Окончательное решение далось доку нелегко. Он метался по комнатам в сомнениях, пил успокаивающий нервы настой, нарыл где-то пачку тонких бабьих сигарет и попытался закурить. Ли выдернул у него сигарету, сунул обратно в пачку и прицельно швырнул все это дерьмо в мусорное ведро.
- А ну, прекрати истерику, живо!
Рэми поднял на него сердитый и в то же время затравленный взгляд.
- Ты же сам хотел ребенка, - с показным спокойствием сказал Лионель, - так какого хера творишь?
- Я хотел не так, - рявкнул Кеннеди и отвернулся, морщась от болезненного возбуждения.
Запах усилился, Ли стиснул зубы. Хотелось наброситься на омегу и, уложив прямо тут, содрать джинсы и трусы. Развести ноги пошире и войти с разгона, ворваться в сильное, но податливое тело.
- Поезжай уже, Рэми, хватит мотать мне нервы!
- Убеди меня, что мы не ошибаемся, - взмолился Кеннеди, цепляясь за край кухонного стола, как утопающий за спасательный круг. - Может быть, стоит все отменить?
- И что дальше? В следующую течку ты снова будешь мучиться в раздумьях, заводить или не заводить ребенка от донора. Если только она у тебя наступит. А если нет - станешь кусать локти и мучиться оттого, что струсил и протянул время.
- А может, мы вообще проживем без детей? - отводя взгляд и, видимо, стесняясь собственной неуверенности, предложил Кеннеди.
Ли закатил глаза. Все-таки эти чертовы течки отшибают мозги даже самым умным и хладнокровным омегам. И док не стал исключением.
- Ты - бесхребетный трус, - оповестил он Кеннеди, - хочешь и не можешь решиться. Ты никогда не поднимешься даже по самой плевой горе.
- Ли, ну о чем ты?…
- Представь, что ты в сотне метров от вершины восьмитысячника, и у тебя на пути ледник. Ты повернешь назад, забив на кучу вложенных сил и бабла, а, главное, на свою мечту?
Рэми смотрел исподлобья, наклонив голову к плечу.
- Рубить ступени опасно, - с напором продолжил Лионель, - может случиться обвал, и мало того, что не дойдешь до вершины, так можешь еще и погибнуть. Единственный путь - искать обход. Пусть это будет не так круто, но какая разница, если ты будешь стоять на вершине?
Он шагнул и протянул руки, Рэми жалко дернул губами и отвел взгляд. Вот ведь - суровый док! Альфа подошел и обнял его за напряженные плечи.
- Нам нужен ребенок, - завершил Ли кампанию по разгрому омежьих сомнений, - отправляйся в клинику и привези его домой!
Рэми хрюкнул под мышкой и нервно заржал.
Проводив его, Лионель сначала успокоился, а потом на него накатило что-то столь непереносимое, что океана выпивки казалось мало. Альберт, словно чувствуя висящую в воздухе нервозность, даже не поднимал головы, кося на Марэ зеленым глазом.
Лионель налил себе бренди, немного, на два пальца, но затуманенную течкой омеги голову слегка повело. Тогда он добавил, чтобы стало совсем хорошо. Взбучки от Кеннеди он не боялся - после процедуры Рэми оставят на ночь, чтобы понаблюдать, и Ли успеет опохмелиться. От выпивки стало чуть легче, Марэ дал себе установку прекратить психовать. Док не виноват, что ему достался такой проблемный альфа. А Лионель, что тут думать, он полюбит сына дока, все дети одинаковы. Капризные, шкодливые существа, вечно ноющие, независимо от генетической принадлежности.
Делать ничего не хотелось. Ли поднялся в спальню. С тех пор, как он поправился и снова научился с легкостью перемещаться в пространстве, спальня Рэми на втором этаже стала их общей. Рядом с ней была чудесная большая и светлая комната. Док никогда ее не сдавал, хотя комната была, пожалуй, лучшей в доме с привидениями. Наверное, именно здесь он хочет разместить детскую.
Ли придирчиво осмотрел помещение - да, исключительно удачно выйдет! - и вышел, закрыв за собой дверь.
А вот зеркало из коридора надо убрать. Старомодное убожество в темной, тяжелой раме. Ли заглянул в помутневшее от времени стекло и в глубине увидел старика. Что за нахрен! Откуда у него эти морщины, и почему взгляд такой остекленело-холодный, жесткий? Игра теней, или он теперь, в самом деле, такой? Да нет, это все зеркало.
Стены поскрипывали, дом жаловался на непогоду и расставание с хозяином, Лионель бродил по дому, раздумывая, не добавить ли бренди. И все-таки, когда и как он ухитрился настолько испортить карму, что вся его жизнь в последний год - сплошная непруха? Чего ни коснись, все летит к чертям. Хорошо еще, док его не гонит, и друзья не отвернулись.
Йонг ответила после второго гудка.
- Можешь говорить?
- Как раз сейчас абсолютно свободна, - промурлыкала «кошечка», - сижу у стилиста уже третий час подряд. Как дела у будущих родителей?
- И не спрашивай, - вздохнул Ли и выложил все случившееся за последние месяцы.
Йонг сдержанно материлась, но с каждым словом Лионель будто снимал груз с души.
Пусть «адреналинщики» разбросаны по разным концам света, они остаются семьей и всегда готовы помочь.
- Санта-Мария, ну ты и тихушник, Бродяга! - возмущению Йонг не было предела. - Почему не позвонил сразу?
- Потому что… не знаю, наверное, это личное, - оправдывался Ли. Ему, правда, до этого момента даже в голову не приходило пожаловаться ребятам на их с Рэми неприятности.
- Личное, ага, - передразнила его Йонг, - слушай сюда, дурачина! Мы с Четом, твои родные друзья, в свое время на всей этой долбанной генетике собаку съели. Помнишь, Чет хотел ребенка с заданными параметрами…
- Похожего на тебя, - припомнил Ли.
- Точно, золотце. Вкратце, есть один нереально крутой профессор генетики, доктор Грегори Фаулер, у него в Лондоне, в Кенсингтоне, научно-исследовательский институт. Нашу Сидни сотворил он. Немедленно звони своему красавчику, отменяй всю эту глупость и бронируйте билеты. Я позвоню Блэйку, чтобы он вас встретил.
- Блэйку не надо, - быстро возразил Ли, по всем остальным пунктам не имевший принципиальных возражений, - мы поживем в отеле.
- Повторяю, профессор занимается научной работой, пробиться к нему на прием - задачка не из легких, а у Джордана там связи.
- Все равно, - уперся Ли, - надо будет попасть, попаду и без Блэйка. Возьму этот институт штурмом и все дела.
Несмотря на примирение, Лионель не собирался посвящать счастливчика Джордана, активно готовящегося к рождению третьего сына, в позорную проблему своей мужской неполноценности.
- Ладно, как хочешь, - Йонг знала, когда давить на Ли не стоило, - можешь брать штурмом, но тогда предупреди заранее, я прилечу и поснимаю. Новость будет бомбой.
- Спасибо за совет, красотка.
Лионель, только что безвольно развалившийся на кровати, вскочил и принялся набирать номер дока. Уверенность Йонг передалась ему, альфа снова поверил, что сможет сам выполнить главное предназначение альфы - сделать своему омеге ребенка. Номер Кеннеди оказался недоступен. Ли выругался, спустился вниз, снова плеснул себе выпивки, набрал - нет ответа. Лестница в спальню - уродское зеркало - номер недоступен…
Удар кулаком, антиквариат пошел трещинами, брызнули осколки. Ли зажал между коленей порезанную руку, другой повторил попытку дозвониться. Нет связи!
А что, если все уже произошло? Если уже поздно?
Лионель прижал руку к губам тыльной стороной ладони, слизнул текущую из порезов кровь. Одно хорошо - от зеркала избавился.
Альберт пришел на шум, потянулся и лениво осмотрел место разгрома.
- Прости, зверь, сейчас уберу.
Ли постарался включить мозги. Пока собирал осколки и пылесосил ковер, он думал о том, что нужно сделать в доме до рождения ребенка. Придется затеять грандиозный ремонт, призраки должны водиться в старинных замках, а в доме должно быть спокойно и уютно.
Шорох мокрых шин по гравию дорожки заставил альфу бросить уборку и поспешить на улицу.
Серебристая «пежо» Кеннеди уперлась левым бампером в садового гнома. Ли со смешанными чувствами смотрел, как док выбирается из салона. Он разглядел выражение на его лице - виноватое и одновременно полное решимости.
Рэми замер у машины и, глядя на альфу исподлобья, не спешил подойти.
- Я тебе звонил, - сказал ему Ли.
- Дождь. Связь плохая.
- Как все прошло?
Кеннеди не двигался с места и все ниже опускал голову.
- Никак не прошло. Я не смог. Прости меня, Ли, но я так не хочу!
- И я не хочу, - покачал головой альфа, - иди ко мне, детка!
Рэйм вскинулся. Захлопнул дверцу и быстро добежал до крыльца. С желоба на крыше лилась вода, дождь колотил по листьям. Ли прижал омегу к себе.
- Хороший мой док, правильный, верный, - шептал он, целуя мокрое лицо, - пойдем в спальню?
- У меня течка, - нервно усмехнулся Кеннеди, - куда же нам еще идти? На кухню, блинчики жарить?
Это фирменные шуточки дока! Лионель поволок его за собой наверх, выпалив по дороге скороговоркой:
- Простияразбилтвоезеркалозавтракуплюдругое.
- Плевать, мне оно тоже не нравилось, - поморщился Рэми, - главное, скорее раздевайся!
Никогда еще Лионель Марэ так не торопился оказаться в постели, как сейчас. Даже в подростковые годы он легко держал себя в руках и презрительно относился к альфам, которым рвало крышу от запаха течных омежек.
Рэми потянул с него футболку, Ли выпутался из мокрой тряпки, одновременно трясущимися от возбуждения пальцами пытаясь справиться с мелкими, как горох, пуговицами на рубашке Кеннеди.
- Вот модник, не мог одеться попроще?!
- Не думал, что пуговицы - преграда для настоящего альфы.
Ли принял вызов и рванул рубашку так, что ткань затрещала, а пуговки запрыгали по полу. Док выгнулся в его руках, подставляясь под поцелуи. Лионель засосал нижнюю губу омеги, протолкнул язык в рот и ощутил мятный терпкий вкус - все-таки курил, зараза! Нервничал.
- Ли… - выдохнул Рэми и запрокинул голову, намекая, что пора спуститься ниже.
Марэ с удовольствием поцеловал в угол челюсти, оставил на шее восхитительный засос и прикусил хрупкую ключицу. Руки тем временем через ткань брюк приласкали член дока. Рэми застонал и шире развел ноги. Ли наклонился, чтобы втянуть в рот его сосок, левой рукой умело расправляясь с ремнем и пуговицей брюк. Док не остался в долгу, ловкая ладонь забралась за пояс джинсов, широко прошлась по члену, мягко сжала яйца.
- На кровать, - скомандовал Ли, дыша тяжело, с натугой. Степень возбуждения опережала процесс, и нежности сделались недоступной роскошью.
Подхватив омегу за подмышки, он толкнул его на кровать, и быстро, как только мог, раздевшись, забрался на раскинувшегося морской звездой Рэми. Тот сразу подался навстречу, широко разводя согнутые в коленях ноги. Ли обхватил одной рукой затылок Рэми, притянул для глубокого поцелуя, а другой рукой сжал прохладную мускулистую ягодицу. Док застонал ему в рот, лихорадочно зашарил у Ли в паху, пытаясь, то ли подрочить, то ли толкнуть в себя. Лионель помог ему, закинул одну ногу омеги себе на плечо и направил член в ждущую, влажную, пульсирующую дырочку. Уже вторую течку подряд они только и делают, что изводят друг друга воздержанием. Надо прекращать это насилие!
Головка прошла через плотное, несмотря на эструс, колечко мышц, Ли толкнулся и замер, давая привыкнуть больше себе, чем Рэми. Наверное, на воздержание наложилась доза принятого алкоголя, но он чувствовал, что пара движений - и они сцепятся.
- Что с тобой? - задыхаясь, спросил док.
- Вспоминаю третий закон термодинамики, - прошептал Ли. От нетерпения у него сводило бедра. Толкнуться в глубину хотелось невыносимо.
- Не сдерживай себя!
Блядь, этот парень читает его мысли!
Получив добро, Лионель больше не мог терпеть. Он сжал бедра омеги и засадил на всю глубину, чувствуя, как растет узел. Это было опасно, велик риск порвать, но он еще несколько раз подразнил узлом вход в тело омеги, заставляя того трястись от сладкой боли. Рэми до невероятного угла запрокинул голову и брызнул на живот альфы, сжимая его в себе еще крепче. Узел мгновенно затвердел, Ли содрогнулся в невероятно сильном оргазме. Все-таки течка - отличная штука!
Дверь скрипнула, заставив обоих вздрогнуть. Порыв ветра ворвался в спальню, в темноте сверкнули две зеленых точки.
- Альберт в своем репертуаре.
- О да, появление из темноты - это его коронный номер, - лениво засмеялся Ли и мазнул губами по виску лежащего под боком Рэми.
Зверь без колебаний запрыгнул на постель, с громким мурчанием потоптался в ногах у людей, вздохнул и лег, свернувшись клубочком в складках одеяла.
- Смотри-ка, принял тебя, наконец, - заметил док, - а ведь он альф не выносит.
Они оба помолчали, слушая дождь.
- Кто это был? - спросил Лионель, вспомнив давно мучивший его вопрос.
- О чем ты? - Рэми провел ладонью по его груди, игриво пробежал пальцами по подмышке.
- Тот альфа, из-за которого ты тоже не выносишь нас. Не веришь в нашу порядочность.
Док молчал, рука замерла у Ли под ребрами.
- Мы уже выяснили, что это был не я. Тогда кто?
- Даглас, - нехотя ответил Рэми, - слушай, это давняя история, забытая, как сон.
- Неважно, я хочу знать, - упрямо потребовал Ли. Он давно подозревал, что с этим альфой не все чисто. Уж очень он заботится о Рэми, в то же время декларируя полную непричастность к его жизни.
- Я расскажу, но с условием, - сказал док, - Даг - мой друг, поэтому ты не станешь относиться к нему иначе и не подашь вида, что знаешь о том, что тогда случилось.
- Как скажешь, - согласился Лионель. Ему в принципе не было дела до Дагласа Брайтона, главное, чтобы он не захаживал к ним на правах старого друга Рэми.
- Мы учились в медицинском на одном курсе. Даг был моим женихом. Его и мои родители дружили, мы отпраздновали помолвку, а потом мне пришлось уехать. На кафедре собирали медицинскую бригаду для помощи пострадавшим от теракта в Найроби. Должен был лететь мой приятель Эжен Ноар, тоже будущий хирург, но у него началась течка, пришлось выручать. Когда я вернулся, то узнал, что Эжен, мой друг-омега, переспал с моим женихом. Они оба оправдывались, просили прощения, винили друг друга… В общем, им пришлось пожениться, потому что Эжен залетел. А через год залетел снова, и еще через два - опять. Учебу он бросил, Даглас был вынужден содержать всю семью. Когда Даг получил диплом и начал практиковать, он пришел ко мне и снова просил прощения. Говорил, что теперь точно разведется, его гонораров уже хватало, чтобы содержать Эжена с детьми и не бедствовать самому.
- Ты простил его? - спросил Ли со смешанными чувствами. Своим поступком Брайтон вызвал у него брезгливость. Но, если бы тогда Даглас женился на Рэми, то его док сейчас нянчил бы троих спиногрызов от толстого альфы с носом-картошкой. Получается, Марэ повезло, что Даг оказался изменником.
- Простил, - со спокойной улыбкой ответил Рэми.
- А почему не вернулся к нему?
- Потому что больше не любил.
- Понимаю, - Ли притянул его поближе, - а что по поводу аборта?
- Господи, да что с тобой? - рассмеялся Кеннеди. - Ты решил сегодня меня исповедовать?
- Я просто хочу знать о тебе всё.
- Ладно, - Рэми облизнул губы, улегся щекой на грудь альфы, - мы только что расстались с Дагом, папа умер, я учился и подрабатывал по ночам, чтобы хоть чуть-чуть забыться. Даже не помню, чей он был, на курсе было много альф, я был не слишком разборчив (извини, если сейчас я тебя разочаровал). Начался жуткий токсикоз, я не мог ни есть, ни пить, организм ничего не желал принимать, постоянно кружилась голова. Надо шить рану, а меня выворачивает. Отец уговаривал оставить ребенка, но мне было так плохо, а главное незачем. Я не хотел этого ребенка.
- Ты жалел потом? - спросил Ли.
- Конечно, жалел. Сейчас ему было бы шестнадцать, он бы уже школу закончил.
Ответить на это было нечего. Очевидно, что, делая карьеру и избегая альф, Рэми занимался тем же, чем и сам Марэ - продолбывал свое счастье.
Альберт встрепенулся, похоже, они ему чем-то помешали. Укоризненно покосившись, встал и снова начал искать удобную позу. Дождь не прекращался, в щелях свистело и завывало.