- Ну как, Вероника Александровна, получше уже?
- Д-да, с-спас-сибо.
- Я думаю, вам нужно немного расслабиться. Давайте проясним ситуацию: что всё-таки произошло.
Поставив чашку на стол, девушка глубоко вздохнула и выдохнула, затем машинально поправила пальто, которое не закрывало даже её колен, на которые, она заметила, то и дело поглядывал милиционер. У неё были красивые и соблазнительные колени, она не сомневалась в этом.
Расслабление, горячий чай и жаркий воздух предбанника понемногу её успокоили.
- Мы с Борей… занимались друг другом. Потом… ворвался какой-то человек и начал его бить.
- Вы видели раньше этого человека?
- Нет. Я и там… в сауне, не разглядела его.
- В комнате отдыха был выключен свет?
- Горел светильник, но когда я вскочила с пола, то, наверно, задела его… не помню, наверно, задела его, и он разбился.
- Вы видели, как он вошел?
- Нет. Я была занята другим. Я этим занимаюсь всегда с закрытыми глазами. Я почувствовала, что что-то не так – я даже не слышала, что кто-то посторонний в комнате. Когда глаза открыла… он прыгал на Боре, как сумасшедший, прямо ногами.
- Он был лицом к вам?
- Нет, спиной.
- Высокий?
- Я же вам говорила уже: весь такой небольшой, худой даже.
- Что было на его ногах?
- В смысле?
- Ну, вы видели – кроссовки, или ботинки, или он был босиком?
- Он… - она задумалась, озадаченная, - это были туфли – черные обычные туфли.
- Хорошо, дальше: если на нем были туфли, а не кроссовки, значит, наверно, и брюки, а не спортивное трико?
- Да, верно: на нем был костюм, темный какой-то.
Её собеседник задумчиво покрутил в руке карандаш. Информации было явно недостаточно, чтобы по горячим следам объявить план «Перехват», сотрудники сауны тоже ничего не видели, а прибежали уже на крики девушки о помощи. На всякий случай его коллеги разослали патрулирующим в районе экипажам информацию о подозрительном мужчине среднего роста худощавого телосложения со следами крови на одежде.
- Хоть что-то запоминающееся в этом человеке вы можете отметить? Может, заметили что-то неординарное, или почувствовали?
Вероника закрыла глаза, потом встрепенулась:
- Я почувствовала запах его туалетной воды!
- Что в нем особенного?
- Теперь я думаю… даже нет, я уверена, что… сегодня вечером, в ресторане, я уже чувствовала от кого-то этот запах. Это хорошие мужские духи.
- Та-ак, давайте поподробнее.
- Да вот… в общем-то, и всё. Мы виделись с множеством людей, почти все знакомые…
- Вы чувствовали этот запах раньше? Кому он мог принадлежать?
- Я… я не знаю, не помню. Ощущение просто… нет, ничего не могу сказать определенного.
- Но что-то тут есть?
- Понимаете, ощущение, будто что-то не сходится. Я не могу этого объяснить. Может быть, я ошибаюсь. У меня сейчас в голове полный сумбур.
- Тогда давайте попробуем воссоздать этот вечер в ресторане: с кем вы виделись, кто к вам подходил, здоровался.
Девушка медленно начала говорить, как бы рассуждая вслух:
- Это был ужин как ужин, ничего примечательного. Мы задержались дольше обычного, потому что была заказана сауна. Сначала в фойе встретили Павла с его женой; потом, уже в зале, Светлану с Глебом – я тогда еще удивилась при виде их в «Паласе», потому что они раньше никогда здесь не были… по крайней мере, я их не встречала. Светка куражилась весь вечер, как чокнутая, заигрывала со старичками, с неё все просто умилялись; затем к нам подходили знакомые Бориса из банка, я танцевала с Андреем Львовичем; потом нас с Борисом пригласили за общий стол какой-то строительной конторы, с которой у него бизнес, и ему неудобно было отказать им… там было человек десять, наверно, и в основном мужчины. А на двенадцать у нас была забронирована сауна. Странно еще: когда Борис собирался рассчитаться по карточке, у него оказался счет то ли заблокирован, то ли там сломалось у них что-то. Он сказал, что завтра разберётся. Вот, в общем-то, и всё. Я не могу сориентироваться, когда и от кого именно я уловила этот запах.
А ещё вспомнила она про эту забавную картинку в новом телефоне Глеба – он явно растерялся, сам не ожидал такого эффекта, и это было заметно по его выражению лица, и она позволила себе немного его подразнить: он симпатично выглядел сегодня вечером, необычно… да, необычно как-то, но необычно – приятно; но это не относилось к теме, и она не стала распространяться об этом эпизоде вслух.
- Может, на вас кто-то смотрел как-то по-особенному?
- На женщин всегда смотрят совсем не так, как на мужчин, уж поверьте.
- Н-да. Но, может, на вашего спутника? Не было каких-нибудь конфликтов?
- Нет, ничего такого не было. Борис очень спокойный, уравновешенный. Поэтому для меня вдвойне шок, что кто-то мог… вот так… с ним поступить.
- Скажите, а кому было еще известно, что у вас забронирована сауна?
Вероника на мгновение задумалась. Платила она с его карточки, и, если сейчас сказать, что заказ дела она, то возникнет еще куча дополнительных вопросов, поэтому она ответила так:
- Не знаю даже: мне он об этом сказал только в конце вечера. Я так поняла, что он сделал бронь по телефону еще днём. Хотя не думаю, что Борис мог распространяться на этот счет с кем-то: он директор компании, и на работе у него друзей, в общем-то, нет, он всегда всех держит на расстоянии – с кем и зачем ему было делиться таким событием? Вовсе и не праздник, и не рождение ребёнка.
- Но кто-то всё-таки ворвался в сауну и избил его. Или, может, охотились за вами, вам не приходила в голову такая мысль?
- За мной? Охотились? Я вас умоляю: подонков в наше время, конечно, полным полно, но, мне кажется, можно всегда найти более верный и безопасный способ для изнасилования.
- У него были неприятности на работе?
- Со мной он про работу почти не разговаривал: считал, что его проблемы не для моего... уровня. А я похожа на дуру?
- Не переживайте: я тоже не считаю, что его рода проблемы… моего уровня, просто каждый хорош на своём месте.
- Вот я и догадываюсь, в каком месте хороша я.
Милиционер пропустил эту реплику мимо ушей. Хотя, вероятно, был согласен с её сутью.
- А он, случайно, не ревнив?
Вероника пожала плечами:
- В меру. Меня, по крайней мере, не выматывал, как, знаете, бывают отеллы. Так, полушутя спросит, с кем это ты там по часу на телефоне висишь. С ним всё будет в порядке? – вдруг добавила, она, глядя на него вопрошающе.
Он помолчал и ответил:
- Судя по всему, его состояние серьёзное. Я бы даже сказал, тяжелое. Нужно надеяться, что всё обойдется. Завтра врачи скажут что-то более определенное.
- Мне страшно. Как же так – взять избить человека, так жестоко и бессмысленно…
- К сожалению, это не единичный подобный случай: нам приходится сталкиваться с этим почти ежедневно. Люди стали обозленными в последнее время, и в основном молодёжь, которой заняться нечем. Это и пугает, многие просто не могут объяснить природу своих поступков: зачем ударил? – не знаю, не понравился; зачем изнасиловал? – захотелось. Вот так элементарно просто: захотелось – ударил, захотелось – украл, захотелось – изнасиловал.
- Но почему?!
- У них – у вас – зачастую нет альтернативы: насмотрятся пивной рекламы, зальют в себя гекалитры, а что такое хорошо и что такое плохо – про это им в детстве, видимо, не рассказывали: книжек про зайку, которого бросила хозяйка, уже не было. Родители были заняты только тем, что пытались выжить в девяностых, и винить-то особо даже некого – просто потерянное поколение, лет двадцать ещё эта перестройка аукаться будет. Всё же давайте вернемся к нашей теме… Я понимаю, что вам тяжело, но еще один момент уточним: из сауны два выхода, и вы говорите, что сразу бросились к администратору.
Вероника устало вздохнула и откинула привычным жестом прядь светлых волос, сбившуюся на глаза, и запахнула потуже пальто на груди, при этом оголив ноги выше колен.
- Да, но там было закрыто и никого не было.
- Затем?
- Я вроде как долбилась, стучала, пока не поняла, что нужно бежать через выход в гостиницу, в холл. А я была совершенно раздетая – как вылетела из сауны, так и была… голая. Вот, метнулась в прихожую, сорвала пальто с вешалки, надела на бегу и…
- Вы видели, что происходило в комнате отдыха?
- Нет, там было темно, да я, в общем-то, просто протянула руку за пальто… я боялась.
- Так, понятно, и что в холле гостиницы?
- Подбежала к администратору, пыталась объяснить ей, чтобы срочно вызвали охрану или милицию. Они меня, по-моему, за проститутку приняли, клуши: смотрят так насмешливо, мол, не заплатил, что ли. Потом подошел дядечка такой седой весь – охранник. Пойдем, говорит, посмотрим, что там стряслось. Я сказала, не пойду, боюсь. Он спустился в сауну, а через минуту сам вылетает белый как снег, кричит, вызывайте патрульных. Эти клуши тогда только и засуетились, вам позвонили.
- Я разговаривал с охранником: когда он вошел, ваш друг уже… был один. Значит, преступник вышел через заднюю дверь, и вошел также. А почему, собственно, вы не заперлись?
- В том-то и дело, что я сама проверяла дверь, когда мы раздевались, и сама повернула ключ в замке. А когда выбегала, мне тоже пришлось повернуть в замке ключ: дверь была заперта изнутри, будто этот псих аккуратненько так запер за собой… чтоб не дуло, наверно.
- Да, странный псих. Очень странный.
- Вы знаете, я устала, больше не могу… Просто не в состоянии. Отвезите меня, пожалуйста, домой.
Её собеседник задумчиво посмотрел на неё. Ему не хотелось её отпускать сейчас, когда ещё можно было что-то выудить по свежим впечатлениям и переживаниям свидетеля. С другой стороны, он видел, в каком состоянии она находилась и, учитывая пережитый шок, сейчас от их беседы было бы мало проку.
- Ещё один вопрос: у вас нет знакомых по прозвищу Дэвил или 666-рус?
- Впервые слышу.
Он помолчал, потом решил:
- Хорошо, но завтра – или, вернее, уже сегодня – вы должны будете подойти к нам и расписаться в показаниях, я их к утру уже оформлю, адрес я вам сейчас напишу.
- Я могу уже забрать свои вещи и переодеться?
- Да, я вас провожу. Документы ваши где?
- Там должны быть, в прихожей, в белой сумочке – водительское удостоверение и паспорт.
Вероника прошла вслед за ним в сауну. Было жутко оказаться опять в этом месте. Она собрала свои вещи и тут заметила в глубине кресла сотовый телефон Бориса. Рядом в другом кресле сидел еще один сотрудник милиции, помоложе, и что-то писал, осматриваясь по сторонам. Она нагнулась за телефоном, когда он её остановил:
- Минутку! Это ваш телефон?
- Да, конечно, я могу его забрать?
Молодой милиционер помялся, взглянул на Веронику:
- Какая модель?
Она назвала, он записал и отпустил её жестом. Несмотря на усталость, Вероника подумала: как они галантны, наши правозащитники.
Быстро одевшись в парной, она пролистала содержимое телефона Бориса в поисках своих снимков. Их было немного, но последнего видео-ролика, который Боря снимал уже в сауне, среди сохраненных материалов не оказалось. Ей бы очень не хотелось, чтобы её интимная жизнь стала достоянием всего райотдела.
Сергей присел оформлять показания девушки, которая заперлась в парной.
- Что скажешь? – спросил он Андрея, проводившего описание интерьера помещения.
- А чего тут говорить? Сейчас приедут криминалисты, всё оформят, а нам с тобой опять на улицы. Хорошенькая девчонка. Странно, что этот ублюдок дал ей уйти.
- Она еще говорит, что дверь была закрыта. Может, путает?
- Может, и путает. Сам посуди: ты занимаешься сексом с любимой женщиной, ни о чем не думаешь, вдруг врывается кто-то и начинает тебя колошматить. Ты ж не будешь соображать в такие моменты, закрыта была дверь или нет.
- Я-то – это понятно. Но она, выбегая, затормозила, потому что дверь была заперта. И ей пришлось потерять драгоценные секунды, поворачивая ключ в замке, при этом её каждый момент могли настигнуть и приняться уже за неё. Это она должна была запомнить отчетливо. Значит, дверь была всё-таки закрыта.
- Пусть следователи ломают себе голову, у нас еще смена впереди.
- Ладно. Отвезёшь её домой? Я пока закончу с бумагами и дождусь прокуратуру.
Вероника появилась на пороге и вопросительно посмотрела на них. Андрей встал, передал бумаги напарнику и пошел к выходу, бросив ей на ходу:
- Поехали, я отвезу вас.
***
Светлана, накинув на себя байковый халат с капюшоном, висевший в ванной комнате, игриво выглянула из-за приотворенной двери. Халат был немного великоват, и ей пришлось приподнять болтающиеся по полу его фалды, затянув их пояском, отчего её грудь соблазнительно белела в широком разрезе.
В гостиной Глеба не было. Она на цыпочках прошла к спальне – там его тоже не было. Она озадаченно огляделась, явно расстроенная.
- Глеб, ты где?
Тишина.
- Не говори только, что под кроватью.
Тишина.
Но она всё же нагнулась и заглянула под кровать: нет, там бы он и не поместился вовсе. Светлана прошла через весь номер в прихожую – там тоже его не было, и входная дверь была закрыта.
Она в номере была одна.
Еще какой-нибудь сюрприз готовит? Она взяла сумочку с вешалки и достала свой телефон.
Глеб ответил почти сразу:
- Цветик, ты уже..?
- Глеб, что за сюрприз на этот раз? Ты на улице?
- Да, я… тут… сюрпризик. Не волнуйся – пять минут, хорошо?
- Я жду!
Она сунула трубку в кармашек халата и плюхнулась в уютное глубокое кресло напротив телевизора. Сон уже прошел, его остатки высверлил из неё джакузи; за окном виднелись звезды на темном небе, где-то справа пряталась луна, кидая блики на откос пластикового окна, и жизнь была прекрасна. По телевизору шло какое-то смешное реалити-шоу, и она отдалась потокам чужих фантазий и глупых иллюзий, таких приближенных якобы к окружающей реальности и не имевших на самом деле ничего с этой реальностью общего; но было легко и беззаботно слушать весь этот бред, который к ней, слава Богу, не имел никакого отношения.
Через несколько минут зазвонил её телефон, она ответила, нисколько не сомневаясь, кто это мог звонить в такое время:
- Да, Глеб, ты уже идёшь?
В ответ услышала автоматический голос оператора:
- Мы просим вас ознакомиться с информацией на дисплее вашего телефонного аппарата.
Света с интересом взглянула на дисплей.
Вместо привычного рисунка заснеженных сопок и восходящего из-за них солнца она с удивлением и детским восторгом обнаружила обещанный сюрприз: на черном экране из маленькой точки начал вырастать по спирали крутящийся и переливающийся всеми цветами радуги тоннель, образуя манящую в себя воронку. Ощущение реальности было настолько велико, что Света почувствовала, как её увлекает в неведомую глубь магический свет в конце тоннеля, завораживая и обволакивая умиротворением и осознанием спокойствия и радости от возможности соприкоснуться с райским и вечным Блаженством. Навстречу выплывал мягкий теплый туман, который по мере приближения трансформировался в её сознании в определенные мысли: её веки тяжелеют, они словно свинцовые, а её телу уютно и легко, голова покоится на спинке пушистого кресла, ступни утопают в ворсе ковра, ладони покоятся на гладких подлокотниках. Она засыпает, ей хорошо, перед мысленным взором она видит цифровое табло в лифте, и по мере плавного полета ввысь меняются цифры – она поднимается на последний 25-й этаж, и когда цифры замрут, она будет крепко спать… Вот она уже спит в приятной истоме, но уже на постели; её тело утопает в расслабляющей перине, Глеб спит рядом, и его мерное дыхание вселяет в неё спокойствие и уверенность. Они весь вечер и всю ночь были вместе и не расставались ни на минуту: дурачились, плескались в джакузи, смотрели телевизор, а потом уснули. Они вместе будут спать до самого утра, до восьми часов, когда ему нужно будет вставать на работу, и она встанет вместе с ним, отдохнувшая и полная энергии. А теперь спать.