Стив уже сбился со счёта, в который раз. Каждый раз, когда они приближались, девчонка делала невероятный финт и оставляла их с носом. Раз за разом.
Совпадение? О нет, мужчина давно не верил в совпадения. Тем более такие. Её предупреждали. И сделать это мог лишь один модифицированный.
— Может, перестанешь быть таким придурком? — вваливаясь в кабинет Рейфа, произнёс Стив и устало приземлился в кресло. — Не хочешь нам помогать, тако хотя бы не мешай.
Старший брат стоял у окна в своей любимой позе: ровная спина, покатые плечи и руки, которые он сцепил сзади.
— Сбежала? — не поворачиваясь, спросил мужчина, и в голосе промелькнуло нечто похожее на гордость и уважение.
— Ты и сам это знаешь. Не хочешь объясниться?
— Я не просил её искать. Мало того, я настоятельно рекомендовал этого не делать.
— Правда? А нам с отцом надо было сидеть в первых рядах и смотреть, как ты медленно подыхаешь из-за этой…
— Выбирай выражения, Стив, — прервал его Рейф, в голосе зазвучали металлические нотки, те самые, которые заставили младшего брата прикусить язык и скривиться.
Пусть он был слабее, но воля его крепка. Пока.
— В любом случае это мой выбор, Стив. И вам с отцом давно пора его принять.
— Тупой выбор, — огрызнулся молодой мужчина, закипая всё сильнее. — Я слышал о том, что чувства затуманивают разум, но не настолько же. Ты сам не понимаешь, что творишь. Кому и что ты хочешь доказать? Ей? Бесполезно. Вместо того чтобы всё исправить, ты еще сильнее погружаешься в это дерьмо.
— Где твоя хвалёная выдержка, младший брат?
— Сколько тебе дали? Месяц? Два? Полгода?
— Тебя отец прислал? — проигнорировав вопросы младшего брата, модифицированный задал свой.
— Нет. Это мой личный выбор. Или ты думаешь, я просто так гоняюсь за … ней? Столько времени прошло, а люди умеют забывать.
— Но не это. Я смирился с будущим, и вам с отцом тоже придётся это сделать. Давно пора принять мою волю. Я всё равно не позволю вам найти её, — жестко парировал Рейф и повернулся.
Стив встретился с ним взглядом и вздрогнул, мысленно проклиная ту тварь. Осталось совсем чуть-чуть, тут даже не месяц, счет шел на недели. Золото почти ушло из его глаз.
— Ты знаешь, где она сейчас.
— Да, — спокойно отозвался Рейф.
— И не скажешь.
— Нет. Я отпустил её.
— Ты солгал ей!
— Скорее, не сказал всей правды. Так будет лучше. Мне не нужна жалость. Никому из нас она не нужна. И она меня не спасёт. Мы всё решили уже давно, и не пытайся переубедить меня.
У Стива была куча доводов и слов, не совсем приличных, но смотреть, как медленно угасает старший брат, модифицированный тоже не мог. Рейф всегда был для него оплотом мудрости, силы и мощи, и видеть его таким было больно.
Не он первый ошибся. Но он единственный, кто позволил этому зайти так далеко, так близко подошёл к краю.
Стук в дверь помешал Стиву высказать доводы.
— В чём дело? — спросил Рейф резко у заглянувшего в кабинет начальника службы безопасности.
— Стив здесь? Я тебя везде ищу. Ты просил раскопать побольше информации о девчонке.
— И что? — тут же выпрямился оборотень.
— Какой девчонки? — а Рейф напрягся еще сильнее, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
— Моей девчонки, — не проворачиваясь к нему, махнул рукой Стив. — Что тебе удалось узнать?
— У нас проблемы, — произнёс Хейл, плотно закрывая за собой дверь.
— Какие еще проблемы?
— Её мать действительно умерла десять лет назад — покончила с собой после неудачного романа с модифицированным.
— Нашего?
— Нет, Филато.
Модифицированный выдохнул. Уже хорошо. Будь это кто-то из их клана, было бы сложнее.
— Тогда в чём проблема?
— Имя Генри Найт тебе что-нибудь говорит?
Тут вмешался Рейф.
— Найт? Это не тот радикал, который пытался устроить покушение на отца пару месяцев назад? Так с ним вроде всё решили. Атлан обещал позаботиться об этом.
— Вопрос не в этом. Она его дочь.
Стив тихо выругался, а Рейф с интересом взглянул на младшего брата.
— Ты закрутил с дочкой Найта?
— Я не знал, что она его дочь.
— Нам сейчас только с радикалами проблем не хватало. Отступи.
— Не могу, — ответил мужчина, в упор глядя на брата.
Рейф удивленно приподнял бровь:
— Всё так серьёзно?
— Да… мне кажется, это она…
Хейл хмыкнул, вновь привлекая к себе внимание братьев.
— Тогда всё еще хуже.
— В каком смысле?
— Её украли. Мари Найт выкрали и увезли в неизвестном направлении. Судя по всему, Найт постарался. Узнал, что ты интересуешься его дочерью, и увёз девчонку.
— Что?! — рявкнул Стив, вскакивая и с трудом сдерживая вторую сущность.
— Брат, успокойся, — Рейф схватил его за руку. — Скажи, как далеко зашли ваши отношения?
— Пусти!
— Как далеко вы зашли? Это важно!
— Никуда мы не зашли! Я… я хотел по-другому. Не как ты.
Рейф дёрнулся, но руку не отпустил, холодно заметив:
— Тогда у нас большие проблемы. Её нам не отдадут.
— 25-
— Ты злишься на меня.
Злюсь — это еще мягко сказано.
— Ты ничего не хочешь мне объяснить или рассказать? — спросила у него, проходя вглубь небольшого помещения, которое определила как кабинет.
Здесь было почище, чем снаружи. По крайней мере, стены покрашены… в жуткий больничный светло-зелёный цвет. Видимо, тут особо сильно не церемонились, потому что краска кое-где уже вздулась и покрылась бурыми разводами. Тронь — и осыплется некрасивыми ошмётками.
Из мебели — пара дешевых стульев с тряпичной обивкой, стол, старенький компьютер и стеллаж, доверху забитый какими-то бумагами, документами и папками.
Окна не было. Пространство освещала лишь тусклая лампочка на потолке.
— Хочу. Я очень рад тебя видеть, дочка.
Хорошо сказано, только эмоций почти нет. И это действует как спусковой крючок.
— Ты хоть понимаешь, что твои головорезы натворили? — крикнула я, бросая сумку и пальто на стол, свалив при этом пару верхних листков, и присаживаясь на один из стульев.
— Помогали тебе. Разве ты не об этом просила?
— Я просила о помощи, а не похищать меня среди белого дня.
— Вынужденные меры.
— Меры? — я чуть не захлебнулась от возмущения. — Какие, к черту, меры?! Я позвонила тебе и попросила о помощи, просто попросила. А ты вместо того, чтобы поговорить со мной, похитил! Тебе не кажется, что это перебор?
— Я сразу понял, что ты в серьёзной опасности, и действовал согласно ситуации.
— Ты…
Дальше говорить не получилось. Боль, обида, гнев и разочарование — всё это хлынуло и затопило. Я не знала, чего сейчас хочу больше, разреветься как дурочка или броситься на отца с кулаками. Ни один вариант мне не нравился, поэтому я и продолжала сидеть на стуле, сжимая руки и глотая подступившие слёзы.
— Прости, если напугал тебя.
— Ты мог бы предупредить, — кое-как совладав с эмоциями, прохрипела я, вытирая глаза пальцами. Слёз почти не было, это хорошо. Я не хотела показывать их ему. Сейчас мне надо быть стойкой и отстаивать своё мнение. — Когда я звонила тебе второй раз, стоя на углу, ты мог сказать мне правду? Сообщить, что сейчас подъедет микроавтобус и меня заберут. Я была бы готова.
— Ты бы не позволила, — покачал он головой, — а времени на препирательства не было.
— Так, да? — тихо спросила у него. — Тебе легче запугать меня до смерти, чем разговаривать? Главное — как тебе легче.
— Это неправда.
А я смотрела в его серые глаза и понимала, что попала в точку. И как же от этого было больно.
— Что это за место? — задала я следующий вопрос.
Столь резкий переход его удивил, а мне просто надо было остыть и прийти в себя.
— Бывшая военная база.
— И как вы сюда попали?
— Нам разрешили, — уклончиво отозвался отец.
— Правительство? — теперь я удивилась по-настоящему.
— И они тоже. Тебе здесь понравится.
— Сомневаюсь. Я не собираюсь здесь оставаться.
— И что дальше? Вернёшься и станешь одной из подружек этих тварей? — выдал он, впервые показав яркие эмоции.
Гнев, злость, оттенки сдерживаемого бешенства. Надо же, как его раздражает сама мысль об этом. Интересно, а мои чувства при этом учитываются?
— Прекрати. Почему вы вечно делите мир на чёрное и белое? Он серый! Понимаешь, серый! Я не собираюсь спать с модифицированным, умею учиться на чужих ошибках, но и прятаться всю жизнь не хочу.
— Тогда зачем позвонила мне?
— Ты не поверишь, хотела спросить совета. Думала, что ты как один из радикалов знаешь какие-то рычаги, возможности, запреты, которые помогли бы мне избежать ненужного внимания.
— Их нет.
— Я не верю. Должны быть способы.
— Что между вами было? — внезапно спросил отец, оказавшись рядом и нависая надо мной.
От неожиданности я отшатнулась и выпрямилась, прижимаясь спиной к спинке сиденья. Дожила, уже родного отца боюсь.
— Ч-что?
— Ты спала с ним? — еще более громко крикнул отец, сверкая серыми глазищами.
— Господи, нет!
Следующий вопрос вообще поставил меня в тупик.
— Он что-нибудь делал с тобой? Что-нибудь странное, непонятное, необъяснимое? Вспоминай любую вещь, даже самую глупую.
— Ничего.
Неудавшееся пари не считается, ведь мы его так и не заключили.
— Уверена?
— Да. Что. в конце концов, происходит?
А тот сразу отступил, облегчённо выдохнув.
— Слава Богу, права требовать тебя у них нет.
Сначала мне показалось, что я ослышалась.
— Какое право? У кого?
— Не важно. Главное, что ты будешь в безопасности.
— Ты можешь хоть на один вопрос ответить нормально? Без дополнительных загадок и непонятных фраз.
— Я потом тебе всё объясню. Ты, наверное, устала с дороги. Давай я проведу тебя в свой отсек. Там ты сможешь принять душ, переодеться и отдохнуть.
— У меня нет одежды.
У меня вообще ничего нет.
— Я найду, не переживай. Главное, что здесь хищники тебя не найдут.
— Очень надеюсь, что руки Омару сюда не дотянутся, — пробормотала я себе под нос, поднимаясь.
И уж точно не ожидала от отца такой реакции:
— Что ты сказала?! Омару?! — прорычал он.
— 26-
— Да. Стив Омару, — отозвалась я, не понимая, откуда у отца такая реакция.
Да, этот клан силён и могуществен, но зачем так нервничать?
Он преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за предплечья, больно впиваясь в кожу. От неожиданности я охнула и выронила сумку, которая опустилась с легким грохотом.
— Ты кому-нибудь говорила?
— Что?
— Кому ты говорила про Омару? — снова прорычал он, вытаращив глаза.
Мне даже страшно стало.
— Никому. Никому я не говорила.
— Лукасу, Дейлу? Томасу? — перечислил отец, усиливая схватку.
— Ты делаешь мне больно! — произнесла я.
Он тут же отпустил меня и отступил.
— Мари, это очень серьёзно. Ты кому-нибудь говорила о том, что тебя добивается Омару?
— Нет, — потёрла предплечья, которые болезненно ныли, — я никому не говорила. Не в моих правилах рассказывать такое. Ни Лукасу, ни Дейлу, ни этому Томасу. Меня никто и не спрашивал.
— Это хорошо, — забормотал отец, потирая затылок и рассеянно скользя взглядом по кабинету. — Это очень даже хорошо. Тогда у нас есть шанс. Маленький, но шанс.
— Какой шанс? — не поняла я, поднимая сумку с пола и отряхивая.
— Увести тебя отсюда.
— Я же только прибыла.
Честно говоря, я не особо горела желанием здесь оставаться, но это было странно. Меня с таким шумом привезли сюда, чтобы тут же, без объяснения причин, увести обратно? Это более чем странно.
— Никому не говори про Омару, вообще никому ничего не говори. Это очень важно, Мари.
Это я уже поняла по его странной реакции. Отец словно боялся чего-то.
— Так, ближайшая машина выйдет через час. Она держит путь на запад. Я посажу тебя туда. Дам денег, новый паспорт и инструкции. Ты должна будешь четко им следовать.
— Пап, — осторожно произнесла я. — К чему всё это?
— Чтобы Омару не забрали тебя.
— Отсюда? От радикалов? Интересно, каким это образом?
Он запнулся.
— Это всё сложно, очень сложно, а времени объяснять нет. Мне еще столько надо подготовить. Пошли. — И попытался схватить меня за руку.
Но тут проснулся вредный характер.
— Я никуда не пойду!
— Мари!
— Ты опять всё от меня скрываешь! Я не буду действовать вслепую! Пока ты мне всё не объяснишь, я даже с места не двинусь, — решительно заявила ему и упрямо задрала подбородок.
— Я не могу сказать тебе всё. Да и времени нет. Пойми, пара часов — и они будут здесь!
— Омару? — удивилась я. — Здесь? А зачем тогда похищение, меня еще сверху какой-то гадостью обрызгали.
— Для остальных, — пряча взгляд, ответил отец.
— Что значит для остальных?
— Эту базу нам отдали модифицированные.
Нет, мне всё-таки надо сесть. А то тут такие подробности открываются неожиданные, так и упасть можно.
— Что?
— У нас с ними соглашение.
Нет, от такой информации голова просто кругом.
— С модифицированными? У вас, радикалов, известных своими покушениями, взрывами и стычками, соглашение с оборотнями?
— Нам пришлось пойти на это. Они позволяют нам существовать, а мы разрешаем им некоторые вещи.
— Какие вещи? Папа, ты хоть понимаешь, что говоришь? Все эти люди…
— Ничего не знают. Это информация для верхушки.
— И ты туда входишь?
— Недавно.
— Так, ладно, допустим, это правда. Но им-то это зачем?
— Они заявили, что недовольные всё равно будут, всегда. И лучше их контролировать и идти на небольшие уступки, чем ждать подвоха каждую секунду.
Я вдохнула, потом выдохнула, и снова вдох-выдох, пока голова не закружилась от переизбытка кислорода.
— Что вы им разрешаете? — прошептала едва слышно, нутром чуя, что ответ мне не понравится.
— Мари…
— Я с места не двинусь, пока ты не скажешь! — пригрозила ему.
— Мари, это закрытая информация.
— Не переживай, никому не скажу.
— Я…
— Пап…
— Мы позволяем им забирать девушек.
— Каких девушек?
— Обрученных зверем, — ответил он, поднимая на меня потухший взгляд светло-серых глаз.
— 27-
Звучало красиво и страшно. У меня даже дыхание перехватило.
— Что значит обручённые зверем? Каким зверем? — быстро забросала его вопросами и сверху добавила железобетонный довод: — Я ни с кем не обручалась.
Потому что этот момент я бы точно не пропустила. Модифицированные, кончено, ребята странные, мутные и непонятные, но обручиться и не знать — это слишком даже для такой растяпы, как я.
И готова была до самого конца отстаивать свои позиции, только это не понадобилось.
Отец вздохнул и устало ответил:
— Я знаю.
— Знаешь? Но тогда какие проблемы?
— Потому что обычного модифицированного это бы остановило, но не Омару. Они звери, чудовища, Мари, и договорённости их не остановят. Они найдут способ обойти их — подкупами, угрозой или шантажом. Сделают всё что угодно, чтобы забрать тебя с собой. И верхушка радикалов не станет с ними ссориться. Что значит одна девушка, когда речь идёт о целом соглашении?
Я сглотнула и задала следующий вопрос:
— Тогда почему? Почему ты еще с ними? С радикалами? Если знаешь, что это лишь фикция, игра в спасителей? Что на самом деле всё иначе…
— Потому что есть шанс спасти хоть кого-то… Но девушек, которые готовы бороться и сопротивляться, всё меньше.
Кивнула, вспомнив, какой была мама. Она ведь тоже не смогла и не хотела сопротивляться. Элис, подруга, которая смеялась над подстилками хищников, сама едва не попала в их число. Девчонки на работе — я помнила, как они переговаривались, как облизывались, рассматривая Стива у машины. Их не пугали разбитые сердца и сломанные жизни. Каждая верила, что она может стать единственной.