— Уважаемые пассажиры… — заговорил мягкий баритон главного пилота, приводя в исполнение мою личную казнь, предупреждая о готовности к полёту, ясно говоря о том, что все клиенты авиалинии в сборе.
Решительно выдохнув, только собралась повернуться на выход в общую комнату, как меня обхватили горячие мужские руки, заставившие шарахнуться в сторону.
Вырваться из брутального плена уверенности мне не удалось. Никита прижал меня спиной к своей широкой груди, не позволяя шелохнуться, осторожно наклонившись к оголённой шее, чтобы легко поцеловать артерию, бешено пульсирующую под ней.
— Что ты делаешь?! — воскликнула я, скорее тихо и перепугано, чем громко и грозно, как хотела.
Предприняв ещё одну попытку вырваться из крепких мужских объятий, полезла на кровать, сразу же поняв, насколько мои старания оказались глупыми.
Никита последовал за мной, своим естеством упёршись мне прямо в пятую точку, а руками мягко накрыв мою грудь… ласково пошептав самую страшную угрозу из всех, что я, когда бы то ни было, слышала за свою короткую жизнь:
— Доказываю, что твоё притворство тебя не спасёт… Аистёнок!
Глава 4
Шилова Вера
Со знанием дела, Никита справился с моей только что надетой одеждой, достаточно быстро.
Когда я еле смогла привести себя в чувство, мой лифчик предательски щёлкнул, оставаясь в руках Орлова, повергая свою хозяйку в настоящую панику.
— Не надо… не надо ничего доказывать! — отчаянно запричитав, шлёпнула по рукам слишком напористого нечаянного спутника «первого класса», быстро закутываясь в белоснежное одеяло, так как моя собственная одежда оказалась в не зоны досягаемости. — Не прикасайся ко мне! Немедленно отпусти!!!
Мужчина тут же отстранился, с укоризной наблюдая за моей натуральной истерикой со стороны.
— Я тебя не понимаю, — удручающе покачал головой чемпион, взъерошив рукой свои волосы. — Чувствую же, что нравлюсь… почему ты шарахаешься от меня, как от огня?! Ты… ты — девственница?
«Как это по-мужски! Если девушка его избегает, значит — либо конченная дура, либо девственница!» — лихорадочно выискивая элементы одежды, сброшенные на пол за какую-то долю секунды, попутно думала, как правильнее ответить, заранее понимая, что «ты мне не нравишься» — точно не прокатит! — «Какое-то наваждение! И ведь не поцеловал ещё ни разу!!! Как такое вообще может быть!?»
— Вера… — поторопил Никита, хмуро сдвинув брови, медленно рассматривая каждый изгиб виднеющегося тела, уделяя особенное внимание татуировкам на руках.
— Я… я…
— Ты ужасно сексуальна, — окончательно лишил меня речи миллионер, снова надвигаясь, будто настоящий хищник. — Только совсем не это выбивает меня из привычного мироощущения. Ты кажешься нереальной… удивительной… неземной…
«Ага! Туда-сюда — так и случится. Скоро, в самом деле, стану неземной, если Библия не врёт», — мрачно сдвинув брови, настороженно следила за приближением Орлова, остановившегося на половине кровати, пока я сама загоняла себя в её угол, банально применив угрозу:
— Я подам на тебя в суд за домогательства! — Никита застыл, приподняв одну бровь, выражая тем самым недоумение и недоверие. — Интересно, во сколько миллионов сейчас оценивается моральный прессинг простых девушек владельцами многомиллионной компании? — сделав улыбку понаглее, самодовольно хмыкнула, молясь, чтобы моя надменность выглядела как можно более реалистичной. Орлов хмуро поджал губы, и его желваки нервно заиграли на скулах, подсказывая мне, что сейчас я выбрала правильное направление, чтобы навсегда распрощаться с желанием Никиты. — Какие там три миллиона?! За попытку изнасилования, уверенна, мне перепадёт огромная сумма!
— У меня такое ощущение, — внезапно улыбнулся Орлов, скрестив руки на груди, — что я стал героем фильма «Как отделаться от парня за десять дней».
Усмешка чемпиона стала только шире, когда маска коварной расхитительницы чужого имущества слетела с моего лица к чертям собачьим, демонстрирую полное отчаяние.
«Десять дней — это слишком много!!! Мне надо отделаться от тебя намного быстрее».
— Раз ты такой умный, — осторожно подбирала слова, боясь перегнуть палку и показаться недостоверной, — то подними свой зад и свали отсюда! Именно этого мне больше всего хочется. Ты меня уже конкретно достал со своими глупыми признаниями, идиотскими заявлениями и бредовыми мечтами о детях, — брезгливо поморщившись, подавила в себе отвращение к самой себе, больше всего раздражаясь от грубости и своей лжи. — Ты сейчас похож на щенка, жаждущего любви и ласки… у меня ты её не найдёшь!
Было видно, что мои слова глубоко задели Никиту.
Улыбка стёрлась с лица парня, медленно поднявшегося с мягкой постели.
— Извини…те! Не буду Вас больше беспокоить.
Орлов вышел из небольшого спального отсека, тихо притворив за собой дверь.
Послышался голос бортпроводницы, той же, что сопровождала нас до Дубая. Надежда советовала пристегнуться, так как самолёт сейчас будет взлетать, а я уныло откинулась на подушки, прикрыв глаза, чувствуя себя теперь по-настоящему хреново.
Во рту ощущался неприятный привкус горечи и пепла.
«Кто же думал, что именно такой вкус у одиночества?» — медленно дотянувшись до ремней, которыми была оснащена кровать, пристегнула себя, сокрушаясь, что остаток полёта придётся провести в маленькой комнатке, больше смахивающей на короб… такой метр восемьдесят на метр двадцать… пусть светлый, но всё равно угнетающий своим сходством с гробом.
Я чувствовала, что у меня не хватит смелости показаться на глаза Орлову ещё раз. Это было бы достаточно трудно сделать без угрызения совести на лице, а способность Никиты анализировать просто в пух и прах разнесёт все мои старания. Испортить себе карму просто так — это, наверное, худшее, что может произойти со мной… после смерти, естественно.
Усталость и нервное напряжение взяли своё. Слушая тишину, едва слышимый звук лопастей огромных винтов, да раскаты грома, погрузилась в блаженную дрёму, застревая между явью и сном… где моя совесть в образе мамочки, встречала меня с распростёртыми объятьями, чтобы поддержать в решении оградить мужчину, ставшего слишком родным, от чувства потери.
Орлов Никита
«Стерва!» — подойдя к Тимофею, встречающему меня на подземной стоянке аэропорта Эдинбурга, не мог отвести взгляд от идеально ровной спины «госпожи» Шиловой, перед которой стюардесса заискивающе улыбалась, вызвавшись лично проводить до такси, советуя на ходу к какому гиду русской путешественнице обратиться и в каком отеле устроиться.
Тим что-то сказал, но я не вслушивался, как контуженный наблюдая за отъезжающей белой машиной с шашечками на боку двери.
«… похож на щенка, жаждущего любви и ласки», значит?! Что ж, навязываться не в моих правилах, детка…» — когда такси скрылось из вида, в груди что-то протяжно заныло, и я разозлился сам на себя.
— Эй! — толкнул в плечо брат, своей недовольной физиономией вызвав лишь ещё большее раздражение.
— Что тебе?! — рявкнул я на молодого паренька, только-только ставшего совершеннолетним, замечая его мрачное, какое-то дёрганное состояние, совершенно нехарактерное начинающему кудрявому похитителю девичьих сердец. — Что-то дома случилось?
Жуткое предчувствие беды ледяной коркой сдавило сердце, заставляя его пропустить пару ударов.
— Эээ… нет. Дома всё хорошо. Мама с папой ждут тебя, не дождутся. Ты же знаешь, как нашей мамочке тяжело даётся осознание факта твоего бизнеса в России! «Шотландки не оставляют свою землю надолго»! — прозвучал из уст Малого извечный лозунг нашей родительницы.
— Да ладно! Жила же в Сибири как-то десять лет?!
— Это только папина заслуга, — через силу ухмыльнулся Тим, нервно сжимая ключи в ладони.
— Тима, говори уже, что тебя так беспокоит, гений ты мой компьютерный, — обняв парня, подтолкнул его к машине, забирая ключи с лёгкостью, обойдясь без привычного дурачества и потасовки.
«Видать, дело серьёзное…» — прокомментировал мысленно сомнамбулу, вид которой принял мой брат, хмуро севший на пассажирское сидение моей «Volvo».
— Да так… ничего… ммм… хотел спросить, где та девушка, о которой ты требовательно просил найти информацию?
— Забей, малой. Все девки — стервы… — решив шуткой сгладить унылый вид, с которым было сказано простое заявление, позволил себе натянутую улыбку, заводя двигатель, — им только одно и надо, от нас, развесивших уши спаниелей…
Тимофей напрягся ещё сильнее, сдвинув брови в одну надбровную дугу:
— В каком смысле?
Изливать душу не входило в мои планы. Хотелось просто забыть на время зеленоглазую ведьму, ясно давшую понять, что я ей неприятен.
— Блять, да отшила она меня! Сколько можно сверлить мозг?! Ты не у того входное отверстие ищешь!
Надавив педаль газа до полика, стартанул с места, вцепившись в руль машины, как в своё продолжение, злясь на мрачное молчание брата.
Обида, вырвавшаяся из меня, — это последнее, чего я ожидал, мчась в сторону Стерлинга, где жили родители:
— Прикинь?! Сказала, что я похож на щенка, жаждущего любви и ласки!!! «У меня ты её не найдёшь…» — перекривил Шилову, стоящую у меня перед глазами и никак не желающую покинуть мысли. — Мои заявления — идиотские, признания — глупые, а мечты — бредовые! Скажите, пожалуйста! Нынче открытость в признаниях — не в тренде, Малой. Ты, как найдёшь ту, которая покажется тебе той самой, не спеши ляпать языком всё, что на уме… Им, оказывается, такие заявления идиотскими кажутся!!! — сдувшись от всплеска эмоций, — сухо кивнул сам себе, отказываясь отступать от своего решения завоевать строптивого артдизайнера. — Ничего! Никуда она не денется! Пусть немного проветрится по Шотландскому Нагорью, подумает над своей убогой серой жизнью коренной москвички, а там я её встречу… номерок Веркин у Надежды взял… да и экскурсовода ей своего подкинул. Марк будет мне отчитываться за каждый шаг Шиловой.
— Ник… а может… может, ну, её?
Взглянув удивлённо на младшего брата, заметил, как тот стремительно сереет.
— Ты чё, Тим? Тебе плохо, что ли?
— Да, нет. Эээ…
— Да говори уже! Задолбал! Мямлишь, как девка на первом свидании! Слушай… как думаешь, Надежда не обманула? Номер Шиловой дала или свой? — засмеявшись над мрачным выражением лица брата, перестроился в третий ряд, вырулив из колонны машин, переходя на пятую скорость. — Не хотелось бы потерять время на то, чтобы наказать нерадивую бортпроводницу, вместо того, чтобы слушать гневные речи зеленоглазой ведьмы через… хмм… как считаешь, пару-тройку дней строптивой брюнетке будет достаточно, чтобы до неё дошло, что она по мне скучает?
С трудом сглотнув, бледный Тимоха, поразил меня своими блестящими глазами.
«… будто он… будто они…»
— Боюсь, у неё нет столько времени, — тихо прошептал брат, пытаясь проморгаться от накативших на глаза слёз. — Никита, твоя Вера умирает…
«Умирает… умирает… умирает…» — звучало, словно эхом в моей голове одно единственное слово, погрузившее мозг в заторможенное состояние непроглядного, будто туман, сознания.
Слыша визг тормозов, громкий сигнал машины, которая чуть врезалась в нас сзади, проклятия младшего брата, никогда не шутившего такими вещами раньше, чтобы я сейчас мог надеяться на злой юмор малого, понимал, что падаю в пропасть.
— Что ты сказал?!
— Что я — тупой дебил! Совсем головой не подумал! Не место и не время…
— ПОВТОРИ!!!
Мне понадобилась пара предложений от Тимофея, чтобы развернуть «Volvo» против потока машин, и рвануть обратно в Эдинбург, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, по пути пытаясь вызвонить Шилову, телефон которой продолжал безразлично повторять одно и то же: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Повторите попытку позже…».
Когда «Volvo» остановилось напротив Эдинбургского замка, с которого обычно начиналась экскурсия Марка, именуемая многими «Королевской милей», моё сердце само было готово остановится на хрен. Ужасные мысли лезли в голову, как всегда бывает, когда ситуация оказывается на грани конкретного страха, перерастающего в настоящий ужас.
— МАРК! МАРК! — давний знакомый стоял возле какой-то блондинки, недовольно жестикулируя руками, резко поворачиваясь на окрик.
— Ник! Ну, ты и подложил мне свинью, Сибирский Орёл! Неужели не мог сказать, что…
— Где она?! Где Вера?! Что с неё?! Ей стало плохо?!
— Это, по-моему, тебе плохо, друг!
Усмешка Марка, его рисование перед девушкой меня взбесило. Схватив знакомого за грудки, встряхнул, грозно прорычав:
— ГДЕ МОЯ ВЕРА?!
— Спокойно… она не захотела экскурсию в Эдинбурге. Попросила меня довести до ближайшего проката машин, а куда эта мрачная дамочка направилась дальше — понятия не имею.
— Адрес говори.
— Чего?
— МАРК, ЧТОБ ТЕБЯ! АДРЕС САЛОНА ПРОКАТА МАШИН ГОВОРИ!!!
Тимофей нервно переступал с ноги на ногу, озираясь по сторонам, явно переживая о разборках с представителями власти, до которых не дошло, благодаря быстро сориентировавшемуся Марку, продиктовавшему мне грёбанный адрес прокатки.
Шилова Вера
«Вереск цветёт! Ты не можешь пропустить это зрелище, Вера!» — уговаривала себя, мчась на машине, которую взяла напрокат за триста фунтов в предложенном пареньком салоне.
До самого глубокого озера Шотландии оставалось двадцать километров, когда меня стола бросать то в жар, то в холод. Общее состояние организма и так было не слишком радужным после приземления, так как я прекрасно понимала, что больше никогда не увижу Никиту, а тут ещё и дышать стало совсем тяжко.
— Я всё правильно сделала! — успокоила сама себя, вцепившись в руль двумя руками.
Действительно, в том, что Смерть, куда бы там она не забирала души умерших, придёт за мной не при Орлове — только радовало. Ни к чему миллионеру такие эмоциональные переживания!
«Ты много на себя берёшь», — хмыкнула про себя, покачав головой, запивая ещё одну таблетку минеральной водой, чего, в принципе, делать нельзя. — «Может, он уже и знать забыл о чокнутой пассажирке «первого класса»! Сидит себе, где-нибудь, очередную блондинку обнимает…»
— Ну, и прекрасно.
Настроение пропало окончательно.
«Надо отвлечься!»
Опустив стекло красной «Бентли», глубоко вздохнула майский воздух сырого климата, наслаждаясь его насыщенным кислородом.
В Эдинбурге мне не понравилось.
Лишь спросив о поре цветения вереска, я удивилась ответу гида, уверенная, что в конце мая такого явления точно не может быть. Везде, где я читала о символе скудной природы Шотландии, указывалось, что цветение вереска приходится на июль-август.
Тут же отказавшись от экскурсии по загазованному двухъярусному городу — былой столице суровых горцев, вырвалась на просторы цепи озёр, располагающихся здесь в огромном количестве.
Известный всем принцип: «Природа не терпит пустоты», здесь, в Шотландии, проявился наиболее ярко. То, что разновидности вереска присутствуют в нагорной местности, было понятно изначально, а вот то, что пора цветения каждого из них происходит в разное время, начиная с мая, заканчивая концом сентября — было воспринято мной с восторгом.
Марк, так зовут моего гида, с заумным видом стал перечислять мне места, где можно сейчас увидеть самый ранний вереск «Эрика», имеющий огромный спектр цвета от белого, до карминно-красного.
Только услышав название озера, о котором моя мама столько мне рассказывала легенд и сказок, я буквально чуть душу не вытрясла из паренька, заставляя его отвести меня в салон проката машин… брать с собой гида — было бы подло. Подумав немного, решила, что смерть нанимательницы — не слишком хорошая история для рекламы бизнес тура мужчины, поэтому отправилась в поездку одна… если быть откровенной, без надежды на возвращение.
Очень давно, когда я ещё была маленькой, по телевизору смотрела программу, где добрый дядечка рассказывал про Лох-Морар — озеро ледникового образования, самое глубокое из всех озёр Шотландии (второе место по глубине занимает озеро Лох-Несс).