Я кинулся наружу. Мне надо было видеть Олега. В коридоре я вспомнил, что МУМ работает, можно послать мысленный вызов.Олег был у себя. Я услышал удивлений голос:
— Я срочно нужен, Эли? Прийти к тебе или в лабораторию?
— Лучше всего у тебя, Олег.
— Хорошо, иди ко мне…
Он встал, показал на кресло. Лицо его вдруг стало краснеть: мое волнение мгновенно передалось и ему.Я сел,он продолжал стоять.На столе покоился рейсограф- ящичек,похожий на МУМ, но поменьше, он, как и МУМ, хранил в себе нептуниан, бесценный, зеленоватый кристалл, неизменное сердце всех схем в мыслящих механизмах.Только в рейсографе нептуниан использовался не для расчетов, а для записи пройденного пути. Это была память о рейсе- то, что раньше называлось бортовым журналом. Я бросил взгляд на рейсограф и отвернулся. Олег сказал с надеждой:
— Эли, у тебя такой вид!…
— Выход на волю не там, где мы ищем,- сказал я.- Надо испробовать время перпендикулярное, а не прямое и обратное.
И с ним произошло то же чудо! Он мгновенно понял, мгновенно уверовал! Слово «перпендикулярное» не прозвучало,а просветило: это было озарение, а не разъяснение. Олег посмотрел на меня с восторгом, я мог насладиться эффектом, но сказал он то, что должен был сказать командующий эскадрой:
— Да,конечно,это было бы решение. Но существует ли перпендикулярное время? Можем ли мы овладеть им?
— Давай оценим аргументы за и против.
— Говори ты, я буду возражать, если найду возражения.
Только сейчас подошло время рассуждений. И с той же уверенностью в истине, которая охватила меня, когда с языка сорвалась формула «перпендикулярное время»,я знал,что найду неопровержимые доказательства и опровергну сомнения. Озарение должно превратиться в знание- из провидения стать теорией.
И я начал с того,что до сих пор мы знали лишь одномерное время, одномерное и однонаправленное: оно шло от прошлого через настоящее к будущему. Время вытягивалось в линию, показывало лишь в одну сторону. Только так идут наши маленькие процессы в нашем маленьком мирке.Мы уверовали, что по-иному и быть не может. И когда в ядре повстречались со временем гибким и нелинейным, не поняли его сути, сочли, что оно непрочно, в страхе заговорили о разорванной связи времен.
— Иначе говоря, ты утверждаешь, что разрыва времени нет?
— Да, я это утверждаю.Разрыв времени- лишь наше представление о куда более сложном процессе его изгиба. Реальное время двумерно, его можно изобразить векторами на плоскости,а мы видим лишь его проекции на одну ось.И если время ушло в сторону, перпендикулярно к оси, на ней появится пустой интервал, мы в ужасе видим разрыв.Нет, время не разрывается,оно непрерывно,но направлено не только вперед,не только назад,но и вбок.И напомню,- добавил я,сам пораженный воспоминанием, — что Оан когда-то тоже говорил об изгибах времени.
— Представить себе изгибы времени трудно…
— А можно представить себе искривление пустого пространства? Неевклидову метрику пустоты?Уверяю тебя, это еще трудней.Оан наталкивал нас на открытие, но мы были тогда далеки от нового понимания времени. А между тем все вокруг должно было бы подвести нас к нему.Вот тебе поразительный факт. Во Вселенной не существует одновременности. Одновременность мира- абстракция. Такая же абстракция,как геометрическое тело, лишенное физических свойств. Мы сами выдумали эту абстракцию,и она безмерно нас путает,не разъясняет, а затемняет мир.Реально любое тело в мире разновременно. Любой процесс, протекающий, как нам кажется, мгновенно, есть лишь статистическая равнодействующая бесконечно разных, бесконечно далеких одна от другой эпох, лишь схлестнувшихся в данный миг в данной точке данного тела.
— Парадоксально, Эли. Нужно обосновать…
Обоснование меня не затруднило.Каждый объект существует в своем индивидуальном времени,это так.Но ведь изолированных объектов нет,все кругом взаимодействует со своим окружением: атом с атомом, звезда со звездой, галактика с галактикой. Связь эта реальна, но одновременна ли? Ни в коем случае! Мы видим ближнюю звезду, какой она была десять лет назад, дальнюю — тысячи лет назад, периферию Галактики- сотню тысяч лет назад, а другие галактики видятся нам сегодня,какими были миллионы и миллиарды лет назад. Вот он, наш сиюминутный пейзаж: одномгновенная картина мира- бесчисленные мазки из разных эпох, лишь совмещенных в воображаемой сиюмгновенности: Вселенная в любой точке,для любого взгляда, в любое мгновение безмерно разновременна. Реальной одновременности не существует, ее можно лишь вообразить, а не физически обнаружить.
И это не мираж. Нет, одновременная разновременность- реальный процесс, грандиозный физический процесс, тот, что определяет всю структуру мироздания — взаимодействие всех материальных объектов Вселенной. Ибо космос наполнен гравитационными волнами,частицами,фотонами,газом, пылью… И все это облучает, окутывает,притягивает, отталкивает. И одно приходит из вчера, другое из миллиарда ушедших лет,а суммарное действие их в любом месте- сиюмгновенно. И каждый объект на воздействие этих разновременных сил отвечает своим воздействием,но и оно достигает своих соседей неодновременно- близких скоро, дальних через миллиардолетия. Таким образом, действующее время любого места Вселенной- равновесие всех прошедших эпох, вся безмерная громада миллиардолетий, сведенная в одно мгновение.
Олег снова прервал меня:
— Между прочим, отсюда следует, что настоящее никогда не теряется в бездне прошлого. Допустим, я излучаю в пространство свое изображение, свои поля- в общем все,что я как космическое тело собой представляю.И сколько бы ни прошло лет, в каком-то отдаленном уголке Вселенной всегда найдется это мое мчащееся излучение, и оно будет физически воздействовать на встречающиеся объекты. Мое прошлое будет реально существовать в моем далеком будущем!
— Ты меня опровергаешь или выискиваешь подтверждения?
— Перейдем к практическим вопросам,- предложил он.- Концепция твоя интересна, но я хотел бы определить программу действий.
— Не знаю, сколь практична программа, это можно установить лишь в лаборатории.
План мой сводился к следующему. Пребывание в ядре, в однолинейном токе времени,рано или поздно кончится нашей гибелью.Выход вперед, через будущее, или назад, через прошлое, не удался. Главная опасность- переход через нуль времени. Мертвая материя выдерживает такие переходы легко, но для организма они смертельны.Стало быть,нужно выйти из однолинейности в двухмерность времени. Преодолеть узы своего времени и шагнуть во время соседнее, в иное время, в иновремя,как можно его назвать. Не просто оторваться от своего времени, а искривить его, отклониться в сторону- и держать искривление постоянным. И получится, что в каждый данный момент мы движемся вперед, в сторону будущего, а в сумме все больше и больше отклоняемся от него. А в какой-то точке, продолжая двигаться вперед, мы расстаемся со своим будущим, хотя и не пересекаем нуля времени, и начинаем двигаться к своему прошлому, которое теперь и является нашим будущим.
— Ты описываешь движение по окружности, Эли.
— Совершенно верно. В этом и есть моя мысль- вырваться из одномерного, прямолинейного времени во время двухмерное, кольцевое. Форма кольца нужна для того,чтобы суметь возвратиться в свое прошлое, не переходя опасного нуля времени.
— Кольцо обратного времени!- задумчиво проговорил Олег.- Звучит хорошо.
— Если тебе нравится название, так и назовем операцию: возвращение по кольцу обратного времени. Не хочешь ли пойти в лабораторию и набросать с Орланом и Ольгой план экспериментов?
Олег взял рейсограф и понес его в сейф. Я спросил:
— Почему тебя заинтересовал пройденный путь?
Он молча возвратил рейсограф на стол, так же молча нажал кнопку.На экране, встроенном в рейсограф, вспыхнула тысячекратно виденная уже картина- дикая сумятица звезд, взрыв, некогда прогремевший в ядре и непрерывно с той поры совершающийся. На больших звездных экранах можно было наблюдать такие же безрадостные пейзажи,но живые, быстро меняющиеся,а здесь рейсограф показывал картину, схваченную в один из моментов полета.
— Тебе ничего не говорит это изображение, Эли?
— Нет, конечно.
— Это то место, где пропала Ирина.
— Понимаю, Олег… Печальное воспоминание…
Я больше не спрашивал.Здесь начиналась область,куда нельзя было лезть без спросу. Олег странно улыбнулся.
— Эли, если мы выберемся из этого ада и вернемся на Землю, примешь ли ты участие еще в какой-нибудь галактической экспедиции?
— Вряд ли. Не по возрасту.
— А я пойду в новый поход. Я ведь моложе тебя, Эли. И у меня нет другой цели в жизни, как бороздить космос.
— И ты вернешься в ядро?
— Мы в него проникли первые,но разве можем объявить себя последними? Новая экспедиция будет лучше подготовлена. И если я приму в ней участие, звездные пейзажи, сохраненные рейсографом, понадобятся.
— Ты намерен искать Ирину?- спросил я прямо.
Он аккуратно поставил рейсограф в сейф.
— Во всяком случае, мне хотелось бы знать, что с ней.
11
Только сейчас мы сумели в полной мере оценить инженерную гениальность Эллона. Коллапсан давал возможность не только сгустить и разредить время, переменить знак течения, но и искривить его. Время стало изогнутым, оно характеризовалось не одной скоростью и направлением течения, но и углом к нашему естественному времени.Этот угол отклонения от нашего времени Ольга назвала «фазовым углом вылета в иновремя».Она быстро нагромоздила сложнейшие формулы «угла иновремени». В них, возможно, могла бы разобраться МУМ, но мои способности они превосходили.Зато Ольга порадовала нас,что Орлан понимает ее с полуслова и что некоторые из сумасбродно сложных формул принадлежат ему. Этому я не удивился. У демиургов врожденный дар к небесной механике. Мы сильней их в ощущении добра и зла, человеческая особенность- отстаивание справедливой морали при всех преобразованиях одной социальной системы в другую:правда везде правда,угнетение везде угнетение,свобода везде свобода. Но в конструировании гравитационных машин нам далеко до демиургов.
— Возможно, завтра, Эли,- сказала Ольга однажды утром.
Это означало, что завтра опробуют генераторы фазового иновремени, действующие уже не в атомном масштабе, а в макровремени корабля.
— Наверно, завтра,- сказал Орлан за обедом.
— Итак, завтра,- объявил Олег за ужином.
Утром я поспешил в командирский зал. Там были уже все капитаны и Орлан. Управление генераторами фазового времени принял Граций: для него, бессмертного,переброс из одного времени в другое все же значил меньше, чем для любого из нас,-мы учитывали и это обстоятельство. Звездолет вел Камагин, тоже привычный к путешествиям во времени, он поддерживал мысленный контакт с Грацием. А всем остальным отвели роль зрителей. Я предвкушал красочные перемены при переходе из своего времени в чужое. Меня только беспокоило, как отнесутся к этому рамиры. Все могло быть!
— …Три,два,один, нуль!- скомандовал Камагин,и время чуть-чуть искривилось.
Ничто не изменилось.На экранах те же летящие звезды- ни одна не затряслась,не потускнела.Сдвиг фазы времени был,правда, ничтожный, но все же мы шли уже в чужом времени, к чужому будущему. А картина снаружи была такой, будто чужое будущее принималось как свое- словно всебудущность являлась здесь нормальным физическим процессом.
— Работают ли генераторы обратного времени?- громко усомнился Осима.
— Молчат что-то наши равнодушные боги. Не уследили за нами, что ли? — пробормотал Камагин.
— Если они заговорят, мы их не услышим,- возразил Орлан.- Их луч уничтожит нас раньше, чем мы сообразим, что уничтожены.
Спорить с этим было трудно.Через некоторое время МУМ сообщила, что рисунок звездного хаоса меняется,а Граций заметил и зрительно перемены в пейзаже. Ни мы в командирском зале,ни зрители в обсервационном изменений не видели.Орлан удалился к генераторам фазового времени,а мы с Ольгой пошли ко мне.Мери тоже не находила перемен на экране- звезды как звезды, их такое же множество, шальных, беспорядочно летящих…
— Что мы в иновремени, гарантирую,- сказала Ольга. — И хотя сдвиг по фазе незначителен, угол вылета из нашего времени накапливается. Я ожидаю вскоре значительных изменений пейзажа.
— Я погашу экраны,- предложила Мери.- Мы не отрываемся от них, а изменения накапливаются постепенно, и мы привыкаем к новому пейзажу, еще не разобрав, что он новый.
— Молчат рамиры,-повторил я слова Камагина,когда Мери занавесила комнатный экран.
— Рамирам надоело издеваться над нами,- убежденно объявила Ольга.- Если они равнодушные, то должны же они когда-нибудь оставить нас в покое.
По всему, рамиры либо не заметили нашего бегства, либо мы перестали интересовать их, либо- и такая мысль явилась мне- наш уход по фазовому искривлению времени их устраивает. Обо всем этом надо было размышлять — был тот случай, когда правильный ответ сразу не дается.
— Отдохни,- сказала Мери, и я прилег на диван.
Она разбудила меня через час. Ольги не было.
— Посмотри на экран,- сказала Мери.
Я вскрикнул от неожиданности.Мы были в другом мире.Нет, это было все то же ядро Галактики, тот же неистовый звездный прорыв, тот же светоносный, светозарный ад!Но ядро было иное,то же- и иное! Это трудно передать словами, это надо увидеть самому. День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем мы с тоской наблюдали на звездных экранах одну постоянно воспроизводящуюся картину.А в течение одного нашего крохотного корабельного дня она переменилась. Да, это было ядро, но ядро в другом времени, не в прошлом, не в будущем, а в ином!
— Мери, рамиры нас выпускают!- воскликнул я в восторге.- Нападения не будет!
С того дня прошло немало времени.Может быть,часов, может быть,столетий, а если мне скажут,что миллионолетий,я не удивлюсь.Время, в каком мы движемся, чужое. Приборы его измеряют, МУМ запоминает, рейсограф фиксирует на своих картинках, а я его не понимаю- оно не мое.
Я сделал это отступление,сидя в консерваторе и диктуя историю нашего выхода из ядра,для того чтобы передать, с каким нетерпением все мы ждем возвращения из иновремени в наше.Мы уже прошли первый поворот на время, перпендикулярное нашему,прошли и второй поворот в иновремени на обратное, но параллельное нашему,подходим к третьему повороту на второй перпендикуляр — и начнем сближаться с нашим временем. И все повороты проделаны без перехода через опасный нуль.А преодолев последний,мы устремимся за нашим прошлым- оно будет впереди, оно будет в нашем будущем! И когда мы состыкуемся со своим временем, мы покинем иновремя- и кольцо обратного времени замкнется!
Я жду возвращения в свое время,но размышляю о другом. Рамиры нас выпустили — это очевидно.И это странно.Почему нас выпустили? Нам, возможно,- а если не нам, то нашим потомкам,- еще придется встречаться с этим сумрачным народом. Я не верю, что они равнодушные. Вчера я пригласил Ромеро к себе.
— Павел,- сказал я,- мне не нравится ваша теория насчет дровосеков и муравьев.
— Хорошо, пусть не муравьи. Мы- бабочки, залетевшие на ночной костер дровосеков. Такое сравнение вас устраивает, мой мудрый друг?
— И бабочки меня не устраивают.
— Кем же вы хотите видеть нас, Эли?
— Мы- кролики, Павел.
— Кролики? Я правильно вас понял?
— Павел, я когда-то говорил вам, что стараюсь преобразовать координатную систему моего мышления в систему мышления рамиров. Я хочу взглянуть на мир глазами наших противников,если они только смотрят глазами, как мы, а это под сомнением. Вообразите, что мы, человечество, старше на миллион лет и всю эту тысячу тысячелетий непрерывно совершенствовались…
— Просто невообразимое могущество и сила!…
— Да,Павел.Нам и сейчас под силу создание и уничтожение планет.А что будет через миллион лет интенсивного развития? Не захотим ли мы навести порядок не только в отдельных звездных системах,даже не в звездных скоплениях, а в самой Галактике? А Галактика больна.Главная масса ее звезд — в ядре, и ядро неустойчиво.Она на грани взрыва.Разве нам незнакомы квазары- звездоподобные галактики, испытавшие катастрофу, в которой были уничтожены все формы жизни и разума,если они там существовали? Мы, столь могущественные через миллион лет, не примирились бы с балансированием на краю гибели.Мы старались бы разредить скопление звезд в ядре, подобрать созревшие для разумной жизни звездные системы и отправить их подальше от опасности, изменить саму звездную структуру в окрестностях ядра.