И так непохоже на Шона.
Воспоминание о женихе кольнуло в груди, и я вновь заледенела, с ужасом поняв, что именно натворила, на что согласилась.
— Тш-ш-ш-ш, Кейт… я не дам тебе закрыться от меня, — прошептал Омару, оторвавшись от моих губ, и я снова попала в плен его глаз.
Я читала о магнетизме, о том, как легко потерять голову и себя, утонуть в этом расплавленном янтаре.
Но не чувствовала ничего подобного.
Тревога, страх перед тем, что должно произойти, и решимость.
— Маленькая, храбрая, — с тяжелым вздохом произнёс мужчина, и его руки скользнули вниз по плечам, легли на талию и коснулись узла пояса. — Моя.
— На эту ночь, — слабо возразила я, буквально заставляя себя опустить руки и не мешать ему.
— Да, — прошелестел он, нежно, почти невесомо касаясь губами моих скул, щеки, носа, в то время как его пальцы осторожно развязывали узелок.
Руки снова на плечах, мягко, но уверенно спускают халат. Он медленно скользит по коже, вызывая мурашки по телу. Или дело не в них, а в поцелуях, которые проделали огненную дорожку по шее к обнажённому плечику.
А потом губы накрыли грудь, прикусив через кружевную ткань затвердевшую вершинку.
— А-а-а-ах! — выдохнула я, и ноги подогнулись.
Пришлось схватить хищника за плечи, выгибаясь в спине.
А тому словно этого и надо, схватил крепче, пробормотав:
— Непослушная девочка… я же просил снять одежду… всю… ну ничего… это даже забавно.
Указательный палец пролез между застёжкой бюстгальтера и кожей, слегка нажимая на позвонки и заставляя прогнуться в другую сторону. И, пока я хлопала ресницами, с трудом переводя дыхание, быстро расстегнул.
Давление на грудь спало, и она сладко заныла, освободившись из плена кружев. Ахнув, я хотела прикрыться, но не успела.
Омару вновь прижался ртом к моим губам, целуя так требовательно и глубоко, что у меня буквально перехватило дыхание, а сердце зашлось в груди как сумасшедшее.
— Полуночница, — выдохнул он, подхватывая меня под бёдра и неся прямо на огромную кровать.
Уложил на мягкий матрас, разметав мои волосы по подушке, и навис сверху, гипнотизируя звериным взглядом голодного хищника.
Вспышка молнии причудливо осветила его лицо, исказив черты, сделав их совсем звериными. Я даже вздрогнула и невольно сжалась.
— Не бойся, — произнёс Омару, мягко поглаживая бедро, задевая кружево бикини и снова опускаясь к колену. Успокаивающе и в то же время будоража кровь. — Я не причиню тебе боль… намерено.
Я кивнула и закрыла глаза.
Это всего лишь сделка. Всего лишь сделка и только. Надо расслабиться и не думать.
Ни о чём.
Игнорировать горячее дыхание на шее, груди и животе, которое буквально опаляло кожу, плавя меня, как воск. Он не касался губами, но и этого хватало. Не думать о том, как сильные пальцы требовательно скользят по моему телу, поглаживая и чуть сжимая. Совсем не больно, но я каждый раз чуть задерживала дыхание, ожидая продолжения.
— Кейти… Кейти…
Поцелуи на моих губах, шее, груди. Тихий стон, когда они накрыли вершинку, чуть посасывая. А язык обводил ареолу.
Мягкое покрывало в моих руках, которое я сжимала так сильно, как только смогла. Стиснутые зубы, не дающие стонам сорваться с губ.
Ощущения. Слишком яркие, болезненно-колкие. И на них невозможно не реагировать и контролировать себя уже не удается.
Протяжный стон, который Омару поймал в поцелуе, выдохнув напряженно:
— Имя, Кейти. Назови моё имя, — снова потребовал он.
И я не могла сопротивляться. Внизу живота всё горело и болело. Мне неловко и странно. Непонятно. Я никогда такого не испытывала, даже с Шоном.
Бёдра сжимались, пытаясь хоть немного потушить этот разгоревшийся пожар.
— Рейф, — покорно прошептала я и тут же слабо вскрикнула, ощутив, как его рука опустилась на кружевной треугольник бикини, как быстро отвела его в сторону, касаясь сокровенного местечка.
Поглаживая, чуть нажимая и посылая электрические разряды по всему телу.
Дёрнулась, словно хотела остановить, и тут же упала на подушки от новых неизведанных ощущений, приподнимая бёдра.
Рейф снова навис сверху, жадно целуя, сминая мои губы, в то время как его руки продолжали ласкать лоно, усиливая напор.
Не хочу! Неправильно! Так не должно быть!
А тело уже дрожало от предвкушения. Пружинка внутри сжималась всё сильнее, и в ушах звенело от напряжения и ожидания.
Сейчас… вот-вот…
Я погасила свой крик, прижавшись губами к его груди, цепляясь за рубашку как за спасательный круг. Оглохнув от стука собственного сердца, который сейчас казался оглушительным.
И еще дрожала, когда Рейф внезапно отпустил и отстранился, чтобы быстро раздеться самому.
Я слышала, как рвётся одежда, как трещит по швам, встав на пути возбуждённого оборотня, и просто ждала.
Прикрыв глаза, тяжело дыша.
Уже не боялась. Сама хотела. Большего, прямо сейчас.
Рейф вновь оказался рядом, целуя, чуть сжимая грудь, нарисовав узоры на животе и опустившись еще ниже, действуя более напористо, лаская и проникая.
— Хочу тебя… сейчас.
Хочет. Да, в этом и не сомневалась.
Но промолчала, смотря ему прямо в глаза. До самого конца.
Бикини мужчина сорвал быстро, чуть согнул мои ноги в коленях, наваливаясь сверху.
Кожа к коже.
Глаза в глаза.
— Прости, — выдохнул он, проникая в меня и усиливая давление.
Не давая мне даже шанса отпрянуть.
Я знала, что в первый раз больно. Подружки давно лишились невинности, называя меня доисторической редкостью. Интернет пестрил информацией о девственности и дефлорации. Но никто и никогда не говорил, что будет так.
Невыносимо!
Я захрипела, задёргалась под ним, пытаясь спихнуть, столкнуть, когда всё моё тело, каждую клеточку пронзила боль.
Так не должно быть, не должно.
А Омару лишь навалился сильнее и глухо зарычал.
Кажется, ему тоже сейчас приходилось несладко. Но какое мне дело? Он же просто… разорвал меня на части! Других причин у меня не было.
Боль прошла, оставив лишь фантомные воспоминания.
— Прости, — вновь повторил он, приподнимаясь надо мной на вытянутых руках. — Прости… так надо.
— Отпусти… отпустите меня, — глотая слёзы, взмолилась я.
Не знаю, как девчонкам это нравилось, но это был самый настоящий кошмар. И никакого волшебства и восторга.
Но он лишь покачал головой и начал скольжение.
Больно не было, но и былого волшебства тоже. Я просто отвернулась и замерла, считая мгновения, когда же это всё закончится.
Ритм становился всё больше, дыхание участилось, и вот он вздрогнул в последний раз и упал на меня, вминая в матрас.
Вот и всё.
Стоило ему лишь скатиться вниз, как я вскочила с постели и бросилась в ванную. Мне надо было помыться. Прямо сейчас.
Я чувствовала себя такой грязной, и между ног немного саднило. А вдруг там кровь течёт, не переставая?
Включила воду, сползла по стеночке на поддон и села, обхватывая колени руками. Поздравляю, Кейт, теперь ты женщина.
А вода всё лилась и лилась, падая на макушку и спину.
— Замёрзнешь, — тихо произнёс Рейф, открывая кабинку и входя внутрь.
Сразу стало тесно.
Я дёрнулась и попыталась вскочить, но поскользнулась и едва не упала.
Оборотень сам меня поднял, схватил на подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Ненавидишь меня.
Не вопрос. И я не стала скрывать. Лишь пожала плечами, отворачиваясь, лишь бы не видеть его, не думать о том, что мы сейчас без одежды в тесной кабинке.
— Я уже искупалась, — пробормотала я, думая, как бы обойти и выйти.
— Врёшь.
— Пустите.
— Это моя ночь, Кейтлин. Ты обещала.
— И что же вы хотите от меня?! — зло выкрикнула я. — Что еще вам надо?!
— Искупать тебя.
Что может быть более странным? И вроде бы безопасно. Мне так казалось. Ровно до того момента, как намыленная губка не коснулась моей кожи. И не только губка.
Рейф осторожно касался меня, не пропуская ни одного кусочка тела. И мытьё в какой-то момент переросло в сводящие с ума ласки. Пенные руки скользили по телу, вновь пробуждая казалось бы затихшие чувства. Я сама не поняла, как повернулась к нему, как подставила губы для поцелуя.
Как внезапно оказалась прижатой к прохладной перегородке, закинув ноги ему на бёдра, подставляя шею для поцелуев.
На этот раз всё было иначе.
Никакой боли, даже самой крошечной.
Лишь безумное первобытное желание. Толчки, которые я встречала с тихими вскриками. Мои ногти, впивающиеся в его спину и оставляющие кровавые разводы. Его пальцы, до синяков сжимающие мои бёдра, удерживающие, направляющие.
И огонь безумного желания, пылающий в крови.
Этот взрыв был намного мощнее и крик громче. Мне кажется, я даже укусила его, пытаясь держаться на краешке сознания, любуясь зарождением собственной Вселенной.
А дальше была ночь, полная безумной страсти, в течение которой Рейф так и не дал уснуть, знакомясь с моим телом и открывая его с новой стороны. Никогда не думала, что могу быть такой чувствительной, дерзкой.
Я ушла на рассвете.
Переоделась в вещи, которые горничная оставила у дверей, повернувшись к модифицированному спиной и чувствуя его испепеляющий взгляд между лопатками.
Мы больше не сказали друг другу ни слова.
Только уже у двери я остановилась и произнесла, не оборачиваясь:
— Ты дал слово.
А Омару всегда их держат. Всегда и во всём.
Он оставил в покое мою семью, вернул все деньги, увеличил и преумножил активы. Как и обещал. Оборотень оставил мою семью.
Только я не предусмотрела одного. Что он не оставит меня.
Рейф Омару явился к нам через два дня с холёными юристами и сводом законов, на основании которых я теперь полностью принадлежала ему.
— 56-
Кейт
Улица, дом, подъезд. На пятый этаж я поднялась по ступенькам и остановилась у нужной квартиры. Стучать не стала. Для меня у Рейфа Омару всегда открыты двери.
Поэтому толкнула преграду и вошла внутрь.
Простая квартира, безликая и скучная, без личных предметов, фотографий и дорогих сердцу вещей. И модифицированный у окна в любимой позе — опущенные плечи, руки в карманах, тяжелый взгляд нечеловеческих глаз, что смотрит прямо, не мигая.
Омару ждёт меня.
Всегда.
Мы не виделись с апреля. В жизни. Я не говорю про ежедневные сны и тот фантом волка, который уже дважды посещал меня за последние дни. Целых семь месяцев прошло, а такое ощущение, что только вчера расстались. Изменился ли он? Мне сложно сказать, на мужчину я не смотрела. Но одного мимолётного взгляда было достаточно, чтобы понять: что-то не так.
Только присматриваться не хотелось. В голове жила одна мысль: закончить и убраться отсюда поскорее… до следующей встречи.
Ботинки наверняка оставили грязные следы на полу. Но снимать их я не собиралась. Возни много. А тут найдётся кому убраться потом. Когда мы уйдём.
Я остановилась у дивана и положила шлем от мотоцикла. Затем стянула куртку с капельками влаги на черной коже. Рядом лёг мягкий пуловер и футболка. Остался один бюстгальтер, но его снимать не стала. Совсем простой, хлопковый, бежевого цвета. Никаких кружев, сейчас они не к месту. Просто сделка, просто встреча.
Подняв руки, сняла резинку, и волосы рассыпались по плечам и спине, щекоча кожу. Убрала с лица, заправив за ухо, и только потом повернулась к мужчине.
Он смотрел.
И этот взгляд был красноречивее сотни слов.
Повела плечом, словно хотела стряхнуть его, закрыться. А вместо этого подошла к стене и опёрлась о неё руками.
— Готова.
Первые слова, произнесённые мной за всё это время. Они эхом прошлись по комнате.
Закрыла глаза, опустила голову и пару раз глубоко вздохнула.
К этому надо было приготовиться. Каждый раз — как в первый. Наверное, в первый раз было легче. Потому что я не знала, что меня ждёт.
Всё невинно. Никакого сексуального подтекста. Лишь прикосновения, осторожные, почти невесомые, дыхание, вызывающее щекотку по телу и не только щекотку.
Пугала моя реакция на это.
Не моя… моего проклятого тела, которое не могло без модифицированного. Несмотря на все доводы, на прошлое, на ошибки и внушение.
— Поговорить не хочешь?
Его голос заставил меня вздрогнуть и выпрямиться.
Омару так и остался стоять у окна. Лишь позу слегка изменил, скрестив руки на груди.
— Этого пункта в соглашении не было, — напомнила ему.
Неловкости нет. Стоять перед ним в джинсах и бюстгальтере было… нормально. Он видел меня вообще без одежды и гораздо в более пикантных позах. И не раз. За те месяцы рабства он выучил моё тело даже лучше своего.
— Не было, — согласился Рейф.
Оборотень действительно изменился. И в свете дня это особенно заметно. Осунулся, и морщинки вокруг глаз. Раньше их не было. Он словно постарел или очень сильно устал.
Следующий вопрос заставил меня удивленно приподнять брови.
— Как ты?
— Хорошо. Разве не заметно?
Он знает про сны. И я знаю, что он знает.
Но мы играем.
Опять.
Каждый раз.
По кругу, как белки в колесе, не в силах вырваться за пределы.
— Заметно.
Я повернулась к нему всем телом, скопировав позу. Если Омару хочет поговорить, то я не против. У меня как раз есть парочка вопросов.
— И как это понимать? — поинтересовалась у него, указав на свои глаза.
Они по цвету были как его. Такие же звериные, янтарные.
— Я же сказал, что не всё так просто.
— А у тебя всегда всё сложно. Хорошая отмазка, лишь бы не говорить правду. И как долго это продлится?
— Немного осталось, — пожал модифицированный плечами. — Давно они поменяли цвет?
— Около месяца назад.
— Неприятно?
Теперь пришла моя очередь пожимать плечами. Рассказывать Омару о том, какой ужас и шок я испытала, проснувшись утром и взглянув на своё отражение, не стала.
— Неудобно. Приходится всё время носить очки или шлем. Твоя семья меня ищет. Очень рьяно.
— Потерпи немного. Это временные неудобства.
— И что изменится? Или ты нашёл себе новую игрушку?
Я специально грубила. Специально злила.
Ещё одна игра — вывести его из равновесия, вытащить из этого ледяного панциря, пробить на эмоции. Я еще очень хорошо помнила, каким Рейф может быть.
Как улыбался мне, и эта улыбка трогала глаза, делая их более человечными. Как целовал до такой степени, что начинала кружиться голова. Мне казалось, что со мной он был настоящим, но я снова ошиблась.
— Ревнуешь?
Представить рядом с ним другую было сложно. Не знаю, откуда эти собственнические мысли, но я хотела, чтобы он принадлежал только мне, чтобы страдал так же, как и я. Ненавидел и не мог забыть. Как я.
— Сочувствую несчастной.
— Может, она, наоборот, счастлива?
Да, большинство отдали бы жизнь за возможность стать парой Рейфа Омару.
— Что ж, значит, кому-то повезло больше, чем мне.
Фраза словно застыла в воздухе между нами, и всё вернулось назад.
Боль, сомнения, ревность, недоверие, ненависть и тоска. По тому, что было или могло быть. По тому, кем мы стали или могли стать.
По тому, что уже не изменить никогда и не исправить.
— Я умею признавать свои ошибки, Кейт. А ты?
— А я предпочитаю их не совершать. Как Мари?
— Жива и здорова.
— В больнице?
— Нет. Мы нашли иной способ выздоровления.
Я сощурилась, внимательно на него взглянув. Помнила я об этих способах и о последствия тоже. На своей шкуре опробовала.
— Привязал-таки.
— Она была очень плоха.
— Или вы просто решили пойти лёгким путём. Как всегда.
— У нас с тобой был лёгкий путь? — усмехнулся Рейф.
— А мы с тобой то самое исключение, которое только подтверждает правило.
Я видела, что он хочет сказать что-то еще, но вместо этого кивает своим мыслям и произносит:
— Начнём.
Тоже кивнула, вновь поворачиваясь к стене и упираясь в неё руками. Глаза закрыты, и я сама превратилась в слух.
Вот оборотень выпрямился, скинул пиджак и подошел ближе. Теперь нас разделяли каких-то двадцать сантиметров.
Тепло.
От него шло тепло, и я невольно подалась назад. Всего на миллиметр, но не смогла устоять. А оборотню только это и надо.