Вынув винтовку из футляра, афганец нежно провел пальцами по деревянному ложу, лак уже давно отслоился, и даже загрубевшие руки ощущали шероховатую поверхность оружия.
Винтовка принадлежала роду Буяра уже несколько десятков лет, гордились ею не меньше, чем клинком из дамасского булата. Поэтому «бур» берегли как зеницу ока, применяя только в самые ответственные моменты.
Винтовка досталась Буяру после того, как в боях с русскими солдатами погиб отец. Почти двадцать лет «бур» исправно служил опытному стрелку, а он винтовку чистил, смазывал, берег как самую большую драгоценность.
Расчехляя прицел, Буяр неожиданно подумал, что когда-то и он передаст винтовку своему сыну. Правда, для этого нужно жениться и родить хотя бы одного сына, ну, с этим он всегда успеет.
Мысли Мустафы Девлина были далеки от продолжения рода или чего-то подобного. Разведчик, террорист до мозга костей, он не видел для себя другой жизни кроме войны, будучи одновременно агентом «Хело траста» и одним из лидеров «Аль Каиды». В обеих организациях знали о двурушничестве Девлина, но такое положение дел их устраивало. Как правило, выполняя задание одних, обязательно информировал других, чтобы интересы могли совпасть и каждая из сторон поимела свою выгоду.
Время, потраченное на борьбу за торжество исламских идеалов, постепенно сделало Мустафу безразличным к религии, теперь его волновали всего две вещи: деньги, которые он получал за проделанную работу (а платили обе стороны очень хорошо), и адреналин, выделяемый во время проведения этой работы. О выходе на «пенсию» он не думал, считая, что все в руках Аллаха.
Новое задание было самым серьезным из того, что ему приходилось выполнять раньше. Одна эта мысль еще сильнее заводила его, такое мог исполнить только сверхчеловек...
Время шло, а вертолета все не было. Девлин нисколько не переживал на этот счет, точно зная – вертолет будет. И обязательно пролетит мимо Ахурум, именно гора была тем маяком, дающим пилотам обнаружить вход в створ, ведущий к центру горной гряды, куда очень нужно попасть американцам. Так что вертолет прилетит, весь вопрос заключался в другом – когда?
Геликоптер мог не взлететь по любой технической причине. Из-за этого вылет могли перенести на день-два, а это бы означало, что все это время афганцам придется сидеть на продуваемой всеми ветрами вершине и ждать...
На большой высоте в разряженном воздухе шум разносится куда дальше, чем на равнине. Звук подлетающего вертолета Девлин услышал значительно раньше, чем смог разглядеть увеличивающуюся в размерах темную точку.
– Слава Аллаху, – с облегчением вздохнул Мустафа, опуская бинокль. Теперь все зависело от меткости пулеметчика. Впрочем, в мастерстве Камаля он нисколько не сомневался. Во время захвата талибами Кабула он из «ДШК», установленного в кузове грузовика, расстрелял с расстояния почти в два километра взлетающий аэробус «Красного Креста» с беженцами. Пули пробили топливные баки самолета, находящиеся в плоскости крыла, одновременно воспламенив горючее. Разгоняющийся по взлетной полосе самолет создал такую тягу, что в одно мгновение весь фюзеляж аэробуса охватило пламя. Крылатая машина едва успела оторваться от бетона ВПП, как ее тут же поглотил гигантский огненный шар взрыва.
Мустафа подошел к треноге с пулеметом, сейчас он должен будет занять место «второго номера», или, говоря доступным языком, исполнять обязанности горизонтального наводчика.
С противоположной от пулеметного расчета стороны расположился Буяр со своей верной винтовкой. Обязанностью снайпера было нейтрализовать бортстрелков, если такие окажутся на вертолете.
Отстегнув некое подобие кармашка на стенке шатра, стрелок просунул в образовавшуюся амбразуру толстый ствол «Ли-Экфилда».
С того момента, как возле пулемета встал «второй номер», Камаль, сжимающий ручки управления огнем, перестал реагировать на окружающий его мир, превратившись в дополнение к пулемету, став его системой наведения.
Через несколько минут подлетающий вертолет увеличился до таких размеров, что можно было в длинном двухвинтовом силуэте распознать транспортный «СН-47» «Чинук». В открытой боковой двери не было видно ни бортового оружия, ни стрелков, Буяр в этот раз остался без работы. Но снайпер не убрал винтовку, продолжая держать вертолет в перекрестие прицела. На войне всякое бывает, и он был обязан продублировать пулеметчика.
Камаль тем временем мысленно отсчитывал расстояние до цели.
– Восемьсот...
– Семьсот...
– Шестьсот...
С каждой сотней метров приближающийся вертолет становился все отчетливее и отчетливее виден. На расстоянии трехсот метров уже можно было разглядеть за выпуклым лобовым стеклом фигурки пилотов в ярких, как у байкеров, шлемах.
Транспортный вертолет, приблизившись к горе на двести – двести пятьдесят метров, снизил скорость, намереваясь войти в створ.
Камаль задержал винтокрылую машину в центре треугольного зенитного прицела и с силой надавил на гашетку. Из квадратного нароста на стволе пулемета со страшным грохотом вырвался длинный сноп огня.
Длинная очередь крупнокалиберных пуль хлестнула по вытянутому фюзеляжу вертолета.
Мустафа Девлин видел, как от попадания бронебойных пуль взорвались на мелкие осколки выпуклые лобовые стекла, и в то же мгновение исчезли головы пилотов в ярко разукрашенных шлемах. А дальше пули ровной цепочкой дырявили обшивку, убивая и калеча тех, кто находился в десантном отсеке.
Камаль был не просто отличным стрелком, он был гением в управлении крупнокалиберного пулемета. В семь секунд «ДШК» расстрелял ленту из пятидесяти патронов, и ни одна пуля не ушла мимо, все легли в цель.
Тем не менее «Чинук» с уничтоженным экипажем не рухнул сразу. Поврежденная машина, черпая длинными винтами воздух, медленно снижалась.
– Отлично! – радостно закричал Мустафа, в порыве обнимая пулеметчика. Его крик заглушил грохот упавшего вертолета. – Все, уходим, – приказал Девлин, теперь время для моджахедов исчислялось минутами.
Спускаться с горы было несравнимо легче, чем взбираться, тем более что пулемет остался на вершине, как памятник афганского сопротивления оккупантам.
Боевики из отряда Девлина, не дожидаясь, когда зенитчики спустятся с горы, опрометью бросились к рухнувшей с неба стальной стрекозе.
«Чинук» упал на высушенную, твердую, как бетон, землю в полутора километрах от подножия горы Ахурум. Смяв носовую часть, вертолет обломал лопасти обоих винтов и неуклюже завалился на бок.
Достигнув вертолета, боевики, держа оружие наизготовку, оцепили место падения, готовые в любую минуту в случае опасности открыть ураганный огонь. Но время шло, а из опрокинутого «Чинука» по афганцам никто не пытался стрелять.
Последними к месту аварии добрались Мустафа и Камаль с Буяром.
– Отлично, – прихлопнул в ладони командир талибов, вертолет упал именно так, как и требовалось.
Теперь следовало забраться во внутрь. Подав знак боевикам не двигаться с места, Девлин направился к «Чинуку», который сейчас напоминал выброшенную на берег тушу мертвого кашалота.
Остановившись возле задней аппарели, Мустафа погладил нагревшуюся дюралевую обшивку вертолета. Потом вытащил из подсумка моток детонирующего шнура, универсальное средство в минной войне. Дальше афганец стал заталкивать шнур в пазы, отделяющие аппарель от вертолета. Несколько полуметровых кусков детонирующего шнура Мустафа вставил там, где находились запорные устройства. Потом подсоединил небольшую магнитную мину с часовым механизмом. Выставив таймер взрывателя, Мустафа направился к оцеплению, мысленно отсчитывая вслед за шагами секунды.
Остановившись возле Камаля, он круто развернулся на пятках, и в этот момент глухо прогремел взрыв. Детонирующий шнур сработал вместе со взрывом магнитной мины, при этом как ножом гильотины перерубив запорные устройства. Ничем не удерживаемая аппарель безжизненно рухнула на землю, подняв при этом облако темно-коричневой пыли.
– Идем, Камаль, посмотрим, какие подарки нам предложит Дядя Сэм. – Подмигнув здоровяку пулеметчику, Девлин указал на раскуроченную корму транспортного вертолета.
В десантном отсеке все было залито кровью, тут же лежали изуродованные тела двенадцати солдат. Бронебойные пули пятидесятого калибра, легко прошив дюралевые борта «Чинука», убили почти всех находившихся внутри бойцов.
Вперемежку с окровавленными телами валялись оторванные конечности, вывернутые наружу внутренности, оскаленные в ужасе рты, широко раскрытые остекленевшие глаза пялились в потолок.
Мустафа наклонился над крайним и поднял панаму, покрытую песчаным камуфляжем. Афганец криво усмехнулся, вертя на пальце головной убор, это была визитная карточка элиты американских частей специального назначения – рейнджеров.
Девлин понимающе кивнул – действительно, для задуманной американским командованием операции простые джи-ай не подходили.
Один из раненых рейнджеров оказался живым и, несколько раз моргнув веками, тихо застонал. Стоящий рядом с Мустафой Камаль как дикий кот метнулся на звук, выхватывая из ножен длинный узкий кинжал. Ухватив раненого за коротко стриженные пшеничного цвета волосы, задрал вверх голову и полоснул остро отточенным кинжалом по натянутой коже. Из-под лезвия кинжала хлынула алая кровь.
Тем временем Девлин ударом ноги отшвырнул одно из тел и, нагнувшись, вытащил из-под груды мертвецов длинный и блестящий стальной футляр, похожий на большой термос, только со шлеями из брезента, как у туристического рюкзака. Поставив футляр на попа, вскрыл крышку, под которой оказался работающий радиомаяк. Ударом рукоятки тяжелого «кольта» разбил корпус из черного пластика, заставив маяк замолчать.
– Готово, – вслух произнес Мустафа и, указав пулеметчику на широкие шлеи футляра, приказал: – Одевай, нам пора.
– Может, подожжем вертолет? – предложил Камаль.
Девлин окинул взглядом окровавленный десантный отсек и, скривив лицо в ухмылке, сказал:
– Не будем выполнять за американцев их работу, пусть сами заботятся о своих мертвецах...
Глава 3
Разговор начистоту
Захмелевший Денис Давыдов проснулся через несколько часов – когда за окном чернела глухая ночь. Морской пехотинец протер глаза и посмотрел на читавшего газету Бережного. Рывком поднявшись с постели, коротко извинился и, выйдя из купе, направился в свой вагон.
Вновь они встретились уже на следующий день, когда скорый поезд пришел к месту своего назначения на железнодорожный вокзал города Новоморска.
Толпа пассажиров мощной лавиной хлынула из вагонов, создав неимоверную толчею на перроне. Людское море несколько минут бурлило на узкой бетонной полосе, затем единым потоком ринулось в направлении громады железнодорожного вокзала.
Несмотря на октябрь, погода в Новоморске выдалась теплая и солнечная. После серой с холодным дождем Москвы Денис неторопливо шел по перрону, довольно щурясь на солнце, как медведь, выбравшийся по весне из берлоги.
После вчерашнего загула в голове молодого человека еще немного шумело, но после длительного воздержания во время пребывания под следствием в «Лефортово» в нынешнем состоянии офицер даже находил некую прелесть.
Впрочем, думать о произошедшем Денис не хотел. Жизнь постепенно налаживалась, он получил свободу, возможность вновь служить под Андреевским флагом на страже Родины.
– Как здоровье? – неожиданно сзади раздался знакомый голос. Старшего лейтенанта нагонял недавний собутыльник Юрий Бережной.
На полковнике был легкий серый плащ, под цвет фетровая шляпа с широкими опущенными краями. В руках он держал небольшой кожаный чемодан. Шагал Бережной легко и непринужденно, будто накануне и вовсе не пил.
– Здоровье нормально, – неохотно ответил Денис, поправляя на плече дорожную сумку, в которой были уложены все его небогатые пожитки.
– И куда, юноша, вы решили направить свои стопы? – спросил Юрий Сергеевич.
– В часть поеду, куда же еще? – искренне удивился Денис. Что еще делать офицеру, прибывшему к новому месту службы? Естественно, представиться новому начальству.
– Зря, – поравнявшись с морским пехотинцем, скептически заявил Юрий Сергеевич. – Сам посуди: сегодня суббота, выходной день. В твоей части кроме дежурного офицера никого нет, вот и придется тебе два дня в казарме куковать, с личным составом кантоваться.
– Будет время ознакомиться с людьми и местом службы, – не очень уверенно произнес Денис.
– Да успеешь ты насмотреться на свою службу, до рези в глазах насмотришься. Уж лучше познакомиться с городом, в котором тебе придется жить, вне службы, – по-прежнему ненавязчиво продолжал Бережной.
– Действительно, – после недолгого раздумья согласился Давыдов со своим собеседником. – Деньги есть, могу как цивилизованный человек эти два дня провести в гостинице.
– Зачем гостиница? Моя семья в полном составе на даче, вернутся только через неделю. Так что два дня можешь спокойно пожить у меня, а с понедельника разойдемся по службам.
Не останавливаясь, Денис посмотрел на идущего рядом Бережного. Ничего подозрительного во внешности нового знакомого, что могло бы насторожить, не было, да и чего бояться фронтовику-разведчику после войны и отсидки под следствием.
– Ладно, – наконец согласился Давыдов и тут же упреждающе добавил: – Но «поляна» с меня.
– С «поляной» как-нибудь разберемся, – рассмеялся Бережной.
* * *
Двое мужчин последними вышли с перрона, минуя редкое оцепление из «гицелей» – водителей, промышляющих в районе вокзалов частным извозом.
Пройдя через кованые ворота, они окунулись в бурлящую жизнь большого города. Следуя чуть позади за Юрием Сергеевичем, Денис с интересом рассматривал место на планете Земля, куда его забросила капризная дама – судьба.
Город, возведенный более двухсот лет назад на северном побережье Черного моря, впитал в себя множество культур и сохранил следы прошлой и нынешней истории.
Золотом отливали маковки церковных куполов, рядом с которыми соседствовала шестнадцатиэтажная «свечка» из стекла и бетона с яркой рекламой «Hotel Bleak Sea».
Серая брусчатка дореволюционной дороги ненавязчиво вливалась в черный, сверкающий кварцем, асфальт современной трассы. А в центре привокзальной площади два бронзовых гривастых льва, позеленевших от времени и непогоды, сторожили фонтан, бьющий тугими струями воды в небо.
– Машину брать не будем, – отвлекая Дениса от созерцания окружающей красоты, вновь заговорил Бережной. – Моя квартира в трех остановках от вокзала, можно подъехать на троллейбусе.
Давыдов безразлично сдвинул плечами, не вникая в смысл сказанного. На троллейбусной остановке народу было, что селедок в бочке, но Юрий Сергеевич, подобно ледоколу в условиях Заполярья, легко и без особых усилий прокладывал себе дорогу, а заодно и тащившемуся в кильватере старлею.
Наконец пожаловал троллейбус, плоскомордый, похожий на гигантского жука с большими глазами лобовых стекол и шевелящимися усиками электрических штанг на крыше. Мягко подкатив к остановке, троллейбус тяжело вздохнул, скрипнув тормозами, и с шипением распахнул двери.
Толпа, подхватив обоих офицеров, втащила их в просторный салон троллейбуса, в котором уже через секунду не было возможности продохнуть. Двери тут же захлопнулись.
За окном мелькали громады домов, еще не совсем сбросившие свое убранство деревья, фонарные столбы и щиты с огромными яркими плакатами, рекламирующими бытовую технику, сигареты, дорогие коньяки и мягкую мебель. Это было единственное, что со своего места мог видеть прижатый к стенке морпех. Но, даже несмотря на всю скудность обзора, он вдруг ощутил странный прилив восторга, новое место службы ему явно понравилось. «Должно человеку же когда-то и повезти, – неожиданно подумал офицер. – Жизнь, как тельняшка – полоса черная, полоса белая. У меня уже была черная, война с ее смертями и кровью, потом тюрьма со следствием. Может, пришел черед белой».
– Денис, нам выходить, – гаркнул Бережной, едва троллейбус замер на нужной остановке, и изо всех сил ломанулся к выходу. Морпех едва поспевал за ним.