Она взяла пустой кувшин и швырнула в окно. Это значит “нет”?
Это значит “пока нет”.
Вернулся я следующим вечером, войдя внутрь по испытанной схеме. Еда, естественно, стояла нетронутой. Рэйчел спала на полу, наполовину под койкой, впившись зубами в собственную руку.
Я бросил в нее монеткой. Пришлось потратить несколько пенсов, чтобы привести ее в чувства.
- Привет, - сказал я непринужденно. - Обрадую тебя, моя блондинка, мы видимся в последний раз. Завтра тебя казнят, хотя ты до виселицы не дойдешь - сгоришь по дороге от солнечных лучей, как демону и подобает. Мы, монстры, не смеем взглянуть в лицо божественному светилу, не будучи испепеленными за наши грехи… да тебе это уже известно. Однако же, у тебя есть альтернатива и несколько минут, чтобы остановить меня, пока я не дойду до входной двери. Прощай и, как ты любишь говорить, увидимся в аду.
Я повернулся, чтобы уходить.
- Улисс!
Впервые я слышал свое имя из ее уст.
Рэйчел оперлась руками о пол, черные волосы свешивались на лицо, уже приобретавшее мраморную ровность и совершенство. Бледна до синевы - ей уже нужно было есть.
Губы ее изогнулись почти в оскале.
- Увидимся в аду.
Я все же оставил дверь открытой, а охрану - спящей, и когда Рэйчел через несколько минут тенью выскользнула за тюремные ворота, пошел за ней следом, почти торжествуя. Конечно, это была пустая бравада, никто не предпочтет смерть, если есть выход - но она была убедительна. Как она это сказала. Увидимся в аду! Я на секунду даже поверил.
Как вскорости стало понятно, она направлялась к дому Джоули. Странно, что Рэйчел выбрала его в свои первые жертвы, хотя кругом было полно спящих полицейских, но неисповедимы пути голода. И чаще всего первыми мы убиваем тех, кого любим.
Она не провела там и пяти минут, выскользнула из окна, как лунный луч, и исчезла так неожиданно, что я и сообразить не успел. Не знаю как, но я просто чувствовал - все повернулось совсем не так, как должно было. Моя блондинка провела меня. Мне не нужно было лезть наверх, чтобы знать, что она его не убила - просто хотела попрощаться. И мне не нужно было идти за ней, чтобы понять, что Рэйчел вернулась в тюрьму и закрыла за собой все двери. Сожгла все чертовы мосты…
Я прямо психанул на минуту. Черт! Надо же, до чего упрямая девчонка, готова пожертвовать жизнью, чтобы только испортить мне игру. У меня было острое желание повидаться с Данте, чтобы рассказать, как она себя ведет, о ее реакции на трансформацию - да просто увидеть его - но сейчас оно улетучилось. Я проигрывал и не хотел встречаться с ним в плохом настроении, потому уехал в Европу. Так уж вышло, что на несколько лет.
Ее заперли в психушке. К сожалению, я узнал об этом только когда вернулся. А когда узнал, мне почему-то стало так жутко, как никогда в жизни.
*
ДАНТЕ
Иногда я не верю, что Улисс смотрит на меня так. С улыбкой.
С любовью.
Небеса ко мне неправдоподобно щедры.
Иногда я думаю, что он может вспомнить меня в любой момент - и что тогда будет. Иногда мне кажется - какая-то моя часть этого хочет. Чтобы все по-честному.
Но она в меньшинстве. По мне так красивая сказка получше тяжелой и разрушительной правды.
После того, как уняли пожары и прибрали трупы с улиц, мы решили наконец прогуляться по нашим новоиспеченным владениям. Этой ночью Перл снова посетила Эркхам и теперь чуть ли не подпрыгивала от возбуждения - ну, хотя бы хватало мозгов не теребить меня яркими описаниями и сожалениями, что меня там не было. Снова. Отчитываться перед ней я и не собирался. Иногда мне приходило в голову все-таки посетить представление, но всякий раз самосохранение брало верх. Ни малейшего понятия, как наше божество отреагирует, увидев меня еще раз - учитывая, что первая наша встреча мягко говоря не удалась.
Хотя сто процентов не-мертвых этого континента и уверены в обратном…
Перл чеканила шаг, и каждый звук ее каблуков отдавался эхом у меня в голове. Она сделала очень короткую стрижку и гладко уложила черные волосы, намазав их бриолином, так, что они сияли под луной, как чертов новый цент. She was the meanest cat in old Chicago-town… У нее действительно появился стиль, холодная сексуальность и какая-то опасность - как и требовалось. Но меня это не радовало.
Медленно и неумолимо происходило то, чего я опасался. Она начала меня напрягать.
- Смотри, Данте-сама, это все наше! - проговорила она и закружилась, раскинув руки, с непринужденной легкостью сорвавшегося с ветки осеннего листка. - Спасибо тебе, это так здорово!
- Надеюсь, ты знаешь, что делать с этим городом, - ответил я тихо, смотря мимо нее.
- Конечно! Чикаго принесет нам массу денег, я уже все распланировала. После того, как прижмем местные власти, займемся казино, которое принадлежало этому ублюдку, которого мы убили… как там его?
Я промолчал. Не мы убили. Я убил.
- Да неважно. Я просто уверена, что это перспективно!
Я ее не слушал. Мне не так легко далась чистка города от его прежних заправил - вампиров, благо они оказались глупы, как фермеры, использующие золотоносный участок под огород и жалующиеся на плохой урожай. Они были не очень сильны, но их было много. И все ради Перл, которая ныла, что влюбилась в Чикаго и хочет, хочет, хочет его…
Внезапно дорогу нам загородила девчонка, вынырнувшая из подворотни, она спешно выбросила окурок и направилась к нам, широко и, как ей казалось, завлекательно улыбаясь. У нее были пережженные желтые волосы, хитрые серые глаза и абсолютно дрянная одежка, выставлявшая на обзор все ее, как бы сказать, прелести.
- Прекрасный сэр, прекрасная мадам, могу продать вам неземное удовольствие, совсем недорого. Совсем! Прошу вас!
Я обошел ее и двинулся дальше. Через несколько шагов я понял, что не слышу стука каблуков Перл.
Она остановилась рядом с проституткой и разглядывала ее.
- Перл, пошли, - сказал я, но она не откликнулась. Тогда я вернулся, мне просто стало интересно. Перл не была голодна, десять минут назад в такой же подворотне она выпила до капли такую же шлюшку, подвернувшуюся под руку. Что ей было нужно от этой, я не представлял.
Я увидел, как Перл достала из кармана банкноту, скомкала и бросила на землю. Девчонка бросилась подбирать, и Перл несильно толкнула ее ногой, но так, чтобы она упала на колени. Та уставилась на нее со смесью удивления и страха.
Тогда Перл поставила ногу на ее плечо.
- Целуй! - велела она.
Девчонка замешкалась, и Перл бросила рядом еще одну скомканную банкноту. После этого та послушно прижалась губами к сапогу на своем плече, оставляя на нем следы кроваво-красной дешевой помады.
Я не мог сдержать отвращения и не спеша пошел в прежнем направлении. Возможно, я проходил через подобное и выражал это даже похлеще, но сейчас мне было неприятно даже вспоминать о тех временах.
Перл догнала меня через пару кварталов. Даже не оборачиваясь, я слышал, что проститутка тащится следом шагах в десяти.
- Данте-сама, - произнесла Перл нежно и взяла меня под руку, - давай возьмем ее.
- Ты что, спятила?
Я остановился и встряхнул ее за плечо.
- Это не канарейка и даже не пес. Зачем тебе эта дешевка?
Перл умоляюще улыбнулась, пританцовывая на месте.
- Ну пожалуйста… у меня будет подружка…
- Подружка? Которая облизывает твои сапоги?
Она фыркнула.
- Ладно, пусть… ассистентка. Я сама превращу ее, только разреши. Нам все равно придется создавать штат, если я займусь бизнесом.
Она была права, но я не хотел в этом участвовать и готов был на все, лишь бы она оставила меня в покое. Подумать только - я отбил для нее целый город - что говорить о какой-то потаскухе. И как я мог ее осуждать? Тот, который сам завел себе домашнего питомца…
- Делай что хочешь, - сказал я наконец. Она обняла меня за шею и поцеловала, но я даже не разжал губ.
- Люблю, люблю, люблю тебя! - страстно прошептала она мне на ухо, будто не знала, что я терпеть этого не могу.
- Как тебя зовут? - Перл обратилась к проститутке, которая робко остановилась неподалеку и грызла длинные неухоженные ногти, покрытые красным облупившимся лаком.
- София, мадам.
- Ты работаешь на себя, София? - полюбопытствовала Перл.
Та захлопала глазами, как заводная кукла.
- Нет, что вы! На мистера Джотто! Здесь все работают на мистера Джотто!
- Забей на Джотто, малышка, он история. Теперь ты работаешь на меня.
София приоткрыла рот - надеюсь, что она не глупа, а просто растеряна. Разглядев ее, я понял, что девушка не настолько юная, какой показалось сразу, ей было, пожалуй, уже под тридцать. Выходит, в этой компании я выглядел моложе всех. Забавно.
- А как же…
- Мистер Джотто? - Перл улыбнулась, демонстрируя ослепительно белые острые зубы. - Положись на меня.
Она имела в виду - на меня… Как меня это все достало.
Лис, ну куда ты пропал?…
*
УЛИСС
Оказывается, дурка сгорела через три года после предполагаемой казни Рэйчел - после моего отъезда. К счастью, архив уцелел, старое здание только начали отстраивать, но не спешили, и половина его так и оставалась обугленными каменными стенами.
Я пробрался в архив и нашел ее дело. Луиза-Рашель умерла от “какой-то неизвестной болезни” и была похоронена. Ее просто чудом не сожгли, как поступают с предполагаемыми возбудителями эпидемии. Я просмотрел медицинское заключение, и у меня волосы на голове зашевелились. Кошмар. Насколько я успел узнать, не спрашивая, - от голода мы умереть не можем. Теоретически. А то, что с нами происходит в критических ситуациях, было изложено в деле…
Придя на кладбище, могилу я нашел быстро - просто нашел. Просто знал, где она. Когда начал копать, руки тряслись так, что лопата пару раз выскальзывала. Периодически накатывало желание все бросить и смыться, но я не мог. Игра все же продолжается, и в этом есть хотя бы один положительный момент - не сообщив Данте о смерти Рэйчел, я продлил жизнь его Перл.
Хотя от нее вряд ли дождешься благодарности.
Наконец я добрался до крышки, очистил с нее землю и без труда взломал проржавевшие гвозди. И тут меня охватил ступор. Я не знаю, чего боялся, что ожидал увидеть там, но в каждом из нас наверняка живет глубокий и темный страх - не смерти, смерть - успокоение. Могилы, которую мы избежали. В которую можем вернуться живыми. И в дико накатившем приступе клаустрофобии я запустил пальцы в волосы, чуть ли не вырывая их с корнями, и несколько минут задыхался, так как горло свело в пароксизме боли, и оно не принимало воздух. Воздух, который по сути не так уж и был мне нужен… Наконец мне удалось вдохнуть, сначала судорожно, потом глубже и глубже; после я почти уговорил свои пальцы разжаться и сложил их в молитвенном жесте, чтобы успокоиться. Классно, должно быть, со стороны смотрелось: желтоглазый монстр с растрепанными белоснежными волосами, медитирующий на разрытой могиле.
Я глубоко вдохнул еще раз и поднял крышку.
Я ожидал услышать запах разложения, но из-под нее пахнуло чем-то химическим, резко, хотя не противно. Очень знакомым показался мне этот запах. До смерти знакомым… Но то, что я увидел, отшибло желание вспоминать дальше и описанию не поддавалось.
Она лежала в позе зародыша, сжавшись, и все ее тело укрывала светло-голубая слизь. Во всяком случае, такой она мне казалась в темноте. Под ней виднелись очертания костлявого тела. Я снял с лица белую прогнившую простыню и увидел впалые щеки, закатившиеся глаза, слипшиеся в комок волосы. Боже мой, это не могло быть живым. ПРОСТО НЕ МОГЛО…
Я взял себя в руки и кусочком “савана” осторожно очистил от слизи ее рот, ноздри, глаза. В голову настойчиво лезли мысли по поводу того, что чувствовала она, когда ее тело стало готовиться к голодной коме, знала ли, что ее зарывают в землю… Когда наш организм надолго лишают пищи, он разом перестает сопротивляться и все ресурсы бросает на то, чтобы спокойно “перезимовать” до лучших времен. Это они и приняли за странную болезнь… Интересно, успела ли Рэйчел убить кого-то до заключения в одиночке? И как ей повезло не сгореть - ее что, держали в комнате без окон?
- Эй! Что вы делаете?! - раздался за моей спиной голос.
Какого черта делает здесь сторож, что тут вообще охранять? Неважно, но теперь ко мне в голову пришла сносная идея по поводу дальнейших действий.
Я не стал ждать, когда он в меня выстрелит, и просто прыгнул навстречу. Глаза боятся - руки делают. Он не успел - я вцепился в него и, одним махом разодрав горло голыми руками, швырнул в яму. К тому времени он, скорее всего, был уже почти мертв, то ли от шока, то ли я просто слишком его прижал. Но не важно. Главное, что его кровь растекалась по тихому ужасу, лежащему в гробу, и начала почти мгновенно впитываться. Процесс увлекал, но я отвернулся, сидя на земле и счищая с рук мерзкую слизь. Это кто же на небесах или где еще все так хорошо устроил?
Я слышал, как она хрипло задышала, как начала издавать какие-то звуки, откашливая слизь, как зашевелилась под трупом сторожа. Потом, через мучительно долгое время, ее голова показалась над ямой. Она скользила по грязи, но я не мог заставить себя подать ей руку. Прошло несколько минут, пока оно выбралось. Оно стояло на четвереньках, упираясь о землю скрюченными птичьими лапами и не сводя с меня глаз, залитых кровью. Не было видно ни белков, ни зрачков - сплошной мокрый глянец. Кровоизлияние было изнутри, но создавалось впечатление, что ее глазницы заполнены, как лужицы после дождя, и стоит ей моргнуть, как кровь хлюпнет из-под век и потечет по щекам.
Ну вот, отлично. Она, скорее всего, спятила (а кто бы не спятил?). Выходит, все зря - если ЭТО нападет на меня, то придется повозиться - несмотря на ослабший организм, невменяемость придает много сил. Только этого не хватало.
- Блонди! - позвал я ее. - Лу-Рашель!
Она моргнула. Потом еще раз дважды, резко - и на кровавую поверхность глаза всплыл зрачок. Потом села и отерла лицо руками, убирая назад то, что было волосами; некая цивилизованность жеста давала какую-то надежду на счастливый исход. Ее ногти отросли и завернулись, словно когти чудовища.
А потом она завопила.
Ее рот был едва открыт, и я понятия не имел, каким акустическим чудом получается этот взрывающий перепонки дикий, невыносимый звук. Она орала и орала, пока я не начал сходить с ума, и тогда заорал тоже:
- А ну заткнись!!! Заткнись сейчас же!!!
Рэйчел поперхнулась криком, но замолкла, уставившись на меня с полуоткрытым ртом. Я уже ничего не хотел, и игра была не в радость, я хотел, чтобы этого всего не случилось ни с ней, ни со мной…
- Я у-хо-жу! - сказал я как мог внятно, поднимаясь на ноги и едва справляясь с дрожащим голосом. - Я оставляю тебя в покое! Ты понимаешь? Ты меня больше не увидишь!
Ее губы зашевелились и наконец родили внятное слово.
- Улисс!
Второй раз в жизни.
Она узнала меня по голосу.
- Улисс …
Она подползла, на ощупь обняла меня за талию и уткнулась лицом в живот, пачкая его кровью и грязью, хрипло повторяя мое имя, как молитву.
Я почувствовал, что прирастаю к земле. Что это, как это назвать? И в этот момент меня вдруг прошило страхом, будто ее воспоминания заполонили меня - я отчетливо ощутил все это, все до единой мелочи, угасание, ужас, комья земли о крышку… смерть. Ощутил так, будто пережил это сам.
А потом раздался выстрел, и я был почти благодарен стрелявшему..
Раздумывать дальше было уже некогда. Я поднял Рэйчел на руки - она вообще не весила, в ней было фунтов сорок - и сбежал. Разберемся позже.