Сижу, слушаю, что мне рассказывают про кошек мама и онни. Ощущение — словно я в сказке. Сказочной дурацкой стране, в которой усатые-хвостатые объявлены персонами нон-гранта. Онни на полном серьезе рассказывает мне, как в последнюю ночь старого года ужасный демон в обличии кота ищет возле домов оставленные за порогом туфли. А если находит их, то делает с обувью вовсе не то, о чем можно было бы подумать, — демонический кот примеряет найденную обувку, меняя тем самым к худшему всю дальнейшую судьбу их владельца. А за хвост кота, который входит в дом, может держаться дух умершего. Поэтому, всем кошкам следует обрезать хвосты, чтобы они не таскали на них кого-то из потустороннего мира. Часто, в кошку вселяется дух убитой женщины. Значит, кошка, опаснее кота…
Слушаю этот бред и понимаю, что вероятность найти хозяев котенка стремительным домкратом падает к нулю. Скорее всего, их у него никогда и не было. Во-первых он черный, во-вторых он женского полу — кошечка, я посмотрел, а это вообще, по местной мифологии, о ужас, ужас! Сдать его в какой-нибудь приют для животных вероятность, тоже, как я понимаю, невелика. Скорее всего, его тупо туда не возьмут, потому, что его оттуда, никто, тупо, никогда не заберет. И чего теперь делать? На кой я связался? Ну и шел бы себе мимо, да и шел…
Я вздохнул. У нас в семье был кот. Барсик. Тоже черный. Умнющий. Старый уже, но все равно играть любил. Только бумажку к нитке привязанной покажи — глаза загораются как у молодого! Всех кошечек вокруг дачи окучивал. Приходил после кошачьих драк — подранный, но не побежденный. Дня три-четыре отлежится, отъестся, если надо — мама в ветеринарку свозит, там его подштопают, кольнут, и снова — в ночь. Стеречь свои границы, поддерживать кошачью популяцию. Мужик был. В прошлом году какая-то падла убила. Из пневматики. Отец сказал, что шарик попал прямо в глаз и сквозь него в мозг. Сразу — насмерть. Нашли возле нашего участка. Твари, а не люди. Поохотится на дачу приезжают… Поймать бы такого охотничка, да всю обойму бы в рожу высадить, из его пистоля… Чтоб знал, как это.
И что мне теперь с котенком делать? Куда его? Я же звездой собираюсь стать. Как я его за собой таскать буду? Дома, я понимаю, оставить — без вариантов. Вот нашел себе обузу… Ладно, еще не вечер… может, что в голову придет…
В общем, родные Юн Ми предлагают вернуть животину туда, где взял. От греха подальше. Не возражаю, рассчитывая выиграть время, выказываю согласие. Но завтра. Видя, что я не сопротивляюсь, мама и онни «выдыхают». Дабы сменить тему, рассказываю про свой сегодняшний поход к врачу. Про то, как меня всего измерили. Женщины отвлекаются от кошачьего вопроса. Тут мама вспомнив, сообщает, что ей звонила секретарша Хё Бин и пригласила завтра на разговор по поводу моей дальнейшей учебы и работы в «Sea Grup». Рассказав, мама молча смотрит на меня, ждет моей реакции. Я молчу.
— Может, все же поедешь учиться? — осторожно спрашивает мама, заглядывая мне в лицо, — в Америку…
— Я же уже все в прошлый раз объяснила, — отвечаю я, — что бесплатный сыр бывает только в мышеловке…
(в этом месте онни хмуро кивает, соглашаясь)
— … и про то, что денег там особо не заработаешь и жить мне придется не в Корее, далеко от вас… Все же уже объяснено. Вы слышали и согласились со мною. Повторять не буду. Мой ответ — нет. И вообще, не понимаю, зачем тебе туда идти? Позвони, скажи, что не можешь. Занята.
— Ты что! — пугается мама, взмахнув руками, — это же неуважение! Госпожа Хё Бин большая начальница, президент. И ты работаешь у нее. Нельзя не прийти!
— А, ну да, соглашаюсь я, вспомнив про иерархию в отношениях, — ладно, я пойду, гляну, что там в интернете, — говорю я, — может, кто заказ на перевод прислал… Доктор тесты прислать должен…
— Иди дочка, — вздохнув, разрешает мама, — иди…
Сижу в интернете, читаю про Корею и кошек. Пытаюсь понять.
«…В традиционной корейской культуре боязнь кошек — одно из самых распространенных суеверий. Соперничать с ним может только страх перед числом „четыре“ (в китайском языке слово „четыре“ созвучно слову „умирать“; из Китая суеверный ужас перед „четверкой“ распространился на Корею и Японию) и вера в то, что не выключенный на ночь вентилятор потихоньку высасывает из человека жизнь…»
Ну да, про цифру четыре есть тут такое. Во всех лифтах она заменена английской буквой F. Я иногда путался, пока не привык. А вот про вентилятор — не слышал… Интересно, чем он жизнь «высасывает»? Вибрацией, что ли?
«… Кошку в Корее всегда воспринимали как животное-паразита, обитателя не дома, а заднего двора или помойки. Бездомную кошку по-корейски зовут „тодук коянъи“ — „кошка-вор“. Некоторые корейские националисты объясняют свою нелюбовь к кошкам следующим образом: „Самая известная кошка — это манэки-нэко. Манэки-нэко — это символ Японии. А что хорошего может быть от колонизаторов?“»
Ну да, патриоты, они такие… Бей своих, чтоб чужие боялись…
«…Сильный страх перед мистической кошкой еще недавно жил во всех корейцах. Защитить девушку от убегающей со всех ног кошки, запустив в нее камнем, было достойным проявлением мужества парней…
…Страдают от такого отношения в основном бродячие кошки, которых в Сеуле насчитывается от 30 до 200 тысяч (в зависимости от того, кто считал). Вид у них обычно зашуганный и ободранный. К тому же некоторые врачи традиционной медицины считают кошачье мясо лекарством от болей в суставах, так что на отдельных сезонных рынках торгуют и кошками, которым уготована судьба стать пищей. Зачастую для приготовления лекарств народной медицины кошек варят живьем…»
Пипец! Средневековье! На дворе двадцать первый век! Они что, серьезно это делают?! Просто не верю! Кажется, я теперь по-настоящему понимаю благородного дона Румату Эсторского… Я бы тоже в конце-концов сорвался бы… С ума тут, что ли все посходили? Это же просто кошки!
«… Жизнь кошек в Корее стала меняться к лучшему только в последние 5-10 лет. Сказывается и любовь к котикам, захватившая интернет, и популярность анимэшных „кавайных нэко“, и определенное повышение уровня жизни, при котором снижается потребность выплескивать агрессию на бродячих животных. Правда, любимым домашним животным все равно считается собака, а кошку держит лишь примерно один из 8000 корейцев. При этом, как правило, это дорогостоящая породистая кошка, знак статуса, цена которой может раза в два превосходить европейскую.
Постепенно меняется и отношение к бродячим кошкам. Они появляются теперь не только у буддийских храмов, как раньше, но и около некоторых харчевен, где их подкармливают иностранцы. Взять бродячего кота домой считается моветоном, дескать, это его карма — жить на улице. Но есть и те, кто регулярно подкармливает таких котов. Отношение к этим людям в обществе не очень хорошее: считается, что занимаются этим лишь те, у кого нет друзей и не сложилась карьера. Поэтому подкармливают уличных кошек сердобольные корейцы в темное время суток…»
Вот так вот… Моветоном! Все ясно теперь, почему мама и Сун Ок настолько против. И что мне теперь делать? Выкинуть его на улицу? Чтобы его там заживо сварили? Пффф…
Время действия: Вечер того же дня. Уже темно.
Место действия: дом гадалки. У двери — мама и Сун Ок. Сун Ок настороженно озирается по сторонам, стараясь держаться поближе к маме. Мама только что позвонила в дверь. Дверь открывается и на пороге дома появляется гадалка.
— Зачем пришла? — начинает ругаться она, увидев поздних посетителей, — я же сказала тебе по телефону, чтобы ты не приходила!
— Простите госпожа мудан, — низко кланяется мамам, — простите, что осмелилась потревожить вас, но вопрос очень срочный. Обязательно нужно знать до завтра.
— Поэтому я спать не должна? — вопрошает мудан и командует, — убирайтесь!
— Госпожа, а мы вам принесли курочку и пиво, — заискивающе улыбается мама, двумя руками поднимая вверх принесенную с собою упакованную в пакеты, коробку.
Шаманка на секунду задумывается.
— Нет! — говорит она, делая шаг назад и намереваясь закрыть дверь, — убирайтесь!
В это мгновение, в безветренном вечере проносится внезапный порыв ветра, бросая в лицо хозяйки дома облачко пыли. Дверь, вырвавшись из руки мудан, с громким звуком ударяется о стену дома.
— Хё-кхе-кхе, — машет рукой перед лицом шаманка, откашливаясь, — кхе-кхе, кхе! Черт бы вас всех подрал! Апчхи!
Остолбенев, поздние посетители смотрят на мудан круглыми от страха глазами. Мама, в полупоклоне, держит в руках коробку с подношением.
— У меня есть распорядок дня! — отвернувшись от них и прочихавшись, возмущенно кричит куда-то в темноту мудан, — И ночью я сплю! Имею право! Я не собираюсь всем тут потакать! Ясно?!
Не ожидая ответа на свой вопль, она поворачивает голову к посетителям.
— Это еще кто с тобой? — спрашивает она маму, смотря на Сун Ок.
— Это… моя старшая дочь, Сун Ок, — испуганно лепечет в ответ мама. Сун Ок торопливо кланяется. Мудан переводит взгляд на коробку в маминых руках.
— Курица, говоришь? — задумчиво переспрашивает она.
— Да, госпожа мудан, — вновь кланяется мама, вновь, с почтением, протягивая двумя руками коробку, — свежая курочка и пиво. Так, как вы любите. Прошу вас. Примите, пожалуйста.
— Ладно, проходите, — меняет гнев на милость мудан, — коль пришли…
(чуть позже. Гадальная комната. Перед столиком на низких ножках восседает мудан, с трубкой в правой руке. По другую сторону столика, но чуть подальше от него, на постеленном на полу мате, сидят мама и Сун Ок. Шаманка не переоделась и сидит в том, в чем вышла встречать гостей. Похоже, в знак протеста.)
— Зачем пришла? — затягиваясь из трубки, мудан неласково спрашивает маму.
— Госпожа мудан, — начинает торопливо говорить та, — я уже была у вас, гадала на мою младшую дочь…
Не выпуская кончик трубки изо рта, шаманка молча кивает, подтверждая.
— …Вы мне тогда все рассказали… — одобренная ее кивком более уверенно продолжает мама, — но, ведите ли, уважаемая госпожа… Я сегодня получила для нее очень заманчивое предложение. Компания, в которой она работает, хочет отправить ее учиться за границу. И готова оплатить ей учебу… Завтра мне нужно дать ответ. Вы сказали, что мою дочь ждет успех… Я пришла, чтобы узнать, может, прошлый раз, когда вы гадали, вы имели в виду этот случай? Может, я что-то не так поняла, уважаемая госпожа мудан?
Мама низко, до пола, кланяется. Гадалка пронзительным взглядом следит за ней, не обращая внимания на повторяющую поклон матери Сун Ок. Мама выпрямляется, складывает руки на коленях и, наклонив голову, почтительно ждет ответа. Гадалка вынимает изо рта трубку и неспешно выдыхает дым через нос, продолжая неотрывно смотреть на посетительницу.
— Не лги аджума, — хриплым голосом произносит она, — ты здесь не для этого. Я тебе уже все сказала. А теперь у тебя появился соблазн, и ты пришла, чтобы я взяла все на себя. Чтобы я за тебя решила. Ведь так?
Мама сидит, опустив голову и не поднимая глаз. Молчит.
— Я сразу это поняла, как только ты мне позвонила, — удовлетворенно говорит мудан и, взяв трубку в рот, сильно затягивается.
Тишина. Слышен только чуть слышный треск сгораемого табака.
— Госпожа мудан, прошу вас, — мама поднимает на гадалку глаза, полные слез, — помогите. Я так боюсь ошибиться! Она не хочет, а ведь такой случай бывает в жизни только раз! Прошу вас, помогите! У меня просто голова кругом идет! Я не знаю, что мне делать?! Погадайте еще раз, прошу вас!
Гадалка неодобрительно качает головою.
— Нельзя много раз гадать, — объясняет она свое недовольство, — духи этого не любят. Но сегодня они хотят, чтобы я поговорила с тобою. Ты сама видела…
Мама испуганно кивает.
— Волосы принесла? — вздохнув, спрашивает шаманка.
— Да, вот… Вот, госпожа мудан! — шмыгнув носом, засуетилась мама, доставая заготовленный маленький золотой мешочек с волосами Юн Ми.
— Первое гадание самое правильное, — поясняет шаманка, зажигая большую белую свечу, — оно даже может «закрепить» судьбу…
— Жги, — приказывает она, указывая маме на свечку.
Та, осторожно, подносит к пламени темную прядь. Раздается легкий треск и по комнате плывет запах паленого волоса, смешиваясь со сладковатым запахом из горящей трубки.
— Спрашивай, — разрешает шаманка, глубоко затягиваясь, — только имен не произноси.
— Я хочу знать, следует ли моей младшей дочери принять предложение компании «Golden Palace»! — неожиданно твердым голосом говорит мама.
Мудан кивает и закрывает глаза. Мама и Сун Ок терпеливо ждут.
— Нет! — наконец уверенно произносит шаманка, открывая глаза с увеличившимися до размера радужки зрачками, — это не ее судьба.
Мама и Сун Ок одновременно, чуть слышно, выдыхают.
— Кошку оставь, — между тем продолжает шаманка, — меч и кошка для нее.
— Меч? — растеряно переглянувшись с дочерью, переспрашивает мама, — а откуда вы знаете про кошку, госпожа мудан? Я ведь вам не говорила…
— Трое и один встретятся у порога, — не обращая внимания на ее вопрос, монотонным скрипучим голосом продолжает говорить шаманка, смотря при этом куда-то вдаль, сквозь стену, — кошка поможет. Не прогоняй ее. Это важно. Одного меча будет мало. Он будет ждать сколько нужно. Не беспокойся об этом. Ты все поняла, аджума?
Наклонив к плечу голову, шаманка внимательно смотрит на маму огромными черными глазами.
— Н-ннетт, — запинаясь, произносит в ответ та, качая головой, — не поняла…
— Мы все сказали, — произносит в ответ шаманка, — больше с этим не приходи. Что ты хочешь узнать для своей старшей дочери?
— Ээээ… ммм… — я хотела узнать ее будущее… ее талант… — испуганно лепечет мама, со страхом смотря на шаманку.
— Простая судьба, простая жизнь, — низким голосом произносит мудан переведя взгляд на Сун Ок и говорит уже с ней, — мужчина, о котором ты сейчас думаешь, не твой. Своего мужчину ты встретишь позже. Найти его поможет твоя сестра. Твой талант — быть матерью и женой. В семье будет достаток. Поможет твоя сестра. Дети и муж принесут тебе радость. Печаль и горе тебе принесет твоя сестра. Ненависть, обращенная к ней, заденет и твою семью. Решение будет за тобой. Мы все сказали. Мы уходим. Больше не приходите…
— Аджжжжж! — восклицает мудан, крутя головой с закрытыми глазами и ухватившись за виски ладонями, — проклятье! Принесло же вас на ночь глядя! Опять я до утра не усну! Платите пятьсот тысяч вон и убирайтесь из моего дома! Ну?!
— Но у меня только триста тысяч с собой… — растеряно говорит мама.
— Оставшееся — потом принесешь! Уходите! Да! И не вздумайте кому-то рассказывать о том, что я вам рассказала. Все испортите!
Мама и Сун Ок торопливо поднимаются на ноги. Мама открывает сумочку и ищет в ней деньги.
— И вы уходите! — приказывает мудан, задрав голову и обращаясь к кому-то на потолке, — хватит на сегодня! Разговорились!
Мама кладет на столик, перед мудан, конверт с деньгами и мелко кланяясь, семенит к выходу, таща за собою за руку Сун Ок.
— Я сказала — убирайтесь! — напутствует их мудан, продолжая смотреть куда-то вверх. Там, под потолком, недовольно звякает колокольчик.
Время действия: следующий день. Предобеденное время.
Место действия: приемная перед кабинетом Чжу Вона. Юна, одна в приемной, сидит на месте секретаря.
Блин! Опоздал! Когда я ворвался в приемную, Су Чжи посмотрела на меня глазами печального слона, обнаружившего, что водопой, где он всегда пил воду, иссох. Она все никак не может определиться, как ей со мною обращаться? Я ее понимаю. То Хё Бин, то Чжу Вон… Сегодня суббота и я работаю с обеда до вечера. В Корее всего один выходной день — воскресенье. И в будни корейцы работают совсем не восемь часов. Начинают чуть свет и заканчивают, когда уже темно. Десять — двенадцать часов поработать, это нормально. Ничего невероятного. Трудоголики…