- В нем в центре есть отверстие. Его после вчерашнего дождя вновь открыли муравьи. А в наших пирамидках таких отверстий нет.
Так как странные цепочки, узкой полоской в ширину с метр, у песчаной просеки заканчивались, то двинулись в обратную сторону: вглубь леса.
У боярышниковых зарослей след пирамидок из песка терялся в густой траве, но Михаил осторожно раздвигая тернистые ветки полез в непроходимую чащу.
- Я сам! - остановил он взмахом руки, двинувшихся было за ним добровольных своих помощников.
Лесная тишина и вынужденное бездействие действовали на нервы и были по особенному тягостными. И когда Михаил вылез назад из кустов, то все без исключения облегченно вздохнули.
Но мастер сыска тревожно взглянул в глаза жены и как можно спокойнее произнес:
- Лезьте за мною. Но осторожно. Глаза берегите и ветки руками придерживайте, чтобы друг дружку не обронить, - и снова нырнул в кусты.
Через дебри шириной метра три вылезли на небольшую полянку всплошную заросшую густой травой. Но Верин зоркий глаз сразу же в ее центре заметил небольшую впадину.
Сердце гулко застучало в груди и от чего-то задрожали руки.
- Конечно же это дело милиции, - рассуждая вслух проговорил Михаил. - но может здесь ничего и нет? Может мне просто показалось?!
- А что там за нора? - воистину Вера имела зоркий глаз и все устремили свои взгляды в указанном рукой направлении.
Небольшое отверстие неправильной формы, наверняка промытое вчерашним проливным дождем, было размером в диаметре пять - шесть сантиметров. Но ни оно привлекло внимание Михаила, а одинокая травинка у его входа, которая периодически и равномерно едва заметно для глаза «била поклоны».
Михаил быстро наклонился и схвативши траву в районе ложбинки обоими руками сильным рывком вдруг дерну л ее. Прямоугольный кусок дерна взметнулся вверх.
Все испуганно закричали, но тут же умолкли под свирепым взглядом частного детектива. А тот, замеревши лишь на мгновение, неожиданно оголился по пояс и очень осторожно, чтобы не нарушить промытое дождем отверстие в песке, стал энергично разрывать накрытую дерном яму.
Бывший спортсмен работал ловко и быстро и вскорости все его тело покрылось капельками пота. А невольных зрителей наоборот окатило холодной волной страха мучительного ожидания.
Яма оказалась широкой, но не глубокой. И первой из нее показалась поломанная и смятая в блин старенькая корзина из лозы, а затем и новенький ... ученический портфель.
- Сережа!!! - пронзительный вскрик Дарьи заставил Веру встрепенуться и оторвать взгляд от свежеразрытой лесной могилы. А Михаил еще яростнее стал разгребать песок и выбрасывать его за бруствер своей бейсболкой.
Увидевши ранец дочери и узнавши его, Сергей неожиданно как подкошенный упал на землю.
Михаил не прекращая работать руками в миг оценил ситуацию и на удивление спокойным голосом стал давать команды.
- Вера, займись Сергеем! А ты, Дарья, беги к машине. У нас там на заднем сидении аптечка лежит. А может ты и машину водить умеешь?
- Да - да умею, - от испуга у Дарьи зуб на зуб не попадал и она, схвативши на лету брошенные ей Михаилом ключи от автомобиля и облегченно вздохнув, умчалась от ямы ужасов прочь.
Дарья убежала, то легче не стало. Теперь Вера просила помощи.
- Мишенька помоги!! У Сергея сердце стало! - тревожно позвала она мужа.
- Ну так делай ему искусственное дыхание!
- Как?! - от сильнейшего переживания Вера растерялась и впала в панику.
- Рот в рот.., - не стал Михаил кричать, а применил психологическую целесообразность. То есть стал говорить официально казенно «отмороженным» голосом как руководитель с подчиненным.
И его «отмороженность» враз перешла и к Вере и та успокоилась и очень профессионально и не без некого (не при Михаиле будет сказано) удовольствия стала делать Сергею искусственное дыхание рот в рот. (И хотя в медучилище эту «процедуру» рекомендовали делать через носовой платочек, но бывают в жизни случаи, когда не до предохранительных средств.)
Дарья же водила машину «неплохо» и хотя и замешкалась тормознуть, врезавшись в кусты, но обошлось, слава богу, без царапин.
И когда она разгоряченная с авто аптечкой в руках выскочила снова на поляну, Михаил как раз с ямы доставал тело Женечки.
Сумочка выпала из рук и Дарья завыла и запричитала как родная мать.
- Она жива! Жива она!! - попытался было втолковать бабушкиной внучке Михаил, но та ничего не слышала и продолжала голосить.
Вера хотя «целоваться» и плакать уже устала до чертиков тому, что девочка жива, обрадовалась несказанно.
- Подмени меня! А то у меня ничего не получается, немного виноватым голосом попросила мужа и ни на миг не колеблясь взяла из рук его Женечку, школьная форма которой была все измазана кровью старой женщины.
- Да у девочки сильнейшее переохлаждение организма! воскликнула она тревожно и вдруг ее взгляд упал на пышнотелую Дарью, которая все также продолжала голосить, как полоумная.
- Возьми ее и согрей своим телом, - попыталась было Вера передать Женечку бабушкиной внучке, но Дарья испуганно отшатнулась.
- Жирная ты, корова!! Возьми сейчас же! - вскричала Вера и осторожно поддерживая одной рукой ребенка, другой наотмашь врезала истеричке по лицу.
Та враз умолкла и часто моргая испуганно и непонимающе огляделась по сторонам.
- Девочка живая! Понимаешь жи-ва-я!! Но у нее сильное переохлаждение и ее надо срочно согреть. Возьми ее на руки и обними, - разговаривая как с больной растолковывала наконец-то Вера Даше, что от той требуется.
Пристроивши Женечку жена Михаила поспешила на помощь мужу..
Тот тоже время зря не терял и, вспомнивши армейские навыки оказания первой медицинской помощи, пытался делать прямой массаж сердца.
«Ну как?» – глазами спросила Вера.
«Никак», - ответил он тоже глазами.
- Сереженька!!! Родненький ты мой!!! – упала неожиданно Вера на колени у изголовья умирающего и вдруг стала покрывать лицо парня горячими поцелуями до солеными слезами. – Жива наша Женечка! Жива!!!
Чудо это или не чудо?! Не мне судить. А может просто нет такого мужского сердца, которое бы не дрогнуло от женских слез?!
- Есть… есть пульс, - тихо-тихо, чтобы не спугнуть удачу произнес вслух Михаил и его жена поднявши вверх залитое слезами лицо и увидевши, что это правда, улыбнулась своему суженному вымученной, но неразгаданной в веках улыбкой земной мадонны.
- У меня в машине мобильник лежит, - вспомнила Вера, - и если меня услышат, то я смогу и скорую помощь вызвать, - и умчалась к машине.
Великая сила сотовой связи, если у нее достаточное покрытие.
И меньше чем через пол часа прибыла и скорая, и опер группа милиции.
(Пришедшая в себя после истерики Дарья оказалась не такой уж и бестолковой и внятно и доходчиво объяснила по телефону место их нахождения.)
Сергея и Женечку оперативно отправили в больницу.
- Ты их, пожалуйста посещай, не забывай, - попросил Михаил прощаясь с Дарьей. – Ведь у них никого нет.
- Конечно-конечно, - горячо заверила осиротевшая внучка, даже слишком горячо.
- Что-то она темнит, - поделился «прорицательный» сыщик с женой своими опасениями после того, как скорая уехала. Увезя и Сергея, и Женечку да и саму Дарью.
- Да будет она их посещать! Не сомневайся, - успокоила жена мужа. - Просто мы ее немножко в смущение ввели. Ведь она на Сергея глаз положила.
- Да?! - удивился Михаил.
- Два, - «уточнила» Вера, для примера, то есть немножко поприкалывалась с мужской не наблюдательности.
Но наблюдательность наблюдательности рознь. А в своем деле Михаил начинал набираться опыта.
И хотя его версия по поводу чуть было не ставшим двойным убийством вызвала сначала у оперативников некий скепсис, но за ни имением иных, решили и ее проверить.
И виноградную ягоду, которую из сжатого кулачка Женечки уже в присутствии бригады скорой помощи осторожно извлек Михаил, все же, на всякий случай, присовокупили к делу, как вещественное доказательство.
Куй железо пока горячо и бей что бы было боляче! прописная истина давно и хорошо усвоенная пресловутыми ментами.
- Будете понятыми, - пригласили они чету Михеевых следовать за ними и отправились навестить хозяина виноградника и ближайшего соседа Сергея Хоменко.
…
А началось вчера все так. Старый скупердяй, женоненавистник, жмот по жизни и мышлению гражданин Мордасенко краснея от натуги и злости за свою поврежденным «казенным» гвоздем собственность, как раз менял пробитое колесо на своей «Таврии». А в это время семилетняя Женечка пришла со школы и, страдая от жажды, решила ее утолить виноградом с соседского виноградника.
Спелые гроны висели высоко и девочка забралась сначала на лавочку, а затем и на деревянный забор. И потянулась к гроне, но успела сорвать лишь одну ягодку ...
Постоянно кипящий от злости гражданин Мордасенко услышавши шелест листьев, но не видя его издающего, в бешенстве метнул находящуюся как раз в руках монтировку. (Вмятину от онной на заборе и удалось увидеть дотошному Михаилу, когда он об нее «обранил» свой палец.)
От сильного удара забор содрогнулся и Женечка упала в соседний двор и ударившись о землю, потеряла сознание.
Подбежавши к забору и увидевши обездвиженное тело Мордасенко подумал, что девочка мертва и решил срочно избавиться от трупа.
Так он попал в лес. И когда он дырявым мешком ( иного у жмота и быть не могло) носил лишний песок из ямы и высыпал его на песчаную просеку (оставляя в траве едва заметные песочные пир амиды) неожиданно подвернулась злощасная старушка.
Бабка боясь конкурентов по грибному промыслу, прикрыла подолом фартука корзину с отборными грибами и попыталась незаметно прослизнуть мимо стоящего посреди леса пустого автомобиля.
«Таврию» то старушка заметила, но вот Мордасенко, на свою беду, нет. А тому свидетели (а видела что или не видела бабка, ему не время было разбираться) были не нужны и получила бабка саперной лопатой по голове.
Мордасенко запаниковал и не стал тратить время на рытье второй ямы. Он просто первую расширил за счет глубины, сделав ее помельче.
Это, да и тело мертвой старушки возвышавшееся рядом со щупленькой Женечкой, а еще остатки корзины из под грибов, позволили образоваться пустоте вокруг зарытой песком девочки. А еще сразу же вскорости прошел короткий, но сильный дождь и промыл в свеженасыпанном песке спасительное отверстие.
Свободного пространства вокруг Женечки поубавилось, но вот доступ под землю для воздуха был открыт.
Слава богу, все это время малышка находилась без сознания и не испытывала всех ужасов могильного заточения.
Когда оперативники и чета Михеевых (в качестве понятых) вошли в дом - «крепость» опешившего и явно не ожидавшего таких гостей гражданина Мордасенко, он как раз чистил «экспроприированные» у бабки грибы, а на столе лежала выкупленная за бесценок у бедствующей соседки старинная библия в кожаном еще переплете, которую алчный хозяин подготавливал для перепродажи.
Менты свое дело знали и через несколько минут гражданин Мордасенко «бодро» и «добровольно» уже давал показания.
А будущий юрист Михаил Михеев с супругой, чтобы не видеть, а главное не слышать такого «трактования» справедливых наших законов, убивая время, занимались перелистыванием лежащей на столе старинной библии.
Этот двадцать четвертый стих из двадцать третьей главы пятой книги Моисеева «Второзаконие» из «Ветхого завета» они с Верой прочли вместе, молча и не единожды:
«Когда войдешь в виноградник ближнего своего, можешь есть ягоды досыта, сколько хочет душа своя, а в сосуд твой не клади ... »
Когда покидали Белую Церковь погода снова испортилась и пошел прохладный осенний дождь.
Но машина ехала бодро и ровно, из осени в лето. Ведь путь лежал в солнечный Крым.
А дождь лил и лил. Но «дворники» не уставая смывали потоки воды, грязи и плохого настроения.
Постепенно Вера расслабилась и уставши бороться с сопутствующей дождям сонливостью, решила немного прикорнуть на надежном плече мужа, за которым как за каменной стеной.
Но прежде чем уснуть, непревзойденная любительница телесериалов выдала мужу неожиданный комплимент:
- Ты, Мишенька, у меня настоящий мент!
От такой «похвалы» мастер сыска сначала опешил, но виду не подал, а потом сообразивши, что к чему, подумал: «Может и придет время и это слово не будет ругательным.»
5 глава
Доставшийся Вере в наследство от дяди Вани в Крыму в Феодосии особнячок оказался на удивление добротным и красивым домом. Который не затерялся даже среди новомодных построек последних лет.
Соседка Галина Николаевна, с которой Вера заочно по телефону заключила устный договор на присмотр и «эксплуатацию» своей крымской недвижимости, оказалась не совсем чиста на руку.
Ибо сумма в долларах полученная за сдачу жилья а наем отдыхающим явно была меньшей половиной и явно «покупалась» по завышенному курсу.
«Надо при случае будет сменить управляющую», уставши с дороги вяло подумала Вера, но не от жадности, а от нежелания в чьих-то глазах выглядеть «лохом».
Святая - святых - комната хозяев, которая никогда не сдается отдыхающим, тоже хранила следы воистину дикого племени «дикарей». (Правда «дикари» презервативами не пользовались в те далекие первобытные времена за неимением оных, а нынешние же на боковушке кровати, от стены, вывесили их целый ряд и естественно не пустых, а беременные, как известно, блюются и не по такому поводу...)
Но не все плохо в этом мире. Например, погода в те дни в Крыму стояла отличная. И воспользовавшись этим, Михеевы поступили мудро: пока с погодою фартило - надо отдыхать.
С недельку они отлеживались на пляже. Загорали, купались. (Не в такой уж и теплой воде.) И ели южные вкусные фрукты (может и не все такие и вкусные, но главный фактор, что для «северян» в диковинку). Которых правда маловато было почему-то (да соседка-управляющая просто ни с чем не разминалася) в саду покойного дяди Вани, но вот на рынке они «произрастали» в изобилии.
Деньжат было много. И Михеевы не скряжничали. Но через пару деньков дары крымских садов основательно поднадоели и не состоявшиеся вегетарианцы снова вернулись к мясным и рыбным яствам. (И здесь они заботясь о собственном здоровье и экономя «золотое» времечко нашли личного поставщика, который хотя и брал чуть дороже, чем на рынке, но гарантировал качество и свежесть.)
Конечно же и от фруктов Вера и Михаил полностью не отказались. Просто часть их заменили взброженным виноградным соком. (Как прекрасно солнце в бокале! Но не в тех «бокалах» и не тот «Солнцедар», который когда-то наши сограждане дружно распивали по подворотням.)
Но осень есть осень. И дожди докатились и до Крыма.
И уныло стало на душе и отправились тогда детективы Михеевы на поиски дневников Светланы Хоменко.
Мать покойной Елизавета Григорьевна вместе с оставшейся в живых дочерью Марией и зятем Андреем проживали в частном доме. И представьте себе, всего-то в двух кварталах от дома дяди Вани, но на соседней улице.
Но особнячок у Хоменко был на несколько порядков ниже; какая-то халупка сарайного вида.
- Да Светочка вела дневники, - подтвердила Елизавета Григорьевна, - но вы их от меня не получите! Ни за какие деньги!
- Мы за них Вас отблагодарим, как вы того захотите. И не обязательно деньгами, если вы того не желаете, - не обращая внимания, как ему тогда показалось, на словесный туман сразу же постарался Михаил перевести разговор в деловое русло.
Вере же такая бестактность мужа не понравилась и она незаметно от хозяйки укоризненно покачала головой.
- Деньги мне не нужны, - гордо и решительно отбросила
Елизавета Григорьевна саму мысль о материальном вознаграждении, но слова Михаила неожиданно дали всходы.
- Дневники дочери мне очень и очень дороги! Ведь в этих записях сама Светочка ... Пускай и порой слегка наивная ... Да и многое там личное и сокровенное ...
Вера пыталась было что-то сказать, но Елизавета Григорьевна остановила ее предостерегающим взмахом руки: