— Значит, пешком, — решил Терентьев.
Покидали кузов «камаза» со смешанными чувствами: опять придётся нести немалый груз на руках, да и видимость резко снижается, не сравнить высоту роста и машины, с другой, помотало нас в кузове изрядно, всё-таки, не автобан, каждая кочка, вдавленный в землю ствол дерева, колея от края отвала заставляли сотрясаться грузовик и вместе с ним и нас, чудом никто не откусил себе язык.
Весь отряд на плотах переправился на небольшой островок ниже по течению в трёх-четырёх километрах от полуострова. Ближе, к сожалению, ничего подходящего не нашлось, а оставаться на берегу, рискуя попасть или в зубы зомби, или под ядовитый дротик пигмеев, ради желания наказать обидчиков справившихся со своим страхом перед немёртвыми, никто не хотел.
На разведку пошли втроём — я, Сильфея и Терентьев, который оставил командование на одного из своих парней.
К полуострову подобрались с воды, со стороны старого каменного пирса. На него же и высадились.
— Деревья кругом и немаленькие, — почти прошептал тёзка. — Придётся поработать пилами и топорами, чтобы расчистить площадку для наших позиций. Делай фотографии, а я займусь видеосъёмкой.
До стен крепости было около двухсот метров. И это расстояние густо заросло кустарником и десятками немаленьких деревьев. Природа хорошо потрудилась над делами рук человеческих — каменные плиты дороги от ворот к причалу потрескались от корней, рассыпалась кладка, не выдержав постоянных атак травы, вылезавшей из каждой трещинки. Строения, скорее всего склады и, может, быть лодочные сараи обрушились, превратившись в кучки камней, покрытых плющом и расположенные в виде правильных прямоугольников. Видимо, от этих построек изначально не ждали излишней долговечности.
А вот крепость сохранилась почти идеально, только ворота, которые были сделаны из дерева, не справились с натиском времени и превратились в горку трухи и металлических деталей. Стены собраны из крупных блоков и поднимались на двадцатиметровую высоту, превращаясь в зубцы крошечные башенки. Больших башен было несколько — по углам и две надвратные, одна со стороны берега и вторая смотрела на причал.
— Ты только погляди!, — внезапно присвистнул Терентьев. — Ого!
— Что там?
— Зум увеличь и посмотри на швы в стенах — они расплавленные!
И в самом деле, блоки, из которых древние зодчие создали крепостные стены, были сплавлены между собой. И сплавлены на совесть, если за ту уйму времени, что стоит крепость, швы не стали крошиться и в них не проросли растения.
Потом на плоту проплыли к противоположной стороне и сделали серию снимков и сняли на видео вторые ворота.
Домой вернулись на вторые сутки. Я проверил весь путь, летая невидимым призраком вдоль реки от крепости до портала и убедившись, что пигмеи не устроили засады, дал добро на выдвижение.
— Хороши разведчики, — покачал головой Медведь. — Собрали на хвосте армию дикарей, бегали зайцами по кустам, половина раненых, один убитый.
— Сами бы там побывали, — тихо буркнул Терентьев. — Маленькому отряду там и делать нечего, никому не светило. Нас вон, Макс, спас. Даже Сильфея дикарей не заметила.
— С Максимом ещё будет свой разговор, — пообещал глава.
Я про себя только хмыкнул. Как говорится: щас, только шнурки поглажу. Не то, чтобы я такой анархист и противник дисциплины, просто у Медведя (да и весь прочий совет его в этом поддерживает, разумеется, кроме меня да Федота) с каждым днём обостряется забота обо мне. Когда выхожу за пределы посёлка, то за мной следит наблюдатель с вышки, если я рядом брожу, на тех же тренировках, или следует группа из трёх человек, когда удаляюсь на рыбалку или охоту. В разведку по окрестностям в одиночку меня давно не пускают, как это было месяц назад. Начали меня ценить после того, как драконий тикер исчерпал свою силу, и посёлок потерял возможность дальней разведки, получение небольших, но невероятно ценных вещей с Земли, которых не было в этом мире.
— Зато узнали, что новых людей выбросило опять. Причём, наших городских, только из соседнего района и с задержкой в несколько месяцев, — всатавил свои пять копеек Стрелец. — Медведь, если бы Макс не пошёл, то отряд оказался бы ослабленным и сгинул в джунглях. В итоге мы бы остались без таких важных сведений.
— А если бы мы остались без Максима?
— Максимовцы живут и не тужат без Максима, а мы чем хуже?, — широко улыбнулся приятель и подмигнул мне.
«Ну, ну, умник, будет тебе подарок парфюмерный. Попросишь ещё что-нибудь».
— А у нас он есть и так и должно быть, — Медведь несильно хлопнул ладонью по столу. — Максим, ничего плохого не подумай, — обратился он ко мне. — Мы сейчас в том состоянии, что очень нуждаемся в любой помощи, каждом ценном человеке. Была бы моя воля я каждого токаря, сварщика, иного, электрика посадил бы под домашний арест до поры до времени. Это наш золотой запас нации, без которого через несколько лет мы скатимся до состояния дикарей.
— И я должен сидеть в четырёх стенах? Медведь. Помниться мне, что сам направлял меня в рейды с разведчиками и боевыми группами.
— Тогда было такое время. Сейчас у нас уже хватает солдат и оружия.
— Может, потом поговорим о ценности Максима?, — видя, что разговор ушёл куда-то в сторону и превращается в обычную перепалку и спор с раздачей фитилей всем и каждому, взял слово Бородин. — У нас теперь вновь встаёт старая проблема — сбор землян по берегам реки. Тем более, их теперь выбрасывает уже в джунглях, где выжить нашим людям очень тяжело.
— Один случай — ещё не показатель, — покачал головой Ро.
— Показатель. Если кто не помнит, то когда мы все попали в этот мир, в небе ночью висела красная луна. А что у нас случилось на днях?, — спросил Бородин и обвёл всех взглядом. — Взошла красная луна! И аккурат в ночь перед выходом разведки. Так что, часть дел нужно сворачивать, собирать всех солдат, иных, наплевать на атаку дикарских становищ и идти в джунгли. Не жалеть нормального оружия и снаряжения. Выдавать тепловизоры, приборы ночного виденья, направленные микрофоны. Может быть, сделать один или два сильных отряда человек по пятьдесят и дать в каждый по мегафону.
— Чтобы они на все джунгли кричали: эй, мелкие фашисты, вот мы, тут, идите и забирайте нас в свои концлагеря!, — фыркнул Стрелец.
— На то и отряды большие с хорошим оружием. Может быть, даже с пушками, из которых легко расстреливать картечью джунгли, если будет намёк на то, что там прячутся шаманы. Зато мегафон будет слышно издалека и народ потянется обязательно, у нас у всех установка — кричат в рупор, значит, имеют право, значит, спасатели!
— Разбираешься ты, прям, в пушках, — проворчал Федька. — Пороха не напасёшься да и картечи у нас немного, чтобы просто так палить по деревьям при первом подозрении.
Но было видно, что идея выкатить нашу артиллерию в поход ему понравилась, ради этого он и порох отыщет, и картечь найдёт. Пожалуй, тут Бородин угадал с примером или специально упомянул, чтобы перетянуть на свою сторону Стрельца.
— Медведь, ты сам только что сказал про золотой запас нации!, — опять обратился Бородин к главе. — Сколько среди новичков может оказаться тех же врачей или мастеров с заводов? И все ещё не узнавшие ужасов плена. У меня на примете двадцать человек, которые с руками, растущими из нужного места. Но все они после всех тех зверств, что творили на их глазах пигмеи с родственниками и знакомыми, не желают стоять у станков, брать в руки напильник или стамеску, нет, вместо этого они с утра до вечера носятся по джунглям в поисках врагов или машут острыми железками на околице под его началом, — он кивнул на Федота.
— Нам сейчас солдаты важнее слесарей с напильниками, — вздохнул глава, противореча своим недавним словам. — Не могу я силой никого оставлять в посёлке. И дурной пример сидит рядом с вами. Вы думаете, людей, тех, кто желает мстить за своих близких, можно так легко оставить дома, когда один из самых ценных для посёлка специалистов шастает по джунглям и мочит шаманов?
Кажется, я покраснел от этой не то похвалы, не то укора.
— Ещё хочу обратить внимание, что в этот раз у нас больше матценностей, чем людей. Помните, как раньше по берегам толпы слонялись? Машины если попадались, то вместе с водителями, строения по пальцам одной руки можно пересчитать и те крошечные, вроде будок трансформаторных, — продолжал горячиться Борода.
— Да хватит уже орать!, — повысил голос Медведь и пару раз хлопнул ладонью по столу. — Всё все понимают, нет здесь дураков…
Через два часа все вышли из штаба разгоряченные. Кто-то получил нагоняй, кто-то гору задач, которую требовалось разобрать в кратчайшие сроки, третьи выходили насупившись, сердитые на весь белый свет. Досталось мне немало, Медведь потребовал по возможности скорее провести разведку и отыскать людей в джунглях вместе с точками полезного добра, выброшенного с Земли неведомым катаклизмом.
— Привет, Оль, — кивнул я своей спасительнице. — Что делаешь? Скучаешь?
Девушка сидела под одним из навесов за столом, где жители посёлка время за беседами и занимались общественными хлопотами. Ольга, например, строгала ножом с коротким клинком длинную деревяшку.
— Привет. Если бы, хочу сделать себе стрел пару десятков и научиться стрелять из лука.
— Из лука?, — я посмотрел машинально на Сильфею, в голове пронеслась мысль, что как бы не соперничество среди этой парочки разгорается, чего мне уж точно не хотелось. — Зачем? Ещё несколько месяцев и у нас появится нормальное оружие. Не калаши, но Федька клянётся вытрясти из мастеров капсульные винтовки на нормальном порохе.
— Твоя Сильфея почему-то луком пользуется, от автомата отказалась!
Чёрт, интуиция просто вопит, что я влипаю в нехорошую историю. У мужиков в анклаве проблема с женщинами, скоро на дуэли будут вызывать друг друга, а у меня наоборот — того гляди две женщины из-за меня подерутся. Или я себя накручиваю зря? Сильфея вроде как видит во мне только тронка, а не столько мужчину (обидится, что ли, на это?), она начнёт драку только в том случае, если Ольга решит причинить мне вред. Но вот про свою землячку я не так уверен, вдруг по женской привычке решит вцепиться в волосы моей шши?
— Она, просто, им умеет пользоваться, её этому учили. А огнестрельного оружия не знает. У тебя же всё наоборот, Оль. Попроси у Федьки эскаэс какой-нибудь.
— А патроны?, — спросила собеседница.
— Патронов я тебе достану, — заверил я девушку. — И карабин бы достал, но смысл, если у нас ими целая палатка завалена?
— Да, кавалер из тебя отличный, — покачала она головой. — Умеешь ты делать подарки… мужчина, — последнее слово она особенно подчеркнуло.
— Да что ни так-то?, — воскликнул я ответ. — Ну, хочешь, я тебе его завтра-послезавтра достану, раз наши не устраивают?
— Не мучайся, — холодно ответила она, — не нужен мне от тебя карабин. И патроны тоже. Для себя я уже всё решила.
Мне бы на этом свернуть разговор, попрощаться или даже предложить помощь, но нет… сам чёрт, что ли, дёрнул меня за язык.
— Оль, а ты придёшь сегодня ко мне?
Девушка буквально обожгла меня гневным взглядом.
— Соскучился? Ничего, у тебя есть кому развеселить, а я тебе не… не мешай, хорошо? Я занимаюсь делом, — ледяным тоном произнесла она в ответ и отвернулась от меня, принявшись с ожесточением резать деревяшку ножом — только щепки полетели в разные стороны.
А ещё я понял, что женской логики не сосуществует, бред всё это. Логика и слабая половина человечества стоят по разные стороны баррикад.
— Сильфея, лучше ничего не говори, — попросил я шши, уловив, что та хочет мне что-то сказать по поводу разговора с Ольгой.
До ночи не знал чем себя занять, состояние было такое, словно в душу наплевал… сам себе. И извиняться идти так же не хотелось, вот не чувствовал я свою вину и всё тут. Да я даже не понимал ничего, раз сто прокрутил в голове беседу с девушкой и не уловил сути.
Зато ночью она мне приснилась.
— Максим?, — удивлённо воскликнула она. — Это что такое? Как ты меня сюда привёл? Что за дела?!
Я с девушкой стоял на стрельбище, если судить по мишеням с разноцветными кругами и табличками с указанием расстояния — тридцать метров, пятьдесят, семьдесят, девяносто и так далее. В руках у Оли был… наверное, всё же, это являлось луком. Нечто около метра в длину собранное из нескольких гнутых полос, крюков, шкивов с тонким чёрным шнурком, несколько раз проходящий по роликам с короткой петлёй в центре. В правой руке девушка держала нечто похожее на кастет — уж очень характерными были выемки под пальцы на этом предмете.
— Я… я не знаю. Это мой сон, не простой, — неуверенно ответил я, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, как это случилось. Вечером перед сном я мельком подумал, как суметь свою землячку принять помощь Сильфеи, которая поможет быстрее овладеть стрельбой и лука. Но чтобы затащить девчонку в свой сон?! Да у меня и мысли об этом не было. Не потому что не хотел — не знал, что такое возможно.
— Я вижу. Объясняй! Немедленно!, — потребовала собеседница и притопнула ножкой.
— Вы будете выяснять отношения или приступите к обучению?, — совсем неожиданно прозвучал рядом женский голос с отчётливым украинским акцентом.
Когда появилась эта девушка — я не заметил, ведь ещё несколько секунд назад рядом с нами не было ни одной живой души.
— Ой!, — ойкнула от неожиданности Ольга.
Чуть выше среднего роста, худощавая жгучая брюнетка, волосы заплетены в косичку из одежды — светлая маленькая панама, спортивная майка и легинсы чёрного цвета. На левой руке носила нечто вроде перчатки почти до локтя и полностью обрезанными пальцами и частью ладони с обеих сторон. В руках держала блочный лук более привычной конструкции, чем у моей знакомой.
— Вы кто?, — поинтересовалась Ольга с настороженностью смотря на незнакомку машинально щупая ремень, видимо, в поисках ножа, с которым расставалась только ложась спать.
— Я твой тренер, зовут меня Вероникой.
— Оля…
— Мне всё равно, — перебила её украинка. — Бери лук, стрелы и на позицию. Твой парень пусть ждёт здесь.
— Он не мой парень!, — вспыхнула как мак землячка.
— Мне всё равно, — равнодушно пожала плечами её собеседница и быстрым шагом пошла к небольшому барьеру в десяти метрах впереди.
Уже после третьего выстрела Ольга из своего чудовищного лука попала в «яблочко» тридцатиметровой мишени. После десятого поразила цель на дистанции в пятьдесят метров. Через час она уверено вгоняла стрелу точно в центр крошечного цветного кружка в сотне метрах от барьера…
Внезапно меня закрутило странным смерчем… я вращался, подхваченный сильным ветром, вокруг ещё быстрее вращались белесые полосы воздуха, словно, я нахожусь в кольце невидимых реактивных самолётов, от которых видно лишь инверсивный след.
Через несколько минут в непрозрачных дымчатых полосах стали проскакивать картинки зданий, деревья, улицы, потом пошли люди, животные. Очень скоро я стал узнавать знакомые детали: вот угол старинного дома на октябрьской, а это шпиль в честь пятидесятилетия победы в ВОВ, эту собаку я знаю, вместе со старым гармонистом вечно сидит у дорожного перехода неподалёку от одной из городских площадей, вон мелькнуло здание медицинского колледжа из которого выпорхнула стайка молодёжи, почти одни девушки.
У меня начала кружиться голова от мешанины картинок, и вдруг пришло понимание: всё это, что сейчас вижу, попала под удар необъяснимой силы и находится на полпути на Эиксит. Все эти дома, деревья, машины и люди вывалятся на поверхность другой планеты или затеряется в необъяснимом Ничто.
Картинки исчезли, вместо них в кружащимся тумане проявились разноцветные пятна и искры. Девять десятых из них были тусклые, невзрачные и быстро исчезали в белой пелене, появляясь позже на коротких миг или пропадая навсегда. Очень мало материальных объектов и невероятно много живых созданий и девяносто девять процентов из них были людьми.
Самое примечательное в том, что если животные почти не отличались друг от друга цветом и оттенком с насыщенностью, то огни людей были отличные друг от друга.