– Это я уже сделал.
– Вали отсюда, пока я не придумала что-нибудь еще!
– Ну, раз уж ты так вежливо просишь… – Прежде чем уйти, он положил руки ей на плечи и нежно коснулся губами ее губ. – Поешь по-человечески, не сиди на одном кофе.
Ева подняла глаза к потолку, где за раздвижной панелью был спрятан ее запас сладостей, хотя прекрасно понимала, что Рорк не это имел в виду, когда просил ее поесть.
Глава 3
Она ожидала увидеть средней руки загородный дом, однако жилище Блэра Биссела и Ривы Юинг оказалось неизмеримо выше уровнем. Это было очень современное белоснежное здание в форме параллелепипеда – великое множество острых углов и тонированного стекла за высокой изгородью из переработанного камня.
Парадный вход с порталом был сложен из того же камня, только окрашенного в насыщенный красный цвет. Вокруг росли декоративные деревья и кусты в причудливых кадках, перемежающиеся со странными на вид металлическими скульптурами, которые Ева сразу приписала Блэру Бисселу. А в общем дом показался ей холодным и претенциозным.
– Юинг знает толк в охранных системах, – заметила Пибоди, тсогда они справились со множеством защитных кодов, только чтобы проникнуть за ворота. – И домик ничего себе, если вам нравится такой стиль.
– А тебе не нравиться?
– Не-а. – Пибоди поморщилась, идя вслед за Евой по дорожке, вымощенной красным камнем. – Я вообще не понимаю, зачем такие дома строят. Людей отпугивать, чтобы держались подальше? Да еще эти статуи…
Она остановилась и принялась изучать приземистую металлическую фигуру на восьми паучьих ногах и с удлиненной треугольной головой, скалящей сверкающие зубы.
– У нас в семье много художников, – продолжала Пибоди, – Кое-кто работал по металлу и делал странные вещи, но… это были интересные вещи, хотя и странные. Забавные или трогательные.
– Трогательный металл? Впечатляет!
– Нет, честное слово. А вот это… Мне кажется, это помесь сторожевого пса с пауком. Жуть берет. А вон то?
Она указала на скульптурную группу, состоящую из двух тесно переплетенных фигур. Подойдя поближе, Ева различила, что это мужчина и женщина; тут ошибиться было невозможно. Утрированных размеров пенис, выкрашенный в королевский пурпур, на конце был остро заточен, как кинжал, и готовился пронзить женскую фигуру, изогнувшуюся назад, словно в порыве страсти, или отпрянувшую в ужасе. Переливающиеся на солнце металлические нити волос струились по ее спине.
Фигуры были лишены лиц, хотя и полны страсти. Поразмыслив, Ева решила, что ничего романтического или даже сексуального в этом нет. Скульптура была пронизана насилием и агрессией.
– Может, он и был талантлив, но, видимо, даже талант бывает нездоровым.
Еве стало не по себе. Она отвернулась от скульптуры и подошла к двери. Даже с кодами и паролями, которыми снабдила ее Рива, потребовалось немало времени и усилий, чтобы войти в дом.
Дверь открылась в огромный холл, напоминавший античный атриум с тонированными в цвет неба арочными окнами трехэтажной высоты и плиточным аквамариновым полом. Посреди атриума возвышался булькающий фонтан, окруженный фигурами полулюдей-полурыб, изрыгающих воду в его чашу. Зеркала на стенах многократно умножали изображение фонтана. От холла веером расходились прямоугольные проемы без дверей, ведущие в комнаты.
– На нее это не похоже, – задумчиво проговорила Ева. – Мне кажется, именно Биссел выбирал этот дом и это оформление, а ей оставалось только согласиться.
Пибоди запрокинула голову, изучая кошмарные скульптурные изображения птиц, подвешенные высоко в воздухе. Казалось, стервятники кружат над добычей.
– А вы бы согласились?
– Не знаю. Я ведь тоже не подхожу к тому месту, где живу.
– Это неправда!
Ева пожала плечами и опасливо обошла кругом фонтан.
– Я очень долго чувствовала себя чужой, когда переехала туда. Ну ладно, мой дом не такой, как этот. Он прекрасен, в нем можно жить, и он… как бы это сказать? Он теплый. Но все равно это дом Рорка. Его, а не мой. И это нормально.
– Она и впрямь его любила. – Пибоди и не думала скрывать, что дом приводит ее в ужас. – Жить здесь только потому, что он этого хотел, можно разве что из большой любви.
– Вот и мне так кажется, – согласилась Ева.
– Пойду найду кухню. Надо проверить, откуда взято орудие убийства.
Ева кивнула и, ориентируясь по плану, которым ее снабдила Рива, начала подниматься по лестнице.
«Она спала, – думала Ева. – Услыхала звонок от ворот. Встала, проверила экран охранной системы и увидела пакет».
Ева остановилась у окна, выходившего в сад, где деревья и кусты терялись среди камня и металла. Тут не было ничего живого. Ничего настоящего.
«Итак, она встала, – продолжила Ева свою мысленную реконструкцию случившегося, – спустилась вниз, чтобы забрать пакет. Но с собой захватила сканер, чтобы проверить содержимое на взрывчатку. Осторожная, внимательная женщина. Потом она внесла пакет в дом».
Ева вошла в хозяйскую спальню и только тут заметила первые признаки того, что дом обитаем. Здесь тоже были зеркала – целая стена и двойная дверь были облицованы ими. Но кровать, широкая, как каньон, осталась неубранной, а в одном углу валялась скомканная ночная рубашка. Одна из дверец платяного шкафа осталась открытой. Ева с первого взгляда определила, что это шкаф Ривы, и стала воображать, что было дальше.
«Она вскрыла пакет и, вероятно, села на кровать, когда у нее подогнулись колени. Снова посмотрела на фотографии, снова перебрала их по одной, пока ее мозг пытался осмыслить то, что видели глаза. Потом она изучила счета и квитанции. Прошла на другой конец комнаты к центру обработки данных, загрузила диски…»
Наверняка Рива металась по комнате – в этом Ева не сомневалась. Точно так же поступила бы она сама. Мерила бы комнату шагами взад-вперед, ругалась, утирала выступившие слезы ярости. Разбила бы что-нибудь хрупкое… Тут Ева со злорадным удовлетворением заметила в дальнем углу осколки стекла.
Сколько времени ей потребовалось, чтобы между руганью и вспышками удушающего гнева разработать план, одеться и собрать инструменты? Час? Час с лишним? Уж точно не меньше часа прошло с того момента, как она вскрыла пакет, и до того, как отправилась исполнять свою миссию.
Ева включила блок связи – разумеется, тут был и видеотелефон – и проиграла сообщения за последние сутки. Среди них имелся один звонок от Фелисити, записанный на автоответчик в четырнадцать ноль-ноль.
– Привет, Рив. Знаю, ты на работе, не хочу тебя отрывать. Просто хотела дать тебе знать: сегодня вечером у меня горяченькое дельце. Свидание. Надеюсь, увидимся в пятницу или в субботу. Расскажу все в самых грязных деталях. Будь умницей, веди себя хорошо, пока Блэра нет в городе. А захочешь пошалить – все мне расскажи! Чао!
Ева остановила видеоизображение и стала пристально вглядываться в лицо Фелисити Кейд. «Богатая, роскошная секс-бомба», – подумала она. На нее смотрела с экрана бело-розовая блондинка с точеными скулами и полным чувственным ртом. Глаза темно-синие, прямо фиалковые. У внешнего угла левого глаза – крошечная родинка. Ева готова была биться об заклад, что Фелисити отвалила кучу денег за это лицо. А этим звонком она себя прикрывала, чтобы Рива случайно не позвонила ей вечером. И было в ее фиалковых глазах какое-то нездоровое возбуждение, подсказавшее Еве, что Блэр Биссел, скорее всего, был с ней в эту самую минуту, только в объектив видеотелефона не попал.
А когда он сам позвонил домой в семнадцать двадцать, заметила Ева, он специально постарался, чтобы на экран ничего не попало, кроме его лица. Зеленые кошачьи глаза под тяжелыми веками. Красивый рот, чувственная улыбка. И такой же чувственный, как будто полусонный голос.
Теперь Ева прекрасно понимала, почему Рива на него запала. Живое изображение на экране было куда красноречивее, чем фотография на удостоверении личности, которую она тоже внимательно изучила. Фотография не передавала манящего обаяния, этого лица, неторопливого, тягучего голоса. Все вместе создавало убийственный сексуальный коктейль.
– Привет, детка, я думал, ты уже дома. Надо было звякнуть тебе на мобильный. Голова гудит, устал от езды, от часовых поясов. Я собираюсь соснуть, отключу связь, так что не звони. Попробую еще раз связаться, когда выплыву. Скучай по мне, крошка! Ты же знаешь, как я по тебе скучаю.
«Тоже прикрыл свою задницу, – подумала Ева. – Обеспечил себе свободную ночку, чтобы поиграть с подружкой».
И все же Блэр вел себя неосторожно. Даже безрассудно. Его счастье, что она так слепо ему доверяла, иначе он обязательно погорел бы. Ева на ее месте обязательно отследила бы звонок. А если бы Риве вздумалось нагрянуть туда, куда он якобы отправился? Да мало ли что еще могло случиться! И конец тайной связи, и неверного супруга хватают за задницу.
Но все кончилось иначе: его убили. Потому что кто-то другой его выслеживал, кто-то другой поджидал, когда он окажется в нужное время в нужном месте.
Но зачем?
– Фирменный набор кухонной утвари, – доложила вошедшая Пибоди. – Не хватает ножа для резки хлеба.
– Уж не тот ли это нож, что лежит у нас в мешке для улик?
– Да, мэм, похоже, это тот самый. И еще я проверила записи охраны. Они показывают, что вчера Рива Юинг вошла в дом одна в восемнадцать двенадцать. А звонок у ворот прозвонил сразу после двадцати трех ноль-ноль. Она вышла забрать пакет, просканировала его и вернулась в дом. Все в точности совпадает.
– Ты даром времени не теряла. Пибоди усмехнулась:
– Мы, детективы, делаем что можем!
– Слушай, сколько можно? Тебе еще не надоело?
– Я тут прикинула: еще месяц имею полное право упоминать, что я детектив, по три раза в день. Ну, а потом начну отлучать себя от груди.
– Внесу в протокол. Я хочу забрать диски с мониторов и блок связи в электронный отдел. Если Ри-ву подставили, тот, кто это сделал, знает об охранных системах не меньше, чем она.
– Вы говорите «если». У вас есть сомнения?
– Сомнения всегда есть.
– Ну, ладно. Кстати, я тут подумала… Вообще-то вряд ли, но вдруг она сама все это подстроила, чтобы выглядело так, будто ее подставили? Это, конечно, рискованно и чересчур хладнокровно, но очень даже неглупо.
– Да, это было бы очень даже неглупо. – Ева принялась методично изучать содержимое ящиков письменного стола.
– Вы об этом уже думали?
– Пибоди, мы, лейтенанты, всегда думаем.
– Но вы в это не верите?
– На мой взгляд, это было бы слишком просто. Если это она убила, ей конец. Дело свалилось нам в руки, как спелое яблоко. Нам и делать-то ничего не надо – заполнить отчеты и ждать суда. Но если она говорит правду, у нас на руках настоящая головоломка. А я, черт возьми, обожаю головоломки!
Ева запечатала в мешки для улик все диски, чтобы позже просмотреть их в управлении, добавила туда же портативный персональный компьютер и электронную записную книжку, судя по всему, сломанную.
– Осмотри комод, – приказала она.
Они обыскали всю спальню, передвигаясь от комодов к гардеробам, но ничего интересного не нашли, если не считать того, что Пибоди определила как «нижнее белье для обезьяньего секса».
Для обыска домашних кабинетов они разделились, причем Ева взяла на себя кабинет Блэра. «В этом плане, – заметила она, – у него тоже было явно привилегированное положение». Его кабинет оказался вдвое больше, чем у Ривы, с видом на сад. Ева не сомневалась, что этот сад был его причудой. В кабинете стояла длинная кожаная кушетка цвета кофе с молоком, вся стена позади кушетки было отделана зеркалами. И еще тут имелся развлекательный центр со всеми новейшими игрушками. «Скорее игровая комната подростка, а не рабочий кабинет мужчины», – подумала Ева.
Но когда она подошла к процессору и попыталась его включить, оказалось, что он не работает. Ева шлепнула его ладонью: это был ее привычный стиль общения с капризными механизмами. Потом испробовала все стандартные коды и пароли.
Экран остался черным, процессор молчал.
«Любопытно, – подумала она, обходя компьютер кругом, словно спящее животное. – Что же у него там такое было, чего не должна была видеть его жена?»
Не сводя глаз с компьютера, Ева вытащила мини-рацию и связалась с Финн из отдела электронного сыска.
Финн всего пару дней назад вернулся из отпуска на Бимини, и его лицо, напоминавшее морду гончего пса, все еще хранило загар. Ева надеялась, что загар вскоре сойдет, – ей было как-то неловко видеть загорелого Финн.
И еще ей хотелось, чтобы у него волосы отросли. В отпуске он подстриг свою буйную седовато-рыжую шевелюру так коротко, что больно было смотреть. Теперь его голова выглядела так, словно он надел плотно прилегающий плюшевый шлем. А в его карих глазах, обычно печальных и полуприкрытых тяжелыми сонными веками, мелькали веселые искорки послеотпускнога возбуждения. Все это, вместе взятое, сбивало Еву с толку. Когда они накануне встретились в коридоре, у нее даже голова заболела.
– Привет,, детка.
– Привет. Ты получил мой запрос?
– Первым делом. Уже выделил тебе время и рабочую силу.
– У меня есть кое-что еще. Домашний процессор убитого. Должно быть, он его круто закодировал. Никак не могу его включить.
– Даллас, ты, бывает, и свою собственную мик-роволновку не можешь включить.
– Это гнусная ложь! – Ева ткнула в компьютер пальцем, как будто Фини мог его увидеть. – Мне потребуется пикап. В доме полно всякой электроники, целая куча дисков с мониторов охраны. Надо все это перевезти, просмотреть, проанализировать.
– Пришлю тебе караван верблюдов. Ева удивленно подняла брови:
– Прямо вот так, да? Неужели не обругаешь меня, не обзовешь стервой хоть для порядка?
– У меня такой настрой, что совершенно пропала охота собачиться. Сегодня утром жена подала мне блинчики на завтрак. И вообще не знает, где посадить, чем угостить. В глазах всей семьи я просто какой-то герой. Это же ты устроила мне отпуск на Бимини, Даллас, и я уж вижу, что пожинать плоды мне придется ближайшие полгода. Так что я у тебя в долгу.
– Ладно, я на месяц завалю работой и тебя, и весь твой отдел.
– Вот и хорошо. – Он чуть ли не пел. – Я готов к трудной работе. А то, знаешь, размягчаешься, сидя целыми днями на берегу и попивая кокосовый сок.
«Этому надо положить конец», – подумала Ева.
– Дело зубодробительное, – сказала она, оскалив собственные зубы. – У меня уже есть задержание по двойному убийству первой степени. Теперь я трачу время и деньги департамента, чтобы разобрать это дело изнутри.
– Прекрасно! – жизнерадостно отозвался Фини. – Спасибо, что пригласила меня.
– Я могла бы возненавидеть тебя за такие слова, Фини. – Ева отбарабанила адрес и отключилась, когда Фини начал напевать. – Вот и делай добро другу, – пробормотала она, – тебе же потом и расхлебывать. Пибоди! – крикнула она. – Пронумеруй всю электронику для ОЭС. Организуй охрану дома и территории и опечатай все, когда электронщики уедут. И поживее. Нам еще надо проверить галерею и мастерскую Биссела.
– Если мы теперь напарники, почему это вся канцелярщина достается мне? – крикнула в ответ Пибоди. – И когда мы наконец сможем поесть? Мы уже проработали шесть часов, у меня падает уровень сахара в крови. Я это чувствую.
– Шевели задом, и побыстрее! – бросила в ответ Ева, но не удержалась от улыбки. Хорошо, что у нее в команде хоть у кого-то не пропала охота собачиться.
Поскольку она ценила умение собачиться и к тому же сама не ела с предыдущего вечера, Ева запар-ковалась во втором ряду перед круглосуточным магазинчиком и разрешила Пибоди сбегать туда за едой.
Она понимала, что им обеим будет необходимо прерваться на пару часов и поспать, но ей хотелось сначала взглянуть на рабочее место Блэра и конфисковать всю электронику и диски охранных систем в качестве улик.
Если кто-то действительно хотел подставить Риву под удар, единственным мотивом для этого была электроника, электронная охрана. Двойное убийство изымало Риву из обращения. Если только у кого-то не было личных мотивов перевести на нее стрелки —а Ева собиралась в этом удостовериться, – все сходилось на ее профессии.