Алексей вновь и вновь осмысливал произнесенные адвокатом слова и удивлялся его остроумию и находчивости.
Уже ближе к одиннадцати Баранов отложил книгу и протер глаза. «Придётся идти домой пешком, хорошо, что недалеко, около километра», - подумал он, но выйдя на улицу и почувствовав холодный ветер, пошел быстрее. Его мысли были разрозненными, но все об одном: русском правозащитнике Федоре Никифоровиче Плевако. Вот кто точно адвокат по призванию, адвокат от Бога. А сможет ли он своей речью хоть когда-нибудь защитить человека? Только этого ему хотелось больше всего на свете.
Очередной судебный процесс с участием Баранова состоял в следующем: Евгений Костицин, сорока девяти лет, около трех лет назад освободился из мест лишения свободы и решил начать жизнь заново. Перебравшись в свой старый и заброшенный деревянный дом, который достался ему от недавно умершего отца, он принялся его восстанавливать. Беспризорных мальчишек, которым его дом служил временным укрытием, Евгений выгнал, но увидев, что они слоняются без дела, сжалился и пустил обратно, предварительно установив простые правила: помогать ему по дому и не воровать. Мальчишки его условия приняли и скоро у них завязались почти отеческие отношения. Дом все вместе восстановили, а через несколько недель к ним пришел еще один мальчик, а через пару месяцев еще двое, потом еще и еще, так их количество увеличилось сначала до семи, а потом до девяти. Двое детей пришли с матерями, которые стали заниматься домашними хлопотами. Вот так и организовался приют для бездомных детей.
Евгений возился с подростками целыми днями, научил их пользоваться инструментами и они сколотили себе столы и стулья. В свободное время все вместе играли в футбол, а на выходных шумной компанией уходили на рыбалку. Скоро он нашел пожилого учителя, который согласился бесплатно по пару часов в неделю обучать детей грамоте.
Так они и жили, пока один из мальчишек ни разбил камнем фонарь в саду соседнего дома. Сосед разбираться не стал, а написал жалобы на нелегальный приют в различные инстанции.
Нагрянули проверки, которые установили, что детский приют организован незаконно, в доме не соблюдаются санитарные нормы для проживания детей, вспомнили и про судимость Костицина.
В суде Евгений честно рассказал, что ему стало жалко бездомных детей, и поэтому он пустил их к себе домой. Не выгонять же на улицу. По своему плачевному опыту он понимал, что детям нужно помочь стать нормальными людьми. Вот и делал, что мог и что сам не получил. Мастерить учил, рыбачить, по мелочам дом ремонтировать, да и чтоб все вместе были, помогали друг другу.
Улучшать условия проживания он согласился, только признал, что у него ограниченные возможности, дом маленький, да и денег нет. Но никто не в обиде: девочки спят на кроватях в одной комнате, а мальчики на полу в другой. Еды вроде всем хватает, запасы есть, хотя дети, конечно, хотят сладостей. Вот он насадил во дворе кусты с ягодой, осенью будет и лакомство.
- Вы хоть понимаете, что говорите, - оборвала его судья, - какие сладости, Вы организовали незаконный приют, содержите детей в антисанитарных условиях, завтра все они выйдут на улицу и создадут банды?
Евгений махнул рукой, ничего отвечать не стал и сел на стул.
Алексей выступил в защиту Костицина, но судья его слушать не стала, демонстративно переговариваясь с секретарем.
В итоге суд вынес постановление о привлечении Костицина к административной ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических требований, а представители органа опеки и попечительства пообещали в ближайшее время решить вопрос о дальнейшей судьбе детей.
Дочитав Плевако, Алексей взял в библиотеке книги с речами А.Ф. Кони, Н. П. Карабчевского и других пока еще неизвестных ему светил юриспруденции.
Читая, он обнаружил много интересных ораторских приемов, которые решил выписывать в блокнот и применять в своей работе. Некоторые факты были поистине любопытными, так Алексей узнал, что создатель партии большевиков, председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ильич Ульянов, сдав экстерном экзамены за курс юридического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета, стал сначала помощником адвоката Хардина, затем Волькенштейна, и провел около десяти дел, благополучно все проиграв. «Тогда со мной не все потеряно», - удовлетворённо отметил про себя Алексей.
Проходя с чашкой чая мимо Татьяны, он на мгновенье остановился и коротко дал указание:
- Найди мне, пожалуйста, на ближайшее время курсы по риторике и ораторскому искусству.
После непродолжительных поисков Таня нашла двухнедельные курсы в Институте риторики и ораторского искусства. Эта была первая ступень – словестная импровизация. На ближайшие месяцы больше ничего подходящего не было и Алексей, предварительно созвонившись с институтом и уточнив программу обучения, записался на тренинг. А потом снова принялся читать, запоем глотая новые знания.
Скоро к нему опять зашла Таня и остановилась в дверном проходе, молчаливо рассматривая своего босса. Наконец, когда юрист обратил на девушку внимание, она расстроенным голосом произнесла:
- У меня плохая новость.
- Что может быть хуже проигранного дела? – удивленно произнес Алексей и продолжил, - говори.
- На городском форуме появились отзывы о Вас.
- И что пишут?
- Что Вы только проигрывайте и вообще с Вами лучше не связываться.
- Это все?
- Да, - уточнила Татьяна, выдохнув воздух.
Голова и плечи ее опустились, и от этого она казалась еще скромнее.
- И что ты расстраиваешься? - он посмотрел в глаза девушки, и, встав со стула, подошел к ней, положив правую руку на хрупкое плечо. - Мы ведь над этим работаем и обязательно победим, все у нас получится.
Татьяна улыбнулась и утвердительно закивала.
Алексей приехал в институт самым первым за сорок минут до начала тренинга, зарегистрировался и сел на один из стульев, стоящих полукругом к флипчарту. Сам кабинет был довольно аскетичным: парты, переставленные к стенам, доска прямо по центру, вешалка в углу и совсем никаких плакатов, которые могли бы поведать о тематике проходивших здесь занятий. Через десять минут пришла тренер с еще одним слушателем – мужчиной лет сорока и они принялись дружелюбно обсуждать последнее выступление какого-то знаменитого, но неизвестного Алексею оратора. Стали подходить и другие слушатели, любопытно рассматривающие друг друга и между делом вставляя реплики в разговор тренера с мужчиной.
Ровно в семь часов вечера начались занятия и Алексей познакомился со всеми участниками. Каждому слушателю раздали бэйджик с именем и попросили за полминуты рассказать о себе. Представлялись по очереди, кто как мог и это было одновременно интересно и забавно. Алексей отметил, что двое парней говорили очень уверенно. Еще четверо говорили, но немного запинались, а остальные больше волновались. Тренер, а точнее кандидат психологических наук, Алена Игоревна, поздравила всех с началом обучения и сказала, что риторика и ораторское искусство поможет нам стать еще лучше, освоить новые профессиональные горизонты, не бояться выступать и уверенно говорить перед аудиторией.
На первом занятии Алексей узнал, что всех их будут тренировать говорить свободно и красноречиво. Да, именно так, поскольку важно не то, что говорит человек, а как он это говорит. И вообще нужно научиться вызывать эмоции, чтобы с их помощью находить путь к сердцу человека. Не к разуму, а к сердцу и это главное преимущество хорошего оратора. Но для этого необходимо разучить целый арсенал средств, связанных с речью – силу голоса, темп речи, интонацию, паузы, слова-паразиты и многое-многое другое. Также необходимо было познать язык жестов, которым Алексей уже немного владел, но, как и большинство слушателей, просто не достаточно использовал. И говорить, говорить, говорить, практиковаться, как в спортзале нарабатывают приемы и повышают выносливость. И это все было впереди.
«Такие занятия настоящий клад, почему только в юридической академии нам их не преподавали, - думал Алексей про себя. - Как можно учить юристов и не учить их говорить? Почему за все пять курсов не было ни одного тренинга по риторике? Почему нам не раскрыли силу слова, о которой еще много веков назад великий Цицерон сказал: «Риторика – это свет, придающий блеск уму». А может, умные юристы никому не нужны?» Алексей вспомнил выпускников своей академии: многие из них говорили обыденным языком и составляли документы даже с орфографическими ошибками. Выступление такого юриста в лучшем случае дословное прочтение заранее написанного текста, но никак не свободная и уверенная самопрезентация. А что тогда думать о стратегии и тактике успешной правовой защиты, правильной подготовке клиента и свидетелей, умению совершенствоваться и помогать своим коллегам. Или это никому не надо?
Время пролетело незаметно, и Алексей благополучно окончил курс, получив симпатичное светло-голубое свидетельство с подписью тренера. На последнем занятии, прощаясь со всеми, он от всего сердца поблагодарил преподавателя и всех слушателей, а также признался, что рад знакомству с интересными людьми и Аленой Игоревной. Особенно ему понравились три упражнения: когда нужно было импровизировать перед аудиторией на темы, которые задавали сами слушатели, когда нужно было задавать компрометирующие вопросы и отвечать на них, а также свое итоговое выступление, маленькое, пятиминутное, но все-таки, публичное, где Алексей сыграл роль адвоката, защищающего своего подзащитного перед присяжными заседателями.
И в этом небольшом поединке Алексей победил по результатам общего голосования, но самое главное, он победил свою собственную неуверенность, почувствовав в себе силы. Теперь он узнал мощь нового оружия, которое в его руках больше напоминало игрушечный пистолет. Совсем скоро, после постоянных тренировок, это оружие могло стать самым совершенным на свете. И Алексей в это верил.
Антон сидел в кабинете напротив Баранова и внимательно смотрел ему в глаза, крутя в руке свой смартфон.
- А ты, я вижу, не стоишь на месте, развиваешься. Таня сказала, что курсы риторики прошел, сейчас можешь говорить без остановки.
- Скажу честно, я думал, что юрист одна из самых скучных профессий в мире, но сейчас я поменял свое мнение.
- Что это ты так?
- Я увидел разочарованные лица своих клиентов и понял, что обязан сделать больше, чем просто присутствовать на судебных процессах.
- Сегодня можно неплохо зарабатывать и на проигранных делах, - произнёс Антон.
- Я считаю, нет смысла чем-то плохо заниматься, лучше не заниматься вообще, - ответил Алексей, - тем более, когда речь идет о правовой помощи.
- И ты понял, что сможешь обставить продвинутых юристов и юридические компании?
- Я буду спокоен, если попробую это сделать, как я еще узнаю, есть ли у меня призвание, о котором ты говорил.
Антон молча покивал головой.
- У меня для тебя новое дело, - он важно достал документы и принялся читать. - На это раз уголовный процесс с присяжными заседателями - громкое убийство делопроизводителя регионального отделения партии «Народная сила» Лазонской Светланы Евгеньевны. Убийца – ее непосредственный руководитель, секретарь регионального отделения той же партии. Его ты и защищаешь.
- Так в уголовном деле адвокат выступает.
- Адвокат был на предварительном следствии, а на суде ты ему поможешь в качестве защитника, приглашенного подсудимым. Все вопросы по твоему участию уже урегулированы с судьей.
Сердце Алексея застучало сильнее. «Вот оно настоящее дело, - пронеслось в голове, - только смогу ли я?»
Антон продолжил:
- Итак, подсудимый Виктор Михайлович Бояринов, сейчас находится в следственном изоляторе. Материалы дела я тебе принесу к концу недели. Процесс назначен на понедельник в одиннадцать утра, ровно через десять дней. Так что готовься.
Алексей, казалось, погрузился в свои мысли и Антон, спешно попрощавшись, вышел из кабинета, оставив юриста наедине с собой и новыми документами.
Через час после того, как за Антоном закрылась дверь, Алексей вызвал Татьяну, протянул ей листы бумаги и уверенно произнес:
- Отвези сегодня два заявления: одно на ознакомление с материалами уголовного дела, другое на встречу с подсудимым. Обязательно уточни, установлено ли конкретное время для встреч с защитниками и есть ли очереди. Все понятно?
Таня кивнула.
Внимательно прочитав обвинительное заключение и сфотографировав все страницы уголовного дела, Алексей направился в Академию экономики и права.
Ему хотелось поделиться своими мыслями и посоветоваться с опытным юристом, и он знал только одного человека, который ему в этом не откажет – профессора по уголовному праву, Ивана Ивановича Молчанова. Пожалуй, это был один из немногих преподавателей, который ставил отработки и потом самым серьезным образом их многократно принимал, вкладывая знания в головы студентов и не принимая от них никаких презентов. Когда он читал лекцию или вел семинар, казалось, что говорил не о сухих юридических определениях, а неких воодушевленных творениях. Этот профессор вселял тот интерес к уголовному праву, который заставлял даже самого безалаберного студента почувствовать в статьях уголовного кодекса все краски жизненных ситуаций и проникнуться симпатиями к предмету. Этот настоящий «препод» старой закалки обладал отличной памятью и знал всех своих студентов по имени. И он нисколько не стеснялся носить книги в тряпичной, но надежной сумке с крепкими ручками, заботливо сшитой его супругой. Являясь заслуженным дедушкой большого юридического семейства, он, единожды познав, полюбил на всю жизнь свою драгоценную музу – уголовное право.
Иван Иванович был неизменным членом жюри вузовского КВН и получал самые громкие и продолжительные аплодисменты, когда появлялся в большом актовом зале, наполненном студентами. Его любили, и на протяжении многих лет награждали неофициальным титулом «Настоящий профессор». Спросить его мнение можно было везде, а получить помощь всегда, даже когда самые темные тучи сгущались над легкомысленными студентами.
Найдя на кафедре преподавателя, Алексей радостно произнес:
- Здравствуйте, Иван Иванович!
Пожилой профессор медленно повернулся и прищурился.
- Только не говорите, что Вы поступили во второй раз, - произнес он, как всегда вежливо обращаясь на «Вы».
Алексей улыбнулся и ответил:
- Не в этот раз, профессор.
- Значит, я упустил какую-то отработку? – уныло продолжил он.
- Нет, профессор, мне нужен совет.
- Тогда пойдёмте в мой кабинет, - в голосе преподавателя прозвучали довольные нотки.
Алексей последовал за профессором, удовлетворенно замечая, что рукава его поношенного пиджака по локоть в пылинках мела. Иван Иванович пользовался исключительно доской и мелом, принципиально игнорируя средства современной компьютерной презентации.
Когда они вошли в просторный кабинет и расположились в мягких креслах, профессор достал папиросу и спички. Эта была еще одна особенность Молчанова. Какой бы ректор не боролся с дурной привычкой, все было безрезультатно, как и желание перенести процесс курения в специальное помещение. Не помогали и врачи, которым профессор на их замечания и неутешительные прогнозы приводил в пример Черчилля, неплохо курившего сигары, еще лучше выпивавшего коньяк, но при этом прожившего девяноста лет. И очередной ректор отступал, молча выслушивая упреки коллег по поводу дыма на весь коридор, прокуренного кабинета, дурного примера студентам и нарушения антитабачного закона.
Алексей внимательно посмотрел на большой стеклянный шкаф, где на полках размешались разнообразные портсигары - часть знаменитой коллекции профессора. Пластмассовые, кожаные, металлические, стеклянные и деревянные с узорами и без, некоторые из них больше напоминали декоративные коробочки, а не футляры для сигарет.
Тем временем Иван Иванович раскурил папиросу и кивнул Алексею, намекая на готовность слушать.
Баранов, пытаясь не обращать внимания на дым, несколько спутанно и взволнованно рассказал профессору о том, что ему предстоит защищать секретаря регионального отделения партии, который убил свою сотрудницу, а также поделился мыслями по вопросу инкриминирования преступления подзащитному. Когда молодой юрист закончил, профессор, немного подумав, ответил:
- Слышал я про это убийство, писали о нем в газетах. На первый взгляд дело проигрышное, но мысли у Вас правильные, только не помешает обратить внимание и другие моменты.
И профессор рассказал, на что еще следует обратить внимание.
- Иван Иванович, - начал Алексей после того, как профессор замолчал, - я боюсь за то, что не справлюсь, что у троечника нет шансов оказать хорошую юридическую помощь своему подзащитному.
- Абсолютно зря, - категорически ответил преподаватель и продолжил, - многие талантливые, даже очень талантливые люди были полными неудачниками в школах и институтах, а порой просто не могли их окончить. Но в жизни они добились гораздо большего, чем их коллеги-отличники и даже стали известными на весь мир. Так, например, Ньютон был двоечником, неспособным к обучению, из-за чего родители забрали его домой, Эйнштейн считался отстающим в развитии и в 15 лет его исключили из гимназии за неуспеваемость. Эдисона, как умственно отсталого, выгнали из школы, Чехова два раза оставляли на второй год, а Пушкин слабо учился в лицее и на аттестации оказался вторым с конца. В истории достаточно таких примеров.