– Так и было, Оль! – Наконец, услышала она его голос. – Один бывший бандит организовал "сафари" на острове, в Обском море. Серегу дней двенадцать назад похитили на железнодорожном вокзале, "откарантинили" в подвале, а позавчера вывезли на остров. Охотиться.
Когда мы приехали к месту "сафари", в живых был один Серега. У нас на обратном пути пытались его отбить. Мы не отдали.
В больницу ему нельзя! – Добавил он после небольшой паузы. – В больнице "братва" обязательно найдет его. А это точно – смерть.
Ты посмотри, что можно сделать, а мы, если нужно, все необходимое купим и привезем.
– Хорошо! Тогда подождите за дверью! – Сказала она, когда ее глаза приобрели нормальный для нее размер. – А ты Игорь, пока останься, мне нужно посмотреть и твою рану.
Миша и Вовчик вышли за дверь.
Минут через пятнадцать она открылась. Показался Игорь с заклеенным лейкопластырем лбом. Ничего не говоря, он дернул головой Мише и Вовчику, предлагая поговорить о делах не в подъезде, а на улице.
– Ольга сказала, что у Сереги ничего страшного нет. Раны поверхностные, проникающих нет. Кровопотеря тоже не очень большая. Она его сейчас заштопает, потом подлечит пару недель. Лекарства у нее есть все, которые необходимо. Единственное, о чем она попросила – раз в неделю покупать для Сереги продукты, если мы можем.
Вот все.
Прошла неделя.
Игоря снова закрутили дела. В суматохе работы он стал даже время от времени забывать о событиях, произошедших всего несколько дней назад. Но сегодня он вспомнил, что обещал раз в неделю покупать продукты для Сереги. Сегодня как раз был "продуктовый" день. Он посмотрел на часы. Через двадцать минут должна была состояться его встреча с шефом. Николай Александрович позвонил минут десять назад, настойчиво просил дождаться его в конторе. "Есть разговор!" – Коротко пояснил он.
"За продуктами поеду после разговора с шефом". – Решил Касюк.
Игорь хотел согреть в чайнике воду, попить кофе. Но настроения "кофейничать" не было, он вернулся в кабинет, открыл журнал…
Неприятностей не предвещало ничего.
Коля, как обычно, энергичной походкой прошел по кабинету, аккуратно положил свой портфель на краешек стола.
– Вот, что, Игорь! – Сказал он, удобно усаживаясь в свое кресло. Что-то ты последнее время стал пропадать куда-то. На работе тебя нет, дома – нет, даже дозвониться до тебя не могу. Что-то случилось?
– Да были небольшие проблемы у одного моего друга, но сейчас все нормально.
– Вот и хорошо. Потому что у меня есть к тебе вопрос по работе. Что ты мне можешь пояснить о том, как у нас идут дела с заводами? Почему они не рассчитываются?
– Дела, в целом, идут нормально. Я постоянно контролирую ситуацию. Деньги скоро должны пойти.
Игорь внутренне напрягся.
Ни для кого, в том числе и для Касюка, не было секретом, что крупные предприятия, особенно государственные или полугосударственные, живут в своем собственном, не таком как у других фирм, измерении времени.
Вопрос о том, "почему не рассчитываются заводы", был риторическим. Все, что касалось таких предприятий, Николай знал не хуже Игоря. У вопроса про заводы была совсем иная подоплека – кадровая. Николаю зачем-то нужен был повод, чтобы поставить Игоря "в ответственное положение". Интересно, зачем?
– Ты в последнее время стал не очень хорошо стравляться со своими обязанностями – тягуче продолжил "генеральный". – Вот, не можешь решить вопрос с заводами. А ведь это твой участок… Я решил, что заводами будет заниматься другой человек. Он скоро придет в контору… А ты можешь с понедельника на работу не выходить.
Касюк промолчал. От последней фразы старого друга он просто опешил. С Колей вообще последнее время происходило что-то странное. Но чтобы вот так "швыряться" людьми, преданными ему больше, чем бывает преданной домашняя собака…
Действительно, через несколько минут в офисе появился приятный молодой человек. Он представился Касюку, подал мягкую теплую руку.
Минут тридцать они втроем беседовали о вопросах, касающихся финансовых взаимоотношений с крупными промышленными предприятиями Новосибирска – клиентами фирмы Николая Александровича.
– Вот, что! – Подвел итог разговору "генеральный". – Работайте над этим вопросом вместе, вдвоем.
Игорь вновь ничего не возразил.
Однако после последней фразы его старого друга ситуация стала проясняться. Николай повторял ошибку множества предпринимателей "первой волны". Подавляющая часть "кооператоров", сделав какой-то нестандартный "ход", смогла заработать на этом довольно приличное количество денег. Но, заработав первый капитал, новоявленные буржуа продолжали "чудить" в бизнесе, поражая окружающих нестандартностью своих поступков, в том числе – в кадровой политике. Наверное, многим из них казалось, чем непонятнее их поступки, тем "круче" и загадочнее они выглядят в глазах окружающих.
А бизнес не терпит "чудачеств".
Когда первый капитал создан, чтобы его сохранить и увеличить, законами бизнеса пренебрегать нельзя. Тот, кто уверовал, что "ухватил Бога за бороду", неминуемо за это поплатиться. Неминуемо.
Коля Александров, видно, все же не до конца избавился от своей старой номенклатурно– комсомольской привычки "тасовать" людей, словно карты в колоде.
От Коли нужно было уходить. Он уже ступил на путь "чудачества", неминуемо ведущим к разорению. Так было всегда. Так произойдет и с Николаем. Вопрос только в том, как быстро фирма Коли "сойдет с рельсов".
"Жаль, что и Николай тоже стал "чудаком" на букву "м" – Думал Игорь, сидя напротив стола генерального директора. – "Но это его выбор. И это его право. Каждый человек сам должен нести ответственность за свои поступки".
– Мне нужно подумать! – Сказал он, ставая с кресла. Он забрал с подоконника свою папку, не прощаясь, вышел из кабинета. Он вышел на улицу, сел в машину. Несправедливость и обида душили его. Он никак не ожидал такого "подвоха" со стороны человека, для которого столько сделал. Ну, никак.
Что ж, жизнь преподнесла ему еще один урок.
"Но что же делать дальше?" – Думать над этим вопросом пока не хотелось, просто не было ни моральных, ни физических сил. Касюк немного походил около машины, стараясь успокоиться. Потом он сел в "двенашку", включил скорость и медленно выехал на улицу, пропуская микроавтобус: судя по "блямбе" на капоте – "Мерседес", судя по обводам кузова – "Сан – Юнг – Истана".
По пути в "Сибириаду" он несколько раз останавливался, проверял колеса – ему казалось, что машину "ведет" то в одну, то в другую сторону. Но внешне все было нормально. "Надо будет заехать к Юре!" – Решил он, так и не найдя причину "рыскания" машины по шоссе.
Оптово-розничный центр "Сибириада" находился на противоположном, левом берегу Новосибирска". Однако "затоваривался" Касюк всегда только там. Цены его очень устраивали, да и синенькая бонусная карточка давала дополнительную экономию – пятьдесят рублей с каждой тысячи, потраченной на продукты.
Почти рядом, по меркам города, от офиса, где работал Игорь, находился другой оптово-розничный центр – "Гигант". Но Касюк в него не ездил.
Никогда.
У него была веская причина для этого…
Серега дома был один. Он очень обрадовался старому другу, открыл дверь, впустил Игоря в квартиру. Он выключил телевизор, набросил покрывало на кровать. Касюк успел заметить сбоку на простыне большое коричневое пятно.
– А, это? – Сказал бывший тренер, заметив взгляд Игоря, скользнувший по пятну. – Это я чай сегодня утром пил, в кровати, не вставая. Ну, пролил немного. Да, пол-станкана всего-то и пролил. Нечаянно. Рука соскользнула. А Ольга так возмущалась, так возмущалась… Я думал, она меня точно начнет "пичкать" кулачищами в грудь. Но ничего, пронесло! – Серега непритворно облегченно вздохнул. – Ольга сказала, что вечером, когда придет с работы, сменит постель.
– А она где спит?
– Как где? На полу! Диван-то один…
Зашумел сестрин чайник. Серега налил кипятку в бокал старому другу, насыпал сверху ложечку "Tchibo" – его друг любил именно этот сорт кофе. А "познакомил" его с этим кофе именно Серега – несколько лет назад.
Сам он кофе пить не стал – Ольга почему-то категорически пока запрещала, себе он плеснул "Карачинской" из большой пластиковой бутылки, которую он достал, не вставая со стула, из холодильника…
Они проговорили часа два. Касюк рассказывал, как все вместе искали Серегу, тот, в свою очередь – как сидел в подвале и "воевал" на острове. Не забыл упомянуть и о том, что едва не начал стрелять в Мишу и Игоря, приняв их поначалу за друзей "охотников".
Игорь рассказал свои новости, упомянул о том, как Миша и Вовчик ездили "на стрелку" с бандитами.
– Ну, и что? – Напряженно поинтересовался Серега.
– А ничего. В "братве" ведь тоже много умных людей. Даже больше, чем где-либо. Миша им все рассказал, как было. Люди посоветовались, решили, что ты вел себя с точки зрения "понятий" правильно. В ментовку не побежал, сам решил возникшую проблему. Да и "братва" не в накладе.
– Это как же?
– А! Ты же не знаешь! "Охотники" приезжали к пристани на джипах. После "сафари" по причинам, которые ты знаешь лучше других, внедорожники остались "бесхозными". "Братва" из "реквизировала", через "прикормленных" "гаишников" и "своих" нотариусов быстро сделала для машин новую "ксивоту" и продала на барахолке. Деньги от всех четырех джипов пошли на общак.
Быков дернул бровями, выражая свое удивление, но никак не прокомментировал такой ход дальнейших событий.
Ну, что ж. Как говориться, пути Господни неисповедимы.
Ольгин халат на груди Сереги распахнулся, Касюк увидел, что длинная резаная рана на его груди, аккуратно "заштопанная" Ольгой, в двух местах немного разошлась.
– Что это? – Поинтересовался он, почти ткнув пальцем в одно из таких участков пореза.
– А! Это Ольга раскрывала шов, делала, как она сказала, ревизию раны. Ну, ковырялась внутри. Промывала чем-то шипучим, удаляла гной… Сейчас все нормально. Сказала, что через неделю "выписывает".
– Что делать дальше будешь?
– Не знаю, Игорек. Пока не знаю. Хочу найти отца, увидеть его хотя бы раз в жизни. Если он еще жив, конечно. Вот подлечусь немного и поеду на Алтай. Я знаю село, в котором он должен еще жить.
– А найдешь?
– Непременно. Лишь бы он был жив. Все остальное – неважно…
Ты знаешь, как называется то место, где было "сафари"?
– Конечно… Волчий остров. Мужик один сказал.
– Ты знаешь, о чем я сейчас подумал?
– Ну, и о чем?
– О том, что Волчий остров – не только кусок земли посреди Обского моря. Пожалуй, весь наш город – это один большой Волчий остров.
– Да… Неожиданное суждение. Но ты, пожалуй, все же прав…
– Ну, удачи тогда тебе!
– И тебе!
г. Новосибирск
22 января 2005 года – 24 марта 2005 года.
Книга 2
Домик лесника
Глава 1
Шестерня правосудия
– Баночку "Балтики", третий номер, пожалуйста! – Роман сложенным вдвое полтинником ткнул в сторону именно той синей баночки, которую хотел купить; бросил голубую купюру на прилавок. Девушка ничего не ответила, замедленными, уставшими движениями отбила чек, оторвала его, отсчитала Чаркину сдачу, наклонилась под прилавок, чтобы нажать на кнопку, отпирающую электромагнитный замок стеклянного холодильника.
Роман вышел на улицу, подцепил ногтем алюминиевое колечко, сноровисто вдавил образовавшийся овальный кусочек крышки внутрь банки.
На улице было тепло. Он отошел немного в сторону от круглосуточного магазинчика, сделал пару глотков из баночки, посмаковал прохладный комочек пива, прокатившийся внутрь.
Неожиданно его внимание привлекла какая-то возня. Для опытного уха бывшего десантника шум, доносившийся из-за ближайшего проулка, говорил о многом… Он быстро допил пиво, поискал глазами урну… Бросил баночку под ноги, она покатилась и рассерженно хрустнула у него под ногами, когда Чаркин побежал на источник шума.
В подворотне один молодой человек с размаху пинал другого, лежащего на асфальте. Этот, другой, уже никак не реагировал на удары ногами, со стороны казалось, что парень остервенело волтузит ногами по бесчувственному манекену, на который зачем-то напялили одежду. Увидев Рому, "ночной футболист" несколько секунд стоял молча, выжидающе глядел на молодого человека. Потом, оценив, очевидно, его рост, силу и уверенную походку трезвого человека, молча развернулся и быстро скрылся в темноте.
Чаркин подошел поближе к парню, наклонился. Тот лежал на спине, на голове чернели многочисленные продолговатые раны, как будто кто-то долго и сильно бил ему по черепу тупым и тяжелым предметом. Из-под тела на асфальт медленно растекалась темная жидкость, матово блестевшая в свете далекого фонаря. Жидкость пахла кровью. Этот запах Рома знал хорошо… Так же как и другие запахи. Например, запах пороха, а еще – горелого железа и горелой человеческой плоти. Запахи первой чеченской войны…
Чаркин присел около парня. Парень еще дышал. "Надо вызвать скорую!" – Решил он. Он пошарил по карманам, вспомнил, что оставил мобильник дома, на столике, "пристегнутым" к зарядному устройству.
Он поднял голову, пошарил глазами по серо-желтым стенам панельных пятиэтажек, соображая, на какой из них может быть телефон-автомат. Пока он раздумывал, за деревьями промелькнули синие проблесковые маячки, установленные на крыше "УАЗика". "Менты!" – Обрадовался Чаркин и шагнул навстречу двум молодым парням с автоматами, выбравшимся из "лунохода".
– Где драка? – Вместо приветствия на ходу бросил ему один из патрульных.
– Пойдемте, покажу! – Он проводил милиционеров к лежавшему навзничь парню. Патрульные недолго осматривали бесчувственного парня, сразу вызвали по рации "скорую". Черная коробочка что-то прохрипела им в ответ. Хрипы и шумы, однако, полностью удовлетворили постовых, они встали, повернулись к Роману.
– Поедешь с нами! Расскажешь, что видел! – Сказал один из них.
– Поехали! – Легко согласился Чаркин.
В отделении подробно рассказал дежурному следователю все, что видел. Никаких документов у него с собой не было, но он, не чувствуя за собой никакой вины, дал свои подробные личные данные, и адрес, по которому был прописан и где фактически и жил – после недавнего освобождения из мест лишения свободы.
История та была темная и неприятная. Роман вспоминать ее не любил. Покуролесил после Чечни он по молодости и бесшабашности своего нрава изрядно – благо здоровье позволяло. Да и выучка борцовская с годами не прошла…
Словом, как говорится, у ментов на него имелся "зуб". Но ничего поделать с хулиганистым малым они могли – то доказательств не хватало, то собраны они были с нарушениями закона…
Проблему бывшего "чеченца" решили по-ментовски тупо и просто – подкинули Роману героин. Немного. Грамма два. Но на срок хватило.
Освободился Чаркин через два года, условно-досрочно, на полтора года уменьшив определенный судом срок своим поведением.
После освобождения он устроился на работу, познакомился с девушкой… Жизнь потихоньку стала возвращаться в нормальное русло.
…Утром Чаркина разбудили чьи-то тяжелые удары в дверь. Научившийся на войне просыпаться мгновенно, Роман сразу догадался – чьи. "Опера! – решил он. Не иначе по вчерашнему случаю что-то новое "всплыло". Может, задержали вчерашнего "футболиста" и хотят, чтобы я его опознал"?
Он быстро натянул "треники" накинул рубашку на голое тело – те, которые должны были быть сейчас за дверью, ждать, как правило, не любили. Он открыл дверь, посторонился, пропуская внутрь тройку крепко сложенных ребят. Один из них был знаком Чаркину по вчерашней беседе в Октябрьском районном отделе внутренних дел.
Опера быстро просмотрели все комнаты, но не было похоже, что они что-то искали; скорее, зачем-то хотели убедиться, что больше в квартире никого нет.
– Собирайся, поедешь с нами! – негромко, но так, что сразу стало понятно, что спорить бесполезно, скомандовал Чаркину четвертый, незаметно просочившийся в оставшуюся открытой дверь в квартиру, пока трое первых рыскали по комнатам квартиры бывшего десантника. Роман насторожился – чересчур много ментов приехало для простого "приглашения" на опознание, и не стал заставлять себя "уговаривать". Он быстро переоделся в рубашку и брюки, накинул сверху легкую куртку, в которой он всегда носил паспорт и водительское удостоверение.