— Словом, любите хорошо выпить и не любите много работать?
— Похоже, что вы знаете меня с колыбели.
— Прекрасно! Думаю, мы договоримся. Судя по вашим жизненным принципам, вы именно тот человек, который мне нужен. Готовы вы взяться за нетрудную и прибыльную работу?
— Еще бы!
— Сколько вы зарабатываете промывкой песка?
— От шести до восьми долларов в день. Каторжный труд: на солнцепеке, кожа воспаляется, ноги кровоточат, горло забито пылью…
— Вы получите столько же, но за гораздо более легкую работу.
— Что надо делать?
— Прежде всего подчиняться моим приказам.
— Это зависит от того, что вы прикажете.
— Верно! Вас зовут Патрик О’Брайен… так вы сказали этому молодому негодяю, который обошелся с вами… э… несколько невежливо, да еще при большом стечении народа.
— Я дал клятву, что сниму с него скальп! И пусть мне придется всю жизнь пить только воду, если я не сделаю его черепушку гладкой, как тыква!
— Вы — тщеславный хвастун и враль, как все ирландцы!
— Джентльмен!
— Не валяйте дурака! Этот юнец положит вас одной левой. Уж я-то знаю канадцев.
— Что дальше?
— Не ищите с ним ссоры… от вас мокрое место останется. В разобранном виде вы мне не нужны.
— Но такое оскорбление можно смыть только кровью!
— Вы смоете, а заодно выполните мое поручение. Моя ненависть сильнее и имеет давнюю историю. Не знаю, каковы планы этой троицы и подозрительного типа, с которым они снюхались, но я не желаю, чтобы они задерживались в Гелл-Гэпе. Нужно скомпрометировать их и сделать невозможным дальнейшее пребывание здесь. Кража лошадей или что-нибудь в этом роде… Вряд ли удастся подвести их под петлю, для этого нужно застукать на месте преступления… Но пусть они будут изгнаны отсюда вместе с этим проклятым ковбоем. Вот этим вы и должны заняться, дражайший мистер О’Брайен!
— По правде говоря, это проще пареной репы, джентльмен. Достаточно пройтись по салунам и щедрой рукой заплатить за выпивку всем жаждущим…
— Для этого нужны деньги, не так ли?
— В высшей степени справедливо замечено. И… это все?
— Это только начало.
— В самом деле?
— Вас все еще мучит жажда?
— Ваша милость изволит смеяться надо мной?
— Ничуть. Идите по салунам и наймите шестерых или семерых лихих ребят… головорезов, которым все нипочем. У вас должны быть приятели такого сорта.
— За полчаса я могу собрать двадцать человек.
— Остановимся на семи. Вы, их начальник, будете восьмым. Заманите канадцев в ловушку… желательно подальше от города, чтобы шериф не смог вмешаться.
— И?
— Убейте их. Вот вам две пачки — каждая по сто долларов. Получите столько же, когда представите несомненные доказательства, что с молодыми мерзавцами покончено.
— Двести долларов! Дьявольщина! Вы удивительно щедры, хозяин. В этих местах человека могут убить за грош.
— Я поручаю вам трудное дело и хочу, чтобы оно было хорошо выполнено.
— Поработаем на совесть, хозяин, не сомневайтесь.
— И не вздумай обмануть меня. Мои люди умеют идти по следу, а скальпировальным ножом владеют виртуозно.
— Будьте спокойны. Здесь в дело вступают две мощные силы: ненависть и деньги. Где я смогу найти вас в случае надобности?
— На двери вашей халупы нарисуйте голову быка и тем же вечером приходите к телеграфному столбу, на котором повесили Боба Кеннеди. Там вас будут ждать — или я сам, или человек от меня. Можете ему смело доверять. Равным образом, если вы понадобитесь мне, я нарисую голову быка на ваших дверях, и встреча состоится там же.
— Договорились.
— А теперь прощайте. Ждите новых распоряжений. Идите направо, а я сверну налево, и, если вы дорожите своей шкурой, не пытайтесь выяснять, кто я такой.
Пока ирландец и незнакомец плели заговор против канадцев и их друга Боба Кеннеди, в салуне завершалась грандиозная попойка, устроенная в честь последнего.
Поздно вечером вся компания отправилась к шерифу, причем юноши не смогли скрыть вздоха облегчения. Они были совершенно измучены и, проведав лошадей, улеглись спать в деревянной пристройке наподобие крытой веранды.
На закате следующего дня истекал срок, предоставленный шерифом Бобу Кеннеди. Ковбой хорошо знал нрав своих сограждан и понимал, что отсрочка даже на один час совершенно невозможна.
Ровно в семь часов сорок пять минут договор, заключенный по обоюдному согласию между ним и шерифом, утратит силу. Тогда ни положение гостя, ни совместная попойка не спасут его от ареста, если он вздумает задержаться хотя бы на несколько минут.
Впрочем, Боб не терял времени даром, чтобы отыскать таинственного Туссена Лебефа. Однако с момента появления трех братьев этот человек исчез. Несомненно, нечистая совесть подсказала ему, что следует укрыться в надежном месте, пока опасная троица находится в Гелл-Гэпе.
Но он, безусловно, оставался в городе. Рано или поздно ему придется заплатить за все, ибо нельзя раствориться бесследно в небольшом поселении, где насчитывается всего две тысячи жителей.
К несчастью, Бобу предстояло уехать. Хотя знакомство с ним длилось всего несколько часов, братья успели понять, как трудно им будет без поддержки ковбоя. Друзья договорились, что Боб станет ждать вестей на берегу озера Дьявола — на безопасном расстоянии от города, но все же достаточно близко, чтобы в нужное время прийти на помощь братьям.
Сами же они поживут здесь, пока не отыщут своего врага.
Им не хотелось злоупотреблять гостеприимством шерифа, поэтому было решено перебраться в гостиницу.
К их удивлению, хозяин встретил естественную просьбу о предоставлении ночлега с явным смущением, хотя ему доводилось давать приют людям куда более подозрительным. Лицо его омрачилось, и, отведя взгляд в сторону, он стал жаловаться на отсутствие свободных комнат, придумывать другие отговорки, увиливать от прямого ответа, а в конце концов прямо заявил, что не может принять братьев у себя.
— Мы заплатим вперед! — нахмурясь, резко сказал Жан.
— Послушайте, чужестранец, — проговорил хозяин, которому было явно не по себе, — не уговаривайте меня. После вчерашней ночи тут многое болтают. Мне не хотелось бы разориться, а, впустив вас, я рискую остаться на пепелище. Кто знает, какие у вас дела. Я видел, чего вы стоите. Вы за себя постоять сумеете.
— Черт меня побери, если я что-нибудь понимаю в вашей болтовне!
— Вы хотя и молоды, но рассудительны, — добавил хозяин, хитро подмигивая, — однако будьте осторожны. Ваше дело может оказаться опасным.
— Шериф поручится за нас!
— Если шериф сделает это, я в полном вашем распоряжении.
Однако, вопреки ожиданиям Боба и метисов, шериф встретил их довольно холодно.
— Остаться в Гелл-Гэпе? Даже и не думайте! — заявил он напрямик.
— Но именно таковы наши намерения. И мы хотели просить вас о поручительстве.
— Невозможно! Совершенно невозможно…
— Но почему? Разве мы не в свободной Америке, стране, которая принимает всех обездоленных?
— Это всего лишь слова! В Гелл-Гэпе вам грозит опасность. Послушайте меня и уезжайте отсюда хотя бы на время.
— Это приказ или совет?
— Совет, конечно. Поверьте, я принимаю в вас участие, вы мне нравитесь, равно как и этот сорвиголова Боб. Будет очень жаль, если с вами случится беда. Кто-то задался целью выжить вас отсюда и действует с невероятным упорством, с потрясающей ловкостью. Короче, вот уже несколько часов поговаривают, что вы связаны с бандой конокрадов, которая совершает налеты на соседние ранчо. Их владельцы настолько озлобились из-за непрерывных краж, что вешают без разбора всех, кто попадается им в руки.
— Подлая клевета! Мы лишь неделю назад пересекли канадскую границу, преследуя предателя, который убил нашего отца!
— Не сомневаюсь в вашей невиновности и в благородстве ваших помыслов. Однако слухи не унимаются, и вы вполне можете оказаться в ситуации, которая едва не стоила жизни Бобу. Вам не следует здесь задерживаться. Я ничего не смогу сделать, если клеветники натравят на вас толпу. Уж вам-то это хорошо известно, не так ли, Боб?
— О, мой случай все-таки несколько иного свойства… я не святой. Но, как бы то ни было, мне стыдно за моих земляков, столь странно понимающих гостеприимство. Эх! Если бы со мной была хотя бы сотня ковбоев из Блэкхилла! Мы бы живо перетряхнули ваш проклятый Гелл-Гэп! Но на нет и суда нет! Шериф, вы были добры ко мне, и я этого никогда не забуду. Прощайте!
— Прощайте, Боб! — проговорил магистрат, протягивая руку вчерашнему висельнику и нисколько не опасаясь уронить тем свое достоинство. — Прощайте и вы, молодые люди, будьте осмотрительны. Потерпите, со временем все уладится.
Через четверть часа друзья покинули негостеприимный Гелл-Гэп. Они были огорчены неожиданным поворотом событий, но старались не показывать виду, выехав за два часа до окончания условленного срока.
Боб Кеннеди возглавил маленький отряд, так как хорошо знал окрестности молодого города. Больше часа лошади шли крупной рысью по жесткой сочной траве, которую в этих местах называли «бизонья». Вскоре путники оказались на берегу озера. В ста метрах от него стоял деревянный домик на гладкой, словно ладонь, площадке среди подстриженной и вытоптанной травы. Лок-хаус имел пять метров в длину и три в ширину. Бревенчатые стены достигали двух метров в высоту, крыша была кое-как завалена рыжеватым дерном. С правой и с левой стороны вкопаны колья с поперечинами, к ним привязывали лошадей.
Внутри дом оказался абсолютно пуст. Пять или шесть колышков, вбитых в стену, предназначались для оружия и конской упряжи. Через отверстия в крыше в домик проникали лучи заходящего солнца.
Стоял июнь. В Дакоте зимой мороз бывает до 40°, а летом температура поднимается до 40° выше нуля. Итак, по верному замечанию Боба, можно было не опасаться ночевать здесь: никто не рисковал отморозить руки или даже подхватить насморк.
Потных лошадей, покрывшихся пеной после утомительной скачки, расседлали и оставили пастись.
— Здесь мы можем чувствовать себя совершенно свободно, как дома, — объявил Боб, щелкнув несколько раз страшным ковбойским кнутом, чтобы отогнать гремучих змей, приползших сюда в поисках прохлады. — Владелец этого дома Армур был моим лучшим другом. К несчастью, его убили месяц назад во время стычки на ранчо Поркупин. Какой-то парень влепил ему пулю между глаз. Великолепный выстрел, доложу я вам! Словом, дом теперь свободен, и мы можем его занять. Здесь будет наша штаб-квартира.
— Не кажется ли вам, Боб, — спросил Жан, — что мы забрались слишком далеко от города?
— Расстояние не имеет значения.
— Хорошо вам говорить! А если негодяй ускользнет?
— Мы последуем за ним.
— А если потеряем след?
— Как потеряли, так найдем.
— Есть хорошая поговорка: лучше синица в руках, чем журавль в небе.
— Это истинная правда. Поэтому я и предлагаю вам не гоняться за журавлем, а набраться терпения и ждать. Вы рыбу ловить любите?
— Еще бы! А почему вы спрашиваете?
— А умеете?
— Черт побери! Мы же канадцы.
— Так вот, друзья мои, с завтрашнего дня вашим основным развлечением станет рыбная ловля. У меня в сумке есть несколько крючков и превосходная леска. Расскажете потом, хороша ли снасть.
— Вы смеетесь, Боб! Ловить рыбу, когда идет такая большая игра!
— Что до меня, я возвращаюсь в Гелл-Гэп, едва только стемнеет.
— Вы не пройдете и десяти метров, как будете узнаны, схвачены и повешены!
— Как только я выясню, что происходит в этой гнусной дыре под названием Гелл-Гэп, то сразу же вернусь и сообщу вам новости. Если предчувствие меня не обманывает, мне будет о чем рассказать вам. Ждите меня к завтраку — скажем, часам к одиннадцати. В этом озере водятся изумительные лобаны: поймайте двух-трех и зажарьте. А я сейчас приготовлю вам лепешки из муки на топленом сале. У меня походная сковорода. Откроем банку солонины из запасов бедняги Армура и пообедаем не хуже лордов в старой доброй Англии.
Сказано — сделано. Боб, сама пунктуальность, отправился в путь ровно в восемь часов тридцать минут, крепко пожав руки ошеломленным братьям.
ГЛАВА 6
Что он за человек? — Ожидание. — Тревога. — Индеец. — Комедия, которая едва не обернулась трагедией. — Пойман лассо. — Это Боб! — Мужья индианок. — Тонкая дедукция .— Хитроумный преследователь. — Таинственный разговор. — Как ковбой распорядился своими тремя днями. — Мистер Джонатан.
Братья, сами того не сознавая, подпали под сильное влияние этой странной личности — Боба Кеннеди. С момента их появления на американской земле события происходили столь стремительно и были так тесно связаны с ковбоем, что у канадцев не было времени остановиться и обдумать положение.
Осторожные и рассудительные не по летам, они в обычных обстоятельствах никогда бы не свели знакомства с таким подозрительным типом. Даже в столь причудливой стране, как Америка, телеграфный столб и веревка на шее не лучшая рекомендация для порядочного человека.
Однако сложилось так, что Боб, несмотря на темное прошлое, подозрительные связи, двусмысленное поведение и плачевную репутацию, сразу вошел к ним в доверие. В нем кипела неиссякаемая энергия, он досконально знал нравы здешних мест и изо всех сил старался быть полезным. А главное, он был обязан им жизнью.
Люди часто привязываются к тем, кому сделали добро. Подобные узы оказываются куда прочнее, нежели те, что основаны на чувстве долга.
Вмешательство ковбоя в дела братьев поначалу показалось им неприятным. Человек не всегда волен выбирать помощников, но им претила мысль, что этот авантюрист будет каким-то образом связан с памятью об убитом отце и преданной родине. Однако судьба, что связала их, вмешалась еще раз, подвергнув общей опасности. Отныне им предстояло делить и радость и горе.
Поэтому, несмотря на вполне обоснованное предубеждение, они не отвергли протянутую руку.
Боб отличался искренностью. Всякий, кто знаком с нравами американских ковбоев, у которых с множеством пороков уживаются воистину замечательные качества, мог твердо сказать, что этот парень никогда не предаст друзей. В нем, как и во многих подобных искателях приключений, было что-то от кондотьера ,— наемника, что необязательно служит тому, кто хорошо платит, но порой действует совершенно бескорыстно, по сердечному влечению.
Чувствуя это, братья поверили Бобу. Однако это чувство подверглось суровому испытанию в первые же три дня.
Боб уехал ближе к ночи, через несколько часов после того, как канадцы водворились в заброшенном доме на берегу озера. Он обещал вернуться на следующий день к одиннадцати.
Послушавшись его, братья принялись за рыбную ловлю. Их успехи превзошли самые смелые ожидания.
К назначенному часу было готово жаркое из рыбы — подлинное пиршество для ихтиофагов . Трое сотрапезников терпеливо ждали четвертого, но тот не появился. Не пришел он и к вечеру. Там протянулось три дня, и постепенно беспокойство, нарастая, превратилось в смятение.
По сотне раз на дню Жан, Жак и Франсуа выглядывали за дверь жилища, поднимались на ветхую кровлю, чтобы осмотреть окрестности, но при этом не решались высказать друг другу вслух свои сомнения, хотя каждого терзали мрачные предчувствия. Боб слишком рисковал, отправившись в Гелл-Гэп, где жители проявили к нему такую враждебность.
Бедняга Боб! Неужели самоотверженность стоила ему жизни?
Но вот одна из канадских полукровок, щипавших траву поблизости, подняла голову, втянула ноздрями воздух, тряхнула гривой и отрывисто заржала.
На ее голос отозвались другие, и великолепно выученные животные крупной рысью направились к дому.
В пустынной местности конь может почуять чужака не хуже, чем собака, и предупредить о его появлении хозяина.
С седлами и уздечками братья мигом оказались на дворе и стали рядом с лошадьми, намотав на руки поводья и выставив карабины.