кислый, Андрюх?
— Я не кислый, я спокойный, — ответил Андрей.
— А, ну тогда другое дело. А то смотрю на тебя, и сердце кровью обливается. Как там, думаю, чувствует себя мой лучший друг Андрюха Черкасов? Почему он гриву опустил? Может, чем помочь надо? А кстати, может, тебе и правда требуется помощь? Ты скажи, не стесняйся.
— Со своими проблемами я разберусь сам.
— Ну-ну. — Костырин приложился к бокалу, вытер губы ладонью и посмотрел по сторонам.
К стойке подошли две девицы. Невысокая стройная брюнетка с большущими карими глазами и длинная сухопарая блондинка с лицом, как у Клаудии Шиффер. Костырин приободрился:
— Девчонки, привет! — громко и игриво поприветствовал он девиц.
Брюнетка даже не повернулась в его сторону, а блондинка улыбнулась и насмешливо произнесла:
— Привет, если не шутишь!
— Как насчет того, чтобы вылить пивка с настоящими мужчинами?
Собольи брови «Клаудии Шиффер» насмешливо изогнулась:
— Это ты о ком?
— О том, малышка, кто может поднять тебя на руки и донести до самой Москвы, не разу не сплюнув и не присев передохнуть.
Брюнетка покосилась на Костырина и усмехнулась. Блондинка запрокинула голову и засмеялась. А отсмеявшись, произнесла:
— Пешком я и сама ходить умею. Вот если бы ты предложил довезти меня до Москвы на собственном «мерседесе»… Тогда бы я, пожалуй, подумала.
Костырин снисходительно усмехнулся:
— Солнце мое, «мерседес» — это всего лишь железяка. Я предлагаю тебе кое-что получше.
— И что же это?
— Острый ум, несгибаемую волю, веселый характер и неутомимое тело.
Девушки переглянулись и заулыбались.
— Насчет неутомимости — это еще вопрос, — сказала брюнетка.
— Сомневаешься — попробуй в деле! — не церемонясь, предложил Костырин. — Кстати, девчонки, как насчет коктейля «Белый бриз»?
— А что это такое?
— Джин, белый вермут и кое-что еще.
Блондинка повернулась к подруге:
— Ну как, Марин? Дадим школьникам шанс?
Брюнетка посмотрела на Андрея и, едва заметно усмехнувшись, проговорила:
— Можно попробовать.
Костырин заказал бармену два коктейля «Белый бриз», а себе и Андрею еще по кружке пива.
Блондинка обмокнула губы в коктейль, причмокнула и тихо воскликнула:
— О! А это вкусней, чем я думала!
Брюнетка тоже попробовала коктейль и лишь пожала плечами.
— Значит, вашу подругу зовут Субмарина, — продолжил светский разговор Костырин. — А как же зовут вас?
— Субника, — представилась блондинка.
— Почти как клубника, — похвалил Костырин. — Слышь, Андрюх, нам сегодня повезло с десертом!
Блондинка Ника фыркнула, потом с интересом глянула на Андрея и сказала:
— А что это ваш друг такой неразговорчивый?
— Когда он пьет, он всегда молчит, — объяснил Костырин.
— Почему?
— Боится подавиться.
— Очень предусмотрительно с его стороны, — заметила брюнетка Марина. — Значит, Андрей?
— Он самый! — ответил за друга Костырин. — А меня можете звать просто Димыч!
— Димыч, — весело повторила за ним блондинка. — А почему это вы, Димыч, носите такую… м-м… короткую прическу? Это что, вызов обществу?
Костырин провел по бритому черепу ладонью.
— Это чтобы к Богу быть ближе. Чтобы между мной и небом не было никаких преград.
— А вот Андрей, похоже, с вами не согласен, — заговорила брюнетка, поглядывая на коротко стриженную, но все же не лысую голову Андрея.
— А ему не о чем говорить с Богом, — объяснил Костырин. — Он так умен, что знает ответы на все вопросы.
Андрей ухмыльнулся, залпом допил свое пиво, повернулся к девушкам и Костырину и, доставая из пачки сигарету, небрежно сказал:
— Ты прав. К Богу у меня вопросов больше нет. Но кое за что ему ответить все же придется.
Девушки переглянулись. Брюнетка нагнулась к уху блондинки и прошептала:
— А он странный, да? И знаешь что — он мне нравится.
…Это был старый особняк. Низкое мраморное крыльцо, две обточенные временем ступеньки, на двери — красная табличка с золотыми буквами.
Костырин и Бутов поднялись на крыльцо и остановились перед тяжелой дверью. Костырин нажал на кнопку звонка и что-то сказал в динамик. Через несколько секунд дверь открылась. Костырин пропустил вперед Бутова, затем зашел сам. Перед тем как зайти, он быстро, внимательно огляделся по сторонам.
«Прямо как Штирлиц», — усмехнулся Андрей.
Выждав для верности пару минут, Андрей надвинул на глаза бейсболку, надел солнцезащитные очки, подошел к крыльцу и глянул на табличку.
— Штаб-квартира общероссийской партии «Союз славян», — прочел он.
«Вот оно что. Вот, значит, кто нас подкармливает. Что же это за партия такая?» Задумавшись, Андрей чуть было не стянул с переносицы очки, но вовремя опомнился. Отсвечивать перед видеокамерой было ни к чему, поэтому Андрей поспешно ретировался.
12
Трубку сняли после третьего гудка.
— Слушаю вас самым внимательнейшим образом! — бодро проговорил Андрею в ухо звонкий жизнерадостный голос старого школьного приятеля.
— Алло, Ося, это ты?
— Для кого Ося, а для кого и Иосиф Александрович! С кем имею честь?
Андрей не удержался от улыбки. Со дня их последней встречи прошло года четыре, а Иосиф Кержнер, похоже, нисколько не изменился.
— Харе трепаться, Кержнер, — с улыбкой сказал Андрей. — Свою честь ты пропил еще в девятом классе. За стакан сухого домашнего.
— Эндрю?
— Он самый.
— Вот так-так! А я тебя не узнал! Как поживаешь, старина?
— Потихоньку. А ты?
— Пока также, но с нарастающим темпом. Можешь меня поздравить — я уже две недели как редактор рубрики! Звучит, а?
— Звучит.
— А ты-то свой политехнический закончил?
— Нет еще.
— Почему?
— Не успел. Я младше тебя на два года.
— Правда? Что ж, это твой самый большой недостаток. А между тем, я…
Тут Ося Кержнер, по своей старой привычке, принялся болтать о своих достижениях и подвигах. Андрей слушал весь этот треп со снисходительной улыбкой. Он знал, что, пока Ося не выговорится, остановить его не сможет даже бульдозер. Наконец, воспользовавшись передышкой в пространном монологе старого приятеля, Андрей спросил:
— Ты до которого часа сегодня работаешь?
— А что, хочешь куда-нибудь меня пригласить? — немедленно отреагировал Кержнер. — Если да, то после семи я «вся твоя»!
— В таком случае, в семь ноль пять жду тебя возле твоего офиса. Это нормально?
— Вполне. Как я тебя узнаю? — сострил Кержнер.
— У меня в руке будет журнал «Огонек» и восемнадцать алых роз.
— Заметано! Но смотри — я пересчитаю все розы. Если их будет хотя бы семнадцать — я пройду мимо! Так и знай!
Мимо он, однако, не прошел. Завидев Андрея, Кержнер бросился к нему, стиснул в объятиях и мял так не меньше минуты, похлопывая ручищами по спине.
— Кержнер, отлипни! На нас уже люди смотрят! — засмеялся Андрей.
— Пускай смотрят! — с пафосом воскликнул Ося. — Я не стыжусь своих чувств!
Разжав наконец медвежьи объятия, Кержнер отошел на шаг назад и оглядел Андрея с ног до головы.
— Да, сынку, похоже, и тебя время не жалеет, — заключил он. — Я пухну, как тесто на дрожжах, а ты вроде как наоборот — усыхаешь?
— Есть маленько, — кивнул Андрей.
— Сердце кровью обливается от твоих мощей. Решено! Сегодня вечером буду тебя кормить. Должен же хоть кто-то о тебе позаботиться. Как ты относишься к китайской кухне?
Андрей пожал худыми плечами:
— Никак. Я ее практически не пробовал.
— Значит, сегодня и попробуешь. Отведу тебя в китайский буфет. Там у них, понимаешь, шведский стол из пятидесяти пяти блюд, и количество подходов не ограничено! Будешь жрать, пока не наберешь пять килограммов. А после я тебя взвешу — для верности!
Иосиф Кержнер был здоровенным пухлым парнем с копной кудрявых черных волос, тонким, как у девушки, носом и большими оттопыренными ушами, которые не в состоянии были скрыть даже отрощенные для этой цели густые черные локоны.
На переносице у Оси блестели очки в металлической оправе. Шелковый галстук невообразимой расцветки съехал набок. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а шнурки на коричневых туфлях развевались, как ленточки матросской бескозырки.
— А ты, я смотрю, совсем не изменился, — сказал приятелю Андрей. — Шнурки завязывать так и не научился?
Кержнер посмотрел на туфли и махнул рукой:
— Да ну их! Научился, да только без толку. Хоть морским узлом их завяжи — все равно развяжутся! Это, знаешь ли, таинственная способность моих ног!
— А лохматые волосы — это таинственная особенность твоей расчески! — в тон ему сказал Андрей.
Кержнер пригладил рукой кудрявые вихры, посмотрел на стриженную голову Андрея и хихикнул:
— Что это у тебя с головой? Решил заделаться под «братка», чтобы хулиганы не обижали?
Андрей кивнул:
— Что-то вроде того. Ладно, акула пера, веди меня в свою китайскую богадельню.
Богадельней, однако, это заведение назвать было сложно. Огромный по метражу и высоте зал, который мог бы сделать честь любому столичному вокзалу, стены, украшенные зеркалами и полотнищами с иероглифами — все это наводило на мысли о роскоши и шике. Пусть и с восточным колоритом.
— Слушай, а ты уверен, что это — буфет, а не китайское посольство? — спросил Андрей, когда они уселись за столик.
— Не боись, парниша. Я ведь не похож на Ивана Сусанина.
— Скорей уж на Мойшу Сусаневича, — усмехнулся Андрей.
— Будешь обзываться — останешься голодным, — насмешливо пригрозил приятелю Иосиф. — Лучше хватай свою большую тарелку и пошли к раздаче, антисемит!
За столик они вернулись минут через десять. Оба — с полными тарелками. Заказали официантке пиво и, когда та принесла заказ, приступили к чревоугодию.
— Рекомендую начать трапезу с утки с пореем, — посоветовал Иосиф. — Потом перейдешь к крабам в кляре и мидиям. А сырую рыбу оставь напоследок.
— Почему?
— Потому что ей может не понравиться в твоем желудке, и она попросится обратно, — без излишних церемоний объяснил Кержнер. — Если хочешь, опишу подробности этого веселого процесса.
— Спасибо, как-нибудь обойдусь.
Пока Андрей набивал желудок китайской стряпней — он только сейчас понял, что не ел с самого утра, — Иосиф развлекал его рассказами об общих знакомых:
— …Так он и сгинул на этом своем Севере. А какой парень был, а? Сто двадцать кило лежа выжимал! Это тебе не хухры-мухры. Кстати, а помнишь его подругу — Настю Воронину? Так вот, она теперь в театре работает. Актриса, блин!
— Я знаю. Я на ее премьере был.
— Да ты что? А меня, стерва, не пригласила.
— Это потому что ты ее в девятом классе в стенгазете пропесочил. Она тебе до сих пор простить не может.
— Ну и хрен с ней, — фыркнул Кержнер. — Тоже мне — Сара Бернар. Скорей уж — сенбернар! — И он рассмеялся, довольный своей шуткой. — А Вовку Стрельникова помнишь? Ты еще ему в пятом классе губу разбил? Так вот, он теперь — крутой фирмач. Крутит такими деньгами, какие тебе и в страшном сне не снились.
— Мне во сне деньги не снятся, — парировал Андрей, ковыряя палочкой мидий.
— Жаль. А то бы хоть во сне посмотрел, как они выглядят, — пошутил Ося.
Потрепавшись еще минут пять на общие темы, Кержнер взял быка за рога.
— Ну ладно, — сказал он, вытирая губы салфеткой, — с сантиментами покончили. Теперь перейдем к деловому аспекту нашей встречи. Зачем звал?
— Я читал твои статьи в «Аналитике», — сказал Андрей.
— И как тебе?
Андрей пожал плечами:
— Нормально. Толково, бойко. Несколько, правда, легковесно…
— Стоп! — грозно сдвинул брови приятель. — Еще слово, и я вызову тебя на дуэль!
— Тогда не приставай с дурацкими вопросами.
— Ладно, не буду. Так на что тебе понадобился «бойкий и легковесный» журналист?
Андрей обернулся и невольно понизил голос:
— Ось, мне нужна информация о партии «Союз славян». Слыхал о такой?
— Гм… — Кержнер задумчиво почесал палочками лоб. — Я не очень подкован в этой патриотической байде. Тем более что я еврей, и мне допуск в это тему заказан. Знаю только, что партия эта не слишком большая, но очень активная. Пока что серьезного влияния на политическую жизнь Питера — а уж тем более страны — они не оказывают. Но в перспективе эти ребята видят себя одной из самых влиятельных политических сил в России.
Кержнер хлебнул китайского пива и продолжил:
— В последнее время их деятельность активизировалась. Они постоянно устраивают митинги, акции и тому подобную лабуду. То старушек с хоругвями на митинг сгонят, то студентов плакатики заставят мазать. Что-нибудь типа: «Иноземцы, руки прочь от России!» Подробностей я не знаю, но, по слухам, структура довольно мутная.
— Кто у них за главного?
— Некий Садчиков. Кирилл Антонович. Персона довольно яркая. Что-то около пятидесяти лет. Воевал в Афгане, был ранен и получил героя. Потом возглавлял разные фонды. Занимался помощью ветеранам и так далее. В последние два года возглавляет «Союз славян». Ходили слухи, что однажды он собственноручно громил торговые палатки на каком-то рынке. В газете «Послезавтра» его даже сравнивали за это с Христом. Но мне кажется, вся эта история не более чем миф. Красивый миф о сильном и честном лидере!
Поддев палочками большой кусок курятины и отправив его в рот, Кержнер продолжил:
— Кстати, Андрюх, я слышал, что эту партию финансирует сам Кожин.
— Кожин? — Андрей нахмурил лоб, стараясь припомнить, где он слышал эту фамилию. Однако не припомнил и спросил: — А это еще что за хрен с горы?
Кержнер вылупил черные глаза.
— Ну ты даешь, Эндрю! Вот уж воистину — страна не знает своих героев!
— Страна, может, и знает, а я — нет, — небрежно сказал Андрей. — Так кто он такой, этот Кожин?
— Владимир Геннадьевич Кожин — Мистер-Твистер наших дней. Банковский воротила крутого пошиба. Расстается с миллионами играючи. Но только в том случае, если они вернутся обратно в карман и приведут с собой родственников.
— Гм… — Андрей задумчиво потер пальцем нижнюю губу. — Интересно.
— Слушай, я смотрю, ты совсем отстал от жизни, — саркастически заметал Кержнер. — Небось все по девкам шляешься, а? Я помню, по молодости лет ты был тот еще ходок!
Андрей пропустил эту реплику мимо ушей. Однако Ося не угомонился.
— Ты чего такой серьезный, Дрю? Никак женился? А? Колись скорей — я угадал?
Андрей покачал головой.
— Понятно, — кивнул Кержнер. — Не женился. Что ж, бывает. Между прочим…
— Послушай, — поспешил сменить тему Андрей. — Раз ты такой грамотный, может, ты мне и про молодежное объединение «Россия для русских» расскажешь?
Ося задумался, потом покачал головой:
— Нет, что-то не припомню такого. Сейчас молодежных союзов развелось — как собак нерезаных. За всеми не уследишь. А вообще, название мне нравится. Как ты сказал? «Россия для русских»?
— Угу.
— Звучит обнадеживающе. Прямо как тундра для чукчей. Одна беда: куда ж нам, бедным евреям, деваться?
— Известно куда, — усмехнулся Андрей. — В Израиль.
— Согласен только на Биробиджан, — отрезал Кержнер и, поддев с тарелки кусок запеченного некошерного поросенка, запихал его в рот.
13
«Мне удалось кое-что разузнать. Во-первых, Костырин и его шайка почти наверняка сотрудничают с партией «Союзславян», которой руководит некий Садчиков. Идейки у них схожие. Неизвестно, правда, подчиняется ли «Россия для русских» напрямую «Союзу славян» или нет. Но это я еще узнаю.
Второе: Садчикова спонсирует банкир Кожин. Уверен, что кое-что из этих денег перепадает и Костырину с его бандой. Тогда легко объяснить, откуда у них берутся средства на митинги и акции. Структура «России для русских» мне до конца еще не ясна. Я даже не знаю, сколько членов в этом объединении. Познакомиться успел с шестерыми, не включая самого Костырина.
Стараюсь не задавать много вопросов, чтобы не вызывать подозрений. Кстати, эти ублюдки мне уже и кличку придумали. Теперь я Печальный Скинхед»! Спросил у Костырина почему? Ответил: «Потому что у тебя брови «домиком». Ты все время о чем-то грустишь и вздыхаешь. А когда не вздыхаешь, то зубами, как черт, скрипишь».