Над грудой согнутых подков, почерневших от дыма, висел памятный диплом в рамке, полученный Фростом за благотворительность. Белл повернулся и вышел на солнце, повторяя про себя имена мальчиков-газетчиков: Уолли Лафлин, Бобби Керуак, Джой Лендсдов. Похороны были торжественными; друзья мальчиков поддержали традицию газетчиков, наняли плакальщиц, оплатили некрологи и письма с соболезнованиями. А священник обещал матерям, что Уолли Лафлин, Бобби Керуак, Джой Лендсдов, едва расставшиеся с детством, найдут лучшее место на небе.
На берегу озера располагался лодочный сарай. В нем Белл увидел лодки, каноэ и парусную яхту со спущенной мачтой. Оттуда по высокой траве он прошел к ангару. Там обнаружились части нескольких летающих машин. Но у машины, которую он видел издали, не хватало мотора и пропеллеров.
Он услышал у коптильни голоса.
Белл неслышно направился туда, стараясь прятаться за каменным зданием, чтобы его не увидели те, кто разговаривал на другой стороне. Потом остановился. Голос продолжал звучать. Казалось, какой-то человек средних лет или старик взял в плен слушателя. Белла поразил акцент. Человек произносил «а», как в районе Адирондака. Но это не коренной житель штата Нью-Йорк, в его голосе отчетливо заметны следы чикагского произношения.
Говоривший жил в знаменитом районе Леви, где царил порок и ежедневно происходили преступления.
Глава 4
– Хочешь заработать кучу денег, открой бордель. Что? Нет, нет, нет. Не здесь! Какой тут клиент? Коровы? Нет, езжай в Чикаго. Переезжаешь отсюда на Вест-Сайд. За шесть тысяч покупаешь дом. За несколько сотен баксов нанимаешь плотника, и он делает перегородки. Набираешь десять девушек. Двадцать посещений за ночь. Доллар посещение – тебе не нужен дешевый дом, по пятьдесят центов; половину отдаешь девушкам. Дом окупается за два месяца. И с этого времени ты каждый месяц зарабатываешь по три тысячи. Прибыль!
– У меня здесь работа, – произнес другой голос, более молодой и медлительный.
Белл снял широкополую шляпу, чтобы заглянуть за угол. Говоривший, человек средних лет, сидел на бочке спиной к нему. Он был в рубашке и жилете, на голове котелок, в руке бутылка пива. Молодой оказался деревенским парнем в соломенной шляпе. Он держал ведро и грабли.
– И не забудь про прибыль от продажи выпивки клиентам. И девушкам. Девушки всегда легко тратят. Им нужны морфий, кокаин, вино, а тебе все это выгодно. Приходят торговцы и продают им платья, а ты получаешь свою долю.
– Мне пора идти, мистер Спилейн.
И парень пошел в сторону молочной.
Когда Белл вышел из-за угла и человек, сидевший на бочке, повернулся к нему лицом, он сразу узнал того, кого много раз видел на плакатах «Разыскивается».
– Сэмми Спилейн.
Спилейн долго смотрел, пытаясь узнать. Все-таки прошло десять лет. Он показал пальцем и закивал:
– Я тебя знаю.
– Что ты здесь делаешь, Сэмми? Неужели Гарри Фрост созывает бандитов в отставке?
– Ты проклятый ван дорн, вот кто ты!
– Как тебе удалось выбраться из Джолиета?
Бледная кожа Спилейна подсказала Беллу, что тот совсем недавно освободился из заключения.
– Скостили срок за хорошее поведение. Так что у меня есть время разбить нос на твоей смазливой роже.
– Староват ты уже для этого, а Сэмми?
– Есть немного, – согласился Сэмми. – Но моя старая подружка Сэди осчастливила меня двумя отличными сыновьями. Идите сюда, парни! – громко позвал он. – Поздоровайтесь с настоящим детективом Ван Дорна, который забыл привести с собой друзей.
На солнечный свет, зевая и протирая глаза, вышли две более молодые и крупные копии Сэмми Спилейна. При виде Исаака Белла они исчезли в сарае и вернулись с кирками, угрожающе сжимая их в руках. Белл не сомневался, что они зарабатывают на жизнь штрейкбрехерством, разгоняя уличные шествия профсоюзов. А их отец тем временем выхватил револьвер «Смит и Вессон» и наставил его на Белла.
– Что скажешь о моих парнях, детектив? – усмехнулся Спилейн. – Яблочко от яблоньки?
– Я бы их сразу узнал, – ответил Исаак Белл, оглядывая молодых людей с головы до ног. – Очень похожи косые свиные глазки. Хотя низкие лбы, вероятно, от матери. А скажи, Сэмми, ты нашел время жениться на Сэди?
Оскорбление заставило их немедленно напасть.
Они накинулись на рослого детектива с обеих сторон. Умело замахнулись, прижимая локти к корпусу, чтобы не раскрываться, и вращая кирками как дубинками с такой силой, что могли раздробить кость.
Их атака на миг перекрыла Спилейну линию огня.
Белл, поворачиваясь, оставался недоступным для огня. А когда Спилейн увидел его в следующий раз, белая шляпа Белла лежала на земле, а в лицо Сэмми смотрели два «дерринджера» 44 калибра, которые детектив достал из шляпы. Сэмми наставил револьвер на Белла. Тот выстрелил первым. Чикагский гангстер выронил оружие и упал.
Его сыновья остановились, удивленные выстрелом и видом отца, который корчился на земле, сжимая правую руку и вопя от боли.
– Парни, – сказал им Белл, – ваш старик решил бросить оружие. Почему бы и вам не бросить ваши деревяшки, пока вы не поранились?
Они разделились, обходя Белла. Стояли в двенадцати футах друг от друга и в шести футах от Белла, так чтобы можно было достать его киркой.
– У вас остался один выстрел, мистер детектив, – сказал старший. – Что будете делать?
Белл подобрал свою шляпу, надел и прицелился куда-то между ними.
– Я собрался прострелить твоему брату колено, ведь он до конца жизни мог бы пользоваться этой киркой как костылем. Но передумал решение. Пожалуй, я выстрелю в тебя.
Пистолет повернулся к одному из братьев, потом к другому, потом снова остановился посредине.
– Выстрелите в него, будете иметь дело со мной, – предупредил младший.
– Со мной такая же история, – сказал старший и, хрипло расхохотавшись, добавил: – Мексиканская ничья. Но ты не мексиканец… Папа, ты в порядке?
– Нет, черт побери, – простонал Сэмми. – Ранен в руку. Убейте его, пока он не разбил вам головы! Нападайте с обеих сторон. Бейте! Ну!
Сыновья Сэмми Спилейна напали.
Белл последней пулей уложил старшего и увернулся от удара младшего; кирка просвистела в дюйме от его лица. Инерция лишила младшего Спилейна равновесия, и, когда он пролетал мимо, Белл рукоятью «дерринджера» ударил его по шее.
И почувствовал за собой движение.
Поздно. Сэмми Спилейн дотянулся до кирки, которую выронил его сын, подстреленный Беллом. И, лежа на земле, сильно взмахнул здоровой рукой.
Деревянная рукоятка с силой ударила Белла под колено. Белл не был ранен, но нога под ним подогнулась, словно сухожилие превратилось в макаронину. Он опрокинулся навзничь и ударился с такой силой, что воздух вырвался из легких.
Белл как будто на целую вечность утратил способность видеть, дышать и двигаться. Все заволокло тенью. Он отчаянно замигал, стараясь вернуть способность видеть. А когда она вернулась, увидел, что младший Спилейн стоит над ним, обеими руками подняв кирку над головой. Белл видел ее на фоне неба. Видел, как напряглось тело парня, вкладывающего в удар все силы.
Белл знал, что его единственная надежда – вытащить револьвер из наплечной кобуры, но он по-прежнему не мог пошевелиться. А кирка вот-вот опустится ему на голову.
Неожиданно ощутив прилив адреналина, Белл нашел в себе силы сунуть руку под пальто. Поняв, что снова способен двигаться, он мгновенно сменил тактику и, вместо того чтобы достать пистолет, лягнул обеими ногами. И твердыми носами ботинок дотянулся куда хотел.
Младший Спилейн с высоко поднятыми руками застыл, как изваяние. Кирка начала выскальзывать из его парализованных пальцев. Но прежде чем она ударилась о землю в дюйме от головы Белла, парень с криком опрокинулся навзничь.
Исаак Белл встал, отряхнулся и наступил на руку Спилейну, который потянулся к выпавшему «Смиту и Вессону».
– Веди себя прилично. Все кончено.
Он убедился, что кровотечение из поврежденной артерии подстреленного им брата прекратилось и его жизни ничто не угрожает. Второй, которого он пнул, с трудом глотал воздух, пытаясь отдышаться. Поглядев на лежавших на земле отца и брата, потом на стоящего над ним рослого детектива, все еще тяжело дыша, он сказал:
– Тебе везет.
Исаак Белл распахнул пальто, показывая «браунинг» в наплечной кобуре.
– Нет, сынок, это тебе повезло.
– У тебя есть другой пистолет? Что ж ты не пустил его в ход?
– Мистер Ван Дорн – скряга.
– Что? О чем ты?
– У агентства строгие правила: нельзя тратить свинец на неумех и подлецов. Мы оставляем в сознании хотя бы одного, чтобы было кому ответить на наши вопросы. Где Гарри Фрост?
– Зачем мне рассказывать?
– Затем что, если скажешь, я тебя не сдам. А вот если не скажешь, твой папаша отправится в Джолиет за нападение на меня с огнестрельным оружием. А вы двое – в Эльмиру, за то, что напали на меня с кирками. Уверяю вас, лондонские копы не любят парней из Чикаго.
– Парни не знают, где Гарри Фрост, – простонал Сэмми Спилейн.
– Но ты знаешь.
– Гарри сбежал второпях. С чего бы ему говорить мне, куда он навострился?
– Он сказал, – с нарочитым терпением ответил Белл, – чтобы ты знал, куда идти к нему на помощь, Сэмми, с деньгами, оружием и твоими преступными друзьями.
– Гарри Фросту не нужны от меня деньги. И «преступные друзья» тоже.
– Невозможно скрываться без помощи.
– Ты не понимаешь, мистер детектив. У Гарри деньги во всех банках страны. Ты выследишь его в Нью-Йорке, он отправится в Огайо. Ты покатишь за ним в Огайо, а он уже жмет руку управляющему банком в Калифорнии.
Белл с прищуром смотрел на раненого гангстера. Спилейн описывал беглеца, который прекрасно понимает, как велика и разнородна Америка; столь современного преступника трудно найти даже «Детективному агентству Ван Дорна» – так много границ между штатами, запутанны разнообразные юрисдикции. Он отметил в уме, что надо попросить Ван Дорна отправить плакаты «Розыск» всем банковским клеркам на их территории. Конечно, это выстрел наудачу, – ведь банков десятки тысяч.
– Полагаю, у него повсюду приятели?
– Не те, кого ты назвал бы друзьями. Но парни, которым он помог, а долг платежом красен. Как, по-твоему, я попал сюда после Джолиета? Гарри заботится о людях, которые в случае необходимости смогут ему помочь. Всегда. С первого избитого мной газетчика, с тех пор как я начал на него работать, Фрост всегда был за меня.
– Но, зная, что ты ему поможешь, он должен был сказать, куда направляется. Где он?
– Папа не знает, мистер, – хором сказали сыновья Сэмми.
– Мистер Фрост боялся, что его снова запрут в сумасшедший дом.
– Он никому не сказал.
Исаак Белл видел, что так ни к чему не придет.
– Как сбежал Фрост?
– Сел в товарный поезд.
От Норт-Ривер железная дорога идет на север и на юг. На север – в Канаду. На юг – в Саратогу и Олбани, а оттуда в Бостон, Чикаго и Нью-Йорк. Фрост мог выбрать любое направление.
– Товарняк на север? – спросил Белл. – Или на юг?
– На север.
Значит, на юг, подумал Белл. Теперь, когда Уайтвей превозносит участие Джозефины в гонке, найти летчицу не труднее, чем купить газету.
– У меня еще один вопрос, – сказал Исаак Белл. – Соврешь опять, отправлю всех троих в тюрьму. Где Марко Селер?
Сэмми Спилейн и его сыновья удивленно переглянулись.
– Итальянец? Что значит «где»?
– Где он?
– Умер.
– Вы уверены?
– А почему, по-твоему, Гарри сбежал?
Белл занялся вопросами, ответ на которые должен был получить, чтобы поймать Фроста раньше, чем тот доберется до Джозефины. Ожидая поезда в Олбани, он отправил телеграмму Грэйди Форреру, аналитику «Агентства Ван Дорна» в Нью-Йорке, чтобы тот установил, где был Фрост с тех пор, как в возрасте тридцати пяти лет отошел от дел; он просил также прочесать газеты в поисках брачных объявлений, чтобы понять, как Белл встретился с Джозефиной и женился на ней.
Когда его поезд подходил к станции, он отправил телеграмму Арчи Эбботу в Белмонт-парк, где на гоночном поле длиной полторы мили собирались участники гонки: следовало расспросить Джозефину, когда и при каких обстоятельствах она познакомилась с Марко Селером.
Ответ Арчи ждал на станции Олбани.
Джозефина встретилась с Селером год назад в Сан-Франциско, когда они с мужем приехали в Калифорнию на встречу авиаторов. Марко Селер недавно иммигрировал из Италии.
Кем же в действительности был этот изобретатель летательных аппаратов?
Белл отправил Джеймсу Дэшвуду, энергичному молодому детективу Ван Дорна, телеграмму с просьбой расследовать деятельность Марко Селера в Сан-Франциско.
Были ли летчица и ее инструктор любовниками? Или ревность Фроста не имела под собой оснований? Вопрос трудный. По словам констебля Ходжа, Фрост и его жена не общались с жителями Норт-Ривер. Никто в городе не знал их как семейную пару. А Марко Селер был чужаком, он жил в «биваке» Фроста и работал там над аэропланом. Беллу предстояло задать деликатный вопрос самой Джозефине.
Белл подземкой проехал от Центрального вокзала до подземного входа в отель «Никербокер», где располагалась контора «Агентства Ван Дорна» в Нью-Йорке. Грейди Форрера он отыскал в подземном баре подвального вестибюля. Аналитической службе не удалось найти никаких брачных объявлений, но Форрер выкопал кое-какие сплетни. Джозефина – дочь адирондакского фермера, разводившего молочный скот, местная девушка из Норт-Ривер, – выросла в нескольких милях от роскошного «бивака» Фроста. Этой информацией неразговорчивый констебль Ходж не поделился.
Белл поднялся по лестнице и заказал междугородний разговор с ним.
– Девчонка Джо Джозефса, – ответил Ходж, – сорванец, но красивая, а таких независимых я сроду не видал. Но хорошая девочка. Добрая.
– Вы не знаете, как они встретились с Фростом?
– Я не морочусь такими вещами.
Что касается деятельности Фроста после ухода от дел, аналитическая служба сообщила, что он путешествовал по свету и охотился на крупных зверей. В таком случае как мог Фрост промахнуться по такой легкой цели, как Селер? Охотник сделал пять выстрелов. Три последних – по летающей машине Джозефины, причем два оказались точными, как она сообщила констеблю Ходжу. Если прицел был сбит и первая пуля Фроста прошла мимо цели, опытный стрелок заметил бы это и компенсировал отклонение, даже если бы пришлось полагаться на металлическую мушку ружья. Вряд ли он промахнулся дважды, размышлял Белл. Пулю в дерево Фрост мог вогнать первым выстрелом, тем, что видела Джозефина, когда ее муж стрелял в Селера, но не убил его. Значит, итальянца убил второй выстрел. В третий раз – когда стрелял по аэроплану, Фрост снова промазал, и это понятно: у охотника на крупную дичь мало опыта в стрельбе по летающей мишени. Но он сделал поправку, и четвертый и пятый выстрелы попали в цель.
Два дня спустя из лаборатории в Чикаго сообщили, что под микроскопом полоски на пуле из проведенного испытания похожи на полоски в пуле, вынутой из дерева, но эта последняя слишком повреждена, чтобы лаборатория дала определенный ответ. Оружейник Ван Дорна согласился с предположением Белла, что пуля, извлеченная из дерева, могла предварительно пройти через тело человека и убить его. Или только задеть, продолжал оружейник. Или вовсе пройти мимо. И это вторая – кроме реки – причина, почему тело не найдено.
Глава 5
– Хорошо, что здесь не используют лошадей, – вслух сказал Гарри Фрост. – Они бы задохнулись в дыму.
Фрост никогда не видел столько поездов, как на вокзале в Белмонт-парк.
Раньше, когда он был на гонках завсегдатаем, одним из тех, кто приезжали в собственных новых машинах, здесь в дни гонок собиралось очень много народу, посетителей привозили электрические трамваи. Но такого он ни разу не видел. Здесь словно собрались авиаторы со всей страны, каждый со своей свитой-караваном – вагоны для механиков, вагоны-ангары, пульманы, столовые и спальни, и на каждом вагоне – имя героя как передвижной рекламный щит. В станционном дворе изрыгали пар локомотивы, маневровые паровозы развозили поезда-экспрессы и отправляли товарные составы на запасные пути. Выйдя из трамвая, который привез его из Лонг-Айленд-Сити, Фрост оказался на последней открытой платформе.