— Итак, — произнесла я, как только официантка, построив Стиву глазки, удалилась выполнять наш заказ.
— Итак, — в тон мне ответил Стив.
— Давай сразу решим один вопрос, чтобы потом не было недоразумений. Спать с тобой я не буду. Даже за двадцать тысяч.
Тёмная бровь поползла вверх.
— Слишком мало для тебя? — неожиданно насмешливо поинтересовался оборотень.
— Пятьдесят?
Пятьдесят тысяч — это для меня внушительная сумма, почти полторы месячные зарплаты. А для них это копейки, не стоящие внимания.
— Даже за сто. Я не продаюсь… А если попробуешь свои штучки…
— Ну и? — отозвался оборотень. — Заканчивай, Мари. Что ты можешь мне противопоставить?
Беда в том, что ничего.
— Просто не стоит этого делать, — закончила я.
Вышло не очень. Жалко и совершенно не грозно, но оборотень неожиданно отступил.
— Предлагать ничего не буду. Почему ты не можешь допустить мысль, что ты мне просто… понравилась?
— У тебя отвратительный вкус.
— Ты считаешь себя некрасивой? — еще больше удивился модифицированный.
— Я считаю себя обычной, симпатичной, но не моделью. А еще вредной, неуступчивой и очень принципиальной. Одна большая проблема и головная боль. Для амурных похождений крайне неприглядная особа. Так почему бы тебе не выбрать кого-нибудь поинтереснее?
— А если я хочу тебя?
— 12-
Интересно, сколько девушек мечтают услышать эту фразу от такого шикарного мужчины. Увидеть пламя в янтарном взгляде, от которого перехватывает дыхание. Ведь говорит совершенно искренне и честно. Действительно хочет.
Но разве желание — это самое главное? Для них да, а у меня принципы. Один из которых самый главный: никаких модифицированных в моей жизни! И это не просто прихоть, а результат личного опыта.
Признаюсь, прозвучало очень заманчиво, особенно с этими хриплыми нотками, отчего появились те самые мурашки, о которых пишут в любовных романах. Они пробежали вниз до копчика, вызывая лёгкую дрожь.
Да, модифицированные умеют управлять своим голосом, движениями, телом и способностями. Высшая степень эволюции.
— А мои желания не учитываются? — спросила у него, отклоняясь назад и опираясь на спинку мягкого дивана.
Что угодно, чтобы увеличить расстояние между нами. Хоть немного.
— Отчего же, — мужчина неожиданно тоже подался назад, плотоядно улыбнувшись при этом. — Очень даже учитываются. Твои желания, Мари, меня очень даже волнуют.
Наверное, на кого-то эта улыбка действует сногсшибательно, но морок уже спал, усталость вернулась, поэтому я не сильно впечатлилась.
— И знаешь, какое из них самое сильное? — томно протянула я, наблюдая, как в ответ всё сильнее вспыхивают расплавленным золотом его глаза.
Жуть какая… Но оторваться невозможно.
— Какое?
— Оказаться от тебя и таких, как ты, как можно дальше, — произнесла, складывая руки на груди и пытаясь отгородиться хоть так. — Мы с Элис вернём деньги. Сегодня же. И на этом наши пути разойдутся.
Не знаю, чего я ждала. Вспышки гнева, злости или чего-то еще. Ну уж точно не пожатия плеч и спокойного:
— Жаль.
Да что же это такое! Почему я не могу его прочитать и разгадать? Я общалась не с таким большим количеством модифицированных, но представление о них сложилось — эгоистичные, самоуверенные снобы, которых легко вывести из себя, начав перечить и отстаивать свою точку зрения, отличную от их собственной.
А этот… непрошибаемый просто.
— Чего именно?
— Что наши желания так разнятся. Но ничего, всегда можно передумать.
— Не передумаю. Ты модифицированный! — выдвинула я самый главный аргумент, на мой взгляд.
— Ты из радикалов?
— Я просто человек. Обычный человек, который желает вам здравствовать и жить счастливо, но как можно дальше от меня.
— Да, не повезло мне, — отозвался тот спокойно. Вот же непрошибаемый тип! — Но знаешь, чем сложнее ситуация, тем слаще победа.
— Ты мне угрожаешь?
— Разве? Я просто предупреждаю, что не собираюсь отступать. И твоё сопротивление лишь распаляет. Даже не помню, когда кто-то так рьяно сопротивлялся и был категоричен.
Растерянность и следом злость, как один из признаков безысходности.
— Я не одна из твоих дурочек, которые готовы продаться за деньги и побрякушки.
— Знаю, — неожиданно серьёзно ответил тот. — И это очень импонирует, Мари.
У меня просто доводы кончились. Обычно слов хватало, чтобы отвадить таких настырных, но не в этом случае.
— Господи, ну почему я? — выдохнула едва слышно.
Можно сказать, это был крик души, который я не собиралась озвучивать. Оно само так вышло. Не сдержалась. Слишком взвинчена и насторожена была.
Но Стив неожиданно ответил:
— Не знаю… Просто это ты.
И что это значит? Ведь должно же что-то означать. Не просто так сказано.
От необходимости что-то говорить меня спасла официантка, которая принесла первую партию наших заказов: мясо (кусок действительно был очень большим), рыба и мой салат.
Надо сказать, от мяса и рыбы шёл такой запах, что у меня слюнки потекли. Пришлось срочно вылавливать из своей тарелки кусочек курицы и заедать проснувшийся голод.
Мужчина молча пододвинул ко мне тарелку с рыбой.
Запах стал еще сильнее.
— Это что? — похрустев салатом, спросила у него.
— Это тебе.
— Мы же вроде договорились, что я плачу за себя.
— Так и плати. Это рыба моя. И я тебя угощаю.
Железная логика.
— Спасибо, но я не хочу.
— Жаль, — ответил тот, разрезая мясо. — Значит, придётся выбросить. И чизкейк тоже.
Рыбку… красненькую и десерт, который вот-вот должны были принести.
Желудок протестующе заурчал.
Но мне какая разница? Я же просила ничего мне не заказывать. И это не мои проблемы.
— Давай сделаем вид, что это ты заказала себе сама? — заговорщически произнёс Стив, задорно подмигнув.
— Нет.
— Могу отвернуться и сделать вид, что меня здесь нет, — выдвинул оборотень новое предложение.
— Нет.
— Ты думаешь, что таким образом покажешь свою независимость и неподкупаемость? «Я не ем твою рыбу — я гордая». Ты же умная девочка, Мари, должна понимать, что это выглядит по-детски. Я и так понял, что тебя не купишь за деньги и не за деньги тоже. Так что расслабься.
— Я просто не хочу.
— Врёшь. Слушай, Мари, — вздохнул оборотень устало. — Давай сейчас поедим спокойно, а поединок оставим на потом. У нас и так не слишком много времени.
— Какой поединок?
— Настоящий. Я же сказал, что не отступлю от желаемого. А ты не собираешься сдавать позиции. Так что моя задача убедить тебя в обратном. Поверь мне, я настроен весьма серьёзно. Но это всё позже. Приятного аппетита, Мари!
— 13-
Да какой тут аппетит. Тут после таких слов кусок в горло не полезет, не говоря уже о рыбке, которая сейчас не казалась такой аппетитной и вкусной.
Доля истины в его словах была, но и сдаваться я не собиралась.
Роль игрушки для оборотня меня более чем не устраивала, я слишком хорошо знала, чем это закончится.
Стоит чуть-чуть расслабиться, как его интерес угаснет, и этот мужчина исчезнет из моей жизни, оставив лишь осколки сердца.
Может, сразу уступить? Отправиться к нему на квартиру или в ближайший мотель, позволить всё. Пополнив ряды таких же наивных дурочек.
Меня ощутимо передёрнуло. Да так, что вилка громко звякнула о тарелку, нарушая тишину.
Ну уж нет! Не сдамся, не покорюсь. А этот хищник наконец поймёт, что не всё ему будет преподнесено на блюдечке, надо знать и слово «нет».
— У тебя такой вид, словно ты хочешь свернуть мне шею, — неожиданно хмыкнул мужчина.
— Что? — я слеповато захлопала ресницами, пытаясь сфокусироваться на нём и его словах.
— Я всего лишь пожелал тебе приятного аппетита, а ты уже пять минут убиваешь взглядом несчастный салат. Сдаётся мне, ты представляешь там мою голову.
— Вот и нет, — фыркнула я в ответ.
— Другие мои части? — невинно уточнил он, улыбнувшись еще шире.
Вот я смутилась и даже немного покраснела.
— Я о пальцах. А ты о чём подумала, так очаровательно покраснев?
— Ни о чём, — буркнула в ответ, снова возвращаясь к салату и ковыряя несчастные зелёные листочки.
– Аппетит пропал?
А сам уже почти всё мясо слопал с картошкой, запивая горьким кофе. Мой капучино так и остался нетронутым на краю стола.
— Угу.
— Я не хотел тебя смущать.
— А что хотел? Чтобы я разрыдалась от счастья, что такой, как ты, обратил внимание на такую, как я?
— Только без слёз, — притворно ужаснулся он с уже знакомой непонятной улыбкой на губах.
И этот взгляд.
Я передёрнула плечом, отворачиваясь к окну.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Как?
— Не знаю, — ответила ему рассеянно.
За окном был всё тот же серый город с безликими прохожими, спасающимися от дождя под одинаковыми чёрными зонтами. Серое небо, серые лужи, серый мир.
— Тебе неприятно?
А вот глаза у него солнечные. Яркие и неожиданно тёплые. Как раз то, чего сейчас не хватало дождливому дню.
Я моргнула, прогоняя неожиданное наваждение.
— Давай приступим к делу, — немного резко ответила ему.
— Хорошо, — не стал возражать оборотень. — Ты назвала мой интерес игрой?
— Да, — несколько настороженно отозвалась я, не в силах определить, что именно означает этот вопрос. Зол модифицированный или нет?
— Отлично. Пусть будет игра. Но у каждой игры есть правила и приз. Тебе не кажется, что мы тоже должны об этом подумать?
— Правила? — растерянно отозвалась я.
Такого поворота я не ожидала. Попыталась придумать что-то, но так и не смогла. Этот модифицированный вновь поставил меня в тупик.
— Ну конечно. У тебя есть предложения?
Оставить меня в покое. Но это явно не то, что он хочет от меня сейчас услышать.
— С чего ты вообще решил, что я буду в этом участвовать?
— Мари, — ласково промурлыкал тот. — Я ведь всё равно от тебя не отстану. Начну настоящую охоту. Нравится тебе это или нет.
— Ты мне угрожаешь?
— Говорю открыто. Раз это неизбежно, то почему бы тебе не ограничить меня рамками? Я ведь могу целый год тебя преследовать.
Год. Что-то мне стало нехорошо от таких сроков и перспектив.
Сглотнула, неловко проводя кончиками пальцев по щеке, поправляя прядку и убирая её за ушко. И тут же резко опуская руку вниз. Уж очень красноречивым был взгляд, которым мужчина проследил за моим движением.
— Месяц, — выпалила я и тут же поправилась: — Нет, две недели!
— Две недели? — переспросил он, кивая. — Хорошо. Но тогда я тоже хочу ввести кое-какие пункты.
— Никакого принуждения, шантажа и угроз, — тут же вставила я.
— Конечно, — согласился модифицированный.
Как-то слишком быстро он это сделал.
— И никакого секса! — добавила я.
А вот здесь у него были доводы.
— Если только по взаимному желанию.
— Не дождёшься.
— Поспорим!
Застыла, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Уж очень быстрым был этот обмен фразами. Получается, что я согласилась, раз начала обсуждать условия?
— Никаких споров. Всё и так зашло слишком далеко, — тут же пошла на попятную. — Не хочу в это играть. Не хочу, чтобы мной играли.
— Мари, я уже сказал, что не отступлюсь, — покачал тот головой, глядя на меня…
Наверное, этот взгляд можно назвать сочувственным, только вот в сочувствие мне давно не верилось.
— А вот это как раз шантаж, — повторила я.
— Мне жаль, что ты это воспринимаешь именно так. Я хотел быть честным с тобой. Разве это плохо?
Если бы я знала ответ на этот вопрос.
— Что за игра? Какие условия и приз? — резко спросила у него, обхватывая плечи руками. — Хотя про приз можешь не говорить, и так всё понятно. Так каковы условия?
Меня немного потряхивало. Нет, не от холода. От ощущения беспомощности перед этим модифицированным. Он прав, противопоставить мне ему нечего.
Но и сдаваться так просто я не собиралась. Хочет установить правила, ему же хуже. Я готова цепляться за любую возможность, чтобы отвадить его от себя.
Всего две недели. Мне надо продержаться две недели, и он исчезнет из моей жизни.
— Ты готова меня выслушать?
— Да.
— Хорошо. Итак…
— 14-
Договорить ему не дали. Опять.
Проклятье какое-то, только мы начинаем обсуждать условия нашего, чтоб его, договора, как нам тут же что-нибудь мешает.
На этот раз это была официантка, которая принесла чизкейк (целый!!!) и поставила его на стол, забирая пустую тарелку хищника. При этом она каким-то чудом умудрилась быстренько подсунуть ему под чистое блюдечко небольшой сложенный листочек.
— Ваш десерт, — пропела девушка, глядя при этом на Стива и поправляя свободной рукой ну очень откровенный вырез на груди.
Сдаётся мне, она сейчас не про чизкейк говорила и уходить тоже особо не собиралась, часто дыша и сжимая другой рукой пластиковый поднос.
Ждала реакции? Не подумала, что эта реакция может быть немного не той, чем она ожидает?
— Спасибо, — равнодушно отозвался оборотень, продолжая гипнотизировать взглядом меня.
Молчание затягивалось. Официантка не сводила глаз с мужчины, тот смотрел на меня, а я… Я хотела убраться отсюда как можно дальше.
— Что-то еще?
Ну вот я и узнала его вторую сторону — холодную, равнодушную, немного раздражённую. И пусть эти эмоции были направлены не на меня, тряхнуло хорошенько. Здесь стало словно сразу на два градуса прохладнее.
Да и взгляд, который он бросил на несчастную, тоже был… впечатляющим.
Она покраснела, потом побледнела, хватаясь за воротник кофточки, будто стало трудно дышать, и проблеяла:
— Н-нет… то есть да. Желаете еще что-нибудь?
— От вас — нет, — отозвался мужчина, вновь сосредотачиваясь на мне. Жаль, я только дышать стала нормально.
Я так понимаю, это от меня он чего-то желает. И, судя по всему, очень сильно.
— Приятного аппетита, — произнесла официантка, прежде чем сбежать.
— На чём мы остановились? — поинтересовался Стив.
— На игре, цена которой моя жизнь, — отозвалась я и, потянувшись вперёд, спокойненько положила себе кусочек чизкейка на тарелку, так же спокойно отделила кусочек и отправила в рот.
Вкусно.
Вот еще бы не смотрели на меня некоторые так… жадно.
Наверное, это был протест и некий вызов. Ему и себе. Смогу или нет. Смогла, только восторга от этого не испытывала, теряясь от этого солнечного взгляда, когда молодой мужчина не отрываясь смотрел на мои губы.
— Зачем так радикально, Мари? — поинтересовался он с небольшой хрипотцой в голосе.
Это он про что сейчас? Господи, я же забыла, о чём мы говорили!
Пришлось покопаться, чтобы вспомнить и взять в себя в руки. Какой бы ни был он вкусный, этот чизкейк, есть его под таким взглядом просто невозможно.
— А как иначе? Для тебя это пустяк, а для меня — жизнь, в которую ты ворвался, не спрашивая разрешения.
— Это же что-то личное, да? — вдруг спросил оборотень, заставив меня настороженно замереть.
Его взгляд с губ переместился чуть ниже и снова вернулся к глазам.
— Что именно?
— Твоя неприязнь. Ты не радикал, чтобы ненавидеть меня просто так, за мою сущность. Значит, что-то очень личное.
Модифицированный подался ближе, наклоняясь вперёд, через стол.
Слишком близко. Я даже смогла рассмотреть коричневые крапинки в глубине его необычных глаз. Они словно затягивали в свой омут.
Почему словно? Именно так модифицированные и действовали.
Шарахнулась, вжимаясь в спинку диванчика и крепко зажмуриваясь.
«Не смотреть в глаза! Не смотреть в глаза! Не дать сломать себя! Не позволить зайти так далеко!»
Тихо звякнула посуда, и вновь тишина. Только стук собственного пульса в ушах и ожидание чего-то… страшного и непоправимого.