Тем временем Конрад с отсутствующим видом вертел в руках свою каску. Вдруг его фонарь зажегся, и он удивленно воскликнул:
— Надо же!.. «И стал свет». — Слава богу, — сказал Пол. Он еще раз внимательно изучил «захоронение» рюкзака с оборудованием, остро переживая потерю не только аптечки, но также совершенно необходимых резервных источников света. — Держите лампы включенными. Батарей хватит на неделю, так что если мы не переломаем все выключатели, то хотя бы свет у нас будет. И о питьевой воде можно не беспокоиться, потому что это «живая» пещера. — Неделя, — выдохнул Алекс. Он нервно терзал переключатель мертвой лампы. — Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем нас хватятся? — Не знаю, — ответил Пол. — Когда ты брал ключ от ворот, что сказал владельцу клуба? Сколько мы будем лазать по пещерам? Алекс перестал теребить выключатель, но ничего не ответил.
— Алекс! — позвал Пол. — Никого дома не было, и я просто снял ключ с крючка. — А записку оставил? — Пол говорил спокойно, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Когда он вернется домой, увидит, что ключа нет. — Проклятье! — Конрад сидел, откинувшись к стене пещеры; его каска была надета на колено. Он повернул лампу, и пучок света уперся Алексу в лицо. — Чтоб вы знали, в данный момент парень отдыхает в Новой Зеландии. И… — Луч задрожал, и тень Алекса на противоположной стене грота тоже задергалась. — Что с тобой? — спросил Пол. — Я забыл, где находится Новая Зеландия.
Алекс озадаченно взглянул на него и произнес:
— Она возле Австралии… В любом случае кто-нибудь обязательно заметит фургон, не говоря уже о Квантуме. — Я бы на это не рассчитывал, — сказал Пол. — По этой дороге ездит только владелец клуба, ну и мы, «пещерники». — Пол опустил взгляд на руки и усилием воли унял дрожь. Конрад закрыл глаза и заговорил:
— Дорога проходит, грубо говоря, с севера на юг. Мы находимся на сорок первом градусе северной широты, а поводок пса позволит ему дотянуться до ручья. — Конрад несколько раз с силой шлепнул по полу, перчатка громко чавкала по мокрому слою грязи. — Значит, в это время года, принимая во внимание длину привязанного к машине поводка и движение солнца, Квантум всегда сможет найти прохладное местечко в тени джипа. — Боже! — Алекс хлопнул по мокрой каменной стене. — Мы заперты в ловушке, отрезаны от мира, а все, что ты способен рассчитать, это удобно ли твоей собаке! Конрад открыл глаза и злобно глянул на товарища.
— Это заняло у меня гораздо больше времени, чем должно было. — Он открыл рот, будто хотел что-то добавить, затем закусил губу, немного помолчал и вдруг выдал: — При отсутствии массы пространство не становится плоским, оно становится неопределенным, то есть вероятностным.
— Чего? — удивился Пол. Алекс сморщил нос. — Если нет массы, не требуется пространства, — пояснил Конрад. Пол заметил, что у Конрада начала трястись рука. — Какого черта ты там рассуждаешь? — Но это верно, не так ли? — Конрад говорил без своей обычной самоуверенной убежденности. — Ты в порядке? — забеспокоился Пол. Конрад надел каску, ойкнул, поморщившись от боли, поправил головной убор, встал и заявил:
— Мне страшно, ребята. Я теряю память. Я почти чувствую, как она исчезает. Алекс и Пол уставились на него.
— Мне надо постоянно тренировать память. — Конрад прислонился затылком к стене пещеры. — Мне надо постоянно разговаривать, говорить о разных вещах, о всяких физических материях… — Помимо физики есть масса вещей, о которых мы вполне можем поговорить, — заметил Алекс.
— Я физик, — заявил Конрад. — И больше никто и ничто. Пол, несмотря на свое состояние, рассмеялся: — Да пошел ты, Конрад! Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь? — Нет, — Конрад рассеянно посмотрел в черноту пещеры и тихо сказал: — Я из бедной семьи. Он повернулся и посмотрел прямо на Пола. Выражение его лица не было обычной смесью напускной холодной сдержанности и глубокой сосредоточенности. Пол видел, что лицо Конрада отражало настоящее глубокое страдание. А его глаза, наполненные блестящими в луче слезами, светились, словно маленькие голубые велосипедные рефлекторы.
— Все, что у меня есть, это мои знания и способность хорошо думать. — Конрад провел рукой по щеке, оставляя мазок грязи у носа. — Я не курю, не пью. Я не делаю ничего, что могло бы повредить моему мозгу. И вот теперь это… — Он подошел и сел напротив Алекса и Пола. — Пожалуйста. Я просто не знаю, что еще можно предпринять. — Ладно, — согласился Пол, — все равно нам только и остается, что сидеть и ждать. Пол вдруг понял: он не хочет быть старшим в группе, ведь тогда ему не придется скрывать свой страх.
— Мы можем поискать другой выход, — предложил Алекс. — Ведь существует вероятность, что таковой имеется. — Вполне, — голос Конрада обрел свое обычное спокойствие, выдавали его только глаза. Конрад всегда отличался цепкой, практически идеальной памятью, и Пол за него очень переживал.
— Конрад, — сказал он с притворным спокойствием, — мы с тобой не раз спускались в эту пещеру. Это простая пещера. Мы никогда не видели даже намека на другой выход. — Вот видишь! Я все забываю! Я теряю память! — воскликнул Конрад. Его резкий, раздраженный голос многократным эхом прокатился от стены к стене. Он подскочил и ударил по стене кулаком. — Итак, в случае эксперимента с двумя щелевыми каналами, — заговорил он, призывая на выручку все свое самообладание, — даже когда происходит наблюдение за каналом, по которому проходит частица, фактор вмешательства не проявляется, если измерение не сохраняется в памяти. — Что? — удивился Алекс. — Это неверно. Любое наблюдение за каналом, через который проходит электрон, является вмешательством и разрушает систему. Пол улыбнулся. Он не знал, насколько полезным или целебным был этот разговор для Конрада, но уж точно отвлек Алекса от сиюминутных проблем.
— Это официальная точка зрения, — пояснил Конрад, — но она неверна. Смотри. Электрон заряжен. Эта частица имеет поле, и когда она проходит по каналу, атомы, составляющие его стенки, ощущают эффект поля. Следовательно, атомы производят наблюдение. Но не «запоминают» его результат. Это вопрос памяти… — голос Конрада дрогнул, — памяти… — Все правильно, Конрад, — попытался отвлечь мысли друга Пол. — Я не так уж уверен насчет другого выхода. — Да здравствует принцип неопределенности и все неуверенные люди вместе взятые! — проскандировал Алекс. — Может быть, им повезет увидеть доктора Гейзенберга! Пол испепелил студента взглядом и повернулся к Конраду, а тот уже удалялся в глубь пещеры своей обычной легкой походкой.
— Конрад, погоди. — Пол быстро поднялся на ноги. Алекс тоже встал. Конрад остановился и оглянулся. Пол знал, что его друзья очень нуждаются в поддержке, особенно Конрад, и старался хоть чуть-чуть поднять им настроение.
— Итак, ты утверждаешь, что наблюдение разрушает систему только в том случае, если оно зафиксировано и передано остальному миру. — Истинно так. И этот аргумент верен также в парадоксе кошки Шрёдингера. — Чепуха, — махнул рукой Алекс, — память не физическое понятие. Пол подавил острое желание хорошенько пнуть Алекса в голень. — Ладно, возьмем триггер*, пусковую схему «туда-сюда», — сказал Конрад. — Представь, что образуется задвижка, когда атомы стенок канала обнаруживают электрон. — «Туда-сюда» тоже не физическое понятие, — заметил Алекс. Пол лениво, просто на всякий случай, попытался вспомнить, какую из своих голеней повредил Алекс. Конрад повернулся и потопал по направлению к ответвляющемуся проходу, смутно видневшемуся в дальней стене. Пол, вопреки ситуации и своему состоянию, не мог не думать о физике. Он последовал за Конрадом. Алекс плелся рядом.
* Элемент, который может находиться в одном из двух устойчивых состояний, обеспечиваемых обратными связями, причем изменение состояния называется входным сигналом. (Здесь и далее прим. перев.)
— Все верно, — сказал Конрад, — забудь о триггере. Думай лучше об обращении времени.
Пол остановился.
— Погоди. Ты говоришь, что если обратишь эксперимент назад по стреле времени, при том, что обращение времени имеет смысл, тогда это не будет наблюдением? — Да, — Конрад двинулся дальше. — Я так думаю. Я думаю, что я так думаю. Если нет направления времени, тогда… — Конрад ускорил шаг. — Куда ты пошел? — спросил Алекс. — Искать другой выход. — Иди сюда, Конрад, давай посидим, — предложил Пол. — Ну, силы побережем, и все такое. Мы вполне можем говорить о физике. — Он шлепнулся на сглаженную вершину известкового образования и обратил внимание, что его друзья вернулись и подошли поближе. Алекс уселся неподалеку, а беспокойный Конрад продолжал бродить по пещере. — Эй, Конрад, сядь, — сказал Алекс. — Я думал, ты хотел поговорить о физике. Конрад на миг остановился, начал было задумчиво поворачиваться, затем замер и снова направился к дальней стене пещеры.
— Да, — согласился он, — хотел. Но я забываю основы. Я помню все определения, что о чем говорится, но не помню, почему это именно так. — Пожалуйста, Конрад, — обратился к нему Алекс, — я бы хотел спросить тебя о кое-каких материях, которые мне ужасно интересны. Пол снова почувствовал уважение к физику-второкурснику — он и вправду пытался помочь.
— Послушай, — продолжал Алекс. — Когда доходит до дела, я не понимаю даже магнетизма. Как магнитное поле может проходить сквозь вакуум? Ведь тогда он перестает быть вакуумом. Конрад остановился и посмотрел назад:
— Мир сложнее, чем кажется. — Вот не надо мне этого! — вспылил Алекс. — Просто красивые слова, означающие «я и сам этого не понимаю». — Я это понимаю, — вздохнул Конрад. — То есть до последнего времени понимал. — Он отвернулся и пошел дальше. — Посиди с нами, — настаивал Пол. — Это всё из-за сотрясения… — Может быть. — Конрад зашагал быстрее. — Но я не хочу, чтобы вы наблюдали, как я превращаюсь в идиота! Я не хочу, чтобы вы видели во мне несостоятельного физика! Алекс начал подниматься, но Пол махнул ему рукой, призывая оставаться на месте. Они оба смотрели, как Конрад скрылся в темноте, и луч его фонаря метался по стене при каждом шаге.
— Ты не должен был его отпускать, — сказал Алекс, когда отблески фонаря Конрада исчезли. — Ну и как бы ты остановил его? Он абсолютно не тот человек, которому можно приказывать. — Пол сжал кулак. — А я не собираюсь унижать своего друга. Алекс вздохнул и взглянул на Пола.
— Я догадался. Но сейчас его процессор функционирует только на накопление информации, и наш физик может заблудиться. Пол пристально вгляделся в дальнюю стену, слишком далекую, чтобы луч шахтерской лампы мог выхватить ее из темноты.
— Это пещера простая — обычная линейная геометрия. Он поднял ноги повыше на известняковое отложение, как на скамеечку, согнул колени, вытянулся вперед и обхватил их руками. Пол сконцентрировал взгляд на нервно дрожащем ярком кружочке света на ботинке.
— Но о чем я действительно сейчас беспокоюсь, так это о том, что у нас осталась одна лампа. — Что делать будем? — спросил Алекс, его голос будто бы отражал паническое дрожание лучика на ботинке Пола. — Ничего. Тупо сидеть. — Я не могу, — Алекс повертел головой, высматривая что-то по сторонам, будто действительно мог видеть в темноте. — У меня навязчивое ощущение, что пещера сейчас обрушится и раздавит меня. Пол выдавил усмешку:
— Клаустрофобия. Это твоя первая пещера. Нормально. — Ага. Большое спасибо. — Алекс вскочил на ноги и сделал пару шагов вперед, а потом оглянулся: — Я в состоянии справиться с клаустрофобией. — Он снова тяжело опустился на камень. — Но я не могу не думать, что будет, если и твоя лампа погаснет. — Да уж. — Пол на минутку закрыл глаза. — Меня это тоже беспокоит. — Он медленно поднялся на ноги. — Ладно, нам придется найти Конрада. До этого момента я и не представлял, как скучаю по его во всех смыслах светлой голове. Алекс приостановился, и Пол возглавил марш в сторону ответвления.
— Кстати, — сказал он, — ты совершенно прав. Тут больше и заняться-то нечем. Алекс заглянул в трещину и, видимо, пораженный какой-то запоздалой мыслью, отпрянул:
— Этот шкурник* тесный… Что если мы застрянем? — Через пару метров он расширяется, зато потом там лаз, эдакая каменная червоточинка, придется чуток поползать. — Пол боком протиснулся в трещину. — А секрет лаза в том, чтобы держать руки по швам и по дюйму двигаться вперед, переступая и отталкиваясь пальцами ног. — Не уверен, что мне это понравится, — заметил Алекс, когда полез следом. — Погоди, вот увидишь, что там, в конце… — Пол поморщился: этого не следовало говорить. Шкурник кончился почти круглым, но очень маленьким лазом на уровне земли. Пол улегся на грязные камни.
* Шкурник, шкуродер — очень узкое место в расщелине (спелеол. сленг).
— Итак, что я могу сказать об этой червоточине… — начал он, извиваясь и заползая в отверстие. — Надеюсь, она не приведет нас в другую вселенную, — пробурчал сзади Алекс. — Знаешь, это еще один кошмар. А если мы застрянем? — Непохоже… Хотя, если я застряну, ты подползешь ко мне поближе и я смогу оттолкнуться от твоей каски. — А если застряну я? — Ты — тоньше — меня, — теперь Пол говорил хрипло и отрывисто, задыхаясь от напряжения. — Ну да — это тебе — не туннель Линкольна**. В любом случае — если ты — можешь — дышать — полной грудью — то будь — уверен — ты — не застрял. Он по дюйму продвигался дальше и дальше, зарываясь носками ботинок в каменное крошево и толкая себя вперед:
** Платный автомобильный шестиполосный туннель под рекой Хад. сон в Нью"Йорке, длиной в 2506 м, шириной 6,55 м и высотой 3,96 м; соединяет центральный Манхэттен со штатом Нью"Джерси. Пост. роен в 1937—1957 гг.
— Только — когда коридор — становится — таким узким — что едва дышишь — значит — дело дрянь — и дальше — опасно… Трудно — говорить — в этих дырах… Чувствуешь — что ты тут — один. — Мне это не нравится, — снова пожаловался Алекс. — Да ты молодец, — прохрипел Пол, — мы сейчас — в самом узком — месте — а ты — всё болтаешь. Червоточина кончилась в огромном зале. Пол и Алекс выбрались наружу и поднялись на ноги. Поворачивая лампу из стороны в сторону и как бы отодвигая тьму, Пол смотрел на необычные полупрозрачные колонны, бледно-зеленые и розоватые: кальцитовые пещерные отложения толщиной около двух метров. Вода сочилась с потолка, искрясь в подвижном ярком луче. Словно огромные ледяные сосульки, свисали со сводов сталактиты, их цвета варьировались от молочно-белого до светло-зеленого и бледноголубого, с редкими брызгами розовых вкраплений. Влажно блестящие стены, вертикально изрезанные водой, обнажали многочисленные напластования, как бы отслеживая тысячелетнюю историю пещеры.
— Мило, не правда ли? — спросил Пол. — Ага… — Алекс таращил глаза с глупым видом обалдевшего туриста. Потом он вытер лоб рукой в перчатке, оставив на бровях больше грязи, чем стер. — Но, я думаю, было бы гораздо милее, по крайней мере для меня, если бы исчезло ощущение, что придется глазеть на это всю оставшуюся жизнь. Пол хихикнул, хотя и несколько напряженно.
— Да черт с ним, Пол, — Алекс стукнул кулаком по стене пещеры. — Ты что, совсем ничего не боишься? — Я стараюсь не поддаваться страху. К тому же что толку? — Пол испытал минутное удовлетворение. Он смог обмануть Алекса — замаскировал свою панику. Алекс пожал плечами и покачал головой.
— Я тоже страшно дрейфил, когда залез в пещеру в самый первый раз, — признался Пол. — Я запаниковал и, боюсь, выглядел полным придурком. — Ну, это совсем не то, чего боюсь я. — Знаю. Алекс с отсутствующим видом отломил маленький сталактит и покрутил его в руках.
— Не делай так, — попросил Пол. — Надо сохранить пещеру для следующих посетителей. Алекс рассмеялся, его голос эхом отразился от стен и сводов огромного зала:
— Ага, для следующих! — С нами все будет в порядке, — снова попытался успокоить приятеля Пол. — Возможно, нам придется немного тут поболтаться, но все закончится хорошо. — Он указал в дальний конец зала: — Пойдем туда, найдем Конрада. Две расположенные рядом щели пронизывали дальнюю стену. Пол стоял в паре метров и молча смотрел на них.
— Ты пытаешься угадать, каким путем пошел Конрад? — спросил Алекс. — Это не важно. — Пол покачал головой. — Оба шкурника ведут один и тот же зал. Я думал как раз о том, что перемещение Конрада похоже на эксперимент с двумя щелевыми каналами.
Алекс усмехнулся:
— Ага. Если Конрад действительно потерял память, тогда, по его же теории, он мог воспользоваться обоими путями одновременно. Пол продолжал разглядывать трещины.
— Шучу, — пояснил Алекс. — Пол, пожалуйста, скажи: «Я знаю, что это шутка». — Да, я знаю, что это шутка. Я не верю, что он пошел обоими путями одновременно. — Пол на секунду замер. — Но… — Что «но»? — Алекс широко распахнул глаза. — Боже, только не говори мне, что ты тоже теряешь память! — Я как раз думал… — Пол почесал нос и посмотрел на разломы в каменной стене. — Ведь мы находимся в том же положении, что и кошка Шрёдингера. Алекс поднял глаза к потолку: