— Не могу, сэр, — сказал Уилл.
Следующий час ушел у него на неотложные дела. Просмотрев книгу заказов, Уилл отменил половину из них. Он вызвал Стива Дженкина, вышедшего в отставку летчика, который иногда сотрудничал с ним, и договорился о подмене. Стив был квалифицированным и опытным пилотом — можно было полностью ему довериться. Как только Стив дал согласие, Уилл покинул офис. Он возложил на себя непростую миссию и думал только о том, как доставить Сару домой.
Глава 23
По дороге в школу Снежинка не предполагала, что пробудет там всего полдня. Из-за учительской конференции занятия закончились еще до ленча. Спускаясь на велосипеде вниз с холма, она думала, почему бы им не отменить занятия на весь день. Тогда она могла бы пробыть на Лосином острове еще сутки, а так время только пропало зря.
Снежинка гордилась своей способностью задаваться глобальными вопросами. Нажимая на педали, она катила по городу, позволяя себе размышлять о разных проблемах. Витрины всех магазинов уже преобразились в преддверии Рождества. Повсюду сверкали хлопушки и гирлянды, белые огни мерцали, как Млечный Путь. Снега не было несколько дней, поэтому под ногами хлюпала отвратительная жижа из песка. Ничего похожего на Лосиный остров.
Остановив велосипед у двери «Седьмого неба», Снежинка с удивлением уставилась на темные окна. Ни огней, ни гирлянд. Она-то думала, Сара уже украсила витрину. Что, если она все еще в больнице? С внутренней стороны к стеклу был приклеен листок бумаги. Подойдя поближе, Снежинка прочла записку.
«Приносим наши извинения! Магазин закрыт и откроется в первый понедельник после Дня благодарения. Ждем вас и желаем вам тепла и хороших снов!»
Снежинка нахмурилась. Ясно, что Сара написала это еще до отъезда, значит, она все еще в больнице. Неужели с ее спиной все так серьезно? У Снежинки тоже остались царапины и синяки после приземления самолета, но это все пустяки. И вдруг ей в голову пришла страшная мысль: что, если ужасная болезнь Сары вернулась? Вскочив на велосипед, она помчалась домой, изо всех сил крутя педали.
Нажимая на кнопку звонка, она молила, чтобы все было хорошо. Страх за Сару пробудил в ней нетерпеливое желание увидеть мать. Она надеялась, что Джулиан на работе, возится со своими гоночными автомобилями. Снежинка хотела увидеть мать, рассказать ей о Саре и о том, что ее нет в магазине. И разумеется, она попросит ее позвонить в больницу. Она хотела бы, чтобы отец по-прежнему жил с ними, чтобы он был дома и ждал ее.
Пока она думала о Саре, ее собственные опасения развеялись в прах, вселив в нее такой страх, что, подъехав к дому, она застыла на пороге. Она нащупала в рюкзаке ингалятор и сделала несколько жадных вдохов.
— Ты сегодня рано, — сказала Элис, выходя ей навстречу.
— Привет… мама… — хрипло произнесла девочка. — Учителя… конференция…
Элис стояла, сложив руки на груди, ее лицо выражало осуждение.
— Что? — спросила Снежинка.
— Ничего, — ответила мать, поджав губы.
Но затем она заставила себя улыбнуться. Обняв дочь, она расцеловала ее в обе щеки.
— Совершенно верно, сегодня должна была состояться учительская конференция. Мы не удосужились утром взглянуть на календарь.
Снежинка кивнула, стараясь выровнять дыхание. Она хотела поскорее рассказать матери, почему она так перепугалась. Подумав, что мать скорее всего не питает особых чувств к Саре, она начала издалека. Вздохнула и сказала:
— Ты знаешь Сару Толбот?
— Это та женщина, с которой вы провели День благодарения? — спросила мать. В ее тоне чувствовалась легкая недоброжелательность. — Да, я знаю, кто она.
— Я беспокоюсь о ней. Она должна была быть сегодня в своем магазине, но он закрыт. Как ты думаешь, она может все еще находиться в больнице?
— Ты заезжала в магазин по дороге домой? — Мать нахмурилась, не ответив на ее вопрос. — Кто тебе разрешил? Сьюзен, когда ты наконец поймешь, что я должна знать, где ты находишься? Мой Бог! А вдруг с тобой что-то случилось бы или кто-то тебя похитил…
— Никто меня не похитил, мама, — тихо сказала Снежинка. Она уже поняла, что допустила ошибку. Она должна была сама позвонить в больницу, а не просить об этом мать. Она невольно отодвинулась от нее. Какое ужасное чувство, когда хочешь быть рядом с матерью и в то же время стараешься от нее отделаться.
— Ты меня измучила, Сьюзен, — тихо сказала мать. — Я хотела дождаться Джулиана и тогда поговорить с тобой, но, кажется, сейчас подходящее время.
— Измучила? — переспросила девочка.
— Ты хоть отдаешь себе отчет, как я о тебе беспокоилась? — спросила мать и покраснела. — Когда ты не вернулась домой в среду? Ты позвонила только из Нью-Хэмпшира, по дороге на остров к людям, с которыми я вообще не знакома.
— Но ты ведь знаешь папу?
Элис покачала головой.
— Не дерзи! Иди в свою комнату и подумай об этом. Я хочу, чтобы ты подумала, куда это может завести. Я не ругаю тебя за то, что тебе там понравилось. Я люблю тебя, Сьюзен. И Джулиан тоже, но…
— Не говори так, — бросила Снежинка, вырываясь. Ее никогда прежде не наказывали. Она знала, что поступила нехорошо, ей было неприятно, что она заставила мать волноваться, но она не могла вынести, когда та говорила что-то вроде: «Джулиан так заботится о тебе», или еще хуже: «Джулиан так любит тебя!»
— Нет, я скажу. Джулиан твой отчим. Он мой муж. Он может тебе не нравиться, но он так любит тебя!
— А-а-а! — закричала Снежинка, затыкая уши.
— Да, любит! Ты знаешь, как это тяжело для нас? Сделать так, чтобы ты была счастлива, стараться создать семью.
— У нас была семья, — сказала Снежинка. — При чем тут Джулиан?
— Но он теперь мой муж. Твой отчим, дорогая. У него нет собственных детей, Сьюзен. Может быть, он не идеал, но он так старается тебе понравиться. Как ты думаешь, что он сказал по поводу того несчастного котенка? «Пусть она оставит его». Я не понимаю, как твой отец и Сара, кто бы она ни была, могли позволить тебе взять котенка, ведь у тебя аллергия.
— Где Доктор Дарроу? — спросила Снежинка затаив дыхание.
— Как можно дать кошке имя доктора, который так тебе помог? — возмущалась Элис. Ее глаза заволокло слезами. — Когда мы делаем все, чтобы тебе помочь…
— Где он? — резко перебила Снежинка, сердце было готово выскочить у нее из груди.
— Я отвезла его в приют, — сказала мать. — У тебя от него аллергия, дорогая. Тебе противопоказано иметь кошку, ты знаешь…
— Приют? — вскрикнула Снежинка, слова с хрипом вырвались из ее груди. — Но это мой котенок! Мой!
— Они обещали, что отдадут его в хорошие руки, — успокаивала мать, но дочь не желала ничего слышать. Взлетев вверх по лестнице, Снежинка вбежала в свою комнату и захлопнула дверь.
Сара ждала. Надо же, за такое короткое время она привыкла во всем полагаться на Уилла. Его еще не было, но она знала, что он придет. Когда он появился, она лежала, откинувшись на подушки, и улыбнулась ему. Даже просто смотреть на него доставляло ей удовольствие, и она вздохнула.
— Хэлло! — сказал он, присаживаясь рядом.
— Привет, Уилл, — сказала она.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так же.
— А как твоя спина? Не хуже?
— Нет, — отвечала она. Она принимала лекарства, поэтому приступы не были такими резкими. Все тело ныло, как больной зуб. Теперь, когда Уилл был рядом, она могла поразмышлять. Как странно, что за такое короткое время он стал важен для нее, как воздух или восход солнца. Прежде чем он вошел в ее жизнь, она уже привыкла жить одна. Но внезапно он стал ей необходим.
— Ты видела доктора? — спросил он.
— Да. Он смотрел меня утром. Сделал рентген, и я думаю, попозже он еще зайдет. Я соскучилась по тебе.
— Я тоже. — Он опередил ее и крепко обнял. Закрыв глаза, всем своим обессиленным, измученным телом Сара ощутила силу Уилла. Она не хотела его отпускать.
— Не уходи, — сказала она, когда он посмотрел на ее слабые руки, обнимавшие его.
— Ты звонила Майку? — спросил он.
— Шш, — прошептала Сара, закрывая глаза и еще крепче обнимая его. Она не хотела, чтобы это кончилось. Она хотела одного, забыть обо всем в его объятиях.
— А я звонил, — сообщил Уилл.
Глаза Сары широко открылись.
— Ты?
— Да.
— Но ты… не сказал ему? — с испугом спросила она.
— Сказал.
— Уилл! — Сара пыталась сесть. — Ты не должен был. Скажи мне, что ты шутишь.
— Почему шучу, Сара? Я…
— Ты не должен был говорить Майку, что мне стало хуже. Он испугается, ведь он такой чувствительный. Уилл… Я не хочу, чтобы он отдалился от меня, когда мне только-только удалось с ним сблизиться. — Страх наполнил ее грудь, и она больше не могла говорить.
— Он хочет приехать, — сказал Уилл.
— Что? Что ты сказал? — переспросила Сара, и ее руки задрожали.
— Когда я рассказал ему, что ты в больнице, он заявил, что хочет приехать, чтобы быть рядом с тобой.
— Он так сказал?
— Да.
— Приехать в Форт-Кромвель? — недоумевала Сара. Ее глаза наполнились слезами. — Майк?
— И твой отец.
— О, Уилл, — прошептала Сара, закрывая лицо руками. Она едва могла это представить: Майк возвращается домой, а ее отец вынужден покинуть остров. Она представила его на материке, на его старом лице замешательство, ведь он оказался вдали от того единственного места, которое он знал, и это видение наполнило ее такой любовью, что ее тело забилось в тихих рыданиях. Она почувствовала, как ее обхватили руки Уилла.
— Если ты хочешь, чтобы они приехали сюда Сара, — сказал Уилл, — я привезу их. Но я придумал кое-что другое.
— Ты о чем?
— Я знаю, как тебе плохо. Я знаю, что излишне говорить тебе, как долго придется сидеть… Но если ты хочешь, Сара, я отвезу тебя домой.
— Домой? — Она замерла. — Правда?
— Да, Сара, я отвезу тебя на Лосиный остров.
Сара подняла голову. Она уже видела голубое небо, бесконечное синее море, орла, парящего в вышине, широко раскинув крылья, темные сосны на берегу залива. Она взяла Уилла за руку. Как он нашел такие правильные слова? Самые правильные из всех, что она слышала за последнее время.
— Отвези меня домой, Уилл, — попросила Сара.
Часом позже доктор Бозуэлл дала свое согласие. Она выписала побольше лекарств, среди которых был и морфий, чтобы Сара могла легче перенести полет. Боль была сильной, и, исходя из своих наблюдений, доктор Бозуэлл понимала, что это еще не предел. Уилл Берк, несомненно, был человеком, на которого можно положиться. Он внимательно выслушал все указания врача. Бозуэлл вызвала Мег Фергюсон, и та дала ему дополнительные инструкции, пока другая сестра готовила Сару к полету.
— Не переживайте, если дадите ей больше болеутоляющих, — вытирая слезы, говорила Мег. — Если она попросит, дайте.
— Хорошо.
— На острове найдется медсестра?
— Тетя Сары живет на острове, она в курсе дела. Она позвонила в хоспис в Мэне, и они обещали прислать медсестру.
— Что ж, хорошо. — Мег, помолчав, заговорила снова. — Хоспис, Уилл. Хоспис для Сары. Вы знаете, что это означает?
— Я знаю, Мег, — сдержанно отвечал Уилл.
Мег говорила деловым тоном и довольно резко. Высморкавшись, она вытерла глаза.
— Я бы хотела сама за ней ухаживать, — сказала Мег. — Я бы полетела с вами, но мне не с кем оставить Мими…
— Сара понимает…
— Господи, я-то надеялась, что все обойдется.
— Она тоже.
— Я бы хотела намылить Майку шею, — бросила Мег в сердцах. — Вас здесь не было, когда ей делали облучение и химию, но он единственный, о ком она говорила. И сейчас она рвется на Лосиный остров только для того, чтобы еще раз взглянуть на сына.
— Не только поэтому, — заметил Уилл.
Но Мег его не слушала. Она была сердита на весь свет и не хотела, чтобы кто-то защищал при ней сына Сары Толбот. Мег Фергюсон была медсестрой, но к тому же и подругой Сары.
— Все это происходило здесь, на моих глазах, — сказала Мег, потянувшись за своей сумкой и доставая фотографию. — Я хотела отдать это Саре. — Она протянула фото Уиллу. На снимке были Уилл и Сара. Они стояли рядом на ярмарке между прилавком с хот-догами и балаганом фокусника. Они были смущены, как давно не видавшие друг друга любовники. Выражение собственных глаз удивило Уилла. В них уже тогда было много любви.
— Это Мими сфотографировала, — пояснила Мег.
Уилл смотрел на снимок: на себя и женщину, с которой тогда познакомился. Они могли тогда же разойтись и идти дальше каждый своим путем и никогда больше не встретиться. Вместо этого они оказались связаны навсегда.
— Можно мне это взять? — спросил Уилл.
— Конечно, — кивнула Мег.
Уилл поблагодарил ее, пряча фотографию в нагрудный карман.
— Что еще мне необходимо знать? — спросил Уилл. Они стояли в коридоре больницы, и он не отводил глаз от дверей палаты Сары, ожидая, когда выйдет сестра и скажет, что она готова.
— Это будет нелегко, — предупредила Мег.
— Я теряю Сару, — сказал Уилл, и резкость его тона неожиданно задела Мег, — и не хочу, чтобы это было легко.
Мег прикоснулась к его руке. Дверь в палату Сары отворилась, и появилась сестра. Она катила инвалидную коляску, в которой сидела Сара. Уилл постарался улыбнуться, чтобы не огорчить ее. Она выглядела такой измученной, что он испугался, выдержит ли она дорогу до Лосиного острова. Он видел, как Мег нагнулась к ней, чтобы попрощаться, и постарался взять себя в руки.
— Мими просила меня передать, что она желает вам счастливого пути, — сказала Мег.
— Поблагодари ее, — ответила Сара. — Она нашла мне отличного летчика.
Мег улыбнулась Уиллу.
— Он и правда неплохой, — сказала она.
Уилл издал какой-то звук, пытаясь поддержать шутку, но фотография в кармане жгла его сердце, и он мог думать только о том, чтобы выражение глаз его не выдало.
— Моя подруга, — улыбнулась Сара, взяв за руку Мег.
— Да, дорогая, вы для меня тоже много значите, — отвечала Мег, поглаживая руку Сары.
— Вы прошли со мной столько испытаний, — продолжала Сара.
— У меня было много пациентов, — вторила ей Мег, — но не многие стали моими друзьями.
— Вашим пациентам повезло, — улыбнулась Сара.
Мег покачала головой, чтобы отогнать подступившие слезы. Стетоскоп звякнул в кармане ее белого халата. Холщовая сумка была набита историями болезни многих больных, но сейчас она была просто женщиной, которая пришла попрощаться с подругой. Ее профессиональная выдержка дала слабину, и она больше не могла сдерживаться. Горько рыдая, она прижалась лбом к плечу Сары.
Уилл смотрел на двух женщин и поразился тому, как Сара себя ведет. Она держалась потрясающе. Две женщины примерно одного возраста, две матери, одной из которых предстояло пройти через то, чего другая страшилась. Мег все эти месяцы поддерживала Сару в ее изнурительном лечении, а сейчас они поменялись ролями. Сара должна была найти в себе силы, чтобы поддержать свою медицинскую сестру, которая горько рыдала.
По дороге в аэропорт Сара посмотрела на Уилла.
— Я хочу попрощаться со Снежинкой, — вдруг сказала она.
Они стояли на светофоре. Уилл взял руку Сары. Наркотики сделали свое дело — ее руки были тяжелыми, как свинец. Прощание с Мег далось ей непросто, но она не могла не попрощаться с людьми, которых любила. И не сможет. Ее веки отяжелели, во рту пересохло. Глаза Уилла расплывались перед ней подобно голубым озерам, и она моргала, пытаясь видеть более отчетливо.
— Она захочет с нами поехать, — сказал он.
— Я знаю.
— Ее мать никогда ей этого не позволит.
— Она не должна ехать, — ответила Сара. — Мы скажем, что на этот раз ей не нужно там быть. Но я должна с ней попрощаться.
— Сара, — Уилл беспокойно посмотрел на нее, — полет предстоит трудный. Это может расстроить тебя и Снежинку.
— Пожалуйста, Уилл, — просила она. У нее не было сил спорить. — Она не смогла попрощаться с Фредом. Подумай, что она чувствует.