— Бродяги небесные!- орал Аллан минутой позже.- Куда же вы запропастились на два с лишним годика? Рассказывайте, рассказывайте: где? что? как?
На Оре я перебрался из одного звездолета в другой. «Пожиратель пространства» поступал в распоряжение Спыхальского, а на Землю уходил «Кормчий».
За месяцы моей болезни на звездолете изготовили три установки для генерирования и приема волн пространства, мало отличающиеся от той, что так честно послужила в Персее. Мы назвали эти механизмы СВП-1, то есть станция волн пространства, модель первая. Одну СВП-1 передали Спыхальскому, вторую предназначили для Плутона, последнюю я везу на Землю.
Мне трудно передать восторг Спыхальского, когда он узнал, что это за установки.Нужно, как он, всю жизнь провести в полетах вслепую, а после этого неожиданно прозреть, чтоб понять его состояние. Он расплакался, обнимая нас по очереди. Мне он сказал:
Я не могу припомнить сейчас недели, проведенные на «Кормчем». Аллан из той породы звездопроходцев, которые, доверяя командование автоматам, сами не отходят от них. Мы встречались с ним лишь в столовой. Я часами сидел в парке и дремал в кресле.
На Плутоне я задержался на два дня.
4
Я обо всем размышлял, воображая встречу с Землей, только не о том, что встреча будет торжественной.Я поспешил возвратиться раньше своих товарищей и поплатился за это: если и не весь предназначенный нам общий почет, то значительная часть его досталась мне одному.
Начиная от Марса наш звездолет сопровождала флотилия космического эскорта. Я не буду описывать сцену на космодроме,ее передали на все планеты Солнечной системы.Три часа я кланялся,пожимал руки, взмахивал шляпой — и очень устал. Лишь дома,на Зеленом проспекте,в окружении друзей, я вздохнул с облегчением.
— Такое впечатление, будто обворовал товарищей,- пожаловался я. — Знал бы, ни за что не прилетел один.
— Они будут довольны своей встречей,- утешила меня Вера.- А тебя приветствовали не только как члена экипажа, но и особо. Должна тебя порадовать. Твой проект переоборудования Земли в главное ухо, голос и глаз космоса принят.
Озадаченный, я не нашел слов. Я еще ни с кем не делился своими мыслями.
— Вдалеке от Земли ты позабыл о порядках на Земле,-сказала Вера,улыбаясь. — Разве тебе не говорили, что на Плутоне смонтирована Государственная машина?Ты прогуливался над планетой,а Охранительница фиксировала твои мысли. Они оказались настолько важными, что она немедленно передала их на Землю, а Большая, тоже незамедлительно,довела их до сведения каждого. Ты лишь усаживался на Плутоне в звездолет,а люди уж спорили, прав ты или не прав. Но перед тем,как будем осуществлять проект,тебе придется подлечиться- здоровье твое внушает опасение Медицинской машине.
Мне мое здоровье опасений не внушало. Встреча с друзьями и известие о принятии проекта были лучше любого лекарства.
Большая комната Веры едва вместила всех собравшихся. Особенную тесноту создавал Труб.На космодроме он вместе с нами влез в аэробус,он знал уже, что за этими машинами ангелам не угнаться. Зато он наотрез отказался от лифта и объявил,что самостоятельно взлетит на семьдесят девятый этаж. Признаться,я не поверил:в Трубе килограммов сто, а высота все же около трехсот метров. Но он взлетел.Он отдыхал сперва на каждом двенадцатом этаже- в садах, потом на верандах каждого пятого, но одолел высоту. Он вспотел и был горд необыкновенно.
Он понемногу вписывается в наши земные обычаи,но прочерчивает в них свою особую колею. Лусин в нем души не чает. Ради Труба Лусин забросил идею птицеголового бога. Все же земные жилища, особенно женские комнаты, не приспособлены для ангелов. Труб и сам понимал, что летать здесь немыслимо, и старался не давать воли чувству. Но даже когда он делал шаг или просто поводил крыльями, обязательно что-нибудь летело на пол.
Среди гостей была Жанна с Олегом.Этот хорошенький мальчишка,живой,с умными глазами, очень похож на своего отца — мне показалось, что я вижу маленького Андре.
Я сто раз репетировал в уме встречу с Жанной, повторял про себя слова, какие скажу, думал, какое у меня должно быть выражение лица. Я все забыл — и слова, и мины.Она положила голову мне на плечо,тихо плакала, я молча обнимал ее. Потом я пробормотал:
— Поверь, еще не все пропало, Жанна.
Она поднялась.
— Нам с Олегом пора домой. Спасибо тебе, Эли! Ты всегда был верным другом Андре, я даже иногда ревновала его к тебе. Но сейчас, после его гибели…
— Исчезновения,- сказал я с яростью.- Исчезновения, Жанна!
5
До чего же она была прекрасна, милая зеленая Земля!
Я все утро бродил по улицам Столицы, поднимался над грядами ее домов, выбирался в окрестные поля и парки, выкупался в канале. Мальчишки из соседнего интерната с молчаливым уважением следили, как я вылезал: стоял октябрь. Нужно затеряться на три года в космических просторах, чтобы ощутить, как хорошо дома!
Я присел в скверике на площади. Напротив стоял дом с навесом над первыми этажами, под этим навесом в последний приезд в Столицу я прятался от дождя. Я вспомнил незнакомую девушку с высокой шеей и широкими бровями,Мери Глан, мы с ней тогда стояли рядом,и она издевалась надо мной.Что с этой строптивой Мери? В Столице ли она? Умчалась, как все, куда-нибудь на новостройку? Кто-то сел на скамейку.Вначале я не обращал внимания на соседа,потом повернулся.
На скамейке сидела Мери Глан.
— Здравствуйте, Эли!- сказала она. — Ведь вас зовут Эли Гамазин?
— Здравствуйте!- ответил я.- Да, я Эли Гамазин. А вас, если не ошибаюсь, зовут Мери Глан?
Она спокойно кивнула головой.
— Какое совпадение,- сказал я.- Представьте себе, я только что думал о вас, и вот — вы появляетесь!
— Вы считаете это совпадением? Просто я попросила Охранительницу навести вас на мысли обо мне.
Мне стало смешно и досадно. В странствиях я успел забыть, что на Земле командуют Охранительницы. Если и было чудо, что я думал о Мери, то чудо обыденное, технически подготовленное, еще деды потрудились, чтоб оно стало легко осуществимым.
— Итак, вы хотели меня увидеть, Мери? Я все же настаиваю на своем: я тоже поинтересовался,где вы. Что же мы скажем друг другу теперь, когда желания наши осуществились?
Она не торопилась с ответом.Впоследствии я узнал, что до нее не вдруг доходит,чего от нее ждут.Пока она раздумывала, я разглядывал ее. Я помнил ее некрасивой, но она была скорее хорошенькой, чем некрасивой. Единственным, что не вязалось с ее тонким лицом, были широкие брови, но они нависали над такими темными задумчивыми глазами, что несоответствие пропадало. И при первой встрече я запомнил, что глаза у нее темные, но мне показалось тогда, что они темные от гнева.
— Я виновата перед вами,-сказала Мери.- Не знаю,почему я была с вами груба в Каире и на этой площади.Я решила: извинюсь,когда встретимся. Но вы улетели на Ору, а после в Плеяды и Персей. А теперь вы вернулись, и я извинилась!
Она встала, но я задержал ее. Мне захотелось пошутить.
— А знаете ли, что перед отлетом я запрашивал Справочную о нашей взаимной пригодности?
Мери решительно не хотела смущаться.
— Да, знаю. Я знаю также и то, что мы ни с какой стороны не подходим друг для друга. Всего доброго, Эли.
Я больше не решился задерживать ее. Я сидел на скамейке и смотрел ей вслед.О Справочной она соврала,Охранительницы не выдают личных тайн. Потом я сообразил,что Мери,очевидно,тоже запрашивала обо мне и потому знает,как мало у нас соответствия. Она для того и удалилась, чтоб я последующими вопросами не выведал ее маленького секрета. Мне было жалко, что она ушла.
— Вы не забыли, что вас ждет друг? — сказала Охранительница голосом старика.
Вызванная авиетка появилась немедленно.
— Я хотел лететь вам навстречу,- сказал Ромеро,сердечно обнимая меня. — Справочная доложила, что вы замечтались на одной из площадей. Куда же мы с вами, юный многострадальный Одиссей? До обеда еще часа два, если, конечно, вы не желаете подкрепиться пораньше.
Он держался так непринужденно, словно у нас никогда не было споров. Я охотно поддержал этот тон.
— Пойдемте на гребень Центрального кольца. Оттуда великолепнейший вид на Столицу.
— Отлично. Любоваться Столицей я готов ежедневно, сегодня к тому же ясный день.
Пока мы поднимались на крышу, я украдкой присматривался к Павлу. Все мои знакомые стали иными, я еще не привык к их новому облику.
— Один вопрос,Павел.Вы сказали,что проголосовали за мой проект превращения Земли в космический генератор волн пространства. Почему вы это сделали? Вы, конечно, отдавали себе отчет, что Земля тем самым становится непосредственно на службу всему Межзвездному Союзу?
— Как вам сказать? Надоело плыть против течения… Почему и мне не побезумствовать, раз все кругом посходили с ума?
— От вас я ожидаю ответа посерьезней,Павел.
— Вот как,посерьезней? Тогда получайте другой ответ. В вашем проекте одно меня подкупило сразу- размах.Раз уж мы ввязались в большую войну,несмотря на мои предупреждения, так надо вести ее по-большому счету… Не думайте, что я мещанин, боящийся всего, что за околицей. Превратить Землю в командную точку Галактики, в исполинский глаз, обыскивающий отдаленнейшие звездные уголки, в эдакое галактическое ухо, чутко улавливающее гармонию звездных сфер, — нет, это, знаете ли, внушительно!…
— Вот и прекрасно!- сказал я весело.- Думаю, мы найдем с вами общий язык и в остальном.Нет, Павел, Столица не умерла, вы ее рано хороните. Я попрошу у Большого Совета,чтоб именно в ней разместили экспериментальную станцию волн пространства. Скоро кавернам в ее теле придет конец.
Ромеро снял шляпу и церемонно поклонился, показывая, что у него не хватает слов выразить свое восхищение.
На позы он мастер.
6
Дни не шли, а летели, я вставал на рассвете и не успевал оглянуться — дня уже не было. Я торопился, вся Земля торопилась — Большой Галактический флот, покинув Плутон,сконцентрировался у Оры.Корабли ждали сверхдальних локаторов, без этого теперь нечего было и думать выпускать их в космические просторы.
Я наблюдал за проектированием гигантской станции волн пространства СВП-3 и руководил выпуском установок для звездолетов, названных нами СВП-2.
Это уже была не та станция СВП-1,что так честно послужила нам в Персее.Она годилась лишь для прощупывания близкого пространства,в рейсы с Солнца на Сириус и звезды Центавра, не дальше. Недаром, отдаляясь от Персея, мы быстро потеряли связь с галактами.
Зато модель СВП-2 легко локировала объекты в ста светогодах. Снабженные такими механизмами, звездолеты уже не теряли связи друг с другом,даже отдаляясь на расстояние Веги от Солнца. И они уже не страшились нападения из невидимости.Кроме того, установки СВП-2 могли переговариваться с более мощными станциями и далеко за этими пределами.
Именно такую сверхмощную станцию СВП-3 мы и возводили сейчас на Земле. Здесь создавался величайший глаз и ухо Вселенной. СВП-3, по расчету, должна была действовать в радиусе десяти тысяч светолет. До центра Галактики, скрытого в созвездиях Стрельца и Змееносца, мы не доставали, тем более не доставали до внешних галактик,но звездные скопления в Персее, Гиады, Плеяды, гиганты Ригель и Бетельгейзе- все эти далекие светила нашего звездного мира попадали в зону действия.
В этой работе было сделано лишь два перерыва. Первый- когда на Землю вернулся экипаж «Пожирателя пространства». Ольге и ее товарищам прием был устроен намного торжественнее,чем незадолго до того мне.Земля неделю ликовала, два дня на ликование пришлось потратить и мне.
А второй перерыв произошел, когда мои товарищи улетали на Ору- Вера, Лусин (с Трубом, конечно) и многие другие.
— Надеюсь,ты недолго останешься на Земле?- сказала Вера перед прощанием. — Без тебя даже как-то неловко отправляться в дальние экспедиции.
Я усмехнулся и показал на своего помощника Альберта Бычахова, вместе со мной приехавшего на космодром.Альберт,беловолосый,веселый человек, руководил монтажом.
— Он меня держит,Вера. Пока он не высветит все закоулки в Персее, нечего и думать мне покидать Землю.
После прощания с друзьями мне захотелось пройти по пустынным проспектам. Я отпустил авиетку.
7
Осень в столице всегда хороша.
Хотя Управление Земной Оси расписывает свою власть над климатом и действительно выдает по графику ясные дни и дожди,ураганные ветры и дремотную тишь,морозы и оттепели,власть у него лишь на подобные грубые явления,а не на оттенки,в них же главная прелесть. «Завтра,с 10 до 14 часов, выпадет сорок семь миллиметров осадков, потом будет солнце и тишь»- сколько раз я слышал подобные объявления. Но что-то ни разу мне не попадалась такая сводка: «Этой осенью яркость листьев на кленах превысит среднегодовую на 18 процентов, а дали будут прозрачней на 24 процента, журавлиное же курлыканье прозвучит особенно призывно».
Если вдуматься, мы лишь кое-как справляемся со стихийной силой природы, но красота ее не в наших руках. Она создается сама.
Я шел по аллее Звездного проспекта и радовался, что кругом прекрасно. Низко нависало забитое облаками небо, ветер шумел в деревьях и кустах, ветви взмывали и рушились.А если ударял резкий порыв,тонкими голосами, заплетаясь, заговаривала трава.
На повороте аллеи, чуть ли не нос к носу, я столкнулся с Ромеро и Мери. От неожиданности я остановился,а когда, спохватившись, хотел пойти дальше, остановились они.
— Как здоровье, друг мой?- спросит Ромеро.- Вид у вас неплохой.
— Суть тоже. Никогда не чувствовал себя так хорошо. Простите, я тороплюсь.
— Идите, Эли!- разрешил Ромеро,приветственно приподняв трость.- Вы всегда были твердокаменно аккуратны.
Я успел услышать, как Мери сказала:
— Эли мог бы составить компанию для той экскурсии? Как по-вашему, Павел?
Что ответил Ромеро, я не разобрал. Экскурсии я не терплю со школы, когда нас пичкали ими. Меня удивило лишь, что Мери назвала Ромеро Павлом.
Я долго гулял по Звездному проспекту.В аллеях все так же шумели липы,глухо бормотали дубы, несильный ветер трепал листву, как волосы. Я думал о разных событиях,одна мысль неторопливо сменяла другую. Ничего нет странного, что Ромеро знаком с Мери,он покидал Землю всего на год, остальное время провел в Столице.Будем надеяться, что с Мери он будет счастливей,чем с Верой. Нужно ли сообщать Вере о новой привязанности Ромеро? Очень возможно, что Вера огорчится… Вера уже далеко- в иных мирах!
Потом эти мысли отошли от меня, и я снова стал размышлять о своей работе — о быстродействующей связи со звездолетами, уходящими в далекие рейсы.
Как и Ольга когда-то,я мечтал о диспетчерских планетах, созданных на галактических трассах.Я видел темные точки,насаженные в космосе, и говорил с ними, я снова был звездопроходцем в командирском зале: «Алло,девушка, вы Н-171?В тринадцатый раз вызываю,нельзя же так!… Я- звездолет ВК-44. Сообщите, сколько до Дзеты Скорпиона? У нас что-то забарахлили параллаксометры и интеграторы пути».- «Я Н-171,- шептал я себе.- Не нервничайте, звездолет ВК-44, вы не один в космосе. До Дзеты Скорпиона от вас сто тринадцать парсеков, вам надо прибавить ходу, чтобы уложиться в расписание. Делаю замечание: с неисправными приборами не отправляются в рейс.В следующий раз сниму с полета».
Я был счастлив оттого, что придумал суровую отповедь себе от незнакомой девушки на диспетчерской планете Н-171. Потом, устав, я присел на скамейку и снова вскочил. Идти домой по-прежнему не хотелось. Я запросил у Справочной информацию о сценических представлениях.
В стереотеатрах шла смешанная программа.Театр классики показывал Еврипида, Аристофана,Шекспира, Мольера, Турнэску, Мазовского, Сурикова, Джеппера — в каждом из восемнадцати своих залов по две пьесы в день.В театре комедии шел водевиль «Три страшных дня космонавта Гриши Турчанинова»- вещица отнюдь не свежая, и злая сатира «Генрих Бриллинг играет в бильярд на планете ДП-88». В концертных залах обещали Баха и Мясоедова, Трейдуба и Шопена. Я выбрал стереотеатр. Это старейший из театров Столицы, там гордятся приверженностью к древности, вот уже два века до него не доходят новые веяния.