- Ну что, проснулся?
Неожиданно поймав взгляд Дугласа, Ален смутился. Ему стало жутко не комфортно, как-то стеснительно и отчего-то страшно. Черно-карие блестящие глаза беты, ровный тон смуглой кожи, это было каким-то возбуждающе-привлекательным. И если раньше, в больнице, можно было это как-то игнорировать, то сейчас, глядя, как мужчина стоит на своей маленькой кухне и готовит, такой близкий и домашний, хотелось подойти к нему, опуститься на колени, расстегнуть ширинку и начать удовлетворять его, вводя член по самое горло. И слушать, как он стонет. Но Ален понимал, что Дуглас в жизни не согласится спать с такими как он. Это действовало отрезвляюще.
Бета смутился от присутствия Алена не меньше. Повернувшись обратно к плите, он машинально продолжал помешивать мясо, стараясь унять свое учащенное сердцебиение. В отличие от омеги, он ничего себе не представлял, даже поцелуй. Но кровь приливала к вискам, и не только к ним. И больше всего Дуглас сейчас боялся, что Ален угадает что бета не просто добрый врач, друг и начальник. Что мужчину разрывает от желания, желания, которое он ни разу не реализовывал ни с кем и никогда. Дугласу было стыдно и мерзко от самого себя. Он пытался заставить себя поверить, что он не испытывает к Алену что-то большее, нежели дружбу, но кого он обманывал?
- Садись, не стесняйся. - Дуглас заметил, что омега был немного скованым.
- Простите, что я ничего не приготовил. - Выдавил из себя Ален и приземлился на табуретку возле стола.
- Я все сделал, не волнуйся. - Рассеяно ответил бета, выключая плиту. Мысли мужчины блуждали точно не возле ужина. - У тебя все нормально?
- Да. - Омега кивнул и затих, не отрывая взгляда от широкой спины Дугласа. Фантазия Алена снова заработала против него. Мальчишка представлял, как прижимается к этой широкой спине, обнимает, а руки блуждают от живота, ниже…
- Я тебе сделал тефтели из курицы на пару. Ты же помнишь, что тебе солить ничего нельзя? - Дуглас повернулся и снова встретился глазами с Аленом. - Да что ты на меня так смотришь? Я ничего тебе не сделаю! Представь, что я омега. Идет?
- Угу. - Снова кивнул мальчишка и опустил глаза. Он был бы счастлив, если бы Дуглас как раз что-нибудь ему сделал. Но тот был слишком невинен для этого. Алену стало стыдно.
Между тем мужчина быстро сервировал стол, совершенно не глядя на омегу. Наконец, он тоже сел и приступил к еде.
- Если не вкусно, извини. Я обычно не слишком готовлю, только во время поста.
- А вы держите пост? - Ален был рад чем-то заполнить молчание за столом.
- Конечно. Я же не просто так в церковном ордене состою.
- И давно вы там?
- С четырнадцати лет, хотя принимают туда обычно с шестнадцати, а то и двадцати. - Дуглас теперь был абсолютно спокоен, он задумчиво ел с помощью вилки и ножа, соблюдая все правила поведения и этикета и, казалось, это было для него естественным состоянием. По манерам бета не уступал иным аристократам. Ален, который так и не научился пользоваться приборами, догадался, что причина крылась как в хорошем воспитании, так и в статусе мужчины в ордене.
- А почему вас приняли так рано?
- Я с двенадцати лет так или иначе служу при церкви. Как папа умер. - Дуглас сказал это спокойно и буднично, не переставая орудовать ножом и вилкой. - Я переживал очень. А в церкви нашли для меня нужные слова.
- Сочувствую. - Тихо произнес Ален, вспоминая рассказ Стюарта и поеживаясь.
- Не сочувствуй. - Дуглас поднял глаза на омегу и, вытирая рот салфеткой, с чуть заметной ухмылкой произнес. - Я ничего не помню.
- В смысле? - Мальчишка, который в этот момент ковырял вилкой несоленые тефтели, замер.
- У меня с головой что-то случилось. Не помню в какой момент… Но я проснулся однажды… - Дуглас положил приборы и задумчво посмотрел куда-то мимо Алена. - И я понял, что помню свою жизнь с того дня, как первый раз пришел в обитель Ордена. То есть я осознаю, что у меня был папа, который, как говорят, погиб. И помню, что это как будто было связано с машиной… Но… Я не помню. Думаю, это было ДТП. - Мужчина покачал головой. - Говорят, что я видел то ли как он погиб, то ли еще что-то…
- И вы никогда не спрашивали у остальных, у своей семьи, что случилось? - Ален не сводил глаз с Дугласа, пытаясь понять, правду ли он говорит или просто не хочет делиться этой скандальной историей?
- Так они сразу поняли, что со мной что-то не так. Пытались лечить. По врачам таскали. Я спрашивал, конечно, однако, никто мне так и не рассказал, что там произошло. Потом отец сказал, что ДТП. Я на самом деле в это не очень верю… Точнее, я думаю, это было ДТП, но при каких-то ужасных обстоятельствах. - Дуглас вернулся к еде. Он рассказывал очень спокойно, даже почти с улыбкой. - Я сам так ничего и не вспомнил.
- А сейчас бы вы хотели узнать, что случилось на самом деле? - Ален же положил вилку на стол, окончательно потеряв аппетит.
- Нет. Я вообще удивляюсь сам себе, что тебе про это рассказал. - Дуглас глянул на мальчишку, который теперь сидел в легкой прострации. - А ты что, расстроился?
- Все нормально. - Ален вздохнул и отодвинул тарелку.
- А ну доешь! - Рыкнул доктор, и омега, повинуясь приказу, снова начал тыкать вилкой в тефтели. - Учти, от голода умереть я тебе не позволю!
После ужина Дуглас отправился в душ, а Ален обратно на диван, спать. Конечно, теперь-то он спать не так сильно хотел, однако читать со включенным светом, тем самым мешая бете, мальчишка не собирался. Он постелил себе и лег и тут, наконец, сообразил, что диван-то один, а их двое. Ален сел и, обняв колени, дождался мужчину. Тот был уже переодетым. На Дугласе были спортивные трико и футболка.
- Спи давай. - Произнес бета, стараясь за грубоватым тоном скрыть смущение. От мысли, что он будет спать в одной комнате с омегой, мужчина покрывался красными пятнами.
- Я не понял, где. - Прошептал мальчишка, не двигаясь с места.
- Ты ж постелил себе. Вот и ложись.
- А вы где?
- Где? На полу. - Дуглас открыл шкаф и вытащил оттуда пару шерстяных одеял. Одно он постелил в качестве матраса, а второе принялся заправлять в пододеяльник.
- Вы можете тоже спать на диване. - Неуверенно прошептал Ален, и в эту же секунду почувствовал, как взгляд беты стал злым и колючим.
- Мы будем спать отдельно друг от друга.
Ален густо покраснел и молча зарылся под одеяло, чувствуя себя теперь последней шлюхой. А Дуглас, хоть и без особенного удобства, устроился на полу.
Омега проснулся от звона на кухне. Сквозь густые сумерки Ален едва разглядел часы - было семь, раннее утро. Постель на полу отсутствовала, а Дуглас, судя по всему, завтракал. Алену очень хотелось выйти к мужчине, но воспоминания о вчерашнем дне заставили покраснеть. “Предложил спать на одном диване, идиот!” - Корил себя Ален, снова и снова считая себя самой последней шалавой.
Омега лежал, ожидая, когда Дуглас уйдет, чтобы встать, однако бета вдруг зашел в комнату и присел на корточки напротив лежащего Алена. Горячая рука коснулась щеки мальчишки. Омега испуганно вздохнул.
- Прости, что разбудил, но мне надо кое-что сказать важное, пока я не ушел. - Дуглас тут же убрал руку. - Я забираю твой телефон. Я вытащу симку, батарею и оставлю его в больнице в сейфе.
- Почему? - Ален чуть приподнялся.
- Долго объяснять… У меня тревожное чувство по поводу твоего заявления, которое ты вчера написал. Я выпишу тебе отпуск за свой счет, работа повременит. Сиди тут. Вечером я заберу твои вещи с той квартиры. И сам буду проверять почтовый ящик. Ты же в заявлении адрес съемной квартиры указал?
- Да. - Удивленно произнес Ален. - А зачем все это?
- На случай, если люди Фокса захотят тебя укокошить, им сперва надо будет тебя найти…
- А может, причина не в этом? - Омега вдруг сел на постель и злобно уставился на Дугласа. Внутри Алена опять все переворачивалось, он теперь полностью осознавал, что он, кажется, влюблен в своего спасителя. Вот только осознание того, что сам спаситель помогает исключительно по зову совести, было болезненным. Особенно травмировало это самолюбие.
- А в чем может быть еще причина? - Дуглас пожал плечами.
- Телефон вы забираете, на работе мне появляться нельзя, домой идти тоже… И никто не знает, что я здесь. Может, вы не такой уж праведник? Может, мой изнасилованный труп потом найдут где-нибудь в ближайшем лесу? - Ален мстил, мелко и зло. Мальчишка понимал, что говорит гадость, причем ужасную, мерзкую гадость, которую Дуглас никак не заслужил. Ведь бета, несмотря на дурной характер, в своей жизни не был способен и на десятую часть всего того, в чем его обвинил Ален. К тому же, несмотря на наличие ума и широкого кругозора, мужчина был девственником. И отсутствие какого-либо опыта личного общения с омегами теперь играло не в пользу доктора.
- Что? - Бета поднялся и сделал шаг назад, одновременно левой рукой ослабляя галстук. Лицо мужчины вдруг стало каким-то растерянно-несчастным, даже немного детским. - Ты… Ты думаешь, что я… Тебя…
- Простите, я не это имел ввиду… - Ален сразу понял, что сказал лишнее. Он хотел подняться, но Дуглас сделал жест рукой, чтобы мальчишка не приближался к нему.
- Да, ты прав. Прости. Я один раз подумал про тебя как про омегу. Этого больше не повторится. - Бета отвернулся, дыша ртом. - Мы зря вчера за столом разговаривали, ты, наверно, подумал… Что я к тебе подкатываю, да? Я сделал глупость. Просто я не умею общаться с омегами.
- Дуглас… - Пискнул Ален, уже вовсю жалея, что дал волю своему длинному языку.
- Успокойся. Я тебя не трону, обещаю тебе. - Мужчина снова повернулся к Алену, из последних сил возвращая себе самообладание. - Я сейчас звоню Стюарту, надеюсь мы его не разбудим, и ты с ним поговоришь.
- Зачем? - Мальчишка готов был плакать.
- Ты скажешь ему, где ты находишься, что у тебя с телефоном и предупредишь по поводу квартиры. Лучше всего, чтобы Ноэль подольше находился у папы, там он в безопасности.
- Дуглас… - Омега тихонько всхлипывал, но бета уже звонил двоюродному брату. Наконец, после четвертого гудка раздался недовольный голос Стюарта.
- Хрена ты с утра наяриваешь? Что тебе надо? - То, что альфа не будет рад звонку, Дуглас знал прекрасно.
- Я по делу. Сядь и слушай. Ален сейчас у меня в квартире и будет у меня какое-то время. Неделю, две, месяц. Его телефон отключен, это сделал я. То есть если нужно с ним поговорить, звони мне на трубу.
- Не понял. Что у вас там происходит? - Голос Стюарта из раздраженного стал напряженным. - Ты решил его что, пользовать, раз он сирота? Так?
- Нет… - Со вздохом ответил бета. Доктор уже был готов разрыдаться от несправедливых подозрений. - Вчера Ален написал заявление на того олигарха, по чьему распоряжению его изнасиловали. И… В общем, долго рассказывать, но ситуация достаточно опасна. И пока все не станет спокойней, лучше пусть Ален поживет со мной. И Нюэлю лучше в квартиру пока не возвращаться. Короче, поговори сам с Аленом.
Дуглас протянул телефон громко всхлипывающему омеге и сам вышел на кухню, закрыв за собой дверь. Бета не хотел мешать разговору, но, главное, мужчине надо было как-то придти в себя. Обвинение Алена его выбило из колеи. Дуглас перебирал в голове все моменты, когда его поведение можно было бы истолковать как агрессивное, угрожающее свободе и даже жизни, но он ничего не мог вспомнить. Наконец, бета решил, что, видимо, его выдает сам факт эрекции, которая с ним в последнее время случалась чаще всего в присутствии Алена. Это открытие подействовало на парня угнетающе. Он вдруг осознал, что просто повинуется своей природе, даже не демонстрируя ее, скрывая… И все равно оказывается виноватым. За что? За то, что бета…
Дуглас смотел в одну точку, силясь придумать, что же теперь делать? Не в его силах было противостоять эрекции. Или в его? Мужчина вдруг вспомнил, что в дальнем углу шкафа есть одна коробочка, принесенная еще лет семь назад из обители. Будучи еще неопытным, он купил ее, чтобы воспользоваться, если посторонние мысли будут отвлекать от молитвы. Только ни разу еще не пришлось - Дуглас оказался человеком крайне вдумчивым и легко погружался в молитвенное состояние. А теперь… Самое время.
Дуглас полез на полку и достал коробочку. Внутри лежал небольшой мешочек, наполненный шипами. Раньше, в стародавние времена, настоящие аскеты вешали на бедра колючую проволоку. Но последние лет пятьдесят, из-за высокой смертности из-за использования таких артефактов, на такую форму самоистязания был введен запрет. А вместо них появились эти самые мешочки. Миниатюрные, размером с ладошку, их теперь можно было положить себе в карман, чтобы если греховные мысли придут в голову, сжать в руке. Шипы вопьются в кожу… И избавят грешника от посторонних мыслей и низких желаний.
Бета взял в руку мешочек и слегка сдавил его. Острые железные колючки, глубиной в пол сантиметра впились в кожу, оставляя дырочки, которые тут же наполнились кровью. Дуглас вдруг вспомнил, что его духовник - Магистр Ордена - не одобрял такие вещи, особенно когда речь шла о врачах, которые могут повредить руки. Бета на полминуты задумался, однако, успокоив себя мыслью, что за пару недель с ним ничего не произойдет, положил мешочек к себе в карман.
========== Глава 40 ==========
Дуглас изо всех сил старался быть верным обещанию, данному самому себе - не возбуждаться. И если на работе он мешочек не использовал - было не до эрекции, то, вернувшись домой, он держал его постоянно в кармане.
В бете целый день боролись два чувства - обида на Алена за столь несправедливые обвинения и… стыд. Дуглас не мог победить отвращение к себе за то, что он так низменно хочет соития с омегой. В его представлении секс казался чем-то глубоко постыдным и греховным, то, чем могут заниматься плохие люди, за что должна обязательно случаться расплата. Причем Дуглас не то чтобы боялся какого-то наказания. Его страх носил некий абстрактный характер. Он не боялся чего-то конкретного и даже не считал, что Ален пострадает от того, что с кем-то переспит. А вот он, Дуглас, спать ни с кем не должен. И уступка толкнет его в объятия дьявола. Откуда у беты был такой ход мыслей, сам он никогда не задумывался, считая все это чем-то естественным. И если раньше было не так сложно держать себя в руках, то теперь, когда под боком находился такой теплый и милый омежка, сохранять целомудрие, особенно в мыслях, становилось почти непосильной задачей. И вот тогда пришел черед заветного мешочка.
- Я приготовил обед. - Прошептал Ален, глядя, как Дуглас снимает в прихожей запорошенное снегом пальто. Целый день омега злился на себя, чувствуя, что не просто обидел бету, а спугнул своего и так излишне робкого, стеснительного и глубоко закомплексованного поклонника. Мальчишка хотел вернуть отношения назад. Вот только как это было сделать?
- Спасибо. - Дуглас мягко улыбнулся и прошел в комнату, не глядя на Алена. - Я в душ, а ты пока поешь. Потом я.
- А мы разве не вместе будем ужинать? Я ждал вас. - Упавшим голосом произнес омега, кусая губы.
- Я не хочу тебя стеснять. - С той же спокойной улыбкой ответил бета и отправился в ванну. Зайдя в душ, Дуглас запер дверь и, наконец, вытащил из кармана брюк мешочек, который сжимал все это время. Теперь общаться с омегой было легче, протыкая колючками себе ладонь. Бета сосредотачивался на боли и мог спокойно, не реагируя на Алена, изображать непринужденность. Вытерев руку от крови, Дуглас переоделся в домашнее, только в этот раз в спортивные трико - в отличие от джинс, сунуть в карман мешочек не было проблемой.