А потом, после новостей — маме и СунОк начали звонить на телефоны, минут пять спустя, живьём, так сказать, появились с поздравлениями и первые гости. Меня, в школьной форме и приколотой к ней наградой — показывали, смотрели, хвалили, благодарили маму и меня, что такая удачная выросла. Потом начали угощать пришедших — не выгонишь же их просто так назад, на улицу? Короче, опять ели, пили, веселились, утром встали — прослезились. По крайней мере, я, когда встал утром на весы в школе. Контрольное взвешивание показало, что два дня «жорника допоздна» бесследно для меня не прошли. В лёгкой печали от заработанных штрафных балов я почапал по коридору на занятия, ощущая на себе множество обращённых на меня взглядов — от доброжелательных до откровенно завистливых. У меня ж ещё значок приколот!
«Ты теперь будешь постоянно его носить?» — спросила меня утром онни, когда я его прикалывал по-новой, решив, что он как-то «искривился», после вчерашнего.
«Да нет» — ответил я, — «поношу день, да и сниму. Иначе все замучают вопросами — «почему без значка?» и — «покажи»! Лучше день с ним отходить, чем сто раз ответить на один и тот же вопрос».
Отношение ко мне в школе заметно изменилось. Девчонки, которые раньше меня сторонились, теперь окружают и пытаются разговаривать о каких-то девчачьих вещах, чем ставят меня в весьма неловкое положение. Что им говорить в ответ? Ох, печёнкой чую, добром это не кончится!
Подруга ЮнМи позвонила. Та, которая уехала поступать в другой город. В шоке от того, что меня показали по телевизору, а в ещё большем шоке от того, что я учусь в Кирин. Был ещё один невнятный разговор с незнакомым человеком, который тебя хорошо знает. Кажется, в итоге, она обиделась…
Время действия: в это же время
Место действия: кабинет директора школы Кирин. Присутствуют директор СокГю и директор по безопасности.
— Я же не могу так просто это оставить! — возмущается СокГю, — Она поставила меня в нелепейшее положение! Облила краской, испортила костюм, мне пришлось лечиться, и я попал в полицию! Это безобразие! Никто и никогда ничего подобного не учинял в этой школе!
— И как вы собираетесь наказать «грозу маньяков», автора хита попавшего в глобальный чарт, за которым стоит агентство «FAN Entertainment», и которое возглавляет ваш друг?
— Вот, чёрт! — подумав, восклицает СокГю.
— Лучше нам продолжить искать того, кто подложил краску в шкафчик ЮнМи, — советует директору «безопасник».
— Так это ж она и сделала!
— Это понятно, — морщится на эмоциональное восклицание «безопасник», — но, если начать разбираться, это же столько вылезет наружу? Одни только «психологические опыты» чего стоят. Могут начать говорить, что администрация поощряет травлю учеников… Я поговорил с ЮнМи. Девочка умная, что к чему — сразу понимает. Её сейчас наверняка пригласят на какие-нибудь шоу, рассказать о том, как она задержала маньяка. Если она там сделает заявление для прессы, то мы все просто утонем в негативе, господин директор. Зачем нам это нужно?
— Пфф… — выдыхает директор, оценивая перспективы и как-то быстро успокаиваясь.
— Что ты предлагаешь? — спрашивает он.
— Предлагаю дальше искать того паршивца, который установил краску. А с ЮнМи поговорить насчёт того, чтобы она молчала по эту историю. Что-нибудь пообещать взамен. Из карцера её, в нормальный класс перевести. Или ещё, что она захочет…
— Из разумного, конечно, — быстро поправляется «безопасник», смотря на выражение на выкрашенном краской лице директора.
В этот момент раздаётся энергичный стук в дверь кабинета.
— Господин директор, господин директор! — слышен приглушённый дверью голос, — Это господин До! Господин директор! Простите меня, но у меня есть срочное сообщение!
Тут же начинает громко пиликать вызов на пульте руководителя.
— Да! — переглянувшись с «безопасником» наклоняется к пульту СокГю, предварительно ткнув пальцем в кнопку на нём, — Слушаю!
— Господин СокГю! — раздаётся из динамика испуганный голос секретаря, — К вам рвётся психолог До! Он явно не в себе! Что мне делать, господин директор? Может мне вызвать охрану?
— Впустите! — приказывает СокГю, нажимая клавишу отбоя.
— Господин директор! — врывается в открытую дверь господин До, держа в руках какие-то бумаги, — Прошу простить, что я вот так… Но это очень важно! Вы обязательно должны это знать!
— Что там, До? — недовольно спрашивает его директор.
— Господин директор, — растеряно смотря на красное лицо начальника говорит До, и внезапно потеряв почти всю свою энергию, — я только что получил документы по Пак ЮнМи…
— Да? И что там? — повторяет свой вопрос СокГю, уже, похоже, задницей чувствуя неприятность.
— Девочка находится на контроле у врачей… После автомобильной аварии она перенесла клиническую смерть и потеряла память. Текущий диагноз Пак ЮнМи — ретроградная амнезия…
— Фюююю… — засвистел «безопасник», откидываясь на спинку кресла, — фююю…
— Ха! — восклицает ярко-красный директор, одновременно хлопая ладонями по столу, — И это называется — «проблем не будет»?! Да она — сплошная проблема! Ладно, я спрошу СанХён, что он имел в виду, когда это говорил!
— Что ж, — поворачивается СокГю к директору по безопасности, — вы совершенно правы. Будем искать хулигана, устроившего этот фокус с краской. Будем искать, пока не найдём!
— Совершенно верно, господин директор! — искренне соглашаясь с ним, кивает «безопасник», — Будем искать!
Психолог До, не понимая происходящего смотрит на всё круглыми глазами, сжимая в руке выписки из медицинской карты ЮнМи.
Время действия: чуть позже
Место действия: коридор компании «FAN Entertainment». Владелец компании, господин СанХён быстро движется по коридору, на ходу разговаривая по сотовому телефону.
— Ва-ва-ва-ва-ва! — возмущённо бубнит прижатая к уху трубка.
— Не может быть! — не веря, произносит в ответ СанХён, дождавшись паузы, — Где она смогла взять такую краску?
— Ва! Ва! Ва!
— Такое свободно продают? Не знал… Так и гранаты можно будет скоро купить…
— Ва-ва-ва-ва-ва!
— Сама спаяла? О-о!
— Ва-ва-ва!!
— СокГю, это не терроризм, это хулиганство…
— Ва-ва-ва-ва!
— Хорошо, я с ней поговорю. Но, вообще-то, это ваше дело, «гранить таланты»…
— Ва! Ва! Ва!
— Ну да, обещал, что проблем с ней не будет. Но, кто ж знал? А чего она вдруг решила установить ловушку в свой шкафчик? Просто так, или на это были причины?
— Ва-ва-ва-ва-ва…
— Мусор? Кто-то кидал ей мусор? А вы куда смотрели?!
— Мя-мя-мя-мя…
— Чрезвычайная ситуация? Какая ещё?… Сами и виноваты! А школьному психологу вообще нужно руки оторвать за такое! Короче, СокГю. Это твоя работа, ты её и делай! Не понимаю, зачем ты мне с этим звонишь? Мне сейчас некогда.
— Мя-мя-мя-мя…
— Да, я знаю, что у неё амнезия.
— Мя-мя-мя-мя…
— Ну и что, что не сказал? Она же по школе с ножом не бегает? А всё остальное поддаётся коррекции. Да, упряма. Да, гордячка. Что, первый раз такая в твоей школе? Слушай, мне действительно некогда. Давай, поговорим на эту тему попозже. Не по телефону. Встретимся и поговорим. Хорошо?… Всё, договорились, до встречи!
— Чёрт знает, что у них там творится! — качая головой, говорит директор СанХён, убирая от уха телефон, — Кажется, они заигрались. Дают море свободы своим ученикам, а потом не знают, что с ними делать! Ищут, кто бы решил их проблемы…
— Господин директор, господин директор! — бежит следом за начальником сотрудник, — Можно каплю вашего драгоценного внимания?
— Да, КиХо, — остановившись, оборачивается СанХён, — что у тебя?
— Сонсен-ним, — останавливаясь рядом, говорит КиХо, — у меня есть новости о Пак ЮнМи. Её песня «Почему ты уходишь?» показывает хороший рост популярности в европейском сегменте интернет-музыки. Почти плюс сто пятьдесят процентов просмотров за семь дней.
— А сколько всего просмотров? — подумав, спрашивает СанХён.
— Почти три тысячи, сонсен-ним.
— Ха! КиХо, что ты лезешь ко мне с такой ерундой? Тебе что, делать нечего?
— Сонсен-ним! У песни отличная динамика роста и я решил, что вам стоит об этом знать.
— Угу… Динамика… В начале недели было тысяча просмотров, к концу недели посмотрели ещё полторы тысячи человек. Прирост — сто пятьдесят процентов! Ошеломительный результат! КиХо, ты что, чутьё потерял? Вот будет хотя бы тысяч двадцать просмотров, тогда и…
— Господин СанХён, — несмотря на негативное отношение к излагаемому вопросу, продолжает упорствовать КиХо, — как раз чутьё мне и говорит, что у этой вещицы есть потенциал. Сейчас она выложена в сеть как «фанкам» с не очень хорошим качеством, но, всё равно, люди смотрят. Похоже, им нравится мелодия, а она там неплоха. Может, стоит сделать студийную запись? Даже если она «не выстрелит», много времени это не займёт. Зато, мы будем представлены в европейском сегменте композицией, быстро набирающей популярность. Поскольку больше никто из корейских агентств не может похвастаться подобным, этот факт, при соответствующем освещении в средствах массовой информации, может благоприятно сказаться на росте курса акций нашего агентства и создать соответствующий позитивный настрой у рекламодателей и возможных инвесторов.
СанХён задумывается.
— Чего ты взялся следить за ней? — спрашивает он.
— У ЮнМи ещё нет персонального менеджера, которой бы ею занимался. Поэтому, слежу за ней на общих основаниях, как главный музыкальный менеджер компании, — пожав плечами, отвечает КиХо, и добавляет, несколько меняя плоскость разговора, — Как-то вдруг мы стали мелькать на международном рынке, сонсен-ним. Причём, ничего для этого не делая. «SM Entertainment» столько денег потратили и ничего за два года не добились, а мы — вроде бы уже там…
— Вот именно, вроде! — хмыкнув, отвечает СанХён, — Вполне возможно, что это всё случайности, которые тешат твоё самолюбование. Чтобы попасть на мировой рынок, нужно много работать. Очень много. Просто так ничего не бывает.
КиХо в ответ пожимает плечами, мол, вам виднее.
— Хорошо, следи дальше, — подумав, принимает решение СанХён и отдаёт приказ, — через неделю доложишь мне результат!
— Будет сделано, господин директор, — делая лёгкий поклон, обещает КиХо.
Время действия: следующий день, вторник
Место действия: детский дом в окрестностях Сеула
Неспешно мою руки под струйкой прохладной воды. Сегодня у нас практика по благотворительности. Внезапно, она проходит в детском доме.
Вчера меня предупредили, что сегодня у меня и у ещё трёх девочек будет «расширенная программа» занятий за пределами школы. Сказали, куда мы поедем и что нужно взять собой.
— Думаю, что твои руки от этого не пострадают, — туманно ответил преподаватель на мой вопрос — «А что именно мы будем там делать, сонсен-ним?»
И все в классе разом выставились на меня, словно ожидали, что я опять откажусь. А чего мне отказываться? Это же не ломом улицы подметать? Мозолей на руках не будет, от того, что я на детей посмотрю… Всё-таки в школе есть обратная связь от учеников к педагогам! Видно мой бунт стал катализатором некого мыслительного процесса, в итоге которого, старшие, всё же сообразили, что уборка улиц с искусством пересекаться не должны. А если хотят, чтобы они пересекались, то это должно происходить как-то иначе, а не так, как они придумали. Например, я могу помузицировать на рояле для группы молодых подметальщиц…
Сегодня нас погрузили в микроавтобус, привезли, сейчас отправили мыть руки, чтобы начать близкое общение с детьми. Этому приюту, как тут называют детские дома, уже больше ста лет. В 1894 году, из Франции, в нищую Корею, в которой было полно бездомных детей, прибыли три католические сестры. Страна тогда находилась в нищете, и с беспризорниками и сиротами творился полный «мрак». Сёстры открыли детский дом, в котором жили тогда всего десять детей. И вот, с тех пор, уже более ста лет, орден сестер святого Павла Шартрского протягивает брошенным детям руку помощи, даря им шанс и надежду на жизнь. Сейчас в приюте проживает около ста детей, от самого рождения, до шести лет. Сестры ухаживают за ними, дают им общее и музыкальное образование, воспитывают.
Ну… Не богато, но чистенько, дети не в рванье, вид не заморённый, не голодный. Наверное, это хороший детский дом, у меня такое сложилось впечатление.
Ещё, матушка рассказала, откуда в детских домах появляются дети. Если раньше, после войны, было много сирот из-за смерти родителей, то сейчас, чаще всего, дети находятся в приюте по причине развода. Пара развелась, а детей отдали в детдом. Правда, потом, кто-то из них может забрать ребёнка назад, но, всё равно. Туда-сюда, это ж какой удар по психике получается? Внезапно оказаться в детдоме и ещё неизвестно, заберут тебя обратно или нет? Это вам не к бабушке на каникулы съездить…
Ещё, нам рассказали, есть много отказных малышей от матерей, которых отговорили делать аборт. По христианским понятиям аборт является смертным грехом и приравнивается к убийству. Местные монахини и всякие волонтёры, апеллируя к вопросам веры, отговаривают женщин от этого богонеугодного деяния, а потом, забирают новорожденных в приют, тем самым спасая им жизнь.
Это весьма странно для меня прозвучало. Родить, чтобы потом просто взять и отдать кому-то своего ребёнка? Не, я, конечно, понимаю, что жизнь бывает порой просто ужасной в своём многообразии и за свой век я не увидел и тысячной доли этого ужаса, видеть который не имею никакого желания, — но, всё же? Мне кажется, что так делать не правильно, хотя, если меня конкретно спросят — «а почему?», вряд ли я смогу объяснить причину. Чувствую, что это неправильно и всё.
Ну и за последнее время, как уже в самом конце нашей экскурсии рассказала нам матушка, много детей стало попадать в приют от малолетних матерей через «бэби-боксы». Родят, в ящик сбросят и всё, привет, до следующего раза.
Похоже, молодёжь тут трахается без всяких мыслей о будущем в голове, — решил я, услышав про последний источник пополнения армии сирот, — Живут исключительно сегодняшним днём… Интересно, у них чего именно не хватает, — средств на презервативы, или мозгов? А ведь все ходят с дорогими сотовыми телефонами… Денег, потраченных на приобретение такого сотового, хватит на вполне себе приличных размеров ящик «резины». И все будут живы, здоровы и не будет брошенных…
Честно говоря, вчера, когда узнал, что поедем в детский дом, я был сильно удивлён. После просмотра множества дорам, в которых постоянно рассказывалось, что семья и родственные отношения для корейца это самое святое из всего, что только может быть, у меня сформировалось искренне убеждение, что детских домов в Корее нет, от слова — вообще. Что всех детей, которым так фатально не повезло остаться без родителей, разбирают по своим семьям родственники. А вот не так! Есть, оказывается, тут детские дома и не мало.
Заинтересовавшись внезапно возникшим вопросом — «как это вдруг так?», я, вчерашним вечером, немного полазил по сети, решив ознакомиться с текущим положением дел. Неожиданно для себя выяснил много интересного. Оказывается, в Корее запрещены аборты! Вот так вот — раз и всё, нельзя! Можно лишь по медицинским показаниям, как и на моей Земле.
Но, хоть аборты тут и запрещены, однако это совершенно никому не мешает их делать! При всём при том, что в данный момент в стране — один из самых низких уровней рождаемости в мире! Он составляет всего 1,2 ребенка на одну женщину, тогда как для простого воспроизводства населения необходимо хотя бы 2,1 рождение. Правительство, глядя на столь удручающие различие между тем, чего должно быть теоретически и между тем, чего есть фактически, и, без особого для себя умственного напряжения прогнозируя большие проблемы с этого в будущем, решило вмешаться и что-то сделать. Объявило о разработке проекта увеличения численности населения в стране и мерах по его реализации. Первое, что они запланировали сделать в этом направлении (только запланировали!) — это начать кампанию по пропаганде негативного отношения к абортам, ибо, согласно статистике за прошлый год в стране было сделано более 340 000 абортов, но только 5 % из них оказались сделанными легально. А появилось на свет в том же году — 450 тысяч детей. Значит, путём простых арифметических действий доступных даже школьнику средних классов, нетрудно вычислить, что абортом заканчивается примерно 44 % всех беременностей, что не может не напрягать всякого здравомыслящего человека думающего о своём будущем в неком отдалённом времени, но конкретно в этом месте. Причём, эти озвученные цифры, это официальные данные министерства здравоохранения, государственной организации, которая всегда старается округлять результаты в положительную для себя сторону, чтобы уж совсем народ не пугать. Некоторые независимые источники утверждают, что количество нелегальных абортов в Корее в действительности составляет около 1,5 миллионов ежегодно!