Зазвонил телефон, сердце у Николая испуганно екнуло, предвещая беду, забилось учащенно и трепетно. Он взял трубку.
— Алло…
— Здравствуй доктор, это Саша. Смотрел телевизор, рад за тебя, просто фантастика в лечении, волшебство! Мои ребята с девчонками гордятся, что знакомы с тобой. Ну, а Лаптева, считай, ты уже съел.
— Нет, Саша, думаю, что он еще побрыкается, а за отзыв спасибо, привет передавай своим ребятам и девчатам.
— Бром тебя хотел завтра видеть, — перешел к делу Александр.
Успокоившееся было сердце, забилось вновь. «Интересно, зачем я ему понадобился, — подумал Николай, — вроде бы все вопросы обсудили, утрясли все нюансы. Нет, здесь что-то не так». Он мысленно перенесся к Брому и ахнул от увиденного: у Брома собрались Петр, Вано, Олег, Михаил и Борис. Все авторитеты, с которыми его знакомил Александр. Вано с Олегом не могли простить доктору нанесенного физического и морального оскорбления, Бром поддержал их, рассчитывая разделаться с Александром, который набрал силу и стал для него опасен. Подвернулся удобный случай, когда его не осудят за кровавую расправу, разработанный ими план позволял рассчитаться со всеми. Хозяйство Александра отходило к Брому, усиливая его влияние, чего он и добивался, по сути его не интересовала оскобленная сторона. Авторитеты наслаждались местью за унижение, точки над «и» расставлены.
По плану 34 боевика Вано и Олега захватывают Александра в его собственном доме, стоящем в лесу на отшибе, без суеты уничтожают личную охрану и 5 девушек, живущих в доме — свидетели не нужны. Но Бром понимал, что Александр успеет вызвать своих людей, и тогда исход битвы все равно предрешен, но станет слишком кровавым. Он устроит на лесной дороге засаду и мчавшиеся на помощь боевики попадут прямо под стволы автоматов и пулеметов, деваться им некуда, все кончится в считанные минуты. Для засады выделялось 19 человек.
Внедренный в личную охрану Александра племянник Вано, специально прибывший из Грузии, сообщал, что все спокойно и можно начинать проведение операции. Во дворе бромовского особняка прохаживались вооруженные до зубов боевики, ожидая команды на выезд.
Николай представил себе растерзанные тела охранников, изнасилованных и убитых горничных, неповинных ни в чем, и содрогнулся. Не бывать этому.
— Ты вот что, Саша, отправь ко мне побыстрее Танцора, только прошу тебя — быстрее. Я подъеду, не телефонный разговор…
— Считай, что уже уехал. Что за спешка, доктор?
— У тебя новый охранник? — спросил его Николай, опуская Сашин вопрос.
— А как ты узнал? — удивился Александр, — впрочем, с тобой я не удивляюсь, — он рассмеялся.
— Это не твой человек, не верь ему, — не стал объяснять подробности Николай, — до моего приезда ничего не делай и держи это в тайне. Будь осторожен, Саша!
Михайлов, нервничая, одевался — испорчен прекрасный семейный вечер, когда хочется побыть с любимыми, но долг человека звал его на помощь другу. Он решил не говорить Алле и Вике истинной причины отъезда, незачем вмешивать их в кровавые дрязги преступных группировок. Но насчет Саши у него своя и беспроигрышная политика, ситуация лишь ускорит ее исполнение и друг встанет на путь исправления.
— Саша попал в беду, — начал он объяснять, пряча от Вики и Аллы глаза, не умевшие лгать, — но он этого не знает. Вор заберется в его дом, а я подъеду, и мы его сцапаем. Я вернусь часа через три, вам лучше поспать, мои милые и любимые девочки. Все нормально и беспокоиться не надо, — успокаивал он их.
— Мы вряд ли заснем без тебя, дорогой, тем более в такой день, — расстроилась Вика, — хотелось бы побыть вместе…
Николай тяжело вздохнул, подошел и прижал их к себе.
— Ничего, мои милые, все нормально, я отлучусь ненадолго — это нельзя отложить на завтра, помогу Саше и вернусь.
Он поцеловал их крепко и вышел.
«Вольво» неслась на предельной скорости, но Николай все равно торопил:
— Быстрее, Миша, быстрее.
— Что случилось, доктор? — удивленно спрашивал Танцор — вроде бы никто не болел в их доме.
— Соскучился, — отшутился Михайлов.
Приученный больше делать и меньше спрашивать, Танцор не задавал новых вопросов, выжимая из машины все возможное для этой дороги. За три километра до дома Николай попросил остановиться, он вышел, осмотрелся и выдохнул облачко пара, которое к удивлению Танцора не рассеялось, а полетевши, зацепилось за ближайшую ветку и осталось висеть над лесной дорогой. Николай злорадно усмехнулся: «Приятной встречи, господа». Сев в машину, торопил снова:
— Быстрее, быстрее Миша.
Танцор не спрашивал, но удивлялся: то остановись, то быстрее и нажимал до упора на газ. Около дома Николай спросил:
— Нового охранника знаешь?
— Да, знаю, — кивнул в ответ Танцор.
— Возьмешь братков, обезоружите и свяжите его, приведете к нам с Александром. Имей в виду — он мастер рукопашного боя, ваша сила: внезапность.
Танцор на мгновение задумался и, словно приняв решение, ответил:
— Извините доктор, такую команду может отдать только Граф.
— Александр? — переспросил Николай.
— Да.
— Считай, что эту команду он отдал тебе лично, так и объясни ребятам.
Михайлов оставил «облачко» у ворот и вошел в дом. Поздоровавшись за руку с Александром, прошел в малую гостиную и, сев поудобней в кресло, начал без предисловий.
— Времени у нас в обрез, Саша, поэтому поверь мне, как поверил с матерью. Вопросы — потом. Твой новый охранник — это племянник Вано, приехал недавно из Грузии и вы его не знаете, тебе его специально подсунули, что бы иметь своего человека в твоем доме. Бром решил покончить с тобой, большую силу ты набрал, Саша, тем более сейчас удобный случай — все сделают Вано и Олег, ждущие мести.
— Значит, решился Бром, — тихо и с сожалением произнес Александр, — я знал, догадывался, что он решится, не даст набрать полную силу, за ним такое уже водилось. Не знал — когда. Удобный случай…
— Ты знаешь свои порядки. Я унизил двух авторитетов, ты не вмешался.
— Я не мог, доктор.
Александр встал и заходил по гостиной. Николай видел, как он нервничает, но не потому, что не вмешался тогда, он ненавидел Брома и сейчас, видимо, сожалел об одном — об открытой войне. Много она унесет жизней и не окреп он еще в достаточной степени, хоть и оперился среди группировок города. Еще бы немного времени…
— Я знаю, Саша, но разговоры в сторону — сюда сейчас нагрянут боевики Вано и Олега. Припрутся с одной целью — убивать.
— Спасибо, доктор, скоро мои люди будут здесь, а пока будем держаться, легко им нас не взять.
Александр опять заходил по комнате, прикидывая в уме, как выстроить рациональнее оборону, продержаться до подхода основных сил и ударить всей мощью по осаждающему коттедж врагу. Но и здесь Михайлов расстроил начавший созревать план.
— Нет, Саша, нельзя звать твоих людей на подмогу — они попадут в засаду, Бром на это и рассчитывает. Ты должен довериться мне, Александр, я решу эту проблему быстро и бескровно.
Саша присел на краюшек кресла и внимательно вгляделся в Николая, словно давая понять, что он верит и готов исполнять план Михайлова.
— Я не могу отдавать здесь приказы, Саша, поэтому слушай внимательно и запоминай, командовать станешь сам. Сейчас сюда приведут связанного охранника, это я попросил от твоего имени Танцора, разбираться с ним некогда, пусть сидит или валяется, слушает: потом расколется сразу.
Николай подробно проинструктировал Графа, объясняя все нюансы контроперации, где, когда и какие команды отдавать. Он закурил и внимательно наблюдал за реакцией Александра, не сомневаясь в правильной оценке сказанного.
— Я верю тебе, доктор, — немного подумав, ответил Александр, — но как ты все узнал?
— О-о, — усмехнулся Николай, — маленькие способности…
— Конечно маленькие, — Саша натянуто засмеялся, — я сразу понял, что с тобой лучше дружить, а Бром — дурак, если не разглядел этого.
Николай почувствовал, что Александр не боится его, уважает, ценит, но не боится. Он не примеряет на себе оторванные языки и яйца и не заискивает от мощи друга, этим он и нравился Николаю.
— Ты понял, потому что умный, а сильный и с головой — для Брома: перебор. Все равно, рано или поздно, ты бы столкнулся с ним.
Танцор с братками втащили охранника, тот матерился и кричал о беспределе. О беспределе, который бы действительно устроили здесь головорезы его дяди, не вмешайся во время Михайлов.
— Заткнись, — презрительно бросил Граф.
Танцор сунул ему под дых, охранник, загибаясь и хватая ртом воздух, повалился на пол, получая вдогонку порцию пинков.
— Хватит, — остановил их Граф, — некогда. Возьмите все наручники и веревки, все, чем можно связывать людей — ремни, скотч и так далее. Через пять минут жду вас всех здесь, охрану с ворот то же сюда.
Приказы исполнялись без вопросов, и вскоре Александр оглядывал свою маленькую, но боеспособную армию. Бойцы не знали ничего, но чувствовали приближение опасности и волновались, неизвестность катализирует ощущения и в гостиной царила напряженность, ощущаемая кожей каждого.
— Оружие оставьте здесь, оно не понадобится, — инструктировал Граф, — возьмите веревки и ножи — для резки средств связывания. Некоторые суки, — Александр подошел к главному, — решили напасть и убить нас всех, даже девочек в доме. Эта гнида, — он легонько пнул валявшегося охранника, — помогала бы им изнутри. Но Бог, — усмехнулся Александр, — не оставил нас — удалось узнать планы врагов, которые сейчас уже мчатся сюда во всю прыть. Убивать и крошить нас, насиловать наших девочек и опять убивать.
Граф видел, как сжимаются кулаки его бойцов, неопределенность исчезала, а с нею и страх неизвестности постепенно испарялся с каждым сказанным словом, уступая место решимости и отваге.
— Мне удалось организовать, — продолжил Александр, — что бы в пищу врагов подсыпали снотворного, эти сратые удальцы уснут, едва появившись у ворот моего дома, времени на дорогу как раз хватит, что бы лекарство сработало на наше благо. Вас семеро и вам предстоит тяжелая работа, докажите мне свою преданность.
— Командуй, Граф.
— Говори, что делать, — посыпались ответы.
— У ворот и по периметру вдоль забора вы соберете, свяжите и принесете сюда 34 сучонка, — Граф сжал кулаки, — кто-нибудь может заснуть в стороне, пока рассредоточиваться станут, поэтому напоминаю еще раз — их должно быть 34. Машины загоните во двор, — он посмотрел на часы, — все, ступайте, они уже здесь.
Братки испарились, матерясь и обещая отыграться. Михайлову подумалось: «Коротка жизнь мафиозная и порой не узнаешь, откуда прилетит пилюля». Он наблюдал за Александром, который нервничал, особо не скрывая своего состояния — то вставал и ходил по гостиной, то садился и опять вставал. Его решительное лицо иногда подергивалось, словно он говорил сам с собой.
— Успокойся, Саша, давай пива выпьем, — предложил Михайлов.
Принесли пиво, налили, но Александр не притронулся к нему, пока не втащили первого связанного бандита. Он залпом выпил всю кружку, вздохнул.
— Ты знаешь, доктор, я верил тебе, но все равно сейчас стало легче, — Александр даже смог выдавить из себя улыбку.
Николай улыбался в ответ, потягивая пиво, и отмалчивался, не сомневаясь в успехе и благодаря Всевышнего за посланные способности.
— Вначале трудно представить, — продолжал Граф, — что приехавшие мерзавцы уснут, едва выйдя из своих машин, что ты обладаешь такой силой, способной усыплять людей на расстоянии, — он с гневом поглядывал на вырастающую кучу тел и, поворачиваясь к Михайлову, уже свободнее улыбался. — Но мне легче — я уже знаю кое-что о твоих удивительных способностях.
Количество боевиков вырастало, их укладывали в гостиной поленницей или штабелями, принесли последнего. Оружие складировалось в другой комнате. Братки Графа, вытирая струившийся от напряжения пот, не стесняясь, восхищались своим командиром:
— Здорово!
— Отвоевались, сучары…
— Тихо, без шума разделались.
— Я всегда говорил, что Граф голова!
— Он и не то может!
И только Танцор молчал с радостным выражением на лице и поглядывал в сторону Николая. Он догадывался — чьих это рук дело. Александр раскусил его сразу и посмотрел на Николая, тот покачал отрицательно головой.
— Пусть отдохнут, пиво выпьют, — попросил за бойцов Михайлов.
Граф пригласил всех к столу. Довольные собой телохранители подходили, наливали пиво, рассаживаясь поудобнее, кто где мог, поглядывая с интересом на проделанную работу. Холодное пиво прокатывалось живительной влагой по разгоряченным внутренностям, доставляя особое удовольствие на фоне свершенного труда. Такого им еще ни приходилось не только видеть, но и слышать, в их глазах Граф выглядел сейчас самым талантливым лидером, который сумел бескровно расправиться с конкурирующими группировками, а главное сохранить их собственные жизни. Такому можно служить только преданно и слепо, как собака служит своему хозяину. Некоторые даже где-то в душе пожалели связанных — не того хозяина выбрали, думать башкой надо, теперь расплачиваться придется. Без этого нельзя в их деле.
Граф обходил штабель тел, вглядываясь в лица, охрана пояснила еще раз, что все здесь и можно не беспокоиться, но он размышлял о другом:
— Мерзавцы, думали, что когда будут меня кончать — я успею связаться со своими в городе. Они полетят сюда и нарвутся на засаду, их бы покрошили, как котят, — Александр скрипнул в ярости зубами, — сейчас поедете на третий километр, там засада на повороте, но они тоже все спят. Разберете завал и привезете всех сюда. Должно быть 19.
Уходя, двое бросили:
— Слава Богу, меньше.
— Ну, Граф, голова-а!
Александр окончательно успокоился и пил пиво, подойдя еще раз к штабелю.
— Многих и не знаю даже, — он для острастки пнул легко нижнего, — разберемся…
Настала пора рассказать следующую часть задуманного плана и Николай рукой пригласил Александра сесть ближе.
— Когда привезут последних, пятеро твоих останутся здесь, пусть охраняют, применяют оружие, если потребуется в случае нападения. Строго накажи — ближе пяти метров пусть не подходят, вдруг кто-то проснется и развяжется, что вряд ли возможно, но береженого Бог бережет. Я с Танцором и ты со своим водилой поедем, погостим у Брома, поговорим заодно по душам, нельзя и непростительно откладывать на завтра. Не засвеченные автоматы с глушителями у тебя есть? Нет, лучше возьмем их оружие.
Николай пояснил все подробности, Александр кивнул и с восхищением произнес:
— Да-а, не голова, а Генеральный штаб. Действительно оставлять на завтра нельзя, очухаются, пиши — все пропало. Как я буду рассчитываться с тобой, благодарить за бесценное содействие?
— Об этом после поговорим, у меня свои планы на тебя имеются, — Николай неожиданно засмеялся, — думаю, тебе понравятся, а сейчас еще дело не сделано.
Тела новых боевиков заносили и складывали поверх старых, Михайлов выразил опасения, что нижние могут задохнуться, но Граф ответил резко и жестко, что не звал их сюда и удобств создавать не станет. Он отдал необходимые распоряжения, и они вчетвером уехали на машинах спящих бандитов.
Автомобили уже поджидали, и охрана Брома впустила их во двор сразу, не видя за тонированными стеклами пассажиров. Вся охрана столпилась и с нетерпением ждала появления дружков и подробностей расправы над «графьями». Танцор и Раков, водитель Александра по кличке Рак, выскочив из машин, в упор расстреливали, обильно поливая свинцом растерявшуюся от неожиданности, охрану Брома. Словно тихие щелчки осами вылетали из автоматов пули, впиваясь в тела охранников, догоняя убегавших и жаля насмерть. Бандиты валились замертво, застывая в неестественных позах, изредка успевая вскрикнуть, взмахнуть руками или прошептать последние слова.
Тихо перебив охрану внутри дома, они вошли в кабинет Брома, который уже с нетерпением ждал новостей. Рядом находились известные авторитеты. Танцор и Рак сразу же пустили по пуле в голову Вано и Олегу, те упали, задергавшись в агонии, и застыли с открытыми глазами. Смерть настигла их быстро, оставляя свой запах в комнате, забираясь внутрь и леденя душу. Остальные сидели, не двигаясь, скованные страхом, даже не помышляя об оружии, которое могли достать и привести в действие. Ужас сковал их мышцы, парализовал волю, второй раз они видели доктора и второй раз у них «опускалась матка».