Мяяя!
Время действия: понедельник
Место действия: школа Кирин. Доска успеваемости, на которой впервые вывесили результаты учащихся поступивших в этом году. Толпа учеников перед нею сравнивает себя с другими, при этом порой весьма энергично обмениваясь впечатлениями и мнениями.
Стою, задумчиво созерцаю доску с результатами усилий учеников школы Кирин. Месяц закончился, и результаты титанических усилий Кириновцев стали достоянием общественности. Мда, перефразируя известную поговорку, поступали — веселились, поучились — прослезились… Мой номер — последний. Длинный список имён и фамилий, отсортированный по количеству общих набранных балов. Я — в самом его низу. Красссавец…
В принципе — полно объективных причин объясняющих сей феерический результат. Ну, во-первых, выпали языки. Английский и японский мне заменили дополнительными заданиями китайским языком, а раз их нет, то значит, и оценки по ним не положены. Первый минус. Петь мне нельзя, занятий вокала нет — тоже нет баллов. Вот второй минус. По общеобразовательным предметам у меня неожиданно неплохо, почти в топе. Но, заработанных на этих предметах очков вообще никак не хватает на покрытие минусов по дисциплине. Дисциплина у меня не то, что хромает, как старая лошадь. Она у меня уже упала на пузо и умерла, раскинув копыта. И подковы раскатились во все стороны. Одно посещение дисциплинарной комиссии сразу тянет на минус пятьдесят баллов! А я её, за месяц, посетил не один раз… Да… С такими походами не стать мне передовиком производства, а точнее — учёбы, ох, не стать…
Ладно. Буду считать, что это был первый блин, вышедший комом. Привыкание к новому месту, новому распорядку, новым требованиям, то, да сё… Уж следующий месяц я точно не буду основанием списка! Ведь у меня же не только одни проколы здесь, но и успехи тоже есть! Китайский язык, например, отлично идёт. По нему, у меня высший балл среди всех изучающих. Причём, даже имею значительный отрыв по очкам от моего ближайшего преследователя. Как-то китайский у меня здесь неожиданно «пошёл», хотя до этого, ещё в институте, пару раз его «ковырнув», я решил, что это слишком сложно для меня, да и преподаватели тогда не особо рекомендовали его к изучению. А тут вдруг — нормально. Конечно, по сравнению с остальными школьниками я уже владею полученной в институте методологией в изучении языков, да и практика изучения не одного иностранного языка тоже сказывается. Уже как-то представляю, на что нужно обратить внимание, на что — особое внимание, а что — потом. Так что по этому предмету у меня всё нормально. Иероглифы запоминаю без проблем, тональности произношения слышу тоже, без напряга. Учительница изумляется моему прогрессу. Я тоже радуюсь, представляя себе размеры китайского музыкального рынка. Вот только смущает то, что китайских песен я не знаю. Единственное, что приходит на ум при попытке «вспомнить что-нибудь на китайском» — это композиция T-ara, «Little apple». И то, не уверен, что я её вспомню. Хотя, судя по тому, как я лихо запоминаю иероглифы, «что-то с памятью моей, стало». Но, стало лучше. Может и вспомню, если сильно захочу…
Ладно, будет день, будет и пища, как говорится. Будет язык — будут и песни. Найдутся, куда они денутся. Особенно, когда появится обещанный голос… А пока, сегодня у меня операция — «Капкан»!
Время действия: понедельник, вечер
Место действия: школа Кирин. По пустому коридору первого этажа, важно и неспешно двигаются директор школы, господин СокГю и заведующий воспитательной частью, господин ДонХё. СокГю совершает свой традиционный вечерний проход по зданию, направляясь к машине, на которой он поедет домой. ДонХё торжественно сопровождает его в этом пути, так как сегодня его очередь среди замов, провожать директора домой. В пути, господин ДонХё развлекает господина директора рассказами о школьной жизни учеников, не давая тому заскучать.
— А чем закончилась история с ЮнМи? — остановившись у стеллажа с ящиками для вещей школьников вопрошает директор, память которого видимо простимулировалась их внешним видом, — Ей по-прежнему кидают мусор в ящик, или эта ситуация разрешилась? Вы решили эту ситуацию?
— Пока нет, господин директор, — чуть лебезя и сгибаясь вперёд, отвечает ДонХё, — но я ей дал пару советов относительно этого. Думаю, она теперь справится.
— Да? — важно произносит директор, разворачиваясь животом к шкафчикам, — Это будет очень хорошо, если она самостоятельно сумеет с этим справиться. Талантливая девочка. Таким в жизни приходится не просто. Давайте посмотрим, господин ДонХё, может она уже — справилась? Где её шкафчик?
— Эээ, вот… — забегая вперёд, указывает рукою ДонХё, — вот этот, господин директор!
— Откройте, ДонХё. Я хочу посмотреть, есть ли там мусор?
— Пожалуйста, господин директор! Вот…
ДонХё распахивает дверцу шкафчика ЮнМи.
Бах!! ПШШШшшшИИИИииии… и!
Оглушительно ударивший по ушам хлопок заканчивается постепенно сходящим на нет зловещим шипением. Из-за открытой дверцы вылетает облако ярко-красных точек, обдав собою и директора, и господина ДонХёна. Последний, в испуге отскакивает в строну, а господин СокГю, зажмурившись, мужественно стоит под струёй краски, некоторое время бьющей наружу из недр шкафчика. Наконец, зловещее шипение смолкает. Наступает не менее зловещая тишина. Постояв, и поняв, что больше ничего не происходит, директор начинает осторожно ощупывать себя спереди, при этом всё так же, не открывая глаз.
— Господин СокГю… — шёпотом, в ужасе, произносит ДонХё, уже разлепивший свои глаза и видящий, во что превратился его начальник.
— ДонХё, я жив? — спрашивает СокГю, — Что это было, ДонХё?
Директор открывает глаза.
— ДонХё, что с тобой случилось?! — восклицает он, увидев своего подчинённого.
— То же, что и с вами, господин директор… — скорбным голосом отвечает тот.
Оба они, и СокГю и ДонХё сверху и примерно до середины тела покрыты ярко-красной краской.
— Чёрт! — произносит СокГю, оглядев себя, — Мой новый костюм!
(чуть позже)
— Едем домой, ДонХё. Завтра будем разбираться, кто это сделал, хотя это и так понятно. Нужно смыть с себя эту краску! Мы не можем в таком виде появиться перед учениками, а тем более, искать виновных! Поэтому — домой, ДонХё! Домой!
— Слушаюсь, господин директор!
Время действия: следующий день, утро
Место действия: приёмная директора. Секретарша разговаривает по телефону.
— Да, звонили из полицейского участка, спрашивали, работает ли у нас Пак ДонХё… Нет, на него не напали. Его задержали вчера вечером по подозрению во взломе банкомата… Да, конечно-же, ужасная ошибка! Бедняжка всю ночь провёл в полицейском участке… Да, я вас очень прошу, съездите, опознайте его… Да что вы такое говорите, жив он! Просто полицейские хотят чтобы его личность подтвердили… Да… Зайдите перед этим ко мне, нунним, я вам дам справку для полиции… А господина СокГю ещё нет. Задерживается. Наверное, пробки… Спасибо вам, нунним! Справка у меня!
Время действия: этот же день, время ближе к обеду
Место действия: агентство «FAN Entertainment». Господин СанХён звонит в приёмную дирекции школы Кирин.
— Добрый день госпожа ХанБель, — приветствует он секретаршу, — это господин СанХён, президент «FAN Entertainment»…
— Добрый день, господин СанХён, — радуется секретарша, — рада вас снова слышать. Чем могу вам помочь?
— ХанБель, — говорит СанХён, — я договаривался с директором СокГю, что позвоню ему. Но на сотовый он не отвечает. Я начинаю беспокоиться. Президент на месте? Ничего не случилось?
— Ой, господин СанХён, — ойкает секретарша, — даже не знаю… Но вам, как хорошему другу господина директора… Наверное, я могу сказать. Утром, господина СокГю, когда он ехал на работу, его задержала полиция!
— Полиция?! — никак не ожидавший такого известия изумляется СанХён, — Почему, полиция? Вернее, — почему его задержали?
— Господину СокГю предъявлено обвинение во взломе банкомата.
— Во взломе банкомата? Чушь какая!
— И не говорите, господин СанХён, — вздыхает секретарша, — что-то странное в полиции происходит. Вчера, по такому же обвинению задержали нашего заведующего учебной частью, господина Пак ДонХё, сегодня, господина директора… Непонятно…
— Да, непонятно, — озадаченно соглашается в трубку СанХён, — ладно, госпожа ХанБель, — спасибо вам, что вы мне рассказали. Я перезвоню.
— Пожалуйста, господин СанХён, — щебечет в ответ секретарша, — была рада вам помочь. Всего доброго, господин СанХён!
— До свидания, — говорит СанХён и кладёт трубку.
Некоторое время он молча сидит, смотря в правый угол кабинета, затем поворачивает голову и смотрит в левый угол комнаты, потом, смотрит в потолок.
— Чёрт! — в конце-концов чертыхается он, опуская голову, — никак не могу представить, как СокГю и ДонХё вдвоём потрошат банкомат! Зачем им это? Чушь какая-то!
Время действия: этот же день, время ближе к вечеру
Место действия: класс, в котором проходит экстренное заседание педагогического состава. У классной доски, со слегка озадаченным видом стоит ЮнМи.
День начался интересно. Сначала ЧуЫн, которая, как проснётся, сразу хватается за свой сотовый телефон, чтобы зайти на общий чат Кирин и «пропалить» ещё до начала уроков все новости, сообщила мне, что этой ночью в школе кого-то убили.
Честно говоря, я опешил с такого известия. Корея, вроде же, как бы страна с низким уровнем преступности? А тут — убийство! Причём, в школе! Маньяк? Может, пришла пора — «курлы-курлы!», отсюда быстро делать?
Тут ЧунЫн, читавшая всё это время чат, пока я соображал — «что бы это значило?» сообщила, что убийство произошло в коридоре, там, где стоят индивидуальные шкафчики школьников. Там до сих пор на полу целая лужа крови.
После этого уточнения, до меня дошло, что, скорее всего, речь идёт о моей сработавшей ловушке, а «кровь на полу», это краска, с чьих-то пьяных, или, скорее всего, сонных глаз, принятая за кровь.
Моё настроение, от того, что-кто-то попался в первый же день, и все мои расчёты оказались верными, хорошо так скакнуло вверх, что я, даже с удовольствием, побежал вместе с ЧуЫн смотреть на «место происшествия» ожидая найти там «крашенную морду» любителя проникновения в чужие шкафчики.
«Место происшествия» порадовало своим антуражем. Здоровенная красная лужа на полу и подтёки краски из шкафчика, смотрелись весьма впечатляюще. Я вообще-то никогда в жизни не видел целой лужи крови, и утверждать, что краска выглядела именно так, как настоящая кровь, не берусь. Кровь ведь на воздухе должна темнеть, а тут — яркий такой цвет, но, девчонки, которые прибегали смотреть, искренне ахали и ужасались. Так что, нормально всё было. Особенно зловеще смотрелись багровые подтёки из-под низа дверцы моего шкафчика, уже опечатанного кем-то белой бумажкой с подписью. Настолько зловеще, что я соизволил пошутить, сообщив оказавшимся рядом слушательницам, что в нём, внутри, лежит отрубленная голова, из которой всё ещё вытекает кровь. Поэтому, ящик и опечатан. Ждут приезда полиции. Девчонки после этого с визгом разбежались, ЧуЫн убежала тоже с ними, а я, оставшись в одиночестве, взялся озираться по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь, крашенного. Но, никого такого не было. Помня, что по законам жанра преступник должен вернуться на место своего преступления, я решил чуток подождать, благо у меня было ещё немного времени. Ожидая, начал внимательнее разглядывать лужу на полу и заметил две цепочки следов, выходящих из неё наружу и быстро исчезающих в направлении выхода из школы. К моему удивлению, отпечатки больше походили на следы мужских ботинок, чем на девчачьи следики.
Это показалось мне странным. Я стопроцентно был уверен, что мусор в моём шкафчике — проделки каких-то девчонок или девчонки, но, никак не парней. Пока я таращился на следы, соображая — «что бы это значило?», время вышло и пришлось идти на занятия, на которых все ученики, несмотря на запрет, активно пользовались сотовыми, получая и передавая дальше свежие сплетни. На перемене, от ЧуЫн я узнал, что господина ДонХё арестовали. И он всю ночь провёл в полиции.
«Всё чудесатее и чудесатее» — подумал я, услышав эту новость, — «это за что же его так»?
А на следующей перемене, озираясь и шёпотом на ухо, мне сказали, что якобы и господин директор, тоже того… в тюрьме! Вместе с господином ДонХё…
«Его-то за что?» — совсем уж озадачился я, услыхав про директора, — «с виду — приличный кореец…»
Пока я «переваривал» полученную информацию, меня вызвали по общешкольной громкой, призвав явиться к своему шкафчику. Пошёл, пришёл. У шкафчика, кроме директора по безопасности, его помощников и зевак, меня ждали двое полицейских и собака. Здоровенная, такая, овчарка без намордника, которая весьма и весьма мною заинтересовалась. Подошла, и начала внимательно меня обнюхивать.
— Отвали! — сказал я ей, когда она совсем обнаглела и начала мордой лезть ко мне под юбку, — иди, вон, краску нюхай!
Овчарище озадаченно посмотрела на меня своими выпуклыми глазами, но, почему-то послушалась. Оглянулась через плечо на своих полицейских, потом посмотрела на меня, фыркнула и почапала к ним, стуча по полу когтями, вызвав у них удивление своим поступком.
— Это твой шкафчик? — спрашивает меня один из полицейских, похоже старший, указывая стилусом в руке на мой шкафчик.
— Да, господин офицер, — не отпираюсь я.
— Как тебя зовут? — спрашивает он, держа в левой руке планшет, а в правой стилус и собираясь записывать.
— Я Пак ЮнМи, — представляюсь я, — ученица выпускного класса школы Кирин.
— ЮнМи-ян, ответь мне, пожалуйста, на несколько вопросов…
— Простите, господин офицер, — невежливо перебиваю я его, — но я не буду этого делать.
— Не будешь? — удивлённо поднимает голову от своего планшета полицейский, — Почему?
Все присутствующие, тоже, удивлённо смотрят на меня.
— Всё, что сказано мною, может быть обращено против меня, — говорю я, стараясь произносить слова с той интонацией, с которой их говорят в фильмах американские копы, арестовывая преступников, — а поскольку я несовершеннолетняя, то я буду давать показания только в присутствии своего адвоката или родителей!
Пауза. Все таращатся на меня, видно соображая — «то это такое она только что сейчас сказала?».
— В качестве опекуна несовершеннолетнего имеет право выступать учитель, — внимательно смотря на меня, говорит полицейский, — тут присутствует директор по безопасности школы. Он может выступить в роли твоего опекуна.
Полицейский смотрит на директора по безопасности. Тот, под его взглядом, делает вид, что он как бы тут, но его как бы нет. И не спешит подтверждать только что прозвучавшие слова. Не рвётся изображать из себя моего опекуна.
Чуть наклонив голову к плечу, оглядываю критическим взглядом мнущегося мужика. Похоже, что-то говорить полиции, не согласовав предварительно позицию с руководством школы, он не хочет. Но, и супротив представителей власти идти ему, похоже, тоже желания нет. Сложная ситуация. Пожалуй, нужно помочь человеку. ЮнМи девочка, ей скидка. Надеюсь, директор — он это оценит?
— У меня есть сомнения в вашей легитимности исполнять роль моего опекуна, сонсен-ним, — говорю я, поворачиваясь к директору по безопасности и непрозрачно намекаю, — думаю, что из всех преподавателей в школе, моим опекуном может выступать только её директор — господин СокГю. И всё. Про остальных преподавателей мне нужно сначала будет узнать в комиссии по правам несовершеннолетних.
— Комиссии несовершеннолетних? — приподняв брови, удивлённо переспрашивает меня полицейский.
— Да, — отвечаю я и с простодушным видом поясняю, — они ведь защищают права несовершеннолетних?