В «Паласе» она ни разу раньше не бывала, и начала уже сомневаться, подобающе ли одета для такого места, но Глеб успокоил её, заверив, что всё как нельзя на ней кстати и к лицу. Сам он тоже явно приехал за ней прямо из салона мужской одежды: всё стильно, скромно и со вкусом. Ей начинала нравиться его новая работа. И этот незнакомый блеск в глазах – она готова была добавить про себя «лихорадочный», который не совсем увязывался с общей усталостью: опущенные плечи, медлительные жесты, речь, но этот блеск добавлял к его общему обаянию дополнительную притягательность, и она с нескрываемым удовольствием облокотилась на его руку, входя в холл ресторана после короткой прогулки от автомобильной стоянки.
Это был большой зал, отделанный в классическом стиле: белый матовый потолок с позолоченными инкрустациями, массивные колонны, идущие двумя рядами, отделяя танцпол и vip-зону, витые канделябры по стенам и колоннадам с электрическими свечами – всё было выполнено с подобающей месту помпезностью, отвечая вкусам постоянной публики.
Посетителей в этот час было немного. Их встретила обворожительной улыбкой дама, совсем непохожая на администраторов ресторанчиков, в которых они периодически бывали, и проводила к свободному столику у окна. Всё вокруг так было чисто и изысканно, что ей инстинктивно хотелось посмотреть на свои туфли и протереть их на всякий случай, хотя она всегда свою обувь содержала в исключительном комфорте и порядке, помня, как недешево это удовольствие обходится – покупать новые стильные вещи. Но смотреть себе под ноги было бы верхом безвкусицы в таком заведении, и Света сдержалась: подняв высоко подбородок и расправив плечи, как учила когда-то мама, она грациозно опустилась на предложенный официантом стул с высокой, обитой красным бархатом, спинкой. Глеб присел напротив.
Меню само по себе ей мало что говорило: обычный набор салатов, закусок, горячего и напитков, но стоимость была поднебесной. Она исподтишка бросила на Глеба взгляд, чтобы убедиться еще раз, что цены не вызывали у него изумления.
Цены не вызывали изумления у Глеба. Он просматривал меню, наслаждаясь свободой выбора, которую ему предоставляли аккуратно сложенные во внутреннем кармане пиджака купюры. Он прекрасно видел замешательство Светланы, и это его забавляло. Сам он тоже редко бывал в такого ранга «ресторациях», но в любом окружении предпочитал вести себя просто и естественно, а врожденная интуиция помогала не выглядеть черным квадратом Малевича на белой стене.
- Светлана, а не угодно ли вам попробовать бургундского 71-го года? – шутливо осведомился он у дамы напротив.
- С ума сошел? – прошипела в ответ Света, не отрывая глаз от винной карты. – Прошлогодний Мерло как раз под цвет лака моих ногтей, так что давай проверенное.
Глеб рассмеялся:
- Цветик, ну никакой романтики! Кстати, наверху в гостинице нас ждёт уютный номерок с гидромассажной ванной и холодным шампанским.
Подошел официант, и Глеб начал диктовать их заказ, избавив её от необходимости вникать во все тонкости кулинарии местной кухни: всё равно везде одно и тоже, только называется по-разному. Интересно, это была шутка насчет номера в «Паласе»? Впрочем, родителей она благоразумно предупредила о своём возможном переезде к Глебу, оставив им записку на кухонном столе.
Они неторопливо разговаривали в ожидании заказа, вспоминая те или иные эпизоды их «совместной» жизни, интуитивно не касаясь темы последнего празднования Дня рождения Никитича. Было уютно и тепло, и когда в зал вошла Вероника в сопровождении моложавого кавалера, Света вдруг почувствовала такой прилив любви к окружающему миру, что ей захотелось подскочить, подбежать к Вероничке и расцеловать её просто так, только за то, что та оказалась именно здесь и именно сейчас. Девушка была не в вечернем платье, как можно было ожидать в этом зале, но тоже одета с изысканностью и простотой, которой Светлана иногда завидовала – Вероника могла себя презентовать всегда и везде, и это было скорее врожденным утонченным вкусом, нежели выстраданным у модельеров и парикмахеров опытом. Её спутник казался приятным мужчиной в дорогом костюме, с галстуком и с большим бриллиантовым перстнем на безымянном пальце левой руки, который почему-то сразу бросился ей в глаза.
Светлана не заметила, как глаза Глеба на мгновение затянула пелена холодного отчуждения.
5
- Что празднуем? – был первый вопрос Вероники, когда она, увидев Глеба со Светланой, подпорхнула к их столику, сияющая и явно удивленная. Следом подошел и её спутник – высокий мужчина лет тридцати трёх - тридцати пяти, которому она тут же их и представила, не дожидаясь ответа. – Борис, это мои коллеги по работе, Светлана и Глеб. Коллеги, это мой… хороший друг – Борис.
Глеб привстал, и мужчины молча обменялись традиционным рукопожатием.
- Вероничка, мы и не ожидали… - начала приветливо Света.
- Да не вопрос: вы не ожидали, а мы тут как тут. И тоже, кстати, не ожидали. Между прочим, вы завладели нашим любимым местом! Но ничего страшного, там, у колонны, есть еще один чудесный столик на двоих, да, дорогой? Увидимся! – она послала Свете воздушный поцелуй, и парочка проследовала дальше по залу.
- Она после работы совсем другая, - немного растерянно и смущенно произнесла Светлана.
- Люди привыкли отдыхать после работы. Это мы с тобой грузимся и грузимся проблемами, а их нужно научиться отсекать за пределами офиса, иначе свихнуться недолго, - ответил Глеб, провожая взглядом высокую и стройную фигуру Вероники, шедшей под руку с очевидно состоятельным кавалером. – Какие наши годы, Цветик, весь мир у наших ног, нужно только во время его подмять под себя.
- Да, наверно, «уж лучше он прогнётся под нас», только не спешит он что-то прогибаться. Вот смотри: люди рождаются все одинаковые – две ноги, две руки, одна голова и все остальные причиндалы, но кто-то становится олигархом, а кто-то бутылки на помойках собирает, ты думаешь, это мир прогибается в разные стороны?
- Да нет, наверно. Доля удачи всегда присутствует. Это, скорее, судьба, как по Ницше: каждому своё.
- А по Библии: «Кесарю – кесарево, а Богу – Божье».
- Так кесарю, выходит, сечение делали? – попытался пошутить Глеб. - Откуда термин появился?
- Это не тот кесарь, балда! И выражение означает «не каждому своё», а «почитайте Господа превыше денег и благ земных»: портрет кесаря тогда был изображен на всех монетах.
- А-а, дескать, верьте и вам отсчитают в твердой валюте? Сколько мои прадеды ни верили, а олигархов в моем генеалогическом дереве не объявилось. Пока сам за дело не возьмёшься, ни хрена оттуда, - он указал пальцем вверх, - не получишь. Вот и выходит, что прогибать и топтать нужно самому, иначе затопчут тебя.
- Что-то я раньше не замечала в тебе такого настроя. И многих ты сегодня затоптал, чтобы мы так шикарно поужинали? – прищурилась она.
- Вот как раз сегодня и был подарок судьбы, - ему не нравилось, какой поворот приобретал их разговор. – Где холодное? – обернулся он в поисках официанта.
- Ладно, не заводись, - она коснулась через стол его руки, нежно погладила, - я же вижу, что ты сегодня устал – как грузчик с мелькомбината, только пахнешь приятнее. О, это новый запах. Чей?
- Живанши, - машинально ответил он, но нервозность от её прикосновения несколько спала, и было приятно, что она почувствовала запах его новой туалетной воды.
- Покажи свой новый телефон! – вдруг вспомнила она про все перипетии сегодняшнего дня.
Глеб вынул из верхнего нагрудного кармана свой плоский телефон, звуковой сигнал которого он предусмотрительно отключил перед встречей с девушкой. Дисплей телефона мягко мерцал в полумраке зала.
- Какая прелесть! – без особого энтузиазма в голосе сказала Света. – Хотя… Типичный мужской обрубок с голой бабой в центре всех переживаний.
- Да ты посмотри, какие снимки он делает!
Глеб взял у неё аппарат и навёл на зал. В объектив попали Вероника с Борисом, расположившиеся метрах в десяти от их столика возле резной колонны с массивным канделябром. Они оба листали меню, что-то обсуждая.
- Смотри! – он показал ей снимок.
- Ну и что? Непонятно кто и где: то ли сидят, то ли стоят.
- А теперь? – Глеб увеличил зум до предела так, что Светлана при желании без труда смогла бы посчитать количество звеньев золотой цепочки на шее у Вероники.
- Ого! Классно!
В этот момент Вероника отложила в сторону меню и поднялась из-за своего столика. Проходя мимо них, она подала незаметный жест Светлане, приглашая с собой выйти в холл.
- Я на минутку, прическу поправить, хорошо? – спросила она у Глеба, отодвигаясь от столика.
- Конечно, - сказал Глеб, рассматривая снимок.
Она ему нравилась. Давно. Такая грациозная нежная шея, небольшая гордая грудь, тонкие длинные пальчики, сдержанно-уверенная улыбка, блестящие карие глаза – ему вдруг безумно захотелось поцеловать эту девушку, сорвать с неё платье и войти в неё неистово, владеть ею и видеть ответное пламя в её глазах. Ему стало привычным уже это чувство по отношению к ней, и страсть, подобно волнам в бушующем океане, периодически накатывала на него на протяжении последних трёх месяцев – с тех пор, как она появилась в их агентстве, сменив ушедшую в декрет Валю. Странно для него самого, но к любви это не имело никакого отношения, а походило больше на низменные человеческие инстинкты: стремление овладеть и не более.
Глеб перевёл курсор на Бориса. Ничем не примечательный бизнесмен, раб своей работы. Даже за столиком в руке, на которой горделиво поблескивало кольцо, держит визитную карточку. Или это не визитка? Глеб увеличил зум и увидел, что это была VISA – Master Card. На приближенном фрагменте снимка отчетливо виднелся номер карты. У него вдруг мелькнула шальная мысль – а если..? Вошел же LiveD в их офисную бухгалтерскую программу, несмотря на все системы безопасности, пароли и коды доступа, почему бы не попробовать и здесь такой же финт?
Глеб быстро набрал запрос провайдеру, присоединив снимок во вложенном сообщении. Через несколько мгновений он получил ответ:
«Счет принадлежит Борису Сергеевичу Сидорову. Остаток – 317.374=29 руб.»
Фамилия-то неприличная какая, – усмехнулся Глеб, - для такого остатка на банковском счете. Надо было быстро решать, как распорядиться этой информацией, скоро должна была вернуться Света. Он понимал, что перебрасывать деньги на его собственный банковский счет нельзя было ни в коем случае: во-первых, ходили слухи, что банки подают сведения в налоговую об операциях, превышающих ежемесячный оборот в десять тысяч долларов по счетам физических лиц, а во-вторых, этот перевод мог быть легко отслежен, и тогда его карьера могла быть завершена прежде, чем она успеет начаться. А как хотелось бы увидеть лицо Вероники, когда этот хахаль начнёт рассчитываться! Хотя не исключено, конечно, что у него и наличных хватит, но здесь не принято было в буквальном смысле «сорить деньгами», только иногда чаевые официанту, который в конце ужина приносил за столик переносной терминал для расчета клиентов по карточкам.
Ладно, решил Глеб, пусть провайдер сам сообразит, что делать с этой выручкой. В сообщении он написал:
«Обнулите счет без моего участия», а в ответ получил:
«Ваш баланс в LiveD пополнен на равнозначную сумму».
Он чуть не присвистнул – больше десятки баксов! Но тут же подумал: а ведь теперь получается, что он эти деньги украл у Бориса Сергеевича с неприличной фамилией. С другой стороны, если разобраться, украл не он, а LiveD, который, в свою очередь, просто пополнил его баланс на крупную сумму, наверняка оставив себе проценты за прокрутку этих денег; хотя, наверно, и Березовскому навряд ли было бы по зубам прокрутить триста тысяч за одну минуту.
Не успел Глеб пережить это потрясение, как в зал вернулись девушки. Его телефон лежал на столике, и Вероника, проходя, ненароком бросила на него взгляд.
- Какой гламур, Боже мой, ничего подобного никогда не видела, можно взглянуть? – она посмотрела вопрошающе на Глеба и протянула руку, глядя ему прямо в глаза и ничуть не сомневаясь в ответном жесте.
Пока Светлана усаживалась за столик, Глеб, глядя в омут карих зрачков Вероники и в очередной раз погружаясь в её девичье обаяние, машинально взял трубку и подал ей, коснувшись ненароком её пальцев. Он не испытывал ранее более нежного ощущения, чем это мимолетное прикосновение, пронизавшее его, словно током, от макушки до пят. На своих щеках и шее он почувствовал мурашки и понял, что краснеет. Слава Богу, девушки были заняты не им в этот момент.
- Надо же, у него и название переворачивается, как в компьютерной заставке, такие буквочки объемные! Свет, ты видела? – и Вероника нагнулась к ней, случайно ли, намеренно ли давая возможность Глебу оценить тот факт, что она была без лифчика, но он заставил себя скромно отвести глаза, хотя – о, черт! – ему так этого не хотелось.
Он встал и, обойдя столик и присоединившись к девушкам, увидел в верхнем правом углу на дисплее своего телефона медленно переворачивающееся горизонтально, слева направо, наименование провайдера, которое по-прежнему мерцало в трёхмерной графике рыжими отблесками от адского пламени, булькающего в нижней части фоновой картинки. Каждый поворот брэнда позволял прочитать слово теперь как в традиционном порядке, так и в обратном:
LiveD – DeviL – LiveD – DeviL
Неожиданно вся картинка ожила, подобно снятому с паузы видео-ролику: склоненная девушка медленно подняла голову, не размыкая ладоней, вознесла руки вверх и развела их над головой, как бы приветствуя зрителей. Только в тот миг, когда лицо её было закрыто ладонями, облик её изменился: вместо синеглазой брюнетки теперь на них смотрела черноглазая блондинка, и это была, без сомнения, Вероника! Кипящая лава стала медленно оседать, обнажая её бёдра и длинные стройные ноги, пока, дойдя до колен, живая Вероника не вскрикнула в шоке:
- Ой, дальше не надо! – и бурлящий огнём омут замер у её щиколоток.
В их тесном кругу воцарилось гробовое молчание.
Наконец Света произнесла с сарказмом:
- Фигура-то твоя?
Вероника изумленно переводила глаза с Глеба и обратно на крошечный экран, пытаясь уразуметь очевидное:
- Как… откуда… ты… это…
Глеб сам находился в полном остолбенении и чувствовал, что если не объяснит толком произошедшее, его просто разорвут на мелкие кусочки две разгневанные тигрицы на глазах у Сидорова и Петрова-официанта, или кем бы там он ни был, невозмутимо расставлявшего приборы на их столике. Они и не заметили, как тот подошел с их заказом. Глеб мысленно взмолился «Боже, помоги!», но в тот вечер ему помогал сам сатана – «живой Д<ьявол>». Что-то подстегнуло его взять у Вероники телефон, навести камеру на Светлану и сделать снимок. Девушки заворожено смотрели на его манипуляции, пока он не показал им картинку на дисплее: теперь на ней была изображена Света, и рыже-огненная кипящая масса доходила ей до пышной груди, скрывая нижнюю часть округлостей.
- А… Свет, ты тоже нормально вышла, - съязвила Вероника.
- Это функция телефона такая, - сдавленным голосом произнес Глеб, обретая постепенно некоторую уверенность, - я еще не до конца изучил инструкцию, но, честное слово, Вероника, я не подозревал, что она включена и… что ты в неё попадешь: мы буквально недавно с Цветиком сделали ваш снимок за столом… вот… посмотри… он вполне приличный… я не мог предположить, что такая обработка… очевидно, в аппарате установлено новейшее программное обеспечение, которое позволяет посредством использования встроенной функции считывания цифровых образов переводить их в трёхмерное измерение и анимировать полученный результат.
Вероника окинула его долгим изучающим взглядом и ответила:
- Ну да, наверно. Скоро уже и трахаться все начнут по мобильнику. Ладно, Несчастный, забавный у тебя сотик. А нашу фотку с Борисом, кстати, сбрось мне, пожалуйста, на сервер в офисе. Или перекинь по ммс. Да и тот монтаж тоже, если сохранился, - улыбнувшись, добавила она, помахала им рукой и направилась к своему столику, томно покачивая бёдрами.