Алена.
В свои тринадцать Алена была взрослой, развитой и опытной во всех отношениях. Еще с раннего детства она всегда выглядела на два-три года старше своих ровесниц. Она была крупная, светловолосая девица с белой кожей, и веснушками по всему телу. Она никогда особенно не нравилась себе – ноги короткие, грудь большая, попа толстая. Едва превратившись из грудничка в человечка, Алена поняла, что она далеко не красавица, к тому же сирота, и поэтому за нее никто и никогда не заступится, что в этой жизни ей все придется делать самой. Она не была злой или жестокой, но все свои тринадцать лет постоянно самоутверждалась. Если в детском доме что-то происходило, все знали – без Алены Фадеевой не обошлось. Она была активна и всегда принимала участие во всем происходящем. Драки, примирения, бойкоты воспитателям, голодовки, срывы занятий – все было с ее участием. Она была бесспорным лидером блока 3-Д.
Когда Алене исполнилось двенадцать, ее изнасиловал в собственном кабинете молодой озабоченный воспитатель. Угрожая и запугивая, он строго-настрого наказал ей, как и многим другим девочкам, побывавшим в его кабинете, молчать. Все молчали, боялись, стеснялись, стыдились рассказать об этом даже подругам, а Алена подняла крик, она рассказала об этом всем, включая остальных воспитателей и Анну Рудольфовну Зюзину. Она твердо знала, что не виновата ни в чем. Воспитателя осудили на десять лет. Когда его уводили, он поклялся отомстить строптивой малолетке.
Через полгода у нее завязалась дружба с тихим и застенчивым Костиком Сидоровым. Однажды вечером, Алена возвращалась с прогулки в свой корпус и услышала крики. В детском доме она не боялась фактически ничего. Убить – не убьют, а все остальное можно пережить. Алена побежала на крик и увидела, как толпа разъяренных подростков ногами избивает мальчишку. Он лежал, прижав колени к животу, обхватив голову руками, и мужественно сносил жестокие удары сверстников. Алена дико заорала и бросилась в толпу, расталкивая агрессивных дерущихся. В детском доме ее уважали, как единственную девчонку, способную постоять за себя и за других. Все помнили случай с воспитателем. Драка постепенно прекратилась. Ребята разбрелись. Все были уверены, что Алена их не заложит, но продолжать драку не стали. Она подняла терявшего сознание окровавленного Костика и на себе дотащила его до медпункта. Костик два месяца пролежал в больнице – были отбиты почки, переломаны ребра и нос, выбиты зубы. Алена каждый день навещала его. Когда ее вызвали к директору, она сказала, что не видела напавших на него ребят. В детском доме были свои правила выживания. После этого случая мальчики еще больше зауважали ее, а девочки стали побаиваться. Она еще раз утвердилась, как лидер. Вскоре Костик вышел из больницы. Больше его уже никто не трогал. Через неделю к нему подошел Мишка Остапенко, зачинщик той злополучной драки и предложил дружбу.
Алена стала официальной «девушкой Костика». Вскоре он признался, что любит ее, а она в ответ научила его многим прелестям подростковой любви. С этой минуты они стали неразлучны. В детском доме появилась так называемая «святая троица» - Мишка, Костик и Алена.
Когда Алена впервые увидела Виолетту, та понравилась ей с первого взгляда. Симпатичная девчонка, длинные темные волосы, большие глаза, стройная фигурка. Внешне она была полной противоположностью Алене. Кроме того, чувствовалась, что она не будет унижаться и заискивать за лишнюю тарелку каши. Просто она была не такая, как все, над ней был виден какой-то ореол ухоженности и благополучия. Явно, ее родители убийцами и алкоголиками не были. Натура Алены была против, но имидж требовал поиздеваться немного над новенькой из блока 3-Д, поэтому в первую же ночь по указанию Алены Фадеевой, Виолетту вымазали светящейся зеленой краской. В блоке З-Д было не принято игнорировать указания лидера. Краска очень плохо отмывалась. Виолетту заставили скрести и скоблить испачканную мебель. В детском доме никто не разбирался, кто в чем виноват, твои вещи – значит, ты и отмывай. Лицо и руки с болью оттирались пемзой, а вот длинные волосы пришлось отрезать. Алене было жалко девчонку, которая, в общем, ни в чем не была виновата. Виолетта просто вынуждена была прочувствовать на себе суровые правила детского дома. На следующий день Алена подошла к ней и сказала: «Тебя Виолетта зовут? Супер. Я буду звать тебя Вилкой». Никто, кроме Павлика не называл ее так. Эти слова почему-то сразу внушили доверие и Виолетта, улыбнувшись, произнесла: «А можно я буду твоей подругой?» Так «святая троица» превратилась в «святую четверку», даже «четверку с половиной», потому что Павлик стал своеобразным «бесплатным приложением». Его не брали с собой на тусовки и происшествия, но он был всегда под охраной. Никто и никогда в детском доме не смел и пальцем его тронуть. Никто и никогда, кроме одного человека…
Тихорецкий.
Он ненавидел «святую четверку». Все они были неприятны ему и внешне и внутренне. Уверенная в себе, смелая толстуха Алена, спокойный, но отважный и справедливый Костик, строптивая аристократка Виолетта и неуправляемый, хулиганистый Мишка. А еще Павлик, который всегда и везде под защитой. Ему едва исполнилось девять, а он не боится ни сверстников, ни старших ребят, ни воспитателей. Тихорецкого бесило то, что ни в ком из этих пятерых не было и капли животного страха. Однажды он грубо и несправедливо наорал на Костика. Тот не стал, заикаясь, оправдываться, не пытался свалить свою вину на кого-то еще, он по обыкновению промолчал. А вечером того же дня во дворе к Тихорецкому подошли четверо ребят с цепями и бейсбольными битами, и очень вежливо попросили больше не выступать и извиниться. Он извинился, но не забыл. Он долго думал, как запугать этих непокорных подростков, как подчинить их, но понял только одно - эти дети ничего не боялись, ничего, кроме разлуки друг с другом. Это и было слабым местом этих ребят. На этом он и решил сыграть.
Мишка.
Ну что ж, вот и у него появился смысл в этой жизни. Когда Аленка привела ее в первый раз в компанию, он разозлился. Он не воспринимал девчонок. Они были ненадежные и глупые, визжали без повода и вечно тратили время на всякую чушь. Иной была только Алена. Она была «свой парень», других к себе в круг он принимать не хотел. Алена пришла и сказала: «Это Виолетта, она клёвая. Она будет с нами». Он был недоволен, скорчил гримасу: «Зачем нам эта визжалка?» Но Аленка была непреклонна: «Расслабься, Миха, Вилка – наш человек». Костик, конечно же, молчал. Он вообще всегда молчал, предпочитая говорить кратко и по делу. Сейчас чувствовалось, что он доверяет любимой.
Через месяц Мишка уже сам не понимал, как раньше он жил без этой черноглазой, нелепо подстриженной девчонки. Он ставил себя в разные ситуации, представляя рядом Вилку, и понимал, что нет момента, когда он не хотел бы видеть ее рядом с собой. Конечно, он никому не позволил бы обидеть ее, или даже просто сказать грубость. У него появилось и еще одно существо, нуждающееся в любви – Павлик. Мишке было четырнадцать, а Павлику девять. Кроме того, он был родным братом Вилки. Наверно, сказалась нехватка родительской ласки и нежности, но Мишка стал считать себя полностью ответственным и за Павлика тоже. Ему нравилось быть если уж не отцом, то старшим братом точно. Каждому человеку нужен свой путеводный огонек, то, что называется «смыслом жизни». В разные моменты он изменяется. Он то исчезает, то появляется снова, но он всегда нужен нам, этот огонек. Для Мишки эти двое стали смыслом всей его исковерканной жизни. Они, да Костик с Аленой. А когда вас на свете пятеро – это не так уж и мало. Даже если вы едите каждый день серую похлебку с костями, подвергаетесь ругани и побоям, курите марихуану, даже если вас постоянно унижают, и у вас нет мамы и папы, которые просто любят, все равно, это немало.
Зюзина.
Она понимала, что в детском доме постоянно что-то происходит. Она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Воспитатели, которых в детском доме было шестеро, поочередно говорили ей, что атмосфера как-то непонятно накалена. Внешне, вроде бы, все нормально, но по всему чувствовалось, что вот-вот что-то случится. Анна Рудольфовна привыкла к тому, что все всегда находится под контролем, сейчас она видела, что совершенно неуправляемой стала так называемая «святая четверка» из третьего блока, кроме того, ей в последнее время органически не нравился ее заместитель Виталий Андреевич Тихорецкий. В свое время он даже пытался ухаживать за ней, но она не считала, что на него стоит кидаться только потому, что он мужчина. Тогда она отвергла его. Он затаил злобу. Зюзина понимала, что Тихорецкий злопамятный и мелочный человек, что он обязательно выберет момент, чтобы ударить в спину. Она с удовольствием брала бы на работу умных, добрых, честных профессионалов, милосердных и любящих детей, но за зарплату в сто долларов плюс премия еще в двадцать, никто не захочет днем и ночью жить проблемами чужих, никому не нужных детей с изуродованной психикой. Сейчас она видела, что Тихорецкий что-то замышляет. Она была уверена, что это ответный удар, направленный против нее. Она недооценила Тихорецкого. В готовящемся спектакле, она была не целью, а всего лишь средством, расходным материалом для ее достижения. Как же жестоко она ошибалась!
В этот день она возвращалась из детского дома поздно. Дел было много. Утром драка в пятом блоке, двоих ребят отправили в больницу, потом привезли новую мебель для учебных помещений, потом она занималась закупкой партии детского питания для грудничков. После обеда дежурная воспитательница Вера Мухина обнаружила в третьем блоке пакетики с героином, пришлось вызывать милицию. Конечно, хозяин порошка не нашелся, а к вечеру еще и канализационную трубу прорвало. Анна Рудольфовна безумно устала. Сначала ей хотелось остаться ночевать в кабинете, но потом решила пойти домой. Она шла и думала о том, что сейчас купит себе по дороге бутылку пива и просто проведет вечер перед телевизором, не вспоминая о чужих детях, и не задумываясь о том, что своих у нее так уже никогда и не будет. Она шла домой, погрузившись в свои невеселые мысли, устало перебирая ногами, и вдруг неожиданно сзади на нее обрушился сильный удар по голове.
Тихорецкий.
С сегодняшнего дня Виталий Андреевич Тихорецкий назначен исполняющим обязанности директора детского дома № 311. Теперь у него есть статус. Любви и уважения окружающих он теперь добьется. Не добровольно, так силой. Теперь у него все будет хорошо! Госпожа Зюзина попала в больницу? Ай-яй-яй, сложный случай – перелом основания черепа, тяжелейшее сотрясение, кровоизлияние в мозг. Кто ударил ее по голове? Непонятно. Сейчас нельзя по ночам ходить одной, столько бандитов развелось. Ужас. Следствие, конечно, началось. Сегодня к Тихорецкому приходили оперативники, что-то пытались разнюхать, но он прямо им сказал, что бить ее по голове из-за директорского кресла, это глупо. Зарплата почти такая же, а проблем вагон. А для него это единственный возможный мотив. Они поверили. Какой еще идиот согласится здесь работать? Версия вырисовывалась очевидная – шла женщина домой ночью по темному двору, кто-то подкрался сзади и ударил несколько раз по голове чем-то тяжелым. При потерпевшей не оказалось ни сумки, ни денег, ни украшений. Все забрали. Банальное ограбление. Нашли ее только в шесть утра – собачники вышли на прогулку и увидели лежащую женщину с пробитой головой. Если бы нашли раньше, все было бы проще. Хорошо, что хоть жива осталась. Такие дела долго не рассматриваются. Свидетелей нет, мотив ясен, родственников, которые капали бы на мозги оперативникам, тоже нет. А Тихорецкий чист. Он ничем не может помочь доблестным оперативникам. А может быть все-таки может?
Костик.
Он сидел на героине уже почти год. Сначала, после больницы, просто хотелось забыть страшную боль. Нет, он не был наркоманом, он просто покуривал травку. Сперва редко, потом каждый день. Вскоре уже «не торкало», пришлось переходить на «геру». Проблем с приобретением «белой радости» в детском доме не было. Сейчас в любой школе это не сложно, а уж в детском доме, что называется, сам Бог велел, если конечно, упоминание Бога здесь вообще уместно. Мальчишки подрабатывали на перепродажах, переноске, проще говоря, на распространении. Кто-то работал за дозу, кто-то за еду и шмотки, о деньгах речь не шла – не хочешь работать на этих условиях – не надо, найдутся другие, согласные на все. Дети с генами преступников, наркоманов, алкоголиков обречены на успехи в криминальной сфере, а уж наркотики-то – это вообще легальный бизнес каждого третьего воспитанника. Конечно, в детском доме все знали, кто этим занимается, и милицию много раз вызывали, но не сажать же всех! Старались бороться своими методами, правда, не всегда получалось. Зюзина всегда знала, что из голодных, брошенных детей, которые вынуждены радоваться чужим обноскам и смотреть два телевизора на двести человек, ничего не получится. Она не обольщалась на их счет, она просто делала свое дело – помогала им выживать.
Костик был умным парнишкой, он понимал, что наркоманы долго не живут, но он не был уверен в том, что хочет жить долго. Сейчас у него была Аленка, он любил ее, но он помнил Мишкин рассказ о том, как от большой любви его мама с папой перерезали друг друга. Он знал, что любовь – это только сексуальный интерес, а в быту она превращается в смерть. Он сталкивался с этим каждый день, в детском доме было много разных историй «о любви». Когда Костик вновь и вновь осознавал это, справиться с собой он уже не мог, ему срочно нужен был наркотик, чтобы просто жить дальше. Вчера, когда в их блоке нашли пакетик героина, Костик был на улице. Хорошо, что прятали всегда в одном месте – лепили пластырем к задней стенке неработающей батареи. Что ж, на сегодняшний укол хватит, а что потом, неизвестно, придется где-то искать деньги.
Костик вошел к себе в блок. Его кровать была на лучшем месте – вторая от окна, первая, конечно же, была Мишкина. Он почему-то устал сегодня, хотелось просто молча полежать с закрытыми глазами, да-да, в четырнадцать лет иногда тоже возникают такие желания. Костик лег на бок, подтянул ноги к подбородку, свернулся калачиком, мысли одолевали и не давали ему жить. Он начал считать овечек, голова потихоньку начала освобождаться, он стал проваливаться в сон. Вдруг сильный грохот как будто бы оглушил его, он вскочил на кровати. Все происходящее дальше стало плыть перед глазами, и он так и не понял сон это или явь. В комнату ворвались люди в милицейской форме, схватили его за плечи, и резко встряхнув, подняли с кровати. Затем кто-то полез к нему под матрац и вытащил оттуда какой-то предмет. Он услышал чей-то далекий и как будто нереальный голос: «Да это же сумка потерпевшей Зюзиной!» Дальше он уже ничего не понимал, его повалили на пол, менты стали рыться в его вещах, то и дело выкрикивая что-то, но Костик уже ничего не хотел слушать. Когда его выводили в наручниках, последнее, что он увидел, были торжествующие глаза Виталия Андреевича Тихорецкого.
Павлик.
Павлик шел по коридору, его вызвали в кабинет Тихорецкого. Вилка и ребята были в школе, поэтому по коридору он шел один. Он не боялся, он просто шел. Как тогда, год назад, когда они с Вилкой попали сюда, дверь в директорский кабинет скрипела. Павлик постучался и вошел. Он увидел молодых мужчину и женщину, которые в ожидании смотрели в его сторону.
- Ну вот, это и есть Павел Воронков. Теперь уже Николаев, - Виталий Андреевич Тихорецкий довольно ухмыльнулся. – Вы его уже видели, документы оформлены, можете забирать. Сейчас я скажу дежурному воспитателю, чтобы собрал его вещи.