– Интересно, как? – Том поджимает губы. – Ты, между прочим, первый ко мне полез.
– Уел, – вынужденно соглашается Хемсворт, – первым полез я. Но ты не очень-то и сопротивлялся. Значит, оба виноваты.
– Я пить хочу, – Том улыбается, – а в графине воды нет. Надо на кухню идти.
– Я схожу, – Хемсворт осторожно выскальзывает, придерживая пальцами. – Лежи пока.
– Спасибо, – музыкант подцепляет сбившееся на край покрывало и тянет на себя
– Меня что ли стесняешься? – уже с порога интересуется Крис.
– Холодно, – сонно объясняет Хиддлстон. – Ноги замерзли.
– Ладно, принимается. Не засни тут пока. А то кому я воду понесу?
– Ладно, – Том согласно кивает, – постараюсь.
***
На кухне царит полумрак. Жалюзи опущены, на улице пасмурный вечер. Но свет включать не хочется.
Крис достает стаканы, наливает воду. А потом вдруг думает, что хорошо бы чего-нибудь еще и перекусить.
Открывает холодильник, шарит взглядом по полупустым полкам. Зелень, овощи... Салат что ли сделать? И яичницу пожарить.
Когда нехитрый перекус готов, Хемсворт сгребает в большую миску мусор со стола и открывает дверцу, намереваясь вбросить его в ведро. И естественно, оно полное.
– Дерьмо, – беззлобно комментирует Хемсворт и достает из ведра мешок. Мусор нужно выбросить.
Выходит в прихожую, достает из ящика шлепанцы, поворачивает дверной замок, открывает створку... И едва не вскрикивает: лицо трупа изуродовано, но Крис все равно узнает мужчину из лимузина перед больницей. Тот самый, который называл себя последним из Старейшин.
А на груди – испачканный кровью конверт.
Хемсворт пятится, захлопывает дверь, оборачивается и вздрагивает, встречая внимательный взгляд Тома.
______________________________________________________________
Mozart L'Opera Rock (Florent Mothe) – L'assasymphonie
Глава 20. «Майклсон».
– Открой дверь, Крис, – голос у Тома спокойный, невыразительный, словно англичанин увидел не изуродованный труп, а заурядный мешок с мусором, который Крис так и держит в руках.
Хемсворт мотает головой, отступая от двери. В голове крутится, что Тому нельзя этого видеть. Не после всего, что с ним произошло.
– Тебе не нужно на это смотреть, – выговаривает он, опуская ладонь на голое плечо музыканта. – Иди в комнату, а я вызову полицию.
– У него конверт, – игнорируя слова Криса, так же спокойно говорит Том. – Это мне.
– С чего ты взял? – удивленно спрашивает Хемсворт. – Там нет адресата.
– Пусти, – англичанин мягко отстраняет Криса от себя и открывает дверь.
Присаживается рядом с телом на корточки, осторожно вынимает из окровавленных пальцев конверт и оборачивается:
– Можешь вызывать полицию.
И только теперь Крис понимает, что светлые волосы музыканта вновь стали черными.
***
Полицейские приезжают быстро. За это время Крис едва успевает одеться и проследить за тем, чтобы Том тоже привел себя в порядок.
Прочтя письмо, Том сразу разорвал его, и Хемсворт заметил, как дрожали тонкие пальцы музыканта.
О содержании послания Хиддлстон рассказывать отказался. Только сказал, что это касается лично его и никого больше. А Крис не стал настаивать на подробностях, справедливо рассудив, что расспрашивать Тома о чем-либо, когда он в таком состоянии абсолютно неразумно.
И вот теперь, наблюдая, как толстый полицейский с сонным масляным взглядом равнодушно снимал показания у безвольно облокотившегося о стену белого как бумага Тома, Крис действительно жалел, что не остановил Хиддлстона, когда тот согласился ответить на вопросы полицейских.
Сам Крис от своего полицейского уже отделался. Сказывалась долгая практика работы журналистом.
– Вы были вдвоем в доме?
Крис вздрагивает и встречается глазами с холодным колючим взглядом высокого подтянутого полицейского.
– Представляться в полиции не учат? – зло интересуется Хемсворт, порядком уставший от фарса устроенного вокруг, и бросает взгляд на что-то тихо говорящего Тома. Около него стоят уже двое стражей порядка.
Сколько можно мучить человека?!
– Капитан Майклсон. Следователь, – холодно улыбается полицейский. – Я должен задать вам несколько вопросов.
– Я уже говорил с полицейским, он все записал, – Хемсворт раздраженно поджимает губы и достает сигареты. Курить хочется неимоверно.
– Я не отниму много времени, – все так же спокойно говорит Майклсон. – Так вы с мистером Хиддлстоном были вдвоем в доме?
– Были, – Крис прикуривает и, наконец, затягивается.
– Кто обнаружил тело?
– Я, – Хемсворт стряхивает пепел, мстительно наблюдая, как его частички оседают на ботинках офицера.
– При каких обстоятельствах? – тут же следует новый вопрос.
– Я выносил мусор, – Крис делает очередную затяжку, прикрывая глаза. – Открыл дверь, увидел труп. Все.
– Вы состоите с мистером Хиддлстоном в настолько близких отношениях, что выносите мусор с его кухни?
Ублюдок.
– Мы друзья, – Хемсворт растягивает губы в улыбке.
– Я бы не сказал, что мистер Хиддлстон общительный человек. Как вы познакомились?
– Это имеет какое-то отношение к делу? – Крис чувствует, как в груди начинает шевелиться мерзкое чувство страха.
Что если это полицейский как-то связан с... ними? И теперь просто издевается, перед тем, чтобы...
– Если я спрашиваю, значит, имеет, – улыбается Майклсон. – Так как?
– Мы не в комнате для допросов, офицер, – Крис возвращает улыбку.
– А вы хотите говорить в ней? – с той же резиновой улыбкой интересуется полицейский.
– Для этого вам потребуется предъявить мне обвинения, которых у вас нет и быть не может. Если у вас кончились вопросы по делу, могу я идти?
– Еще один, – следователь холодно смотрит на Криса. – На трупе было что-то... подозрительное?
– Труп у двери сам по себе подозрителен. Я не разглядывал его, – резко говорит Хемсворт. – У вас все? Я могу идти?
– Да, конечно, мистер Хемсворт, – в голосе Майклсона насмешка. – До встречи.
– Очень любезно с вашей стороны, – кивает Крис и отходит к Тому, тихо сидящему на скамейке около обувного шкафа.
На лице музыканта нет ровным счетом никаких эмоций. Только на лбу скопились капельки испарины.
– Все в порядке? – Хемсворт садится рядом, автоматически стряхивая пепел с тлеющей сигареты.
– Дай затянуться, – Том забирает ее у него из пальцев и подносит к губам. И Хемсворт тяжело сглатывает, следя за движением.
В паху становится жарко и тесно.
Это финиш.
– Ты разве куришь? – голос хрипит.
– Курил. Давно, – отзывается музыкант, возвращая сигарету.
– Почему бросил? – Крис вздрагивает, жмурится, пытаясь выгнать неуместное возбуждение. То, как двигаются сухие губы музыканта...
– Я же флейтист, – Том измученно улыбается. – Мне надо беречь легкие.
– О чем тебя так долго спрашивали? – Крис бросает быстрый взгляд на суетящихся у выхода полицейских.
– О разном, – Хиддлстон пожимает плечами. – О врагах, о том, когда сюда переехал, как с тобой познакомился... С этим вопросом я их послал.
– Я тоже, – Крис облокачивается спиной о стену и снова глубоко затягивается. – А ты ведь так и не попил.
– Что? – Том недоуменно поднимает глаза.
– Ты пить хотел, помнишь?
– А, да... – музыкант неуверенно кивает головой. – Ты ведь за водой пошел.
И вздрагивает от грохота, донесшегося с порога.
– Они скоро уйдут, – Хемсворт сжимает ладонь в кулак, удерживая себя от того, чтобы не накрыть ею подрагивающие пальцы Тома. – Наверное, еще минут десять и все.
– Да, – тот кивает. – Потуши сигарету, сейчас обожжешься.
– Пойду, выкину ее, – Крис встает. – Заодно узнаю точно, как долго еще все это будет продолжаться.
***
Полицейские уехали только к пяти утра.
В воцарившейся тишине, наполненной чужими запахами, слышно, как моросит за окном начавшийся недавно дождь.
Том все так же сидит на оббитой черной кожей скамейке и... теперь играет в игру на телефоне.
Заглядывая ему через плечо, Крис удивленно наблюдает на экране серую гоночную машину, несущуюся по трассе.
Хиддлстон закусывает губу, увлеченно наклоняет телефон то вправо, то влево, ловко маневрируя на крутых поворотах.
– Том...
– Я уже до двадцатого уровня дошел, – гордо улыбается музыкант. – Новую машину разблокировал.
И Крис закусывает губу, слыша в его веселом голосе отчаяние. Желание уйти от проблем путем глупой детской игры. Хотя... чем не выход?
– Ставь на паузу, пойдем поедим, – предлагает он. – Хочешь?
– Идем, – согласно кивает Том. – Сейчас, трассу пройду.
На кухне полутемно. И Крис понимает, что уже привык к этому полумраку, царящему в доме музыканта. Более того, проникся этой атмосферой. Разве что напрягает гнетущий серый цвет. Но это... уже не так важно.
Гудит микроволновка, разогревая их ранний завтрак. Тихий сигнал, щелчок – и Том достает тарелку с яичницей. Молча выставляет на стол, разрезает напополам и протягивает Крису вилку.
– Том, то письмо... – начинает Хемсворт, заглядывая музыканту в глаза, – о чем оно? Это ведь важно.
– Давай утром об этом поговорим? – в голосе Тома усталая просьба. – Я сейчас... Я не хочу говорить об этом.
В ответ Крис целует его. Так, как хотел сделать это всю ночь.
Мягко касается тонких сухих губ, проводит языком, раздвигая их. Том приоткрывает рот, отвечая на поцелуй. А его рука вдруг оказывается на бедре Хемсворта. Тонкие пальцы гладят внутреннюю сторону, ласкают. И Хемсворт глухо стонет, чувствуя, как тяжелое мутное возбуждение снова накрывает с головой.
– Я хочу... – хрипло шепчет он в губы музыканта. – Хочу...
Сформулировать мысль почему-то невероятно сложно. Все словно плавает в мутном сладковатом тумане.
– Я знаю, – шепчет в ответ Том. И целует снова. Медленно, сладко...
Крис тянет его на себя, заставляя подняться на ноги, утыкается в плоский теплый живот, целует гладкую кожу, скользит языком у самого пояса джинсов. А потом расстегивает пуговицу, дергает язычок молнии, приспускает их вниз, вместе с бельем, и под глухой тихий стон Тома обнимает губами головку. Облизывает, собирая выступившую влагу, заглатывает глубже, придерживая пальцами. Одновременно расстегивает свои брюки и обхватывает ладонью свой член. Проходится по всей длине, двигает рукой в такт движению губ на члене музыканта... А тот только хрипло надорвано дышит, ласково перебирая пальцами волосы Хемсворта.
Жарко, сладко... Все будто нереальное.
Том вдруг сладко стонет, чуть прогибаясь в спине, шепчет почти умоляюще:
– Я скоро... Крис, если хочешь...
А Хемсворт просто крепче прихватывает его за бедро и ускоряет движения.
Сегодня только для Тома.
Они кончают почти одновременно.
Крис проглатывает, обнимает Тома за бедра, не давая отстраниться, вылизывает все до конца, чувствуя, как утыкается в его макушку музыкант.
– Спасибо... – сбивчиво шепчет он.
– Люблю тебя, – улыбается Крис. Застегивает джинсы музыканта и целует его в живот.
А что он мог еще сделать?
– Она опять остыла, – вдруг смеется Хиддлстон.
– Значит судьба такая, съесть ее холодную, – Крис ловит его за руку, заставляет наклониться и целует в губы.
***
Том ложится сразу. А Крис еще долго сидит рядом, бессмысленно глядя в одну точку. Почему-то вспоминаются холодные глаза Майклсона и его слова о скорой встрече.
«На трупе... было что-то подозрительное?».