Ален сделал усилие, и буквально за пару секунд преодолел все этажи высокого здания, оказавшись над крышей, блестящей от оранжевых лучей. Небо было чистым, внизу раскинулся серый город, и омеге совсем не хотелось тут оставаться. Повинуясь возникшему инстинкту, он оттолкнулся от края крыши и теперь мчал над землей, совершенно не глядя вниз. Он смотрел на горизонт, на скопление снежных облаков, наконец начав чувствовать что-то сродни тоски и тревоги. Он не думал о конечной цели своего пути, он не боялся заблудиться. Скорее, его тревожило, как же он теперь предстанет перед Богом. Неблагодарный бунтарь, тот, кто сам оборвал собственную жизнь, отказавшийся от дара, в котором было все: семья, любовь и человек, с которым предстояло прожить много счастливых лет. И перед мысленным взором Алена вдруг возникли образы той жизни, которая была ему уготована, не прерви он ее.
Его горькие размышления прервал звук какого-то инструмента, чем-то отдаленно напоминающего горн. Омега начал спускаться вниз. Под ним расстилалась ярко-зеленая степь, где черной кляксой раскинулось поселение из кожаных шатров, края которых трепал ветер. Между ними Ален увидел людей в странных расшитых одеждах, с черными волосами, статных, высоких. А вот и источник звука - красивый омега сидел прямо на голой земле и играл на инструменте, сделанном из огромного рога какого-то животного. В стороне пасся табун лошадей.
Ноги Алена коснулись земли. Омега понял, что несмотря на то, что его физическое тело осталось лежать в больнице, душа полностью повторяла его очертания, включая одежду. Неуверенно ступая по сочной траве, Ален направился к поселению. Увидев спустившегося с неба гостя, омега прекратил пение, отложил рог и улыбнулся. Его карие глаза излучали спокойствие и любовь, от которой парень засмущался. Преодолевая стеснение, самоубийца подошел ближе.
- Здравствуйте, - выдавил из себя омега, отчего-то боясь поднять глаза на музыканта и рассматривая его расшитую бисером рубашку.
- Привет, Ален, - голос парня звучал бархатисто и как-то особенно по-родному, - Ты зачем умирать удумал?
- Я… - омега хотел объяснить, но понял, что не может. Бегая глазами по земле, он пробормотал, чувствуя, как к горлу подступает ком, - так зачем мне, если ребенок мой…
Ален не договорил, по лицу побежали слезы. Парень дружески приобнял омегу и повел в поселение.
- Дело не только в ребенке, не так ли?
- Так. Не только в нем. У меня ничего не получилось.
Ален начал было рассказывать, что еще послужило причиной его самоубийства, но вдруг почувствовал, насколько глупыми теперь казались все эти причины, какими ничтожными. И только одно больно сжимало душу - не рожденный ребенок. Омега остановился и молча уставился на своего кареглазого собеседника, пораженный внезапной мыслью, которую он не знал как выразить. Музыкант вздохнул и произнес, медленно и тихо.
- Ты ведь мог его спаси, верно? Ты же сейчас об этом думаешь. Что если бы просто молча уехал, а не начал бы шантажировать своего любовника, то ничего бы не случилось.
Ален закрыл лицо руками. Почему-то перед этим человеком было особенно стыдно, хотелось куда-нибудь деться.
- Я хотел победить. Только не победил. Или все, или ничего.
Парень кивнул и, коснувшись плеча Алена, пригласил его в один из кожаных шатров. Омега повиновался. Внутри горел костер, ярко освещавший лица сидящих напротив него людей. Их было двое: альфа с черной бородой, темноглазый, широкоплечий, он казался великаном по сравнению с остальными. Каменная груда мышц и непроницаемое лицо, на котором совершенно не отражался возраст. Сколько было этому человеку? Тридцать? Пятьдесят?
Но гораздо страшнее и удивительнее выглядел его собеседник. Бритоголовый, с красными глазами, смуглый, сплошь покрытый бардовыми татуировками, включая лицо. Острые скулы, острый подбородок. И тоже без возраста. В отличие от прочих на нем была не кожаная одежда, а накидка, отдаленно напоминающая монашескую рясу.
- Явился… - красноглазый оглядел с головы до пят Алена, отчего того прошиб холодный пот, ноги сами подкосились, и парень приземлился на землю, с благодарностью чувствуя объятие кареглазого музыканта. В шатре воцарилось молчание. Бородач смотрел не моргая на своего необычного собеседника, покуривая трубку, пока тот снова не заговорил, - Мафусаил, сколько можно исполнять роль спасителя для разных негодяев? Ты посмотри на эту кокетку, он же принес в жертву собственного ребенка ради возможного статуса.
- Раскаивается же, - альфа пожал плечами и выпустил струю дыма.
- Раскаивается. Выпрыгнул в окошко и теперь рыдает перед возможным наказанием. Он пустышка, глянь на него. Мне все равно кого забирать, но иногда я тебя не понимаю, - красноглазый теперь сканировал взглядом альфу, вызывающе усмехаясь. Однако, казалось, на бородача это не производило ровно никакого впечатления.
- Его спас достойный человек.
- Почему-то достойные люди не обладают интеллектом. Странная особенность, проявляющаяся циклично, из года в год. Или у тебя нюх на идиотов?
- Оставь свой напускной цинизм, к тому же ты всегда говоришь одно и то же.
- Мафусаил, ты посмотри на это недоразумение.
- Я уже его видел. - Глаза Мафусаила стали колючими. - Ты сделаешь свое дело, или ты готов выступить против ветхозаветного пророка? Ты, третьеразрядный демон на побегушках?
- А если он опять решит самоубиться?
Бородач не успел ответить, как Ален не выдержал и с жаром произнес.
- Я больше не буду! Не буду! Отпустите меня, пожалуйста!
- Надо же, дурак дураком, а чувствует, что его по головке не погладят. - Красноглазый рассмеялся, но Ален вскочил на ноги, глупо хватая себя за воротник.
- Нет, я не боюсь наказания. Я хочу раскаяться! Простите меня! Пожалуйста, простите!
- Мы не твои судьи, - медленно произнес Мафусаил, подымаясь, - Бог простит. И ты сам себя простить должен будешь.
Ален растерянно замолчал, продолжая теребить рубашку пальцами. Следом поднялся и демон. Омега смотрел на них, молча, закусив губу, потом резко опустил руки и на одном духу выпалил.
- А что с моим нерожденным ребенком? Где он?
- Забеспокоился… Не поздновато ли? - Татуированный демон подошел вплотную, он стал будто бы выше, от него исходил жар, как от костра.
- Скажите, прошу вас…
- Его будет ждать та же судьба, что и тебя. Если тебя накажут, то и его. А если ты будешь награжден, то и он тоже. Как умрешь, по-настоящему, так и узнаем. Но вот только сейчас, после того, как ты заглянул за грань, я сильно не уверен, что ты выкрутишься. Ты же теперь знаешь чего бояться.
- И это что, значит… Значит, он будет страдать?! - Ален замотал головой и всхлипнул. Он уже больше не боялся демона с красными глазами, он сверлил его взглядом, неуклюже вытирая ладонью бегущие по щекам слезы.
- Будет.
- А что можно сделать?! Прошу вас, накажите меня, только его не надо! Пусть у него все хорошо будет!
- Хорошо у него уже не будет. С таким папашей.
- А может, я от него откажусь, и тогда он будет сам по себе? Он же еще не грешил!
Демон пожал плечами, потом переглянулся с Мафусаилом, который отчетливо кивнул.
- Ты можешь от него отказаться. Но тогда ты не сможешь иметь детей в дальнейшем. Это когда ты выздоровеешь.
- Я согласен, - поспешно произнес Ален.
- Подумай хорошенько, - раздался тяжелый бас Мафусаила, - Либо ты имеешь шанс выправиться и иметь детей. Либо ты отказываешься от счастья отцовства, но при этом твой нерожденный ребенок в случае чего уже точно никогда не будет наказан, это если ты опять ударишься в проституцию.
- Я не хочу, чтобы его душа страдала… Я и так виноват перед ним. - Ален почувствовал себя вдруг очень уставшим, хотелось сесть.
- Так это твое окончательное решение? - Демон протянул руку и коснулся длинными пальцами щеки омеги.
- Да.
Вдруг стало нестерпимо жарко, особенно где-то внизу живота, будто внутри кто-то развел огонь, это продолжалось несколько секунд, а потом мир вокруг стал распадаться на куски, и Ален очнулся в знакомой палате.
========== Глава 27 ==========
Когда Ален очнулся, то впервые за много дней он почувствовал легкость на душе. И хотя тело его ныло и болело, парень был рад, что он его чувствует. В голове проносились образы загадочного поселения и, казалось, он все еще чувствовал терпкий запах табака Мафусаила и теплые объятия темноглазого омеги. Он смотрел перед собой и чуть заметно улыбался. На самом деле его сон длился всего пару минут по земному времени, но Алену не дано было это знать, да и незачем. Он был вдохновлен, хотелось дышать полной грудью, и если бы у него сейчас кто-то спросил о причинах радости, омега вряд ли бы их назвал. Будто чья-то рука сдернула с его души темное полотно, обнажив душу для лучей яркого солнца.
Дуглас явился минут через десять после пробуждения парня и, застав его улыбающимся, сперва опешил. “Не рехнулся ли он?” - промелькнуло в голове доктора. И он на цыпочках подошел к лежащему в бинтах омеге. Тот на шорох тут же отреагировал и повернул глаза в сторону беты. Дуглас замер, чувствуя как странный холодок пробегает от затылка к копчику. Он смотрел не отрываясь на омегу, не понимая, почему не может оторвать взгляда от его измученного болезнью лица, которое как будто и не казалось красивым. Впалые щеки, бледность. Но Ален так одухотворенно улыбался, что Дуглас не мог никак сформулировать свою мысль. Получалось только одно: “Он ангел. Или крыша поехала”.
- Здравствуйте, доктор, - тихо произнес Ален, разглядывая Дугласа. - Я очень рад вас видеть…
Слова давались пациенту с трудом, но в душе что-то нарастало, хотелось без перерыва болтать, смеяться, выплеснуть все эмоции, поделиться своим опытом загробной жизни, того таинства, которое он постиг. Омега смотрел на врача, стараясь собрать побольше сил, он был почти что счастлив и хотелось этим счастьем непременно поделиться. Хоть с кем-нибудь.
- Взаимно, - выдавил из себя бета, не спуская глаз с пациента, - как себя чувствуете?
- Прекрасно, только тело болит.
“Точно рехнулся” - подумал Дуглас, но тут же поймал себя на том, что на самом деле он думает совершенно иначе, да и вообще все выглядит как-то глупо. Но почему глупо? Он же как-никак доктор. И глупо быть не может. Нервозность внутри Дугласа нарастала, и он отвел глаза в сторону, стараясь не выдать себя.
- У вас множество переломов, черепно-мозговая травма, чудо, что вы вообще пришли в себя, - бета быстро посмотрел на пациента и снова уставился в окно. Хотелось спросить, как этот жизнерадостный парень выпал из окна. Случайность? Или помогли? В версию самоубийства как-то не верилось. Помолчав полминуты, Дуглас, наконец, выдал. - Что с вами произошло? Вы что-нибудь помните?
- Вы о моем падении из окна? - Ален не хотел вспоминать об этом. Одна мысль о своем отчаянном поступке сразу убивало всю радость, и бета заметил это. Пациент смотрел теперь в сторону, зато Дуглас, наконец, освоился и мог уже спокойно наблюдать за собеседником.
- Да, как вы выпали из окна больницы? Вас столкнули?
- Нет, - еле слышно ответил омега.
- А что случилось?
- Я выпрыгнул.
- Зачем?! - почти вскрикнул врач, но тут же понизил голос. - Простите… Зачем вы выпрыгнули? Вы действительно хотели…
- Хотел.
Ален украдкой глянул на доктора, который засунул руки в карманы и начал расхаживать по палате.
- Вам повезло, что вы не убились.
- Я больше не хочу.
- Не хотите? - Дуглас презрительно хмыкнул. Его даже обрадовало, что Ален на самом деле оказался обычным суицидником, психом, что он совсем не святой, и этот взгляд, эта улыбка… вовсе не ангела, а так, результат удара головой об асфальт.
- Нет, я хочу жить.- Ален снова улыбался. Казалось, одна мысль о жизни подобно солнечному лучу освещает его душу, делает лицо подобным тем, что изображают на фресках. Он улыбался так просто и искренне, что Дуглас опять отвернулся. Но он уже не хотел расставаться со своей идеей того, то парень обычный идиот, коих тысячи.
- Похвальное желание. - Насмешливо произнес врач, стараясь нацепить на себя маску циника и насмешника. Отчего-то возникло дикое желание задеть парня, уязвить, обидеть. Лишь бы стереть с его лица эту ангельскую улыбку, которая по странной, дикой причине казалось какой-то неземной, таинственной и светлой. “Мученик хренов” - со злостью подумал про себя Дуглас и направился к выходу. Его скулы сжались до боли.
Он остановился возле двери, повернулся, вращая бешеными глазами. Он и сам не понимал, что с ним происходит.
- Лучше бы ты сдох.
Фраза прозвучала тихо, но отчетливо. Дуглас и сам не понял, как он мог такое сказать вслух, да еще и пациенту? В горле тут же пересохло, и доктор, хлопнул дверью, выскочил из палаты.
========== Глава 28 ==========
Ноэль провел остаток дня, заперевшись в своей комнате. Он хотел известий об Алене, и, в то же время, боялся получить их. Боялся, что подушка никак не помогла, что он опаздал. А иногда парню казалось, что вся история с Мафусаилом - это плод его воображения, сон, то, что когда-то почудилось, и ждать спасения от какого-то древнего бога бессмысленно и по-детски.
В таком виде его застал Стюарт. Парень зашел вечером, после работы.
- Почему ты не на сутках? - альфа подошел к возлюбленному и приобнял, не спуская глаз с его осунувшегося лица. - Что произошло?
- Понимаешь, мой друг, Ален… Тот, что мне отдал ту рубашку… Помнишь?
- Помню, а что с ним?
- Он из окна выпал.
- Он жив? - Стюарт с беспокойством сел напротив Ноэля.
- Жив, но в тяжелом состоянии. - Омега хотел рассказать, как увидел его утром лежащим на асфальте, как вокруг суетились люди, как он спрашивал у Дугласа, на что стоит надеяться, но почувствовал, что не может выдавить из себя ни слова. Слезы потекли из глаз. Стюарт быстро пересел на кровать к омеге и обнял его.
- Тише, все обойдется, только не плачь.
Альфа хотел успокоить возлюбленного, но как это сделать, он не представлял. Поэтому он поглаживал Ноэля по волосам, ожидая, когда рыдания станут тише и можно будет продолжить разговор. Наконец, Стюарт повернул заплаканное лицо омеги к себе и произнес.
- Хочешь, я схожу в больницу и узнаю, как дела у твоего друга? Может, уже есть новости?
Ноэль несколько секунд подумал, как бы стараясь понять слова альфы, затем твердо кивнул. Тогда парень продолжил.
- А пока я буду ездить, ты ляжешь и поспишь. У тебя ужасный вид. Иначе я никуда не поеду.
- Я посплю, - кивнул омега, но не двинулся с места. Тогда Стюарт поднялся, завесил шторами окно, из которого падал тусклый свет уходящего дня и тихо произнес.
- Раздевайся и ложись, давай скорее.
Тогда Ноэль поднялся, начал снимать с себя рубашку, но тут же замер на месте и прошептал.
- Я лягу, обещаю, не жди меня.
- Как его имя?
- Ален… - омега описал, где лежит парень, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не заплакать, - там ты встретишь своего родственника, Дугласа, он его лечащий врач.
Стюарт вскинул брови, но тут же погасил в себе вспышку удивления. Возникшие вопросы застыли на губах. Единственная мысль, которая пронеслась в голове альфы, что ему страшно не хотелось бы встретиться со своим родственником после всего, что произошло при знакомстве с Ноэлем.
- Хорошо, - альфа подошел к парню, коснулся его губ и быстро вышел из комнаты.
Визиту Стюарта Дуглас был не слишком удивлен, скорее, он чувствовал досаду и злость, что несмотря на все его советы, Ноэль не только все еще числится как жених брата, но и еще им и помыкает. Вот, пригнал узнавать как там его полоумный дружок. Не сдох ли.