Сколько раз под утро я мечтал проснуться с ним в одной постели, крепко сжимая в своих объятиях и вглядываясь в еще сонное лицо, едва касаясь лишь кончиками пальцев, поглаживать расслабленное тело и перебирать растрепанные ото сна белокурые прядки. Вот и сегодня он ушел еще до того, как я проснулся. Как долго еще смогут продлиться эти наши запутанные, сложные и совершенно бесперспективные отношения? Кому-то из нас рано или поздно необходимо будет проявить смелость, чтобы все это закончить. С каждым разом я привязываюсь к нему все больше и больше, а наши встречи становятся все более невыносимыми, а значит, нужно сделать это еще до того момента, когда я не захочу его потерять окончательно. Быстро и безболезненно, словно вырвать гнилой старый зуб.
Решительно сажусь на кровать, и, не перечитывая, чтобы не передумать, отправляю SMS:
«Жень, я так не могу. Я устал и хочу прекратить все это. Прошу, больше не приходи ко мне. Так будет лучше. Лучше для нас обоих».
Я ждал ответа около получаса, нервно сжимая телефон в потных руках и перебрав в голове все возможные варианты его реакции – от истерики до полнейшего игнора. Однако короткая ответная SMS была вполне в его духе:
«Ты меня любишь?»
Чертов эгоист! Я так ему и не ответил, отключив телефон.
После нашей последней встречи прошло почти две недели, все это время мы не общались – ни встреч, ни звонков, ни SMS, ни переписок в социальных сетях. Поэтому, когда в очередной раз ближе к ночи в моей квартире раздался требовательный звонок в дверь, я был готов к этому разговору.
Он бросился мне на шею, уткнувшись носом и привычно крепко сцепив руки вокруг моей талии. Я не видел его лица или эмоций, но по его низко опущенным плечам и дрожащим пальцам на холодных руках было нетрудно догадаться, что он опять чем-то расстроен:
– Ромка, мне плохо. Так плохо! Прошу, скажи мне…
– Жень, я же просил тебя больше не приходить. Я думал, мы решили этот вопрос.
– Ты меня любишь? Скажи… пожалуйста…
– Жень, я сейчас не один. Тебе лучше уйти.
Он тут же разжал руки и выпустил меня из объятий, его взгляд моментально стал холодным и сосредоточенным, а лицо выражало явное недоверие. Не разуваясь, он направился в комнату, откуда сейчас доносились приглушенные звуки телевизора. А я силой заставлял себя устоять на месте, облокотившись спиной и уперевшись затылком в стену, плотно сжимая кулаки и сдерживаясь, чтобы не броситься вслед за ним, пытаясь представить выражение его лица и реакцию на расправленную кровать и совершенно незнакомую девушку, лежащую на ней в растянутой бесформенной майке, оголяющей хрупкие девичьи плечи, и коротких домашних шортах, не скрывающих длинные стройные ноги. На нашей кровати! Кровати, на которой мы столько раз занимались сексом, кровати, где я столько раз говорил о своей любви к нему. Вернувшись, на мгновение он остановился и посмотрел мне прямо в лицо, словно желая спросить что-то, но так ничего и не сказав, покинул мою квартиру, громко хлопнув дверью. Его последний взгляд не отражал ничего, кроме разочарования, презрения и неприязни.
– Ром, все нормально? – из комнаты неуверенно появилась обеспокоенная взлохмаченная макушка моей новой соседки.
– Все хорошо. Ложись спать, тебе завтра с утра на подготовительные курсы. – Я постоял еще пару секунд, тупо вглядываясь в закрытую дверь, словно ожидая, что он вот-вот вернется.
– Точно ничего, что я пока поживу у тебя до вступительных экзаменов?
– Конечно, тем более, я обещал твоей матери. – Наспех накинув куртку и кроссовки, я выбежал из квартиры. – Не теряй меня, я скоро буду. Надо уладить одно дело.
Я нагнал его у подъезда, где он почти докуривал сигарету:
– Долго же ты! Я уже было действительно поверил, что ты так и не спустишься.
– Жень, зачем ты приходил?
– Зачем? Зачем! Вот и я себя спрашиваю «зачем»? – он выкинул окурок. – Это она?
– Кто? – я опешил.
– Та, кого ты теперь любишь?
– Знаешь, а ты прав, это моя девушка. Давно уже хотел тебе рассказать, да все не решался. - Я откровенно врал, но мне это даже на руку - по крайней мере, сейчас у него будет повод возненавидеть меня. – И я люблю ее, а поскольку у нас все серьезно, теперь она будет жить у меня.
– Лжец! – На секунду мое сердце пропустило удар от осознания, что он смог так быстро раскусить мой обман. – Получается, что все, что ты говорил мне раньше, было ложью? Ты же обещал, что всегда будешь со мной, что ты никогда не оставишь меня. Что ты… ты… никогда…
– Жень…
– Шшш… не надо, не говори больше ничего, – он уткнулся мне в плечо, привычно прильнув всем телом и крепко обхватив руками. – Ничего если я постою так немного? Паршивый у меня выдался день, Ромка. Сегодня я потерял сразу двух самых дорогих мне людей.
Не дав мне ответить, на прощанье наспех прижавшись губами в скользящем поцелуе, он быстро зашагал прочь, так ни разу и не обернувшись.
– Вот я дурак! Ой, дурак! – нервно улыбаясь, тихо шептал я сам себе, закрывая лицо руками и рассеянно присев на лавку. Неужели это все? Все кончено. Как просто! Это даже забавно. Что ж, вышло даже намного проще, чем я мог себе предположить.
***
– Терпеть не могу ментоловые! – Покрутив между пальцами изящную, типично женскую сигарету, я сделал глубокую затяжку, и горло тут же обдало неприятным мятным холодком – единственное, что мне осталось в память о нем. Обычные сигареты закончились и, скомкав пустую пачку, я отправил ее в мусорное ведро. Это была уже третья за два дня. Надо бы сходить в магазин. Поморщившись, я закрыл глаза и откинулся на кровать, медленно выпуская дым в потолок после очередной затяжки.
С нашей встречи прошло уже два дня. Два дня полного опустошения. Удивительно, я думал, что будет больно, тоскливо, одиноко, но не осталось совершенно ничего – одна лишь пустота. Что лучше: иметь возможность хоть изредка видеть того, кого любишь всем сердцем, но при этом осознавать, что он никогда не будет с тобой, или не видеть его вообще? И почему я не сделал этого раньше? Я ведь всегда понимал, что это не сможет длиться вечно – рано или поздно настанет тот день, когда он встретит человека, которого сможет полюбить по-настоящему и который сделает его счастливым. Только вот этим человеком никогда не смогу быть я. Наверное, потому что раньше я действовал как эгоист, я думал только лишь о себе, забывая о чувствах Женьки. Надо было давно его отпустить, дать ему шанс построить свое будущее, пусть даже с кем-то другим.
От моих раздумий меня отвлек телефонный звонок. Табло экрана высветило имя «Максим». Странно, ведь с момента поступления в институт мы практически перестали общаться.
– Привет, Ромка! – на том конце меня встретил как всегда бодрый и уверенный в себе голос Максима. – Давно не виделись. Как твои дела, что нового?
– Привет! Да все нормально.
– Я что звоню-то. Мы с Наташкой заявление подали на той неделе. Свадьба будет через три месяца. Я по дате и месту ближе сориентирую, так что ты не теряйся и ничего не планируй на это время, хорошо?
– О, поздравляю, друг!
– Кстати, ты не знаешь, где Женька? Позавчера его обрадовал – сказал о свадьбе и попросил быть свидетелем. Надеюсь, ты не в обиде, все-таки Женька мой лучший друг?
– Нет, конечно, для него это действительно важно!
– Просто не могу до него дозвониться уже второй день, телефон отключен. Да и в институте он не появлялся ни вчера, ни сегодня.
– Не волнуйся, я схожу к нему. Сегодня же.
Черт! Черт! Черт! Вот дурак! Почему ты ничего не сказал мне?
Наспех собравшись, я выбежал из дома. На все попытки дозвониться до Женьки, в ответ я слышал лишь монотонное: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». На звонок в дверь мне также никто не ответил, но громкие звуки музыки, доносившиеся из квартиры, явно давали понять, что там точно кто-то есть. Пара тяжелых ударов кулаком в железную дверь заставили выглянуть пожилую соседку слева:
– Молодой человек, если вы не перестанете хулиганить, я вызову полицию!
– Жень, открой! Женька, я ведь знаю, что ты там. Я же не уйду отсюда, ты слышишь? - не обращая внимания на соседей, выкрикнул я, продолжая громко барабанить в дверь.
Потеряв надежду, я сделал глубокий вздох и обреченно прислонился лбом к холодной поверхности железной двери, когда услышал щелчок замочной скважины, и дверь перед моим носом со скрипом отворилась:
– Хватит устраивать истерику, мне с этими соседями еще жить, – даже не обернувшись в мою сторону, нетвердой походкой Женька скрылся в своей комнате.
Я зашел в квартиру и поморщился: первое, что бросилось – это стойкий запах алкоголя и отвратного ментолового дыма, заполнявшие сейчас всю квартиру, которая в данный момент больше напоминала дешевый притон – всюду опрокинутые банки из-под пива, пустые пачки сигарет и окурки.
Раздевшись и пройдя в квартиру, я замер в проходе, так и не решившись зайти в его комнату. Женька полулежал, откинувшись на спинку дивана. Такой растрепанный и лохматый. Растянутая домашняя футболка ниспадала на плечо, оголяя пожелтевший, почти исчезнувший след от моего укуса. Взгляд его был затуманенным и расфокусированным, а остекленевшие глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, лишь на лице застыла глупая полуулыбка:
– Уже в курсе?
– Ты что, пил все это время?
– Твое здоровье! – открывает очередную банку пива.
– Ты хоть ел что-нибудь? – В ответ он лишь отсалютовал мне поднятой вместе с банкой рукой. – Понятно, пойду приготовлю что-нибудь. Как закончишь с этим, приходи.
Поставив на огонь турку, я принялся расчищать кухню – еще несколько пустых банок были отправлены в мусорное ведро. Холодильник встретил меня своей пустотой: пиво, начатая бутылка коньяка, кусок заветренного сыра и остатки сырокопченой колбасы. Да, крепкие алкогольные напитки ты никогда не умел пить, а вот пара сытных бутербродов сейчас совсем не помешают.
– Зачем ты пришел? – зайдя на кухню и поставив банку на холодильник, он привалился к дверному косяку, делая неторопливые глубокие затяжки.
– Хотел увидеть тебя.
– Увидел, что-то еще? – Подходит вплотную, упираясь руками в стол.
– Паршиво выглядишь, иди умойся.
– А это не твоего ума дело, как я теперь выгляжу, как себя чувствую и чем вообще занимаюсь. Будешь нотации читать своей девушке, понял? – Подходит к столу, показательно затушив окурок в тарелке с недорезанными бутербродами.
– Жень, ты пьян, сейчас у нас не получится конструктивного диалога. А я хочу поговорить с тобой на трезвую голову, – стараясь не сорваться, аккуратно откладываю нож, откидываясь на спинку стула.
– Постой, а может она тебя не удовлетворяет и ты пришел ко мне по старой памяти? – язвительно шепчет в лицо, развратно усаживаясь на мои колени, забираясь руками под футболку, расстегивая ремень и пошло прижимаясь всем телом, приблизившись настолько, что я чувствую на своих губах его горячее дыхание, пропитанное алкоголем и сигаретами. – Что ж, давай! Трахнешь меня, как и прежде, разок-другой и пойдешь домой, назад к своей Л–Ю–Б–И–М–О–Й.
Перехватываю его руки и притягиваю к себе, грубо схватив за шею и не давая возможности увернуться, и зло шиплю ему прямо в лицо, отчеканивая каждое слово:
– Помнится, это именно ты имел привычку приходить ко мне просто для траха.
Не дожидаясь ответа, резко сдергиваю его с себя, не обращая внимания на возмущенный возглас «ай, больно!» и слабые попытки сопротивления, и молча тащу в сторону ванной комнаты. Благо Женька всегда был меньше меня – сгребаю его двумя руками, одним движением закидывая в ванную прямо в одежде, и включаю ледяную воду. Болезненно приложившись об стену, Женька больше не сопротивляется, лишь жмурится от неожиданности и холода, хватая ртом воздух, и, сползая по стене на корточки, сжимается в комок, обхватывая руками и утыкаясь лицом в колени. Чуть убавляю напор, добавив горячей воды, и усаживаюсь рядом прямо на пол, вытягивая ноги и откидываясь на стиральную машинку.
– Да, ты абсолютно прав, эти отношения всегда нужны были только мне, – тихо шепчет, так и не поднимая головы. – Спасибо, что в очередной раз напомнил о моей никчемности. Я никому не нужен. А теперь я не нужен даже тебе.