— Вы не должны так говорить, Овертина, — заметила темноволосая, и в ее светски-учтивом голосе слышался явный упрек. — Валантен сын и брат герцога, и друг короля, он достоин уважения.
Она обратилась к герцогине по имени — как член семьи?..
— Да, Уна? — идеально ровные брови герцогини на секунду взлетели вверх. — Но разве я говорю о нем без уважения? Если вам так показалось, то прошу меня простить. А вы, эссина Рори, тоже считаете, что наш дорогой лорд Валантен достоин всяческого уважения, поскольку он друг короля и брат моего супруга?
Непонятно, чего добывалась герцогиня, приставая к ней с такими вопросами. Возможно, просто продолжала беседу, начатую в их отсутствие. Возможно, это было прелюдией к шутке. А Тьяне вдруг стало обидно за лорда Айда.
Он сказал ей недавно, что их помолвка — это то хорошее, что случилось с ним сегодня. И он сделал ей предложение лишь потому, что не увидел отвращения только в ее глазах…
Это несправедливо, в конце концов.
И потом, ей, как невесте, лучше сразу дать понять всем этим благородным господам, что она на стороне будущего мужа и не желает слышать оскорбления в его адрес, даже завуалированные.
— Безусловно, ваша милость, — она прямо взглянула в лицо леди Овертины. — Как мне кажется, лорд Валантен добрый и умный человек, и достоин уважения прежде всего поэтому. К тому же, в его положении несложно быть умным, но добрым быть много сложнее, чем всем прочим. За это он достоин уважения вдвойне, как я понимаю.
— О, вот как, — герцогиня поставила кубок на стол. — Браво, браво, эссина. Вы безусловно заслуживаете знакомства с моим дорогим деверем.
— Думаю, эссина все-таки не захочет рисковать, — заметила полная пожилая леди в пурпурном шелке, сидящая поблизости, — вдруг лорд Айд передумает и обратит свой благосклонный взор на нее?
Эту шутку сочли очень остроумной, потому что волна смешков прокатилась по «дамскому» краю стола, задев так или иначе всех — самые сдержанные или не вполне расслышавшие ограничились улыбками, а мать Нилы горделиво взглянула на Тьяну с высоты своего величия.
Тетя Элла сжала губы и посмотрела на Тьяну ободряюще — дескать, ну что же ты, начала, так сумей достойно продолжить! И показала взглядом на ее спрятанную руку.
Действительно, пассаж следовало завершить. И да, попросив ее носить кольцо с сегодняшнего вечера, лорд Айд вовсе не имел ввиду, что его нужно прятать!
Напротив. Наверняка он хотел совсем другого.
Объявить ее невестой официально должны лишь завтра. Пока кольцо с изумрудом Айдов — просто кольцо…
— А кто же отрекомендовал его вам добрым и умным, эссина? — сладко улыбнулась герцогиня.
Все внимали, предвидя развлечение.
Что ж, они не ошибались.
— Это мое собственное поспешное впечатление, ваша милость, — сказала Тьяна. — Мне хочется верить, что оно не изменится и в дальнейшем, — и она отважно протянула над столом руку с кольцом, взяв с блюда крылышко запеченной утки.
Ничего пока не произошло — никто не обратил внимание на ее изумруд. Только Уна с осторожным удивлением смотрела на Тьяну.
Тьяна ополоснула пальцы в чашке с розовой водой, переставила с места на место свой кубок с вином, потом быстро отхлебнула из него, поискала взглядом, где же на столе вода для питья…
Как-то разом в горле пересохло, не вином же утолять жажду. И есть не хотелось, по крайней мере, эту утку.
Тут Уна заметила изумруд и раскрыла глаза в немом удивлении. И графиня-матушка тоже замерла с приоткрытым ртом, глядя на руку Тьяны.
— Это действительно так, — Тьяна отважно улыбнулась леди Ниле, — мне лорд Айд показался чрезвычайно приятным собеседником. Видимо, у вас просто не было возможности поговорить.
Если Тьяна стараниями герцогини и до того была в центре внимания, то теперь это внимание стало иным, пристальным, окрашенным целой кучей оттенков — интереса, легкого удивления, раздражения, изумления, наконец.
По-прежнему не все еще обратили внимание на кольцо Тьяны, а некоторые, возможно, не поняли, что это тот самый изумруд Айдов, но, так или иначе, почти все почувствовали, что что-то происходит. Как волна от брошенного в воду камня, разбегалась вокруг Тьяны эта волна особенного внимания. Леди Овертину она, как ни странно, достигла в числе последних, но и та, наконец, уставилась не мигая на кольцо, потом посмотрела на свою руку, потом опять на руку Тьяны…
Уна откинулась на спинку стула и беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью.
— Миледи?.. — мать Нилы встала, сверля герцогиню негодующим взглядом.
Нила — та без чувств сползла со стула и оказалась бы на полу, если бы ее не подхватила сидящая рядом дама. Тьяна от души понадеялась, что, если графиня и рассержена, то ее дочь, придя в себя, все же порадуется случившемуся.
Поднялся переполох, забегали слуги, графиня бросилась на колени рядом с лежащей без чувств дочерью. Ниле терли виски и брызгали в лицо водой.
— Эссина Рори, — кто-то крепко взял Тьяну за локоть и отвел от стола, — что ж, это все даже забавно, эссина.
Это был сам герцог.
— Мне передали сейчас записку от Валантена.
— Ах, ваша милость, ваши слуги, кажется, нерасторопны, — вырвалось у нее, — простите…
Потому что записку лорда Айда, вроде бы, должны были передать еще до их с тетей появления в столовой. Ведь у нее не так уж мало времени ушло на то, чтобы сменить платье и прическу!
— Да-да-да, — смеялся герцог, — значит, вы имеете твердое намерение выйти замуж за Валантена, и даже успели склонить его к этой идее? Просто удивительно.
— Я всего лишь согласилась на его предложение, ваша милость, — сдержанно пояснила Тьяна.
— Просто взяли и согласились?
— Конечно. Разве я не за этим приехала сюда?
— Ну-ну. Разумеется. Мы поговорим обо всем завтра, леди Фан, — сказал он подошедшей тете, — у вас, э… привлекательная племянница.
— Да, милорд. Мы с ней приносим извинения и просим разрешения удалиться… я немного плохо себя чувствую.
— Не возражаю. И бесконечно рад, уж простите, что это вы чувствуете себя плохо, а невеста ни на что не жалуется. Хоть одна здоровая и здравомыслящая невеста. Я, кажется, понимаю своего брата.
Та девушка, Уна, подошла к ним.
— Брат! Но что все это значит? Эта эссина… действительно?.. — она смотрела на Тьяну не смущаясь, и с любопытством.
То есть, она сестра герцога. И сестра лорда Айда, значит, тоже.
— Тише, все объявления будем делать завтра на балу, — погрозил ей пальцем его милость. — Леди, вы уже поняли, это моя сестра леди Уна Айд. А что происходит? Вот, — он с легкой усмешкой вынул из рукава и протянул Уне записку, — до свидания, леди. Надеюсь увидеть вас завтра здоровой, леди Фан.
Пока гостьи кланялись герцогу, Уна прочитала записку. А когда его милость удалился, она со смешком протянула ее Тьяне.
На кусочке бумаги четким и разборчивым, безо всяких завитушек почерком было написано:
«Кай, эссина Тьяна Рори — моя невеста. Даже не думай настаивать на ком-то еще. Позволишь ее обидеть — покусаю».
— И часто он… кусает герцога? — шутливо удивилась Тьяна, опять ощутив холодок на спине.
— Никогда еще он не кусал никого, насколько мне известно, — ответила Уна серьезно. — Но обещал неоднократно. А вы уже испугались, эссина?
— Нет еще, леди Уна. Доброго вечера вам, и ночи.
— Доброй ночи. Я буду рада познакомиться с вами ближе.
— И я тоже…
Записка осталась у Тьяны, она сжала ее в кулаке.
Может, герцог прав, и все это действительно забавно. Но ей теперь очень хотелось спрятаться от всех в своих комнатах. Надолго спрятаться…
К счастью, когда они вернулись к себе, тетя Элла не стала ни ахать, ни сокрушаться. Наоборот, сказала преувеличенно бодро:
— Ну, расскажи мне про своего жениха. Как он тебе показался? — не теряя времени, она ловко расстегнула на Тьяне платье, помогла снять, потом сама все развесила, — и где эта девчонка. Кора? Вот я ей задам, нашла время гулять. Помоги теперь ты мне. Тин, расстегни… Так как он?
— Как я уже сказала — чрезвычайно приятный собеседник. Это чистая правда, тетя, — Тьяна помогла той с платьем, потом надела халат и удобно устроилась в кресле.
Окно оставили распахнутым, из него тянуло влажной вечерней свежестью.
Все другое. Чужое, новое, непохожее на родной Рори. Тьяна только что ступила на дорогу, которая не позволит с нее свернуть. Только идти до конца — другого не остается.
— Как интересно, — леди Фан села напротив Тьяны. — Приятный собеседник, говоришь. А… в другом?
— Он большой. Больше любого из мужчин. Сильный. Ловкий. Не как человек. Он… — Тьяна проглотила комочек в горле, — он действительно весь покрыт шерстью. Но меня это не волновало, когда мы разговаривали. Я ведь думала, что что не могу быть его невестой. Оказывается, его мать звали Тьяной, тетя. Ту, которую прокляли. Поэтому меня и не хотели. Он сам это сказал.
Леди Фан задумчиво покивала.
— Он захотел познакомиться с тобой и побеседовать, раз уж вы встретились?
— Я сама попросила его об этом! Я! — Тьяна выдохнула, — из любопытства, наверное. Или… не знаю, тетя. Но я его не боялась. Я не думала… я…
— То есть, ты уже считала, что не получишь предложения. Поэтому спокойно отнеслась к его необычной внешности?
— Он вовсе не ужасен, тетя. Просто…
— Просто не таким ты представляла будущего жениха. Ведь каждая девушка мечтает, чтобы ее избранник был красивым мужчиной, хорошо одетым, нравился ее подругам, но чтобы при этом он и смотреть на них не хотел. Чтобы он был богатым и щедрым. Чтобы был нежно влюблен. Да?
— Да, тетя, — согласилась Тьяна.
Тут нечего было возразить. Образ будущего мужа пока не имел для Тьяны никаких конкретных черт, кроме, разве что, довольно высокого роста и красивого разворота плеч, модного костюма, родового меча на поясе. Как будто рост и костюм действительно имели какое-то значение.
Однако это было не покрытое шерстью чудовище — совершенно точно.
— Но, видишь ли, обычно эти мечты сбываются лишь на какую-то малую часть, — заметила тетя, — вопрос — на какую…
— Он сказал, что делает мне предложение, потому что видит, что я не испытываю к нему отвращения.
— Огонь Всемогущий, — вздохнула леди Фан. — Да, я понимаю его. Эту несчастную леди Нилу так настойчиво принуждали к браку, а он ничего не мог с этим поделать! Он живет с этим всю жизнь… я хочу сказать, всю жизнь терпит такое отношение. По крайней мере, от женщин. В семье, я полагаю, все иначе. Его брат, сестра…эта леди Уна так мила, правда? И он друг короля, так говорят. Но женщины… Его устраивает даже такая, которая всего лишь не испытывает отвращения. А ты действительно его не испытываешь. Тин? — леди Фан остро взглянула на племянницу. — Теперь, когда ты его невеста и скоро станешь женой, он не противен тебе?
Тьяна помолчала, размышляя, потом отрицательно качнула головой.
— Ты можешь смотреть на него без желания отвернуться?
— Да. Сколько угодно.
— А дотронуться до него? — продолжала допытываться тетя.
— Да, пожалуй, — Тьяна улыбнулась, — узнать, мягкая ли у него шерсть или жесткая… ой, тетя. Нельзя так думать, да?
— Тебе теперь можно думать все, что угодно, моя дорогая. А за руку его ты бы взяла?
— Он брал меня за руку. Ничего особенного. У него ладони теплые и сухие, — Тьяна невольно вспомнила одного из кузенов, у которого постоянно были потные руки, вот это, действительно, неприятно.
— А поцеловать его ты могла бы?
— Поцеловать?.. — теперь Тьяна растерялась.
Смотреть, трогать, гладить, держать за руку — да сколько угодно. Но поцеловать?..
Вспомнилась нечеловечески темная кайма его губ, шерсть на лице. А будь его губы розовыми, как у нее самой, это было бы вовсе нелепо.
Нет, целовать лорда Айда — это пока для нее чересчур.
— Понятно, — кивнула тетя Элла.
Она легко прочитала ответ на лице племянницы, слова тут не требовались.
— Тин, ты помнишь лорда Виннисента, который в прошлом году женился на эссине Донин? Его бы ты могла поцеловать?
— Тетя! — тряхнула головой Тьяна, и поморщилась.
И рассмеялась.
Лорд Виннисент был толстый, средних лет, одышливый мужчина, постоянно мучимый отрыжкой, которая у него выходила громкой, даже раскатистой. Он уже много лет как не мог забраться на лошадь и ездил только в экипаже. Тьяна не была близка с Элель Донин, которую выдали за него замуж, и теперь впервые подумала о том, насколько она этой Элель не завидует.
— А потрогать лорда Виннисента? Погладить волосы на его груди, если он бы снял камзол?
— Тетя, тетя! Нет, не хочу! — Тьяну даже слегка передернуло, и она расхохоталась.
Да, это была тетя Элла. А вот мама ни за что не посоветовала бы представлять постороннего мужчину без камзола.
— А барона Сатерри тебе бы хотелось, ну… тоже поцеловать? Хотя бы в щеку? — не унималась леди Фан.
Барон Сатерри был молод, красив, богат и, как говорили, каждые полгода менял любовниц. О, на него все смотрели. Говорят, что в него влюблялись все девушки, хотя бы ненадолго и тайком.
— Нет, — ответила Тьяна решительно, — я не хочу его ни целовать, ни трогать, ни… ничего не хочу.
— Вот как. Получается, твой жених не так и плох. Его ты только целовать не хочешь, а в остальном он для тебя приятнее некоторых благородных лордов.
— Тетя! Ты смеешься надо мной? — вскинулась Тьяна.
— Что ты, моя дорогая. А впрочем, почему бы нам не посмеяться, по крайней мере? Что нам с тобой еще остается?
Леди Фан встала, прошлась по комнате, остановилась у окна спиной к Тьяне. Сказала:
— Говоришь, он много больше любого из мужчин?
И Огонь знает почему, но Тьяна поняла, о чем сейчас думала тетя, и мучительно покраснела.
— Он сказал… тетя, он уверил меня, что принесет мне не больше вреда, чем любой другой мужчина, это его слова, — пробормотала она запинаясь.
— О, вот как, — леди Фан улыбнулась, глянув на нее через плечо. — За это я сама охотно его расцелую. А если он и впредь будет добрым и бережным с тобой, я готова нежно его любить… как родственница, разумеется. Милая Тин, это ведь на самом деле очень важно. Когда у мужчины все… слишком… это может доставить женщине много неудобств. От мужчины многое зависит, от его доброты и осторожности. Не смущайся, глупенькая. Ты ведь выходишь замуж.
— Да, тетя, — у Тьяны жаром горели щеки, — Ты мне объяснишь? Что нужно делать, и… вообще… — тем не менее, отважно попросила она.
— Полагаю, ты можешь довериться мужу, — леди Фан улыбнулась. — Но, конечно, я расскажу. Все, что захочешь, милая, — она подошла, подсела к Тьяне, обняла ее. — Я сейчас налью тебе немного своей настойки, чтобы лучше спалось. И ложись. Завтра у нас будет не самый простой день.
Глава 2. До свадьбы… еще дожить…
Тетушкина настойка, которую та щедро плеснула в чашку с водой, оказалась действенной — Тьяна сладко проспала всю ночь. Когда она проснулась, леди Фан была полностью одета, бодра и писала что-то, сидя у стола.
— Как ты, дорогая? — она ласково улыбнулась. — Нам сейчас принесут завтрак, и потом тебе предстоит… одно несложное дело, но важное. И еще, герцог пригласит нас подписывать брачный договор.
— После чего он вручит тебе десять тысяч дирров? — Тьяна старалась говорить весело.
— Нет, — по лицу тети прошла легкая тень, — это случится только после свадьбы. И он их не вручит мне, конечно, он напишет распоряжение в банк. Разве я рискну везти в такую даль столько денег!
Она потянула шнурок звонка, и попросила заглянувшую горничную подавать завтрак.
— Я решила, что нам спокойнее будет позавтракать здесь, — пояснила она. — Или ты соскучилась по вчерашнему высокому обществу?
— Нет-нет, — вздохнула Тьяна, — совсем не соскучилась.
Ее будут разглядывать, задавать разные провокационные вопросы, может быть, подтрунивать, и втихомолку посмеиваться. Нет уж, еще успеется.