- Люди грешны, Владыка, сами знаете. Не все согласны на скромность.
- Ты прав, - преувеличенно-серьезно ответил архиепископ. - Еще огонь горячий, вода мокрая и Райс впадает в западное море. А некоторые священники любят роскошь. Слыхал расхожую фразочку - "нет святых в каменных палатах"?
- Кроме Императора.
Архиепископ сцепил пальцы в замок, хрустнул суставами и поморщился.
- В этом и проблема, отец Георгий. Мы все знаем - Помазанник Божий наделен благословлением своего предка Мстислава. Потому и церковь ему подчиняется, и магия на него не действует... Но не все так просто. Я почти уверен - Император Александр не благословлен.
Охранитель осторожно поставил на стол чашку с недопитым чаем. Встал, перекрестился на образ Спасителя в красном углу. Глубоко вздохнул и спросил мгновенно севшим голосом:
- Вы понимаете, Владыка, что по закону я сейчас обязан вас арестовать за ересь? Назвать пункт Кодекса Охранителей?
- Смешная получится коллизия, - грустно ответил архиепископ, - особенно, если в ходе следствия выяснится, что я прав. Лучше сядь и выслушай.
Охранитель подошел к стулу, с которого только что подскочил, взялся за спинку, но садиться не спешил.
- Мне трудно запрокидывать голову, - попросил архиепископ. - Сядь, Жар-Птица. Костры будут позже.
Охранитель все-таки сел и скрестил руки на груди.
- Слушаю.
Архиепископ перевел дыхание. Откашлялся, отпил лекарственной настойки и спросил:
- Ты, как я слышал, недавно вспоминал старое дело о маге в императорской цитадели? Которое так и не вышло расследовать?
- То, что некоторые мои люди - на самом деле ваши люди, для меня не новость, - жестко ответил охранитель. - Да, вам верно доложили. И что?
... Рождество в Цитадели двадцать один год назад праздновали с особенным размахом. Были приглашены не только члены всех фамилий из Железной и Золотой книг родов, но и кавалеры высших орденов Империи.
Отцу Георгию тоже пришло приглашение. Сержант Михаэль фон Келлер заработал орден Огненной Звезды за уничтожение людоедских гнезд в катакомбах Гетенхельма - и теперь Её Императорское Величество хотела лично поздравить героя с Рождеством. Неважно, что сержант фон Келлер недавно стал отцом Георгием, постриг не отменяет прошлых заслуг.
Охранитель с сожалением отложил конверт с гербовой печатью. Не пристало служителю церкви...
- Ну и зря, - сказал ему тогда начальник, провинциал-охранитель Гетенхельмский. - С чего вы взяли, отец Георгий, что не можете праздновать Рождество с мирянами? Откуда этот пыл неофита?
- Как-то это... Неправильно?
- Почему? - искренне удивился епископ. - Я вот собираюсь пойти. Это же общий праздник, мы все славим рождение Спасителя, так что мешает славить вместе? К тому же в Цитадели всегда потрясающе вкусное угощение, уж простите старого чревоугодника.
- Хм... А как же... Смирение?
- Мы с вами не монахи, принявшие массу обетов, - отец Георгий почувствовал, что епископ говорит эти слова далеко не в первый раз. - Наша работа не в ограничениях, а в искоренении зла. Мы, пафосно выражаясь, воины Божьи. Не нужно превращать служение Ему в трагифарс, отказываясь от радостей, которыми Он нас одаривает. Или вы опасаетесь уронить достоинство Божьего воина, лакомясь жареной уткой в сочельник?
Так отец Георгий стал гостем на рождественском приеме в императорской Цитадели, и оказался там далеко не единственным священником.
Он давно хотел посмотреть на замок императора. Еще ребенком, Михаэль любил гулять по площади между Кафедральным собором и Цитаделью. Он с любопытством задирал голову, пытаясь разглядеть кого-нибудь в стрельчатых окнах древней гранитной махины.
Сбылась детская мечта.
Императрица Изольда лично приветствовала всех входящих в огромный зал. Улыбнулась она и отцу Георгию, поздравила с Рождеством. И не скажешь, что эта седая пожилая дама - один из самых эффективных военачальников за последние тридцать лет. Да и другие ее подвиги...
Говорят, в юности императрица забила насмерть дракона в человеческом обличье. Рядом с потомком Мстислава магическая тварь не могла обернуться громадным ящером, колдовство было бессильно, чем принцесса и воспользовалась. Пинала древнего прекрасного юношу подкованными сапогами гетской тяжелой кавалерии, пока не переломала все ребра. А потом сожгла тело. Не исключено, что на костер почти всесильный маг отправился еще живым.
Отец Георгий всецело одобрял такие методы борьбы с драконами. Вот только правда ли это? Не спрашивать же у самодержицы?
"Святая правда", - едва заметно улыбался за ее плечом элегантный кавалергард Георг фон Раух.
Торжественная часть прошла великолепно, в том числе и потому, что оказалась очень недолгой. Императрица сказала короткую речь, еще раз поздравила всех с праздником, пригласила продолжать веселиться и угощаться.
На этом официальная часть приема закончилась.
Императрица станцевала первый тур с канцлером, второй с одним из генералов, третий - с рогенским послом, а после отправилась отдыхать, оставив гостей кружиться в вальсах и мазурках.
Отец Георгий даже до пострига не любил танцы. Он так и не понял, в чем радость исполнять заученные фигуры, поминутно рискуя отдавить кому-нибудь ногу или получить по ребрам неловко отставленным локтем соседа. Императорская бальная зала - не баронский салон в захолустье, но и тут встречаются неуклюжие личности.
Если хочется порадовать девушку, исполнить обязательный набор ухаживаний в расчете на благосклонность - деваться некуда, танцуй. Но добровольно?
Хорошо, что сан - прекрасный повод отказаться. Хотя начальство условностями пренебрегает, вон, отплясывает с кем-то, благо явился не в сутане, а в мундире охранителя... Пусть ему. На то он и епископ.
Отец Георгий с радостью примкнул к группе гостей, пожелавших осмотреть Цитадель. Экскурсию проводил наследник, принц Ульрих, невысокий - в "породу Мстислава" тридцатилетний мужчина с глубоким, красивым голосом. Иногда его рассказ подхватывала дама - фрейлина императрицы Елизавета Лунина.
Осматривать залы, галереи и переходы одной из древнейших имперских крепостей было до дрожи интересно. Отец Георгий как будто снова был любопытным мальчишкой, мечтающим о рыцарских подвигах.
Подвыпивший старичок из боковой ветви семейства герцогов Ярмбергских явно разделял его чувства. Старичок не скрывал восторгов, махал руками, задавал вопросы и пытался сунуться во все углы. В какой-то момент фрейлина даже взяла его под руку, чтобы хоть как-то охладить пыл. На несколько минут старичок увлекся прекрасной спутницей, но вскоре снова начал охать, ахать и рваться сразу во все стороны.
Вечерело. За окнами сгущались синие сумерки, вскоре нужно будет возвращаться в общую залу, на торжественный ужин. Оставалось осмотреть подвалы, и экскурсантам раздали масляные лампы.
Принц Ульрих начал рассказ о подземельях Цитадели, легендарных подземных ходах и уникальной инженерной системе подачи воды и канализации, построенной в прошлом веке. Старичка заинтересовал узор на лампе, он поднял ее поближе к глазам, одновременно шагнул к решетке, за которой был один из насосов, оступился и опрокинул на себя и фрейлину горящее масло.
Старичок взвыл раненым вепрем, фрейлина ахнула, отец Георгий, срывая с себя плотную куртку, кинулся к ним, невежливо отшвырнув кого-то с дороги...
Фрейлина была цела, только подпалила краешек платья. Старичку повезло меньше, по его щегольскому дублету плясали язычки пламени. Охранитель повалил его на пол и прижал огонь курткой.
Воняло гарью, рядом кто-то кричал, старичок дергался и пытался вырваться... и вдруг все закончилось. Огонь погас, даже не тлело больше ничего. Бесшумно потухла лампа в руках остолбеневшей у решетки гранд-дамы.
Отец Георгий, охранитель, кожей почувствовал холодный, пронизывающий ветерок магии. Он не мог определить колдовство со всей точностью, и озноб вызвала скорее догадка, чем чутье - но как еще огонь мог просто пропасть?
Только волшебством.
- Спасибо, святой отец, - сердечно поблагодарил охранителя наследник. - Я восхищаюсь вашей решительностью и скоростью реакции.
- Работа такая, Ваше Высочество, - пожал плечами Отец Георгий. - Благодарю вас. Только, пожалуйста, пусть эта история останется между нами.
- Хорошо.
Остальные экскурсанты, даже притихший старичок, молчаливо с ним согласились.
Рождественский обед в Цитадели был великолепен. Утка действительно оказалась выше всяких похвал, равно как и паштеты, телячьи рулетики с черносливом и масса других блюд, названия которых ни сержант фон Келлер, ни, тем более, охранитель Георгий не знал. Он наслаждался угощением, запретив себе думать о недавнем происшествии.
После ужина будет праздничная месса, потом нужно хорошенько выспаться.
Расследование он начнет завтра. Спокойно, методично и скрупулезно. Кто-то из тех, с кем он сегодня осматривал Цитадель - маг. Скорее всего, огненный, причем пользующийся полным доверием принца, иначе не смог бы колдовать при нем. Да, сегодня колдун спас родственника Ярмбергского герцога от ожогов. А что будет потом?
Прошел двадцать один год. Провинциал- охранитель Гетенхельмский легко вспомнил то происшествие в сочельник до мелочей, слишком часто анализировал и прокачивал - кто же?
Сейчас это было уже не важно. Из семи человек, гулявших тогда по Цитадели, остался только он.
Принц Ульрих через несколько месяцев после того происшествия отрекся и пропал. Видимо, погиб - иначе не допустил бы войны принцев, призвал бы своих сыновей к миру. Или хотя бы попытался.
Елизавета Лунина умерла в ноябре того же года. Старичок фон Ярмберг погиб во время войны принцев, при разгроме родового замка. Говорят, сражался до последнего, несмотря на возраст и подагру. Гранд-дама, двое восторженных молодоженов - все уже закончили свой земной путь.
Отец Георгий пристально посмотрел на архиепископа.
- Так что вас интересует в том старом деле?
Архиепископ прокашлялся, допил лекарство и хитро посмотрел на отца Георгия.
- Меня - ничего. Мне там все понятно. А вот тебе стоит кое-что узнать о событиях двадцатилетней давности...
Начало марта того далекого года выдалось на редкость студеным. "Тридцать восьмое февраля" - мрачно шутили жители столицы, кутаясь в теплые шарфы и стараясь поменьше бывать на улице.
Мела пороша, от резких порывов ветра на широких площадях Гетенхельма завивались маленькие смерчи из жесткого снежного крошева. Город тонул в метели и угольном дыме из каминных труб.
Отец Дмитрий, юрист Священного Синода, доктор обоих прав*, "законник-церковник", как его часто называли и в глаза, и за глаза, тогда еще и не помышлял о должности архиепископа Гетенхельмского.
Он шел к Цитадели по пустынным вечерним улицам, смотрел на горящие через один фонари и иронично думал - как быстро дворники обнаружат в сугробе его обледенелый труп? Вот споткнется сейчас немолодой юрист, по глупости отказавшийся от брички, упадет в снег - и что? Время позднее, прохожих нет, все сидят по домам, у теплых печей и каминов...
Навстречу ему проехал конный разъезд городской стражи. Парни кутались в полушубки и низко нахлобучили шапки с гербовыми кокардами, но выглядели вполне браво.
- Доброго вечера, батюшка, - поздоровался с ним старший. Видимо, приметил сутану, торчащую из-под шубы. - Эк замело-то! Не мерзнете?
- Спасибо, служивый, - в тон ему отозвался отец Дмитрий, - все в порядке, я пришел почти.
"Не пропаду", - хмыкнул он про себя, ускорил шаг и через пару минут и десяток шмыганий простывающим носом вышел на Имперскую площадь.
Между Цитаделью, замком императора, и Гетенхельмским Кафедральным собором, на гранитных плитах площади, было раздолье снежным вихрям. Гвардейцы замерли у ворот, немногочисленные прохожие жались к стенам от ветра. Привидением носилась поземка, от резких порывов взметалась вверх, рисовала причудливые фигуры из снежинок.
Из снежного вихря к священнику шагнул кавалергард.
- Здравствуйте, святой отец, - услышал отец Дмитрий негромкий голос, перекрывший вой метели.- Спасибо, что пришли так быстро. Я провожу вас.
- Добрый вечер, господин фон Раух, - стараясь не стучать зубами от холода, ответил отец Дмитрий.
Они не пошли через площадь к главным воротам. Свернули в заметенный снегом неприметный проулок и оказались перед окованной железом дверью дома.
- Черный ход, - пояснил кавалергард, - Не все визиты стоит афишировать.
В прихожей слуга принял у отца Дмитрия шубу, и они с фон Раухом спустились в подвал.
"Как же его прозвали? - зачем-то пытался вспомнить священник, - Пес Императоров? Меч Императоров? А, нет, Меч - это его дед, тоже Георг фон Раух... или прадед, Конрад? Их же целая династия на службе короне..."
Довольно быстро священник потерял счет лестницам, переходам и галереям. Они прошли в замок подземным ходом, но когда он закончился и начались подвалы замка, понять было невозможно. Цитадель была многократно перестроенной и расширенной древней твердыней, и самая старая ее часть из-за нескольких реконструкций стала фактически лабиринтом.
Здесь были личные покои императрицы и ее семьи.
Фон Раух и отец Дмитрий поднялись по узкой винтовой лесенке. Иногда приходилось почти протискиваться; будь священник потолще, это могло бы стать проблемой. Несколько раз он мазнул плечом по стене, на сутане остался серый след каменной пыли. Кавалергард сохранял умопомрачительную элегантность.
"Говорят, стремление сохранять идеальный внешний вид в любой ситуации - признак не слишком здоровой психики", - завистливо подумал отец Дмитрий, глядя на своего провожатого.
К последнему пролету юрист запыхался. Он остановился перед низкой дубовой дверью и несколько раз вздохнул, выравнивая дыхание.
Кавалергард взглядом спросил разрешения и парой быстрых движений щеткой уничтожил все следы пыли на сутане священника.
"Спасибо, хоть маникюр делать не заставил", - мысленно покривился отец Дмитрий. И мгновенно пожурил себя за недостойные мысли.
Невежливо являться к августейшим особам, вымазавшись в грязи.
Тяжелая дубовая дверь открылась бесшумно. За ней был личный кабинет императрицы - комната с высокими стеллажами, уставленными книгами, папками, странными сувенирами и макетами механизмов. Детали были скрыты полумраком, горело только несколько свечей в канделябре на углу громадного письменного стола. Пахло теплым воском и едва уловимо - гвоздикой и геранью.
- Ваше Величество, - поклонился отец Дмитрий пожилой даме. В золотистом свете свечей блестело шитье ее потертого мундира жандармского полковника.
Отец Дмитрий мысленно охнул. Хотелось выразиться вслух, и покрепче...
Срочный тайный вызов в Цитадель на ночь глядя и так - исключительный случай, а уж если встречает Изольда из рода Мстислава в том самом мундире, в котором завоевала корону...
Священник, конечно, промолчал. Повернулся к молодому мужчине, прислонившемуся к стене и скрестившему руки на груди. Это было вопиющее нарушение приличий - так подпирать стенку может грузчик, но не принц Империи. Поза Ульрих абыла напряженной, натужной, ему явно было непривычно бросать вызов этикету. И одет он был не в пример торжественности своей матери - в простую рубаху и жилет.
- Ваше Высочество, - поклонился священник и ему. Чуть менее глубоко, чем императрице.
- Здравствуйте, отец Дмитрий, - наклонила голову императрица. Наследник молча кивнул.
Под глазами Изольды залегли густые тени. Она смотрела привычно-прямо, только в чуть замедленных движениях проскальзывала смертельная усталость.
Из полумрака вышла фрейлина в парадном облачении. Искрился бриллиантами шифр "И" на ее платье, перекликался с аксельбантом кавалергарда, молча замершего за правым плечом Изольды. Фрейлина передала наследнику большую кожаную папку и осталась рядом с ним.