Теперь даже Нестор Сахно проявил интерес к разговору. Трое учредителей, не обращая внимания на Лизу, растерянно смотрели друг на друга. Первым высказался Семен Фасонов, бросив упрек банкиру:
— Этот капитан… Я узнаю его… Зря, Помпей, ты обидел его в прошлый раз.
— Чем он его обидел? — спросил Нестор Сахно.
Риелтор поморщился:
— Капитан сам пришел, документы ему нужны были какие-то для расследования, а он, барин, видишь ли, час держал его в приемной, а потом отправил к юристу нашему, Банкетову Симону. А юрист у него попросил бумагу. Вот Банкетову сегодня и дали от ворот поворот. И вы хотите, чтобы капитан рвал под собой подметки, убийцу искал? Да будь я на его месте, если бы поймал стрелка, то отпустил бы его, чтобы он и нас, как куропаток, пощелкал.
— Я знаю этого капитана, у него гонору ничуть не меньше, чем у тебя, Помпей, — подтвердил Нестор Сахно.
Лиза тоже была согласна с обвиняющей стороной. Директор банка имел о себе слишком высокое мнение. Так что вовремя она щелкнула его по носу.
— Ну и что вы хотите этим сказать? — обиделся банкир. Он откинулся в кресле и презрительно смотрел на своих собеседников.
— А ничего! — огрызнулся Фасонов. — Месяца на два надо линять за границу. Притом срочно! Может быть, киллер на крыше напротив сейчас сидит и поджидает, когда мы выйдем из банка, или выцеливает нас здесь, в кабинете.
Банкир непроизвольно посмотрел на окна. Плотные жалюзи светонепроницаемой стеной отделяли кабинет от внешнего мира. На недвусмысленное предложение уносить ноги реагировали по-разному. Нестор Сахно угрюмо заявил:
— А я не могу ехать за границу! У меня дела.
— А у меня проверка Центробанка, — сморщился Помпей, — скажут, сбежал от нее.
Семен Фасонов плотно сжал губы.
— Дело ваше. Своя жизнь дороже!
Лиза, как пионер, подняла руку:
— Позвольте мне, человеку со стороны, высказать свое мнение…
Мужчины недовольно переглянулись и предоставили ей слово:
— Пожалуйста!
— Послушаем еще одно мнение!
— Может, и правда со стороны виднее!
На этот раз Лиза попробовала четко сформулировать мысли и ясно их изложить:
— Весь сыр-бор, если отстрел можно так назвать, вызван, насколько я понимаю, одной причиной — несвоевременным началом строительства жилого дома.
— Правильно понимаешь!
— Предположим!
— Дальше что?
Лиза выдержала небольшую паузу.
— А дальше, — она показала пальцем на Семена Фасонова, — уважаемый товарищ правильно сказал: если дом не начнет строиться, нас всех просто перестреляют. Сегодня я присутствовала при встрече нашего директора Николая Ивановича с инициативной группой будущих жильцов и пришла к тому же выводу, что ничего хорошего никого не ждет — ни нас, сотрудников, ни вас, учредителей. А наглядный тому пример — удел Капецкого.
— Уж куда наглядней! — ехидно заметил Семен Фасонов. — Врагу не пожелаешь такого конца. Мне кажется, это последнее нам предупреждение. Я готов, господа, продать вам свою долю в «Парадиз-Сити». Я не строитель.
Его предложение прозвучало как насмешка. Никто его не принял всерьез. Нестор Сахно негромко буркнул:
— Твоя доля на сегодняшний день — это потенциальные два на метр. Побеспокойся насчет престижного места на кладбище.
— Кончайте ругаться! Надо что-то думать! — одернул соучредителей строительной фирмы директор банка. — Может быть, Елизавета Петровна…
— Степановна! — поправила его Лиза.
— Может быть, Елизавета Степановна нам что-нибудь предложит? И вообще, где остальной народ?
Растерянность учредителей была видна невооруженным взглядом. Они даже толком не могли сформулировать вопрос.
Елизавета насмешливо сказала:
— Насчет остального народа могу сказать, что он со страху разбежался и вряд ли появится в ближайшие дни.
— Правильно, — подтвердил Семен Фасонов, — под пули лезть и таскать для нас с вами, уважаемые господа учредители, из огня каштаны никому неохота.
— Вы не то говорите! — перебил всех Нестор. — Вы лучше подумайте, как будет выглядеть ваша стройка завтра, если кто придет. Прораба нет, бухгалтера нет, юриста нет, экономиста нет, директор застрелен, один из учредителей, — он кивнул на Семена Фасонова, — тот самый «Гранд-жулье», кто продавал квартиры, за границей. Скажут, последние деньги собрали и смотались.
— Ты дело говори, что ты пугаешь! — взвился директор банка и обратился к Лизе, снова перепутав ее отчество: — Елизавета Петровна…
— Степановна!
— Елизавета Степановна, оставьте нас пока наедине. Нам кое-что обсудить надо!
— Я могу и совсем уйти, если у вас вопросов нет! — решительно встала Лиза.
Помпей проворно вскочил со своего места. У него родилась в голове спасительная мысль.
— Нет-нет! Прошу, не уходите. Чаю, кофе попейте и подождите нас немного, нам надо посовещаться. А затем, если хотите, водитель доставит вас домой. Вы где живете?
Для Лизы это был самый больной вопрос. Она жила у своей далекой родни. Квартира у них была в самом центре Москвы, две минуты ходьбы от Кремля, но сегодня все были за городом, на даче, и ей ой как не хотелось добираться туда на электричке. А если ее предлагают отвезти, почему же не согласиться? На вопрос, где она живет, Лиза ответила, уже открывая дверь:
— В Жуковке!
Самый известный поселок в Советском Союзе, а теперь в России — Жуковка. Самое, самое… Самое престижное место Подмосковья, престижнее не бывает. Так, по крайней мере, объясняла ей ее сверстница и дальняя родственница Наташка Шпак, когда они поехали в первый раз на дачу. Предшественником Жуковки было старинное село Луцкое, трансформированное из села Лужское. Первые упоминания о нем относятся к пятнадцатому веку. Великий князь Василий Темный в своем завещании 1461 года передал его своей жене Марии Яковлевне. Последующие владельцы рангом были пониже — князь Углицкий и Звенигородский Андрей Васильевич, боярин Морозов. Затем село в 1681 году отошло Савво-Сторожевскому монастырю, а во время нашествия Наполеона попало в полосу военных действий и полностью выгорело. По собственной неосторожности один из отрядов вице-короля Евгения Богарне, шедший от Бородина через Звенигород на Москву, в несколько часов сжег село Луцкое.
Советская история села началась с 1926 года, когда решили произвести застройку по типу новой советской деревни. Единственный плюс от того времени — доставшиеся во владение участки по пятьдесят соток. В 1930 году Жуковка приглянулась всесильному НКВД — видимо, потому, что неподалеку облюбовал себе дачу Сталин, а вместе с ним и многие его соратники. Рядом быстро выросли поселки Совмина и ЦК и двухэтажные дачи для номенклатурного люда. Сейчас поселок Жуковка спешно застроен трехэтажными кирпичными «болванами» нуворишей.
Нечто подобное тем царственным дворцам, что мелькали по Рублево-Успенскому шоссе, собралась увидеть Лиза, когда остались позади Барвиха и Раздоры и машина Шпаков повернула под красный кирпич и въехала на территорию бывших государственных дач. Затертая копейка рядом с новым рублевиком не смотрится. Так и дача Шпаков выглядела бедным родственником по соседству с новоделами. «Зато место как на Новодевичьем кладбище! Престижно!» — хвалилась Наташка. «Глупая, сравнила тоже!» — отругала ее мать, Серафима Карловна.
Вот и сейчас, как только за Лизой закрылась дверь, с нее стали ощипывать перья.
— В Жуковке каждая сотка сто тысяч баксов стоит.
— А триста не хочешь?
— Если она из Жуковки, то что ей на стройке надо?
— Спроси на вахте, кто такая, — предложил Семен Фасонов банкиру, — паспорт, наверно, показывала.
Помпей снял трубку и соединился с бюро пропусков. Лицо его непроизвольно вытянулось.
— Баронесса?.. Ты не ошибаешься? — Он с недоумением посмотрел на коллег по несчастью. — Баронессой, говорят, представилась.
— Чертовщина какая-то!
— Может, аферистка?
Недоразумение разъяснил всезнающий Семен:
— Они, на Рублевке, мало того что мультимиллионеры, так еще и корни древние откуда-то понаоткопали.
— Ты режиссера имеешь в виду или меня? — недовольно спросил банкир Помпей.
— При чем тут режиссер, а ты тем более? Мне один знакомый предлагал орден Андрея Первозванного за десять тысяч баксов. Любой степени. Их, говорят, за триста лет при царях всего двадцать штук выдали, самым великим людям — таким, как граф Потемкин или князь Суворов. А нынче за пятнадцать лет четыреста штук уже раздали кому ни попадя… Я отказался… И графиня, наверно, такая же.
— Да не графиня, а баронесса.
— Тем более! — махнул рукой Семен. — Давай лучше по делу!
Оба они обернули лица к Помпею. Ведь это была его инициатива удалить на время Елизавету Беркут. Директор банка посмотрел на часы и сказал:
— Я, коллеги по дерьму, в котором мы по уши садим, более всего вот чем обеспокоен. Завтра нашу фирму «Парадиз-сити» затаскают по милициям и прокуратурам; может быть, еще тысяча проверок на голову ей просыплется, а она без директора. Первая наша задача, которую мы должны решить прямо сейчас, не сходя с места, — это поставить нового директора, чтобы утром он был на рабочем месте. Иначе нам самим придется… Предложения у вас есть?
— Какой дурак будет подставлять под пулю свой лоб? — недоуменно пожал плечами Семен. — У меня кандидатуры нет.
— И у меня нет! — Нестор начал тяготиться многословием банкира. — Давай конкретное предложение — и разбежимся.
Помпей нервно побарабанил пальцами по столу и сказал:
— Я бы предложил на время, пока мы не подберем постоянную кандидатуру, провести эту девку директором. Ее вряд ли отстрелят. И документы пока поподписывает, и платежки, и в курсе она всех дел, и зубастая вроде. А за неделю кого-нибудь найдем…
У остальных как гора с плеч свалилась. Они согласны были переложить все заботы хоть на черта, хоть на даму, лишь бы самим не ходить под прицелом.
— Зови ее! — обрадованно воскликнул Семен Фасонов.
Помпей попросил секретаршу пригласить Лизу Беркут. А Елизавета в это время решала непростую для себя задачу. Ей расхотелось оставаться в фирме «Парадиз-сити». Когда ее позвала секретарша, она рассматривала в коридоре одну из картин современного художника.
— Иду! — сказала Лиза и осталась на месте. Уйти не попрощавшись, молча, по-английски, или?.. А что сказать Шпакам? И где еще искать работу? Она раздумывала. Секретарша выглянула второй раз. Когда Лиза входила в приемную, у учредителей, видно, кончилось терпение и Помпей гаркнул по громкоговорящей связи:
— Ада, где эта баронесса?
Секретарша как раз открыла перед нею дверь в кабинет.
— Скажите этим неотесанным мужланам, что идет уже! — Лиза твердой походкой вошла в кабинет.
Троица отлично расслышала невысокую оценку собственных персон и теперь внимательно изучала вошедшую Лизу. Банкир, поправив на себе галстук-бабочку, предложил:
— Присаживайтесь. Какой у вас интерес к фирме «Парадиз-сити»?
— Простой! — ответила Лиза. — Я имею на руках сертификат на двухкомнатную квартиру и хочу побыстрее в нее въехать. А у нас там все еще на стадии утверждения и согласования разрешительной документации.
Банкир и Семен Фасонов непроизвольно переглянулись. Неспроста, подумала Лиза. Она ожидала, что сейчас ей начнут рекомендовать, как ей и остальным сотрудникам вести себя дальше, но сделанное предложение было похоже на известный ушат ледяной воды. Банкир привстал со своего места и торжественно объявил:
— Елизавета Степановна, — на этот раз он правильно произнес ее отчество, — мы посовещались здесь втроем и хотим предложить вам временно исполнять обязанности генерального директора в фирме «Парадиз-сити». Неделю, не больше. Если надо будет бухгалтеру, мы за полчаса переоформим карточки с образцами подписей. Платежи пойдут, а там и новый директор появится. Что вы на это скажете?
Ничего подобного Лиза не ожидала. Ее что, совсем за дурочку принимают? Денег наворовали, офисов, дворцов себе понастроили, а ты за них на амбразуру? Она была теперь рада, что пугнула давеча их чередом подставляться. Ишь, переполошились как! Интересно, если она согласится, что еще они предложат? Сейчас ведь практически ничего не предложили. Временно на неделю побыть генеральным директором… То есть ей как исполняющей обязанности заплатят ровно за неделю, а если ее убьют ненароком, то и на похороны этих денег не хватит. Скоты! По-другому Лиза не могла их назвать. Вонючие скоты. Банкир, видно, и сам понял, что лепит что-то несуразное, и дал задний ход.
— Не подумайте, нет, мы заплатим вам не за неделю, а за месяц, — сказал он, подумал и добавил: — За два, и вперед. Машину вам на время вашего директорства оставим и еще выделим телохранителя или вы его себе сами подберете.
Ни одно, ни второе, ни третье так не интересовало Лизу, как ее будущее жилье. За него она в первую очередь и волновалась. У нее в памяти остались двусмысленные взгляды, которыми перекинулись банкир и риелтор при упоминании о сертификате.
На Лизу накатила волна подозрений в двойной продаже ее квартиры. А проверить это можно, лишь будучи в кресле первого лица строительной фирмы. Она поняла, что идет игра, в детали которой сидящие за столом ее посвящать не собираются. Ну же, решайся. Пауза затягивалась. Надо было давать ответ. Для нее предложенные условия были вполне приемлемыми. Отказаться никогда не поздно. Поэтому, выдержав приличествующую моменту паузу, она постаралась придать голосу оттенок вежливого внимания и спокойно сказала:
— Еще раз озвучьте условия, согласно которым я буду неделю, а может, и больше ходить под прицелом!
— Так вы согласны? — недоверчиво спросил банкир.
— Я не из пугливых!
— Ну что ж! — И банкир повторил ранее сказанное.
Когда он замолчал, Лиза уточнила его условия:
— Зарплата за два месяца вперед, я согласна, — это пять тысяч долларов. За телохранителя зарплата за месяц вперед, я согласна, — это еще полторы тысячи долларов. Я нанимаю его сама. Машину и ключи до появления нового директора я беру себе. Но, — Лиза сделала небольшую паузу, — я прошу провести меня не исполняющей обязанности, не временно, а штатным, постоянным генеральным директором. И последнее: если меня случайно убьют или ранят, я прошу записать в приказ, что моей бабушке, Беркут Аделине Федоровне, полагается двенадцатимесячная среднемесячная заработная плата согласно штатному расписанию. Надеюсь, она и в штатном такая же, как вы ее озвучили. За меньшее я не собираюсь подставляться.
Поскольку Лиза говорила четко, ясно и практически ничего не добавила к тому, что ей предложили, банкир остальным пайщикам предложил согласиться.
— Делай как знаешь, — сказал Нестор, — только побыстрей. Давай я бумагу тебе чистую подпишу, а ты потом на ней напечатаешь.
— Да чего тут, пять минут не деньги, — остановил его Семен Фасонов и шумнул в приемную: — Ева! Шнель ком цу мир!
Недовольная его фамильярностью секретарша вошла в кабинет. Банкир попросил ее напечатать текст решения собрания пайщиков фирмы «Парадиз-сити» и перечислил условия договоренности с Лизой Беркут. Пока печаталось решение, Помпей открыл встроенный сейф и отсчитал оговоренную сумму — шесть с половиной тысяч долларов. Лиза взяла их и небрежно кинула в дамскую сумочку. Затем сказала:
— Завтра, если хотите, чтобы дело не стояло, надо съездить в две организации: в одной подтолкнуть, в другую сдать документы. С пустыми руками не придешь, не те времена. Автомобиль без бензина тоже не ездит. И вообще, где мои представительские расходы, дайте мне пластиковую карту и положите на нее тысяч пять хотя бы.
Насчет пластиковой карточки каждый день зудела Наташка. Именно такую сумму она просила у родителей.
Банкир недовольно забормотал. Он почти слово в слово повторил ответ Шпака:
— Если дать вам карту тысяч на пять, то я боюсь, что к понедельнику на ней ничего не останется. Давайте пока разойдемся так! — Он достал из сейфа деньги, отсчитал еще тысячу долларов. — И так каждую неделю на представительство. А на бензин берите на фирме. Теперь все?