Перед глазами стоит лицо брата. Эти зеленые глубокие глаза… А еще, Тор чувствует прикосновения тонких холодных пальцев. Грудь, живот… Немного суетливо и от этого так… желанно…
Да что же это! Возбуждение накатывает горячей волной и захлестывает с головой. И Бог Грома уже не в силах сопротивляться желаниям.
Рука обхватывает стоящий колом член и начинает грубо дрочить. Иначе и не скажешь… И Тору кажется что не в свой кулак он с остервенением вбивается, а в горячее, невозможно узкое, шелковое тело брата. Он чувствует Локи… Каждой клеточкой, каждым сантиметром… Каждым волоском….
Вот Локи приникает к его груди… Боги, какой он легкий и прохладный! Тору уже кажется, что Локи стонет… стонет в его приоткрытый рот, его дыхание смешивается с дыханием брата… И этот запах апельсина! Апельсина и крови. Едва заметный, но… От этого так ясно ощущающегося запаха Тора накрывает. Он кончает, выдыхая имя брата. Семя пачкает кулак, живот, бедра… И ему кажется, что оно пахнет апельсином…
Глава 10. "День Рождения".
Локи проснулся от едва слышного шума. Шаги множества ног, голоса… Озабоченные, явно обсуждающие что-то невероятно важное.
Естественно. Важное. День Рождения Тора. Его брата. Брата, которого он любит.
Трикстер откидывает одеяло и пытается подняться, чтобы дойти до купальни и хоть немного привести себя в порядок. Тело привычно тянет болью. Но меж ягодицами не болит. Уже.
Бог Безумия позволяет себе улыбку и опускает ноги на пол. Ступни неприятно холодит, но Локи не обращает на это внимания. Лед в камере был гораздо более неприятным по температуре…
Локи прикусывает губу, болью выгоняя накатывающие воспоминания, и бредет в сторону ванной.
Вода приятно горячая. Локи откидывает голову на полотенце, дальновидно подстеленное на заднем бортике купальни и задумчиво перебирает в пальцах отросшие, чуть вьющиеся пряди. Волосы нужно вымыть в первую очередь. Ну, хотя бы потому, что это легче всего.
Трикстер кивает самому себе и приступает к мытью.
Из ванной Локи буквально выползает. Сейчас ему хочется просто лечь. Хотя бы на минуту. Просто лечь.
Но… Взгляд на часы и Бог Безумия понимает, что празднование начнется всего лишь через сорок минут. Ровно в шесть вечера. Ладно…
Локи впервые, за пребывание дома, после плена, сам подходит к шкафу с одеждой. Раньше об этом заботился Тор… Сейчас же нужно думать о себе самому. Ведь он сам просил Бога Грома не заходить к нему до праздника.
Трикстер кидает взгляд на зеркало. Дрожащие пальцы ведут по волосам. На него смотрит изможденное, абсолютно белое лицо с резкой складкой меж бровей, с тенями, залегшими у опущенных уголков губ и с совершенно жуткими мешками под глазами. Они отвратительно сине-желтого болезненного цвета. На скулах едва поджившие ссадины и синяки. Они уже не так ярко видны, но гостям все равно будет о чем поговорить.
Маг тянет губы вверх, но улыбка получается натянутой и некрасивой. Если так улыбаться он будет у брата на празднике, то испортит Тору настроение на месяц вперед.
«Ты ведь умеешь врать, Локи, – шепчет Бог Лжи, – хорошо умеешь. Улыбнись так, как раньше. Давай…».
Губы снова кривятся в улыбке. На этот раз она получилась лучше. Только чуть больше прищурить глаза. Пусть от уголков разбегутся веселые морщинки.
«Если смотреть издали, то вроде бы и ничего… – думает трикстер, вглядываясь в отражение, – Хотя, плевать. Как будет, так и будет».
Полотенце падает к ногам, и он критически оглядывает свое худое, с ярко выделяющимися косточками, тело. Ребра выпирают так, что магу кажется, что кожа натянута непосредственно на них и никакой прослойки нет… Он качает головой и оборачивается к вешалкам. Одежды много. Но вся она… Локи меряет один костюм, второй… Все они висят на нем, как на пугале. И вдруг… рука натыкается на легкую материю, перетянутую тонкими кожаными ремешками. Так это же тот самый костюм, что он надевал на совершеннолетие Тора! Сколько же лет назад это было?
Трикстер почти с нежностью берет в руки эту легкую одежду. Ткань мягкая, немного тянется. Как раз то, что надо.
Пара минут и на Локи смотрит почти прежний он. Черная материя удачно почти скрывает болезненную худобу, а ремешки только добавляют объема. Прекрасно. Так он и пойдет.
Надеть сапоги, заложить за голенище кинжал, пригладить волосы.
Без четверти шесть.
Он готов.
***
Тор закрепляет плащ – последняя деталь парадной одежды и подхватив шлем подмышку, выходит из покоев.
Часы уже показывают без четверти шесть, а значит, что большинство гостей прибыли и ждут… И среди них должен быть Локи. Он обещал.
Бог Грома, с беспокойством думает, что его брату должно быть, будет довольно тяжело. Ничего, Тор будет рядом и поможет.
И все равно он не может справиться с собой. Вместо того чтобы идти в зал по основному коридору, Громовержец сворачивает в узкий полутемный коридор, ведущий в левое крыло, к комнате Локи. Охватывает какое-то необъяснимое беспокойство, и Тор вдруг понимает, что слишком привык за эту неделю быть рядом с братом. Привык ощущать его рядом настолько, что даже такое небольшое расставание уже отдается тревогой.
Боги! Тор зло одергивает себя. Наверняка, он просто уже порядком надоел младшему. И немудрено…
Вот и неприметная узкая дверь, исписанная рунами и какими-то защитными знаками. Тор толкает ее, но замок заперт.
Бог Грома подрывается и несется к залу. Локи придет и не увидит его… Так не должно случиться.
Это глупо, да. Но наследнику асгардского трона кажется, что трикстеру будет неуютно одному, среди всех этих гостей. Под сотней взглядов… Изучающих и таких чужих! И Тор чувствует, как в груди разгорается ревность. Локи – только его брат. Его!
Громовержец не замечает, как оказывается у огромных золоченых дверей в пиршественный зал. Руки толкают створки, и Тор оказывается в огромном помещении, с массивными колоннами, огромными панорамными окнами и огромным, каким-то ненормальным, количеством гостей. Они все смеются, шумят… Но, как только Тор появляется в поле их зрения, все взгляды устремляются на него. Как же, будущий король Асгарда… Любимый сын Одина. Воин. Лучший во всем.
Тор зло морщится, но сразу же натягивает на лицо гримасу радости. Выслушивает первые поздравления, отвечает на вопросы, и улыбается, улыбается… Кажется, сейчас уже губы лопнут от этой улыбки. А глаза шарят по залу, ищут… Ищут зеленый пронзительный взгляд, хрупкую худую фигуру в темном. Где же он?!
И вдруг… Локи выскальзывает откуда-то из-за колонны. Тор ясно видит бледное лицо, синяки под невозможно яркими зелеными глазами. Эти жуткие желто-синие болезненные пятна только прибавляют выразительности. Подчеркивают боль, затаившуюся на дне зрачков.
Локи довольно далеко от него, но Бог Грома видит каждую деталь… Какой же он худой… Черная одежда закрывает все участки тела, которые только возможно. Но… это не помогает. Даже черные ремешки, перетягивающие грудь и талию не добавляют объема.
Ремешки? Это ведь… В этом костюме Локи был на его совершеннолетии. И волосы… аккуратно зачесаны назад. Гладкие, черные, вьющиеся на концах… Изможденное лицо от этой аккуратности только ярче выделяется…
К горлу подкатывает ком и Тор, почти расшвыривая подвернувшихся на пути гостей, идет туда, где маячит тонкая, похожая больше на тень, фигура брата.
***
Локи проскальзывает в зал через неприметную дверь за колонной. Прикрывает створку и в уши врывается нестерпимый шум голосов, звон кубков… Бог Безумия беспомощно облокачивается о стену и надеется, что никому из гостей не придет в голову заглянуть в этот самый темный и затхлый угол зала. С губ срывается хриплое дыхание. Даже такое маленькое путешествие от комнаты к пиршественному залу отняло почти все силы. И Локи всерьез боится потерять сознание. В ушах звенит этот шум… Боги! Что же будет, когда он выйдет в зал?!
Дрожащие руки нервно проходятся по волосам, приглаживая и так гладкие пряди. Он должен туда пойти! Ради брата… Это день Тора и он, Локи, не должен все испортить.
Трикстер сглатывает и, обогнув колонну, оказывается в зале. Свет ослепляет. Как давно он не видел столько света? Год…
Локи открывает глаза и… Голоса вокруг сразу стихают. Мгновенно. Как будто выключателем щелкнули. Все взгляды устремляются на него, будто хотят разорвать. По кусочкам! Боги!
Но трикстер прячет страх под маску презрения и отчужденности. Гордо вскинутый подбородок, плотно сжатые, чуть ухмыляющиеся губы и холод в глазах. Такой он. Бог Лжи и Безумия. Младший брат Тора. Предатель и завистник.
Локи идет сквозь толпу. Он кожей чувствует их презрение, ненависть, интерес, непонимание… Море чувств. Все они оседают на коже. Липко… Как холодная сперма заливающая лицо и грудь.
Нет! Это не то, о чем сейчас надо думать. Нельзя. Кулаки сжимаются и трикстер закусывает губу. Подступает дурнота. Нужно срочно на что-то облокотиться. Колонна, как спасительный маяк.
– Локи? – низкий мужской голос. Зло-довольный. Какой-то… предвкушающий?
– Фандрал, – Локи выплевывает это слово презрительно и жестко. Боги! Еще сейчас не хватало компании друзей Тора.
– Вернулся-таки? Не ожидали от тебя. После всего…
После всего… Локи тоже не ожидал.
– Я тоже не ожидал, – повторяет он свою мысль. – Кстати, слышал, что ты обещал убить меня, – конечно, ничего подобного Локи слышать не мог, но выражение, застывшее в глазах Фандрала говорит многое, – думаю, Тор будет рад узнать это, – выговаривает Бог Лжи ставшие почему-то неподъемными и неповоротливыми слова. Остается только надеяться, что голос не подведет. И он не подводит. Это трикстер видит по красным пятнам, выступившим на щеках асгардского воина.
– Интересный внешний вид, – идет он в атаку, – слышал, что тебя здорово пытали. Интересно, что еще с тобой там делали.
Это удар под дых. Но Локи умеет сдерживать себя. Тем более, сейчас он должен…
– Я расскажу тебе как-нибудь, – нарочито мягко говорит Локи, – и если захочешь, даже покажу, что еще…
И Фандрал отшатывается от него будто от ядовитого змея. Он проиграл.
Но Локи видит зажегшийся в его глазах бешеный огонек.
Прекрасно… Будет большим счастьем, если его не подстерегут теперь где-нибудь, как раньше всегда это делали… но тогда у него была магия и силы, а теперь…
Локи растягивает губы в улыбке, которая так испугала его в зеркале и, чуть поклонившись, разворачивается на сто восемьдесят градусов. От резкого непродуманного движения темнеет в глазах и трикстер с отчаянием чувствует, как летит куда-то…
И вдруг чья-то сильная рука подхватывает его и Локи облегченно приваливается к родной груди. Сейчас ему все равно, что кто-то смотрит… Тор рядом. И он разберется.
– Локи, ты в порядке? – взволнованный голос Тора прорывается сквозь ватную тишину вместе с остальными звуками.
– Да, – непослушными губами выдыхает трикстер и пытается отстраниться, – со мной все хорошо. С днем Рождения, брат…
– Почему ты не дождался меня? – тихо спрашивает Тор, отпуская брата, потому что на них уже бросили пару заинтересованных взглядов, – ты ведь…
Тора прерывает радостный возглас Фандрала:
– О, Именинник! Не видел тебя в зале для тренировок уже неделю. Где был? Сиф не выпускала? – и его губы расползаются в улыбке, от которой у Локи сводит зубы. Он чувствует, как на лице появляется ответная неприятная ухмылка, адресованная пустоте.
– Я был занят, – Тору врать сложно и Локи понимает, что брату нужно помочь.
– Думаю, что тебе не стоит выпытывать у наследника престола подробности его личной жизни.
– Поостерегись, Локи! – с яростью выговаривает Фандрал, – ты заговариваешься!
– Мой брат говорит то, что хочет, – Тор опережает открывшего было рот трикстера, – не смей говорить так с ним. Иначе…
Глубокий голос Бога Грома пробирает до судороги и Локи чувствует, как по телу ползет дрожь. Ни с того ни с сего, просто от звучания этого голоса. Боги…
Локи не слышит, что говорит Тор, Фандрал, подошедший Огун… Он вцепляется побелевшими пальцами в колонну и намеренно медленно, стараясь причинить как можно больше боли, прокусывает губу. По подбородку течет влага, но боли нет… Он не чувствует…
Все тело пронизывает тянущее возбуждение. Откуда это все?!
Надо сосредоточиться. Просто сосредоточиться.
– Сейчас отец будет говорить речь, – доносится до него голос Тора, – идем, брат.
Локи послушно позволяет подвести себя к столу и тут же берет плохо слушающимися пальцами бокал с густым красным вином. Алкоголь поможет заглушить ощущения…
– Итак, приветствую всех собравшихся здесь, ради моего сына! – голос Одина громкий, звучный заполняет все пространство и воцаряется тишина. Она наполнена шуршанием ног, звоном бокалов, кубков… И Локи кажется, что все слышат его тяжело бухающее сердце. По виску ползет капля, закатывается за воротник… – Тор! Ты вступаешь в новый год твоей жизни. За прошлый, ты славно потрудился на благо нашего мира. Одержал яркие победы, возвысил Асгард над девятью мирами! Защитил трон от посягательств предателей и смог…
«Предателей… – в груди у трикстера что-то лопается, с гулким звуком, заставляя мир вокруг схлопнуться, оставляя только одно окошко, через которое маг смутно видит лицо Всеотца, – предателей…»