Любое строительство начинается с постановления властных органов, с землеотвода, с технико-экономического обоснования, с утверждения эскиза застройки, с проектных и прочих работ и тысяч согласований и экспертиз.
То, что было гладко на бумаге, в жизни начало пробуксовывать. Оптимистом оставался только Фасонов Семен.
— Главное — получить место, пятно застройки, адрес, а все остальное приложится. Мы тогда развернем рекламу и соберем деньги с инвесторов. Лишь бы нам отвели участок для строительства, — кипятился он.
А Нестор уже сто раз пожалел, что влез в это гиблое дело. Во-первых, дом был не тысячеквартирный, а в пять раз меньше — на сто девяносто восемь квартир; во-вторых, проект оказался устаревшим, и, в-третьих, инвестором на начальной стадии проектирования и согласования документации пришлось быть ему. Банк не собирался субсидировать стройку ни на стадии оформления землеотвода, ни на стадии проектирования, ни на последующей стадии утряски всех разрешений. Получить землю под участок строительства удалось лишь после того, как Нестор поскреб по всем сусекам и наскреб круглую сумму.
Денежные потоки пока были не в их сторону. За все приходилось платить. Но ура, наконец получили земелеотвод. На предполагаемом участке строительства в спешном порядке подрядной организацией был возведен глухой бетонный забор, а внутри самой площадки поставлен двухэтажный, легко возводимый сборный дом, на котором красовалась вывеска «Дирекция строительства». Внутри дома положили ковровую дорожку, завезли мебель, оргтехнику, наняли с десяток менеджеров.
На заборе повесили стандартную вывеску: адрес, срок сдачи, имена прораба и генерального директора, номер лицензии. Когда бы ни заехал, когда б ни зашел внутрь Нестор, работа кипела вовсю, все были в мыле. Проект утверждался, народ, высунув язык, бегал по согласованиям. Нельзя сказать, что фирма была брошена на самотек. Каждый четверг, в три часа дня, все три высоких учредителя получали полный отчет о делах «Парадиз-сити».
Как только появился забор, риелторская фирма «Гранд-жилье» развернула продажу не построенных еще квартир. Семен Фасонов впервые ощутил вкус больших денег. Они быстро вскружили ему голову, и он в самый ответственный месяц подался в зарубежное турне.
Первый генеральный директор строительства Горохов, с укрепившейся за ним впоследствии кличкой «Пройдоха», сумел убедить Семена, что если немного подождать, то цены вырастут вдвое, втрое, впятеро. Надо остальные попридержать. Как на грех, цены в этот период действительно росли каждый месяц почти на десять процентов. Семен Фасонов приостановил временно продажу и удалился с молодой любовницей на Лазурный берег.
Обратно его вызвали срочной депешей.
Оказывается, в то время, что он гулял с молодой красоткой по набережным Ниццы, пропал директор строительства. Но не просто пропал, а пропал вместе с деньгами. Сотрудники фирмы «Парадиз-сити» лишь хлопали глазами и ничего объяснить не могли. Только кивали на огромный транспарант, вывешенный над забором: «Квартиры от застройщика». Жулик Горохов, снизив на двести долларов цену на квадратный метр, провел агрессивную рекламу и в течение месяца продал остальные квартиры, ждущие повышения цены. Семьдесят пять процентов площадей прошло мимо риелторской фирмы «Гранд-жилье».
Расследование, проведенное службой безопасности банка, показало, что Горохов работал по подложным документам. Да, такой человек был Горохов, он и в настоящее время есть — проживает у себя дама в далеком Саратове, а вот все документы, включая диплом, были у него похищены.
Длительные поиски ничего не дали и дать не могли. Сейчас за несколько тысяч долларов можно сделать пластическую операцию лица, и тебя до конца жизни ни одна собака не узнает.
Прежнюю команду разогнали, набрали новую. Второго директора подбирали уже с опаской. И строго-настрого запретили ему принимать деньги от клиентов-пайщиков. Казалось, где здесь можно украсть? Ан, оказывается, можно.
Второй директор придумал аферу похлеще первого. Вдруг стало выясняться, что на будущие квартиры есть договоры у тех, кто вообще не платил денег, — у его ближайшей родни. Пришлось срочно его убирать и еще судиться с ним.
Последним директором был назначен Капецкий Николай Иванович. Выбрали его из покупателей квартир, из настоящих инвесторов, из той толпы, что каждый четверг с угрозами осаждала стройку. Ему самому нужна была новая квартира.
И вот сегодня передали с фирмы, что его убили.
Нечто близкое к панике царило между тремя учредителями. Они сидели в кабинете директора банка Помпея и хорохорились. Нестор Сахно заявил:
— Где крутятся большие деньги, там всегда кровью пахнет.
— От «Парадиз-сити» экономист едет, сейчас узнаем подробности, — сообщил Помпей. Ни в какое другое время он не послал бы свою машину за рядовым сотрудником строительной фирмы. А тут пришлось принять условия какой-то вздорной девицы. Директор банка был взбешен, но послал водителя Евгения.
— Не Онегин случайно? — спросила Лиза представившегося Евгением серьезного парня с раскосыми, как у рыси, глазами.
Тот улыбнулся и стал по дороге охотно рассказывать:
— Избави бог! Иванов я. Нам одного Помпея с секретаршей за глаза хватает. Наш директор банка любит перед приятелями хвост павлином распустить. Секретарша у него угадайте кто? Спорю, сроду вам даже в голову не придет!
— Мэрилин Монро?
— Нет!
— Тогда не знаю!
Довольный водитель сказал:
— Ева Браун!
Лиза рассмеялась:
— Странные причуды!.. А его за глаза Гитлером не называют?
— Гитлером не называют. Он другое любит — чтобы я дверь ему открывал.
— И вы открываете?
Водитель улыбнулся:
— В банке все поставлено на коммерческую основу. За отдельную доплату открываю.
— А жену как звать?
— Полина!.. Только ее все называют Павлина! Они два сапога пара. Вы бы видели, как одеваются. Зоопарк!
Лиза кое-что узнала. Банк был так себе, кое-как держался на плаву, и Евгений не уходил отсюда исключительно потому, что здесь ему неплохо платили. Водителю было наплевать и на банкира, и на всех учредителей. Он ехал и всю дорогу ругал директора почем свет стоит.
— Помпей! Да какой он Помпей? Знаете, какая его настоящая фамилия была? Попейвода! Нехай он.
— Кто?
— Нехай! Попейвода! Сначала из фамилии убрал воду, и стал Попей Николай Васильевич. Затем хотел вернуться к старой фамилии, а я ему в шутку посоветовал одну букву добавить. Так не поверите, он добавил и стал Помпеем. Говорит, осенью в Италию поедет. Вот бы посмотреть на лица итальянских таможенников, когда он им заграничный паспорт будет вручать.
Дорога заняла минут сорок. В старинных улочках Замоскворечья автомобиль свернул в тихий переулок и остановился перед небольшим трехэтажным особняком.
— Приехали! Ждет вас директор, выглядывает! — сказал улыбчивый Евгений.
В окне второго этажа была видна голова мужчины. Лиза молча сидела на заднем сиденье. Водитель вопросительно посмотрел на нее и повторил:
— Приехали!
— Откройте, пожалуйста, мне тоже дверь и, если вам не трудно, проводите до дверей! — попросила его Лиза.
Объяснить внятно свой каприз она вряд ли смогла бы. Евгений недовольно повел плечами, но вышел из машины. Обойдя ее по кругу, он открыл заднюю дверцу. Лиза попросила подать ей руку и только после этого покинула салон лимузина. Евгений замельтешил рядом, спеша открыть входную дверь, и проскочил вперед. Величественно неся себя, Лиза вошла вслед за ним. Охранник на входе спросил:
— Вы к кому?
— К директору! Баронесса Елизавета Беркут! На меня пропуск должен быть заказан.
Водитель стоял, открывши рот. Кто бы ему объяснил, что титул «барон» в России был введен Петром Первым для высшего прибалтийского дворянства немецкого происхождения, и баронессы с фамилией Беркут отродясь быть не могло.
— Паспорт в окошко предъявите! — попросил охранник, спрашивая глазами у водителя, кого тот привез.
Евгений Иванов дождался в холле, пока Елизавета получит пропуск, и вместе с охранником проводил ее любопытным взглядом.
— Приемная на втором этаже, направо. Вас проводить? — спросил охранник.
— Спасибо! Не надо!
Лиза поднялась на лифте на второй этаж, но вместо приемной направилась налево по коридору. На этаже, где находится начальство, должна быть приличная дамская комната. Она не ошиблась. Лишь приведя себя в порядок, минут через двадцать Лиза направилась в приемную. Секретаршу, видно, уже спрашивали о ней, потому что та с плохо скрываемым раздражением спросила:
— Вы Елизавета Беркут? «Парадиз-сити»?
Если бы она сказала «Паразит-сити» — это больше соответствовало бы тому презрению, с которым было произнесено название фирмы.
— Добрый день, Ева! — поставила ее на место Лиза.
Приветствие было произнесено столь вежливо-бесстрастным тоном, что сразу провело между дамами невидимую черту. Маска любезности и приличных манер обычно хорошо скрывает мотивы поступков того класса, который правит миром. У каждой эпохи свои условности. Взгляд, каким одарила ее Лиза, ясно сказал, что она совершила оплошность. Гостья знает себе цену. Секретарша мстительно прикусила губу.
— Добрый день! — ответила она.
— Да, я Елизавета Беркут! Извольте доложить обо мне!
Не одну сотню много мнящих о себе дамочек видела секретарша. Поэтому она докладывать не стала, а, смерив Лизу тем презрительным взглядом, который появляется у женщины только при виде потенциальной соперницы, молча распахнула перед ней дверь.
— Проходите!
— Благодарю вас, любезная, вы отлично справляетесь со своими обязанностями! — громко сказала Лиза, не упомянув на этот раз имени, и вошла в кабинет директора банка.
За директорским креслом восседал грузный мужчина в малиновой в крапинку жилетке. Белую сорочку под подбородком украшала ярко-красная бабочка. «Безвкусица», — подумала Лиза и мельком оглядела двух других мужчин. Эти фактуру имели помельче. Фасонов Семен был одет изысканно. Дорогой синий костюм, синий, в тон, галстук, черные лакированные туфли и более светлая голубая рубашка. Второй мужчина, сидевший напротив Фасонова, был, несмотря на летнюю жару, весь в черном, в сапогах и в кожаной куртке до пояса. Директор банка, чуть оторвав от кресла зад, приглашающим жестом показал Лизе место напротив его стола.
— В лучших домах Лондона при появлении дамы все мужчины встают! — насмешливо сказала Лиза, произнеся название столицы туманного Альбиона с ударением на втором слоге.
— Мы не в Англии! — скрипнул сапогами черный, затянутый в кожу, клепанный медью доморощенный анархист. Он лишь подтянул ноги. На этом церемониал приветствия с его стороны закончился. Сахно равнодушно отвернулся в сторону.
— Чтобы быть джентльменом, не обязательно в Лондон ехать! — На этот раз название города Лиза произнесла правильно.
Критика возымела избирательное действие. Банкир и риелтор Семен встали и легко поклонились.
— Извините! Издержки советского воспитания! — с иронией воскликнул Фасонов Семен.
— Пороли в детстве мало! — поправил его анархист Сахно.
— Самокритика — вещь полезная! Иногда и далекие года вспомнить надо! — с ехидной улыбкой сказала Лиза.
Она величественно прошла вперед, подобрала юбку и вежливым кивком поблагодарила Семена, отодвинувшего кресло. На стол Лиза поставила дамскую сумочку из крокодиловой кожи и рядом положила белые перчатки. И то и другое ей навязала Наташка Шпак, узнав, что Лиза идет устраиваться на работу: «Сумочка и перчатки из дорогих бутиков! Кто разбирается, тот поймет, сколько они стоят, и отношение к тебе будет соответствующее». И верно, Фасонов Семен и директор банка первым делом оценили аксессуары дамского туалета гостьи и лишь затем подняли глаза на нее. Лиза нарочно села в профиль к анархисту. Если ему все равно, в чем она пришла, так пусть хоть оценит ее красоту. Пренебрежения к себе Лиза не переносила.
— Мы вас, Елизавета, пригласили…
Лиза банкира перебила:
— Елизавета Степановна!
— Мы вас, Елизавета Степановна, пригласили для того, чтобы вы дополнили картину случившегося, нарисованную нам адвокатом Симоном Измаиловичем. Я его сразу послал на стройку. Удалось напасть на след этого мерзавца убийцы?
«Ну да, — подумала Лиза, — умный какой! Сами хозяйчики закрылись за семью замками и кордонами в банке, а подставили ни в чем не повинного мужика, Капецкого Николая Ивановича. А теперь им еще и впечатления сообщи». Непонятно откуда взявшееся чувство презрения к сидящим в кабинете резкой волной накатило на нее! Пусть не пудрят мозги. Ими движет не чувство мести, а страх за собственную шкуру. Она стала спокойно рассказывать:
— Не поверите, страшно видеть радом смерть. Мы, дамы, были в соседнем кабинете, в бухгалтерии, когда это случилось. Николай Иванович буквально с полчаса назад проводил недовольных пайщиков до ворот и вернулся обратно в свой кабинет. Минут через пять к нему зашла главный бухгалтер Любовь Гурьевна с платежными документами и выбежала от него с криком. Он сидел в кресле с пулевым ранением в виске. Мы вызвали милицию и позвонили вам.
— А дальше?
«Толстокожие чукчи!» — мысленно обозвала их Лиза и вместо продолжения рассказа решила потыкать их, как нашкодивших котов, носами в собственные… «дела».
— А дальше сразу начинаешь понимать ценность и бренность человеческой жизни. Ни война, ни голод, ни цунами — ничего такого нет за окнами, а Николая Ивановича нет в живых. За что? В голове не укладывается.
Лиза поочередно посмотрела на всех троих. Банкир Помпей отвел глаза в сторону. Риелтор Семен рассматривал собственные ухоженные ногти. И лишь Нестор оценивающим взглядом окинул посетительницу и тут же отвернулся. А Лиза продолжала рассказывать:
— Оперативно-розыскная группа, что приехала по вызову, на первый взгляд вполне профессиональна. Она без суеты и спешки сфотографировала место, сняла с нас показания, обследовала территорию, собрала все вещдоки и с ними часа через два — два с половиной уехала.
— А какие вещдоки? — встрепенулся Нестор Сахно.
Лиза на мгновение растерялась. Она не знала, как правильно расшифровать усеченное слово «вещдок»: то ли вещественные доказательства, то ли вещественные документы. Вещественные документы — это масло масляное, значит — вещественные доказательства. Впредь надо следить за своей речью. Поэтому она сказала:
— В первую очередь основной вещдок!
— Какой?
— Там, где пуля! Сам труп! Его на «скорой» отправили!
Труп никого не интересовал. Семен Фасонов, владелец «Гранд-жилья», про другое спросил:
— А документы какие-нибудь изъяли?
Лиза отрицательно покачала головой:
— Нет! Сказали, что, если им что понадобится, вы им сами в зубах принесете.
Она не сомневалась, что ее рассказ хорошо ляжет на историю оскорбленного и выброшенного за порог адвоката.
— А что еще изъяли?
— Бумажник! Мобильный телефон. При нас пересчитали деньги и внесли их в протокол. Ключи от машины остались на фирме.
— И что еще сказали оперативники?
— Но это было неофициально заявлено.
— Что? — сразу в два голоса спросили ее Помпей и Фасонов. Даже Нестор переменил позу, перекинул ноги в обратном порядке — левую на правую. Теперь он сидел вполоборота к Лизе и мог лицезреть разрез на ее юбке.
— Сказали, что еще один висяк.
Ей показалось, что троица облегченно вздохнула. Но она не собиралась облегчать им жизнь. Поскольку господа, мнящие о себе слишком много, являлись теми, от кого зависела будущая стройка, Лиза решила их немного пришпорить и добавила:
— Капитан Стецкий посоветовал нам повесить на воротах плакат, где указать имена и фамилии настоящих хозяев. Сказал, что теперь настал черед учредителей.
Опасную игру она играла.
— Так и сказал? Вот сволочь! — снова вскинулись Помпей и Фасонов. — И вы сможете это на суде подтвердить?
— Элементарно! То же самое сегодня говорили обманутые жильцы. Их человек тридцать было. Они тоже судом и линчем вам грозили.