— Нет, нимало не свидетельствуют!
— Кто-то из нас двоих и вправду сошел с ума! И надеюсь, что это не я. Кто же они такие, если не жестокие и не враги?
— Адмирал! Они равнодушны к нам.
9
Я бы погрешил против истины, если бы не признался, что был потрясен. Есть слова радостные и неприятные,пустые и малозначащие, легковесные и такие, что тяжесть их ощущаешь как гирю. Большинство наших слов- информирующие. А есть слова-озаренья, слова-молнии, пронзительно высветляющие тьму, слова-ключи, размыкающие тайные двери к захороненной истине. Таким озаряющим, таким ключевым и прозвучало словечко «равнодушны». Для меня Ромеро мог дальше и не говорить. Я уверовал сразу и окончательно.
А Ромеро все говорил, распаляясь от собственного красноречия. Все переворачивалось,все становилось с головы на ноги: в грозный мир, окружавший нас, в нелепый и дикий мир возвращалась естественность.
Гибель «Змееносца» навела и Ромеро на мысль, что у рамиров и после смерти Оана имеется свой информатор на «Козероге».Но потом он усомнился,нужны ли им агенты среди нас. Враги ли они? И он вспомнил предания разрушителей и галактов, что могущественные рамиры переселились в центр Галактики, чтобы перестраивать ядро.Вот оно,это ужасное ядро,за стенами корабля!Невообразимый хаос,непрерывно длящийся вечный взрыв- такова грозная картина ядра.Что здесь перестраивать?Здесь может быть лишь одна надежда- не допустить до всеобщего столкновения звезд,до вселенского коллапса,грозящего гибелью всей Галактике. Всемирное тяготение, такое чудесное свойство материи в местах, где ее мало, становится проклятием, когда материя сгущена, как в ядре. Самые надежные лекарства превращаются в яды, если брать их в больших количествах.
— Я вообразил себе,что мы на много порядков могущественней, чем сейчас. И пришел к выводу, что поставил бы себе задачу- подальше убирать от ядра все, что возможно вынести на периферию Галактики, создать дисгармонию, как-то направленную против процессов,ведущих к взрыву. Не о том ли сигнализирует выброс из ядра шарового скопления с миллионами звезд? Не имеет ли к тому же отношения и распыление светил в Гибнущих мирах,а возможно, еще в тысячах скоплений,которые остались нам неизвестны? И если при этом гибнут какие-то формы жизни- не останутся ли к этому равнодушны могущественные чистильщики? Вас это возмущает? Но вообразите такую ситуацию. Заражен гниением большой участок леса,болезнь распространяется на весь лес.Мы вышли бороться с гнилью,валим деревья. Станем ли мы считаться с тем, что попутно уничтожим и какую-то часть лесных муравьев? Мы равнодушны к ним, мы не желаем их гибели. Пусть они бегут, лишь бы не мешали. Но если, разъяренные, что их жилища разворочены,они кинутся на нас, не передавим ли мы их? Нет ли здесь аналогии с тем, что мы наблюдали в Гибнущих мирах?
— Мы, очевидно, тоже относимся к галактическим муравьям?- спокойно поинтересовался Олег.
— В какой-то степени- да.Рамиры могли бы давно уничтожить и нас, и аранов, если бы мы были их реальными врагами.Мы значим для рамиров столько же, сколько муравьи для человека. А что они стараются заранее знать о наших намерениях,так ведь и мы постарались бы иметь информацию о движении муравьев в лесу- ну хотя бы для того,чтобы не губить их понапрасну.Говорю вам:рамирам плевать на нас! И лишь когда мы как-то- разрывом ли пространства, нарушением ли гравитационного равновесия- затрудняем их деятельность, они щелчком сердито отбрасывают нас, а нам представляется, будто вспыхнула война и на нас движутся армии безжалостных врагов!- Ромеро, говоривший до этого в зал, повернулся ко мне:- Убедил ли я вас, друг мой?
— На три четверти, Павел.
— А почему не полностью?
— Очень уж неприглядную роль отводите нам. Галактические муравьи! Если это и правда, то горькая.
— Когда-то люди сочли очень горькой и ту правду,что Земля вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг Земли. И многие восприняли как оскорбление, что существуют и другие разумные цивилизации, кроме человечества. Величайшей ошибкой было считать себя всех превосходящими. Вспомните, Эли: по мере того как росли могущество и разум человечества, все больше рассеивалось ощущение исключительности человека во Вселенной. Будем и дальше продолжать этот процесс самопознания!
— Почему вы обращаетесь ко мне? Говорите для всего экипажа!
— Спор идет о том,какую роль для рамиров играете именно вы, а не другие. А я в самой постановке вопроса вижу все то же ваше высокомерие. Не нужно новой трагедии ошибок. Мы вообразили себе рамиров слишком людеподобными, верней — существоподобными. А это не доказано, друзья мои!
Ромеро дальше сказал,что еще в двадцатом веке старой эры один физик разделил все живые существа на три класса: цивилизации первого порядка, которые приспосабливаются к обстановке;цивилизации второго порядка, которые приспосабливают обстановку к себе; и цивилизации третьего порядка, меняющие самих себя, если не могут или не хотят изменить внешней обстановки. Все животные- первого порядка,это существа примитивные.Люди и их звездные друзья -на класс выше:им под силу делать свое окружение удобным для себя.Но люди не становятся жароупорными,чтобы спуститься в жерло вулкана,хладоустойчивыми, чтобы нагишом прогуляться в космосе. Рамиры, возможно, еще на класс выше. У них нет постоянного облика,они могут создавать себе любой.Аран был не маской рамиров среди аранов, а обыкновенным рамиром, напялившим араноподобие. Сверхъестественного здесь нет, только высокое развитие цивилизации.
— Когда-нибудь и наши потомки,друзья, будут свободно менять свой облик. И телесное несходство демиурга и человека,ангела и невидимки,галакта и арана не будет непреодолимым препятствием даже для их взаимной любви.Я верю в это!
— Вот мы и завершили обсуждение,- сказал Олег.- Самообвинения научного руководителя опровергнуты.Но удовлетворения у меня нет. Важнейшие практические вопросы темны.И самый первостепенный- как вывести последний корабль из ядра?
И Олег напомнил, что до сих пор мы искали прямых путей выхода, путей, эффективных самих по себе. Само по себе здесь ничто не эффективно. Здесь годится лишь то, что не противодействует рамирам. А что им не противодействует? Какое наше действие не вызовет очередного «щелчка по носу»?
— Наш плен, между прочим, противоречит вашей теории о равнодушии к нам рамиров,- заметил Олег Павлу.- Она не объясняет насильственную задержку звездолета. А без объяснения этого вырваться на волю затруднительно. Все мы будем думать об этом, а тебя, Эли, попрошу особо.- Он с грустной насмешкой улыбнулся.- Если ты их связной, то они могли бы и подсказать тебе решение загадки!
Олег закрыл совещание, и я подошел к Мери. Она смотрела на меня, как на вернувшегося из могилы. Я провел рукой по ее волосам, она улыбнулась бледной улыбкой. Глаза ее были полны слез.
— Не надо,- сказал я.- Павел блистательно доказал, что я не изменник. Эту ночь мы будем спать спокойно. Благодари Павла.
Ромеро церемонно поднял трость.
— Что вы искренне верите в собственную измену, непостижимый Эли, мы все видели. Сомневаюсь, чтобы ваша жена была так наивна.
— Ах, я уже не знаю, во что верила, во что нет,- сказала она устало.- Я привыкла к тому, что Эли способен на все… Действия его временами так противоречат всему, чего ждешь… Я думала о том, смогу ли заставить себя быть живой, если с виновностью Эли согласятся.
Я попросил Ольгу задержаться. Когда мы остались одни, я сказал:
— Теперь ты понимаешь, что я не мог впустить тебя перед совещанием? Спрашивай, Ольга.
— Расскажи,как это случилось.Ирина перед испытанием пришла на обед страшно взволнованная. Я отнесла ее возбуждение за счет слабости после болезни, она так легко раздражалась, так часто плакала…
— Разве Олег не говорил, о чем просил Ирину Эллон?
Олег рассказал Ольге все,что знал,она хотела знать больше. Но я мог только повторить его рассказ.Ольга заплакала,когда я упомянул, что Ирина попросила не проклинать ее.Я с нежностью глядел на маленькую голову Ольги, на ее седые вьющиеся волосы. Судьба многим одарила эту женщину: и громкой славой, какой не доставалось ни одной другой женщине, и горем, которого хватило бы, чтобы разорвать любое сердце.
— Как ты думаешь: она погибла?
На это я не мог ответить.Выброшенные в прошлое не возвращались живыми. Это мы видели на примере Мизара и Эллона.Но из будущего возвращение совершалось: вспомним Оана, выскользнувшего из будущего прямо на наш звездолет, того же Мизара, того же Эллона- он ведь живым промелькнул мимо нас, низвергаясь из будущего в прошлое. Ирина не вернулась, но это не значит, что она мертва. О физике прошлого мы что-то знали, но что мы знаем о будущем?
— Олег говорит то же,что и ты.Но я боюсь,что он просто хочет утешить меня.
— Олегу важней утешить себя.Он любит Ирину.И потом, что значит- утешить? Ты не только капитан галактических кораблей, но и знаменитый астрофизик. Мы должны спрашивать у тебя, что произошло с Ириной, а не ты у нас.
— У меня просьба к тебе и Олегу.После гибели «Овна» я могу только дублировать Осиму.Но у него такой прекрасный дублер, как Эдуард. Я бы хотела заняться механизмами времени.Я считаю своим долгом закончить работы, которые начала моя дочь.Любое расстройство стабилизатора может ввергнуть нас в новое безумие.
Я догадывался, что она мечтает еще и том, как найти безопасные выходы в будущее и дознаться, что совершилось с Ириной.
— В моей поддержке не сомневайся. Думаю, и Олег не воспротивится.
10
Исчезнувший Голос заменил Граций. Мы немного поспорили, не нужно ли возвратиться к прежней схеме звездолетовождения: анализаторы- МУМ- командир корабля. Схема ни разу не отказывала в спокойных космических областях. И Осиме, и Камагину такая практика казалась удобней.Мы с Олегом не согласились с ними. МУМ- механический рассудок, она беспомощна без причинной связи. Грозный опыт показал, что нарушение течения времени выводит из строя рассудок.Причинная связь- эквивалент нормальной связи времен, а нормального-то времени в ядре как раз и нет! Над рассудком должен стоять разум, мыслящий целостно.
— Граций отлично справится с прежней функцией Голоса,- объяснил капитанам Олег. — У них одинаковая структура мозга, ведь и Голос по происхождению из галактов.
Так Граций стал полновластным хозяином оперативной рубки. Он не вознесся на высоту, как его предшественник. Но и не захотел дальше неутомимо шагать вдоль кольцевых стен. Он затребовал кресло. Кресло разыскали самое огромное, из корабельного «запаса на все случаи», в обычных приспособлениях для сидения массивный галакт не разместился бы. Водрузили его на специальный постамент.
И теперь Граций представал входящему такой величественной фигурой, что всякого охватывал трепет.Ромеро сказал, что раньше Граций был богоподобен, а сейчас- богоравен. И мне Граций напоминал Зевса, восседающего на троне, — кажется, была такая древняя статуя.Величавое богоравенство не мешало Грацию работать с быстротой человека и исполнительностью демиурга. Мозг у галлактов подвижней тела.Если не требовалось размахивать руками или бежать, Граций мог бы дать фору любому. В спринте на беговой дорожке он не взял бы и жалкой премии, но состязаться с ним в быстроте мышления не стоило.
Еще до того как Граций утвердился в рубке,меня посетил Орлан.Демиург не любил ходить по гостям.Мы обычно встречались с Орланом в служебных помещениях.Лишь у Грация Орлан бывал часто- вероятно,из желания подчеркнуть, что между демиургом и галактом не существует ненависти, некогда разделившей их народы.
— Эли, правда ли, что работами по трансформации времени будет руководить капитан Ольга Трондайк? — спросил он так официально, как я не слышал от него со времени, когда он выступал от имени Великого разрушителя.
— Ты против, Орлан?
Он взметнул вверх голову на гибкой шее, но из уважения ко мне опустил ее без большого шума.
— Работы по трансформации времени вели демиурги. Мне бы самому хотелось заменить Эллона.
Не могу передать, как я удивился. Орлан был для меня в разные годы разным: звездным адмиралом, пленившим мой корабль, могущественным вельможей Империи разрушителей, жестоким врагом вначале, добрым другом потом, соратником по бедствиям, одним из создателей Звездного Содружества и, быть может, самым близким мне существом среди разумных нелюдей.Но инженером я его представить себе не мог. Он никогда не выказывал ни интереса к расчетам, ни влечения к конструированию механизмов.
Но Орлан объяснил,что в молодости готовился в промышленные руководители: получил инженерное образование, стажировался на заводах. И не удостоился назначения в министры звездолетостроения лишь потому,что Великий разрушитель поручил ему дела большой галактической политики.
— В том, что я бросил инженерную деятельность, виноваты Ольга Трондайк и ты, Эли. После вашего пролета через неевклидовы теснины Персея и взрыва Второй планеты Великий призвал в свое окружение всех, кто по знатности мог служить опорой трону.
— А сейчас ты хотел бы вернуться к инженерным делам, Орлан?
— Эли, я сейчас единственный, кто не имеет индивидуальных заданий. После ухода Грация в рубку и особенно после гибели великого Эллона мне грустно слоняться по кораблю.
— Ты не возражаешь работать с Ольгой, как Эллон работал с ее дочерью?
— Если она не возражает, Эли.
— Она не будет возражать.
Несколько дней я не ходил в консерватор. А затем меня снова потянуло на корабельное кладбище. Но спускался я туда по-новому. Старые чувства были развеяны, новые только нарождались. В каком-то смутном смятении я не знал, чего хочу, чего жду.
В консерваторе добавился новый саркофаг. Я постоял около Эллона. Демиург обладал могучим мозгом, но вибрации времени не снес. Даже гений не способен вынести душевный разрыв между прошлым и будущим без прочной опоры в настоящем.
Я медленно шел от Эллона к Мизару,от Мизара к Трубу,от Труба к Лусину.Я не спешил к Оану, перед араном я должен был задержаться надолго: мне хотелось снова поговорить с ним.
— Оан,я не знаю теперь,кто ты- посланец врагов или безучастных к нам, или даже непонятных друзей,- сказал я,когда подошел к саркофагу лазутчика.- А ведь это важно знать, согласись, если ты способен понимать меня. О, ты понимаешь, в этом-то я уверен! Ты- датчик связи между нами и рамирами, вот и все твои секреты.Сложное устройство,сложное,подслушивающее, подглядывающее, мыслечитающее,а к тому же еще и выполненное в форме живого существа, правда, наполовину превратившегося в силуэт,но это уже ни от тебя,ни от твоих хозяев не зависело: и муравьи способны укусить дровосека!Скажи же мне, Оан, чего вы хотите от нас? Почему держите пленниками в стреляющем звездами, как дробинками, костре ядра?
Я с таким волнением обращался к нему, словно и впрямь ожидал ответа. Оан, естественно, молчал. А я все настойчивей требовал:
— Думай о моих вопросах!Передавай их равнодушным собратьям. Мы не муравьи, что бы там ни говорил Ромеро о вашем величии и нашем ничтожестве.Мы вырвемся из ада, в котором вы заперли нас! Не по искривлениям метрики, не по гравитационным лазам, без аннигиляции вещества и пространства, здесь все выходы заказаны- это мы уже постигли.Мы вырвемся через то время, которого ты страшишься как больного и которое единственное спасет мир от уничтожения. Не рыхлое, а гибкое, не разорванное, а струящееся, не мертвое, а живое- вот таким оно будет в наших руках! Мы вырвемся, говорю тебе! Через время прямое, ведущее в будущее, через время обратное, свергающее в прошлое, через время кривое, через время перпендикулярное!…
Меня ошеломил собственный выкрик! Свершилось! Слово было сказано. Тьму загадок озарило сияние истины.Пока это было еще слово,а не поступок,но слово стало мыслью. И без рассуждений, каким-то нерасчлененным, но бесконечно убедительным пониманием я знал уже, что нашел единственно важное! Это было решение, какого мы все искали. И оно пока было только словом, невероятным, озаряющим, поистине ключевым словом- «перпендикулярное».
Вспоминая сейчас ту минуту, я снова волнуюсь. Меня опять наполняет восторг открытия. Я,повторяю,не рассуждал,я просто знал, я только знал — да, загадок больше нет, да, найдена единственная возможность спасения. И если бы меня в тот момент спросили,могу ли я хоть чем-нибудь обосновать свою уверенность, я ответил бы растерянным молчанием- нет, ликующим, а не растерянным! Время обоснований еще не наступило.Ведь я только знал! Я увидел ключ к запертой двери. Я еще не открывал заветной двери внезапно очутившимся в руке ключом. Я только знал, что дверь будет открыта!