Герой Веков - Сандерсон Брендон 57 стр.

– Вы, леди Венчер, представляете собой проблему.

Голос раздавался откуда-то сбоку. Вин приподнялась на локте и выглянула из-за поручня скамьи. У дальней стены – футах в пятнадцати – спиной к ней стоял бритоголовый человек в просторном одеянии. Он смотрел в большое окно, обращенное на запад, и заходящее солнце окружало его фигуру яростным кроваво-красным сиянием.

– Что же мне делать? – проговорил Йомен, по-прежнему не глядя на Вин. – Одна частица стали, и вы убьете моих стражников их собственными пуговицами. Немного пьютера, и вы поднимете эту скамью, а потом с ее помощью выберетесь из комнаты. Разумнее всего было бы заткнуть вам рот, постоянно держать под действием снотворного или убить.

Вин хотела ответить, но лишь закашлялась, инстинктивно пытаясь зажечь пьютер, чтобы стать сильнее. Отсутствие металла было подобно отсутствию руки или ноги – она даже представить себе не могла, что будет так сильно страдать без металлов. Считалось, что алломантия не вызывает привыкания, как некоторые травы или яды. Однако в эту секунду Вин поклялась бы, что все ученые и мыслители жестоко ошибались. Продолжая кашлять и ощущая озноб, она села.

Не переставая глядеть на закат, Йомен резко взмахнул рукой. К Вин тотчас же приблизился слуга и подал чашку, на которую она посмотрела с сомнением.

– Если бы я хотел вас отравить, леди Венчер, – Йомен по-прежнему не оборачивался, – я бы это сделал, не прибегая к вероломству.

«И то верно», – с кривой улыбкой подумала Вин, принимая чашку.

– Вода, – пояснил Йомен. – Дождевая, отстоявшаяся и очищенная. В ней нет металлов, которые вы могли бы зажечь. Я нарочно приказал, чтобы ее держали только в деревянных сосудах.

«Умно».

Задолго до того, как Вин узнала о своих алломантических способностях, она воспламеняла мельчайшие частицы металла, которые случайно получала из родниковой воды или благодаря столовым приборам.

Вода утолила жажду и уняла кашель.

– Итак, – наконец обрела голос Вин, – если вас так беспокоит, что я могу получить металлы с пищей, почему мне не заткнули рот?

Йомен некоторое время не отвечал. Наконец повернулся, и она увидела его лицо с татуировками вокруг глаз: кожа казалась того же насыщенного цвета, что и заходящее за окном солнце, на лбу серебрилась единственная атиумная бусина.

– В силу разных причин, – ответил король-поручитель.

Вин снова отпила из чашки. Оковы зазвенели, и она с раздражением осознала, что не может двигаться свободно.

– Они из серебра, – сообщил Йомен. – Если меня не обманули, рожденные туманом весьма не любят этот металл.

Серебро. Бесполезный металл, который невозможно воспламенить. Как и чистый свинец, он не давал никаких алломантических способностей.

– Да, этот металл непопулярен… – добавил Йомен и кому-то кивнул.

К Вин тотчас же приблизился слуга с маленьким подносом в руках. Сережка ее матери. С алломантической точки зрения вещица была бестолковая – бронза, покрытая тонким слоем серебра. Серебро за долгие годы стерлось, и просвечивавшая сквозь него коричневатая бронза выдавала то, каким дешевым на самом деле было украшение.

– Вот почему, – продолжил Йомен, – я теряюсь в догадках по поводу этого предмета. Я приказал изучить его. Серебро снаружи, бронза внутри. Что за странный выбор металлов? Один алломанты считают бесполезным, другой наделяет самой слабой алломантической силой. Разве серьга из стали и пьютера не была бы лучшим выбором?

Вин посмотрела на сережку. Хотелось немедленно ее схватить, просто чтобы ощутить металл. Если бы у нее была сталь, можно было бы толкнуть серьгу, превратить в оружие. Как сказал однажды Кельсер, носить ее стоило хотя бы ради этого. Она ведь досталась Вин от матери. От женщины, которую, по сути, не знала. От женщины, которая хотела ее убить.

Йомен с любопытством следил, как Вин цапнула серьгу с подноса и вдела в ухо. Он казался… настороженным. Словно чего-то ждал.

«Если бы у меня и в самом деле был заготовлен какой-нибудь трюк, – думала Вин, – ты был бы мертв спустя всего мгновение. Как же ты можешь сохранять спокойствие? Зачем отдал сережку? Даже если она и сделана из бесполезных металлов, я все равно могу как-то использовать ее против тебя…»

Чутье подсказывало, что Йомен применил ту же коварную хитрость, что была в ходу среди воров: брось противнику кинжал – и пусть он на тебя нападет первым. Поручитель явно хотел заставить противницу раскрыть все свои секреты. Это выглядело глупо. Как он мог превзойти рожденную туманом?

«Разве что он и сам рожденный туманом, – подумала Вин. – И знает, что может меня победить.

У него есть атиум, и он готов применить его, если я попытаюсь что-то сделать».

Вин не знала, верны ли ее догадки по поводу Йомена, но это не имело значения. В любом случае она не могла атаковать, потому что в сережке не было ничего особенного. Просто хотелось заполучить украшение назад, потому что привыкла к нему и чувствовала себя увереннее.

– Любопытно, – проговорил Йомен. – Как бы там ни было, скоро вам станет понятно, почему я не применил кляп…

Он поднял руку, указывая на дверь, а когда слуга ее открыл, сцепил руки за спиной. На пороге стоял безоружный солдат в бело-коричневой униформе армии Эленда.

«Убей его, – прошептал Разрушитель. – Убей всех».

– Леди Венчер, – обратился Йомен, не глядя в ее сторону, – прошу вас не разговаривать с этим человеком без моего разрешения и отвечать на вопросы, только если я их задам. Иначе его казнят, а вашему войску сообщат, чтобы прислали нового гонца.

Солдат побледнел. Вин нахмурилась, глядя на короля-поручителя. Йомен явно был спокойным человеком, который хотел выглядеть жестоким. Что в его поведении на самом деле являлось игрой?

– Ты видишь, что она жива, как я и обещал, – обратился Йомен к солдату.

– Как мы можем быть уверены, что это не кандра в ее облике? – спросил солдат.

– Задай ей вопрос, – посоветовал Йомен.

– Леди Венчер, что вы ели на ужин перед тем, как отправиться на бал?

Это был хороший вопрос. Кандра наверняка спросил бы ее о чем-нибудь более важном: к примеру, о первой встрече с Элендом. Но спросить о еде не додумался бы ни один из них. Если Вин не ошибалась, то…

Она посмотрела на Йомена. Тот кивнул, разрешая ответить.

– Яйца. Я их купила, когда в очередной раз выбралась в город на разведку.

Посыльный Эленда удовлетворенно кивнул.

– Ты получил свой ответ, солдат. Сообщи своему королю, что его жена все еще жива.

Солдат отступил, и слуги закрыли дверь. Вин откинулась на спинку скамьи, ожидая, что ей вот-вот сунут в рот кляп. Йомен смотрел на нее, по-прежнему не двигаясь с места. Вин удостоила его столь же пристальным взглядом и только потом заговорила:

– Считаете, что надолго успокоили Эленда? Если вам хоть что-то о нем известно, вы должны понимать, что он в первую очередь король и лишь во вторую – мужчина. Он сделает то, что должен, даже если это будет означать, что я умру.

– Возможно, – не стал спорить Йомен. – Но пока что недолгой отсрочки достаточно. Говорят, вы прямолинейная женщина и не любите ходить вокруг да около. Поэтому я сразу перейду к делу. Я взял вас в плен не для того, чтобы получить возможность влиять на вашего мужа.

– Если так, – с каменным лицом проговорила Вин, – зачем же тогда вы взяли меня в плен?

– Все просто, леди Венчер. Я взял вас в плен, чтобы казнить.

Если он ждал от нее изумления, то ошибся. Она просто пожала плечами:

– Звучит как-то слишком церемонно. Отчего бы просто не перерезать мне горло, пока я была под действием снотворного?

– В этом городе царит закон. Мы не убиваем без разбора.

– Это война. Если ждать, пока все «разберутся», солдатам это не понравится.

– Ваше преступление не военное, леди Венчер.

– О? И в чем же оно заключается?

– Это самое простое из известных преступлений. Убийство.

Вин удивленно вскинула бровь. Неужели она убила кого-то из близких этого человека? Может, какой-нибудь солдат из свиты Сетта? Год назад, когда она напала на крепость Гастинг?

Их с Йоменом взгляды встретились, и Вин увидела в его глазах… тоску. Тоску, которую он прятал под маской спокойствия. Нет, она не убивала его друзей или родственников. Она убила кого-то куда более важного.

– Вседержитель, – догадалась Вин.

Йомен снова отвернулся.

– Вы же не собираетесь судить меня за это? Это смешно.

– Суда не будет. Я правлю этим городом, и мне не нужны церемонии, чтобы принять решение.

– Мне послышалось, будто вы назвали это место царством закона, – фыркнула Вин.

– Я и есть закон. Я позволяю подсудимым защищать себя, прежде чем решаю их судьбу. Я дам вам время подготовиться, но стражам будет поручено убить вас, если им покажется, что вы пытаетесь проглотить что-то подозрительное. – Йомен повернулся. – На вашем месте я бы ел и пил с осторожностью. Стражи полны усердия, и они знают, что я никого не стану наказывать, если вы случайно умрете.

Вин застыла, глядя на чашку с водой в своих руках.

«Убей его, – прошептал голос Разрушителя. – Ты сможешь. Забери оружие у одного из стражников и убей Йомена».

Вин нахмурилась. Разрушитель по-прежнему использовал голос Рина – такой знакомый голос, который всегда был частью ее. Обнаружить, что с ней на самом деле разговаривала эта тварь, – все равно как вдруг узнать, что собственное отражение в зеркале принадлежит другому человеку, а саму себя ты никогда не видела.

Разумеется, Вин проигнорировала голос. Было не совсем ясно, отчего Разрушитель так хотел, чтобы она убила Йомена. В конце концов, Йомен захватил ее в плен, – значит, король-поручитель трудился во благо Разрушителя. Кроме того, Вин сомневалась, что сможет причинить ему хоть какой-то вред. В цепях, без боевых металлов… нападать с ее стороны будет последней глупостью.

С другой стороны, Вин также не верила, что Йомен сохранит ей жизнь, чтобы дать возможность «защитить себя». Он что-то задумал. Однако она понятия не имела, что именно. Зачем он оставил ее в живых? Он был слишком умен, чтобы сделать это без причины.

Так и не дав ни одной подсказки, Йомен снова отвернулся и уставился в окно.

– Уведите ее! – приказал он.

* * *

55

Обратный путь от деревни до лагеря занял у Эленда уйму времени. Прежде всего, он оставил местным жителям большую часть своих монет. Он не знал, помогут ли деньги пережить им ближайшие недели, но должен был хоть что-то сделать. Запасов еды в деревне наверняка почти не осталось, дома́ сгорели из-за устроенного колоссами пожара, источники засыпало пеплом, а их столица и их король находились в осаде, которую устроил он, Эленд.

«Я должен сосредоточиться, – думал он, шагая сквозь пеплопад. – Я не могу помочь всем и каждому. Меня должна заботить общая картина».

И эта картина включала использование войска колоссов для уничтожения города, которым управлял его противник. Эленд стиснул зубы, но не замедлил шаг. Солнце клонилось к горизонту, и появившийся туман, пронизанный красными закатными лучами, будто горел. Вслед за Элендом топали тридцать тысяч колоссов. Его новая армия.

Вот и еще одна причина, которая заставила задержаться в дороге. Император решил идти вместе с колоссами, а не прыгать впереди них на тот случай, если появится инквизитор, чтобы забрать украденную собственность. Эленд все еще не мог поверить, что такой огромный отряд не был под чьим-то предводительством.

«Я напал на армию колоссов в одиночку, – думал он, бредя по колено в пепле. – Я сделал это без помощи Вин, рассчитывая, что смогу победить инквизитора самостоятельно».

Как же он на такое осмелился? Даже Кельсер едва справился с одним из этих чудовищ.

«Вин убила уже троих. Мы сражались вместе, но убивала всегда она».

Нет, Эленд не завидовал ее способностям, если не считать нескольких случайных проблесков недовольства. Это же смешно. Он не сокрушался о чем-то подобном, когда был обычным человеком, а теперь, став рожденным туманом, вдруг возжелал стать таким же опытным, как Вин.

Но даже опыт не помог ей избежать плена. Эленд шел вперед, чувствуя себя так, словно у него на плечах лежал тяжелый груз, который невозможно было сбросить. Все казалось каким-то… неправильным. Вин в плену, а он свободен. Туман и пепел продолжают отравлять мир. И Эленд, несмотря на свои силы, не может ничего сделать, чтобы защитить дорогих людей и женщину, которую так любил.

Иными словами, третья причина, по которой император не вернулся в лагерь сразу же, а отправился в монотонный поход вместе с колоссами, – желание все обдумать. Эленду нужно было побыть одному.

Да, он знал, что их общее дело очень опасно, но ему никогда даже в голову не приходило, что он может ее потерять. Она же Вин. Ей всегда удавалось найти выход. Она умела выживать.

А что, если на этот раз у нее не получится?

Эленд всегда был слабее – обычный человек в мире рожденных туманов и колоссов. Мыслитель, который не мог драться, которому приходилось все время рассчитывать, что Вин его защитит. Даже на протяжении последнего года она всегда старалась держаться поближе к нему во время сражений. Если Вин угрожала опасность, то и Эленду угрожала опасность, и у них просто не было времени подумать о том, что он мог выжить, а она нет.

Можно было заставить колоссов проложить дорогу через пепел. Но в этот момент Эленду хотелось держаться подальше даже от них. Поэтому он шел впереди – одинокая фигура в черном, посреди поля слежавшегося пепла в красноватом свете заходящего солнца.

Пеплопады усиливались. Перед тем как покинуть деревню, император потратил день, заставляя колоссов расчищать улицы и восстанавливать некоторые дома. По сравнению со всевозрастающим количеством пепла, туман или даже возможная встреча с другими блуждающими колоссами выглядели не такими уж серьезными проблемами. Пепел. Его одного хватит, чтобы покончить со всеми. Он уже похоронил деревья и холмы. Местами Эленд проваливался по пояс.

«Может быть, стоило остаться в Лютадели? Собрать ученых и попытаться найти способ, чтобы остановить все это…»

Нет, глупости. Что они могли сделать? Заткнуть Пепельные горы? Придумать, каким образом можно смыть весь пепел в море? Впереди он видел красноватое свечение в вечернем тумане, хотя заходящее солнце располагалось по другую сторону горизонта. Вероятней всего, источниками света были огонь и лава, которую извергали Пепельные горы.

Как можно справиться с умирающим небом, пеплом, пробираться сквозь который нелегко даже рожденному туманом? С проснувшимися вулканами? Пока что Эленд был способен лишь не обращать на все это внимания.

Или предоставить беспокоиться о происходящем Вин.

«Вот что меня тревожит: страшно потерять ту, которую любишь, но еще страшнее потерять человека, способного все исправить… это воистину ужасно».

Эленд испытал странное чувство: в глубине души он действительно считал, что Вин не совсем обычный человек. Она больше походила на силу. Или на сверхъестественное существо? Сущая глупость, если вдуматься. Вин была его женой. Если он и состоял в Церкви Выжившего, это не означало, что он должен поклоняться ей, считать богиней.