Когда ему казалось, что сердце сейчас вырвется из груди от волнения и нетерпения, вдруг картинка менялась и он видел перед собой комнату, сделанную всю из темно-зеленого малахита, а в этой комнате, за малахитовым же столом, сидела ОНА... Совершенная красота и премудрость... Округлое, чем-то напоминающее солнечный диск, лицо, длинные и прямые как солнечные лучи золотистые волосы, длиннополое платье, словно сотканное из солнечных волокон... И сплошные потоки жгучего солнечного света из пустых глазниц!
Эти мгновения, созерцания совершенной красоты и величия его родной матери, казались ему самыми счастливыми в его жизни.
А потом Учитель снова и снова рассказывал одну и ту же историю. Что все, что он видел, было королевством его матери, которую коварно убили её враги - злобные завистницы 'белобрысые летуньи'. И если он будет прилежно учиться и со временем овладеет вершинами магического мастерства, то сможет отомстить за свою мать и вернуть то, что принадлежит ему по праву рождения - Золотой Чертог и все примыкающие владения. И каждый раз юноша клялся в том, что он совершит все это и будет очень, очень прилежно учиться. И клятву свою - исполнял, исполнял как мог, от всей души, от всего сердца. Можно сказать, что юноша только и жил - от вечера до вечера, от Учебы до Учебы, от одной встречи со своей солнечной матерью до другой - и только это по-настоящему и поддерживало в нем силы не сойти с ума в этом Белом Безмолвии...
Все это пронеслось в сознании юноши, когда он шел в очередной раз на свою очередную охоту. Как обычно, перед ним, сколько хватало глаз, расстилалась белая ледяная пустыня, плоская, как поверхность стола. По поверхности лежалого снега белой змейкой вилась поземка, дул, как всегда, пронизывающий до костей арктический ветер. Небо сплошь затянуто тучами, да даже если бы оно и было открытым, все равно было бы темно - полярная ночь вот уж как месяц вступила в свои законные права. Юноша, как обычно наглухо укутанный, как рыцарь в полный доспех, в шубу, ушастую шапку и штаны, сшитые из меха полярного медведя, лично убитого им на охоте, и меховые унты, на лыжах шел сквозь ледяную мглу. За собой он тащил деревянные сани, предназначенные для перевоза будущей добычи, а впереди бежали, звонко лая и виляя своими баранкой загнутыми кверху пушистыми хвостами, полярные белые собаки - Белка, Стрелка и Гром - они явно взяли след северного оленя.
Юноша знал, что взяв след оленя, собаки приведут его к нему не позднее чем через полчаса, а когда приблизятся на достаточное расстояние - умолкнут и затаятся - они были хорошо выдрессированы, предоставив ему возможность подкрасться и сделать выстрел, а если олень все-таки даст деру, тогда собаки приступят к загонной охоте, окружая его со всех сторон, не давая ему убежать, тем самым позволяя сделать на этот раз уже смертельный выстрел. Операция была настолько рутинной, что юноша делал её механически, совершенно не включая свою голову. А думал он о другом.
Воспоминания о давно минувших днях сменились воспоминаниями о недавних событиях. Совершенно необычных событиях...
Дело в том, что в последние недели-две юноша регулярно видел какие-то странные яркие вспышки за горизонтом, но что это за вспышки - он так толком и не узнал. На северное сияние явно было непохоже. У северного сияния свет ледяной, холодный, а те вспышки были яркие, слепящие, сродни свету яркой молнии или даже солнечному свету. Юношу разбирало жуткое любопытство посмотреть, что это за вспышки, но всякий раз что-то мешало - то полярный медведь выйдет на охоту и приходится быть настороже, то собаки возьмут след оленя, который уведет его в сторону, то разыграется такая снежная буря, что надо поскорее убираться подобру-поздорову! И сейчас юноша, вспоминая об этих таинственных вспышках, в какой уже раз проклинал себя за нерешительность и клялся самому себе в том, что в этот раз обязательно он во что бы то ни стало, когда они появятся вновь, выяснит в чем дело, даже если это ему будет стоить остаться без добычи в эту охоту или смертью в этой ледяной пустыне!
И как только он в сердцах в очередной раз поклялся пойти на все это, вспышки ВОЗОБНОВИЛИСЬ!!!
Да, да - на горизонте, справа от себя, он вновь увидел эти яркие желто-оранжевые вспышки, но - что было особенно странно - и собаки понеслись именно туда! Видимо, след оленя в этот раз чудесным образом вел именно туда, куда так мечтал попасть юноша!
Молодой охотник ускорил шаг и почти побежал за собаками. Все его мысли были только об одном - вспышки, таинственные вспышки, наконец-то их тайна будет открыта! Он совершенно забыл уже про только что мучившую его тоску, про отвращение к белому безмолвию ледяной пустыни, про мороз, беспощадно щипавший кожу лица, про снежную крошку, запорашивающую глаза... Он думал только об одном - вспышки, вспышки, таинственные вспышки!
Но вот собаки перестали бежать и лаять. Как по команде, они разом замолкли и стали, подкрадываясь, передвигаться медленно, осторожно передвигая свои сильные мускулистые лапы, прижав уши к голове. Юноша понял, что дичь где-то поблизости...
Он прибавил шаг и скоро заметил, что впереди, на горизонте виднеется какая-то рощица, из высоких (!!!), намного больших человеческого роста деревьев удивительной красоты и формы, которых юноша раньше отродясь не видел. И именно из рощи этих деревьев виднелись вспышки. Юноша сразу смекнул, собаки могут испортить все дело, которое в тысячи крат важнее, чем поимка жалкого оленя на ужин, а потому, легонько прикоснувшись пальцами к вискам, отдал им телепатический приказ затаиться и не подавать ни голоса, ни движения без его команды. Все три полярные собаки тут же легли на животы и закопались поглубже в снег, полностью слившись с ним благодаря своей белой шерсти. Только черные мокрые носы и большие карие глаза да розовые слюнявые языки, вываливающиеся из пастей, были видны и только по ним можно было понять, что здесь сидят собаки.
А между тем юноша, бросив веревку саней и сняв лыжи, сам ползком, сливаясь благодаря своей белой медвежьей шубе и шапке со снегом, но для верности ещё и прикрыв себя глазоотводящими заклинаниями (хотя Учитель бы отругал его - на охоте, он настаивал, надо пользоваться только естественными мужскими охотничьими средствами, а не магией!), пополз поближе к этой странной роще...
Роща действительно была чудной. Да, конечно, и в ледяной тундре встречались, как редкие оазисы в пустыне, рощи. Но они состояли в основном из карликовых елей или берез - в пол, максимум в человеческий рост коренастые деревца. А тут... Высокие, толстые стволы поднимались высоко-высоко, на три-четыре человеческих роста, если не больше. Стволы полностью лишены ветвей, коричневого цвета, но зато венчались большущим хвостом из длинных и широких мясистых зеленых листьев, росших прямо из верхней части ствола. Там же, наверху, под самыми листьями росли странные коричневые круглые плоды. Таких деревьев юноша здесь отродясь не видывал, но поразило его не только это...
А то, что посреди ледяной пустыни довольно большое пространство этой странной рощи было полностью лишено снега! Наоборот, на тучной черной земле росла довольно высокая, наверное по пояс, а то и по грудь взрослому мужчине, сочная мясистая трава, которой он также отродясь здесь не видывал. Все пространство рощи было наполнено пением каких-то неизвестных маленьких птиц, чьи разноцветные пестрые перья, казалось, были сотканы из радуги. Такое впечатление, что эта роща каким-то незримым образом была отделена от всего остального пространства ледяной пустыни незримой стеной, и за ней, как за стеной парника, расцвел пышным цветом совершенно другой мир - мир тепла, радости, блаженства и покоя, мир, который был совершенно не известен молодому охотнику...
Но откуда же происходили вспышки? Юноша внимательно всмотрелся и увидел в крайне левой части рощи какие-то фигурки. Заклинание дальнезоркости - и вот картинка значительно придвинулась, а размытые крошечные фигурки превратились... В трех восхитительных безупречно прекрасных существ, таких, которых юноша никогда в жизни не видел!
Стройные, тонкие, в длинных, почти до колен, рубашках из мягкой материи, без рукавов, перетянутых на поясе ремешками, длинные светлые волосы до пояса, синие, как ясное летнее небо, глаза, открытая обувь на ногах, прикреплявшаяся к ним ремешками, а самое главное - большие прозрачные крылья за спиной. Все три были похожи одна на другую, прям как сестры-близнецы, однако внимательно присмотревшись, юноша увидел, что различия между ними все-таки есть. Одна из них была в небесно-голубой рубашке, другая - в изумрудно-зеленой, а третья - в розовой. У одной волосы были пепельно-белые, у другой - светло-русые, а третьей - золотистые. Да и ещё... Одна из трех, сразу видно, была намного младше остальных, совсем девочка - как раз та, с золотистыми волосами в розовой рубашке... Все три девушки были одеты по-летнему, видимо, как догадался юноша, температура в роще была явно не такой, как здесь, в ледяной пустыне.
Однако девушки на месте не стояли. Они постоянно сновали то туда, то сюда, как трудолюбивые муравьи. Присмотревшись, юноша заметил, как одна из девушек что-то постоянно приносила с собой из глубины рощи, какие-то странные разноцветные колышки. Принося колышек, она вбивали его металлическими молоточками в вечную мерзлоту (каким образом тонкие ручки девушки могли вбить колышки в ВЕЧНУЮ МЕРЗЛОТУ - было ему совершенно непонятным, но скорее всего здесь явно не обошлось без магии), а потом произносила какие-то слова на незнакомом, мелодичном, но удивительно красивом языке, и колышек начинал светиться, как раскаленный металлический прут, только в тысячи раз ярче - именно это и было, как догадался юноша, источником замеченных им ранее вспышек, а потом снег в этом месте, радиусом примерно в сотню шагов, начинал стремительно таять, обнажая голую землю. После этого другая девушка посыпали это место каким-то порошком и земля становилась темной, тучной, плодородной. И, наконец, третья девушка сажала в уже подготовленную почву какие-то серебристые семечки и поливала их из лейки, после чего буквально на глазах в этом месте вырастали те самые гигантские деревья и высокая трава, из которых и состояла роща.
Проделывая такую работу, которая, судя по всему, их нисколько ни обременяла и не тяготила, девушки не переставали болтать друг с другом на своем языке, прямо как веселые пташки на ветвях деревьев. Юноше жутко захотелось узнать, о чем же они могли между собой говорить и он, запомнив наизусть несколько их выражений, мысленно запустил заклинание, которому его буквально месяц назад научил Учитель, - заклинание дешифровки. Несколько минут - и вот уже молодой охотник готов понимать, что же они говорят.
Но как раз в этот момент из ледяной пустыни по направлению к таинственной роще направился тот самый северный олень, по следу которого шли собаки юноши. Он передвигался быстрым шагом, почти бежал - видимо, инстинктивно чуя за собой погоню, уже давно решил, что в этой роще обретет безопасное укрытие, а потому, когда подбежал к ней, принялся радостно мычать и мотать своей рогатой головой.
- Ой, смотрите, сестры, да ведь это же настоящий северный олень! - первой закричала 'розовая' и радостно засмеялась, указывая на оленя своим длинным тонким пальчиком. - Давайте откроем стену и пустим его, он, наверное, замерз и устал!
- Ну, что ты, сестра! - укоряющее посмотрела на неё 'голубая', видимо, самая старшая в группе. - Это ж северный олень! У него толстая шкура, он не мерзнет в снегах. Наоборот, климат нашей рощи будет для него губителен.
- Ой, смотри, сестричка, как он радуется, как он хочет к нам! Ну разве мы можем его оставить здесь одного!? - не унималась младшая, тем более что и олень, добежав до незримой границы с рощей, встал как вкопанный, не в силах пересечь невидимый предел, и стал громко мычать, смешно вытаскивая свой большой розовый язык изо рта, и нетерпеливо рыхлить длинными острыми копытами снег. - А вдруг за ним кто-нибудь гонится? Волки, белый медведь или кто-нибудь ещё похуже? Разве мы оставим его в беде? А как же Священные Принципы...
Не дожидаясь ответа, самая юная из девушек взмахнула руками вокруг себя и... перешагнула незримую границу, совершенно не боясь холода и метели! Она стремглав бросилась к оленю и обняла за шею и расцеловала его, а олень довольно терся своей большой головой о плечи девушки и лизал своим языком и целовал своими мохнатыми заледеневшими губами кожу на её руках, радостно при этом мыча, а девушка от щекотки смеялась и ещё больше ласкала животное. Юноша во все глаза смотрел на такое странное поведение крылатой девушки. Он настолько привык воспринимать оленя только как источник мяса и теплой шкуры, что совершенно не думал, что с ним можно вступать в ТАКИЕ отношения!
Между тем другие девушки, сначала некоторое время понаблюдав за происходящим со стороны, потом не выдержали, и сотворив такие же движения руками, также бросились к оленю, не упуская возможности потрепать его по шкурке, обнять и расцеловать действительно красивое и милое животное. А потом вдруг самая юная бросилась куда-то в рощу, а через пару минут вернулась с большой охапкой зеленой травы, то же самое сделали и другие, и вот - олень уже пировал, поглощая мясистые сочные травяные стебли, которых, вероятно, не ел никогда в жизни, с огромнейшим аппетитом и удовольствием, прикрывая от блаженства свои большие карие глаза и громко чмокая и чавкая. А крылатые девушки не могли насмотреться на своего новообретенного питомца и весело, заливисто, как серебристые колокольчики, смеялись.
- Слушайте, сестры - вдруг сказала самая младшая, 'розовая' - а ведь если мы всю эту ледяную пустыню переделаем в кокосовый сад, что же будет с этими симпатяшками?.. Они же вымрут, ведь для них эта пустыня - дом родной... - и голос её оборвался от волнения.
Но 'голубая' повернулась к ней, оторвавшись, наконец, от оленя, и назидательно подняв пальчик кверху, сказала:
- Неужели ты думаешь, младшая сестра, что Их Премудрость способна уничтожить среду обитания хоть одного из мирных существ Целестии, а? Побойся Создателя, милочка! Так можно и усомниться в премудрости Их воли, а это, знаешь...
'Розовая' побледнела и закрыла ручками свой ротик.
Но 'голубая', уже мягче, продолжила, покровительственно погладив 'розовую' по плечу:
- Не бойся, мы на тебя не донесем, малышка. Ты ещё не закончила Школу, ты можешь ошибаться. Как говориться, кто не ошибается, тот и не учится, - это нормально. А по поводу кокосовых садов, я тебе скажу, далеко не все Полярные Пустоши будут в кокосах. Будут и сосны, будут и дубы, будут и липы... Все будет, и все - разное. А оленям будут оставлены большие территории полярной тундры - им ведь много не нужно -, зато все они будут очищены от хищников и чудовищ, и наших любимых оленей никто, никто уже и никогда не обидит; повсюду будут расположены кормушки со свежим душистым сеном для них, так что они будут здесь как сыр в масле кататься. Мы выведем теперь эту Создателем забытую пустошь на новые, доселе невиданные рубежи. Понимаешь теперь, сестренка?
- Понимаю... - тихо проговорила 'розовая', а потом вдруг резко выкрикнула, - Да будут трижды благословенны помыслы Их Премудрости, отныне и до века!
- Да будут! - хором повторили две другие девушки и громко и весело засмеялись.
А Юноша смотрел на всю эту сцену, широко открыв рот, и ничегошеньки не понимал. 'Их Премудрость', 'Священные Принципы', 'Школа', 'Целестия', 'кокосовые сады'... - совершенно незнакомые слова, незнакомые понятия, которые заботливо переводило для него запущенное заклинание, но о смысле которых он совершенно не догадывался. А потом ему вдруг стало не по себе. Голова закружилась, его затошнило, перед глазами все поплыло... Все это - все эти лужайки, деревья, крылатые девушки, странные слова, смех... - все это было таким чуждым, таким новым, так не вписывалось в его мир, ещё недавно казавшийся таким опостылевшим, таким скучным, что его голова просто не в силах была все это принять и...
Юноша вдруг резко вскочил во весь рост и, быстро одев лыжи, бросился бежать из этого странного и страшного места как можно скорей, волоча за собой так и оставшиеся пустыми сани, а собаки, удивленно взглянув на такое необычное поведение своего хозяина, тем не менее послушно встали и рысцой побежали за ним следом...