– Но наше оружие вы вернете, – продолжал Билли.
Девитт улыбнулся, но не ответил.
– Сэр, наши раненые расположились недалеко от развалин убежища, – сказал Чейз. – Скоро у них закончатся припасы.
Я была настолько восхищена поселением, что абсолютно забыла о второй группе, оставленной в мини-маркете. Чувство вины обосновалось у меня в груди, пока я ждала ответа Девитта.
Тот прошел в столовую.
– Мы это рассмотрим, – сказал он.
– И еще нам нужно радио, – сказала я. – Наше сломалось, а часть нашего отряда должна выйти на связь примерно на закате.
– Я посмотрю, что смогу сделать.
– Спасибо. В последний раз они сообщили, что несколько наших людей, возможно, пропали.
По какой-то причине я замолчала, не сказав ему, что отряд Такера обнаружил опустевший пост сопротивления.
Девитт кивнул.
– Поешьте, – сказал он. – Все остальное может подождать.
С этими словами он удалился, а мы с Чейзом обменялись недоверчивыми взглядами.
* * *
Полчаса спустя мы сидели в столовой, сгрудившись вокруг длинного стола, к основанию которого крепились вращающиеся стулья, как у нас в средней школе. Большинство мужчин сидели на самом столе или на стульях, но отвернувшись от стола, чтобы иметь возможность вытянуть ноги. Мы с Ребеккой сидели, прижавшись друг к другу, и на мгновение мне показалось, будто мое сердце вывернули наизнанку: я вспомнила, как когда-то и мы с Бет делились своими завтраками в месте, так похожем на это.
Позади столовой располагалась детская площадка, и через открытые двери было видно, как несколько детей играют на старых ржавых снарядах. Чуть в стороне стояли шесть разных кухонных плит, из которых выдрали все внутренние устройства и теперь топили дровами. Вокруг суетились с десяток людей, и еще двое занимались кострищем в центре. Я не знала, что они готовили, но запах был таким аппетитным, что в животе у меня заурчало.
Напротив меня, через несколько сидений, Чейз разговаривал с Джессом. И хотя волосы Джесса были длинными, а неухоженная борода более густой, сходство между дядей и племянником казалось сверхъестественным. То, как они сидели, спиной к столу, опираясь локтями о колени, как их глаза двигались, постоянно все осматривая, всегда настороже, даже если этого не было заметно по их лицам. Джесс выпрямился и почесал голову. Я сто раз замечала подобный жест за Чейзом.
– Он выше, чем я думала, – сказала Ребекка.
Я снова сосредоточилась на происходящем.
– Кто?
Она хмыкнула:
– Чейз, конечно.
Я кивнула. Он высокий. На несколько дюймов выше большинства мужчин, за исключением Джесса, хотя более худой, чем раньше. Только подумав об этом, я осознала, что он всегда все делил поровну, а ведь ему требовалось больше.
– Шон рассказал мне, как Чейз пришел за тобой в исправительную школу, – продолжала Ребекка. – И как сдался ФБР, чтобы найти тебя, когда тебя поймали.
– Шон такой же, – сказала я.
– Да, – признала она. – Такой же.
– Как ты могла бросить его? – внезапно рассердившись, спросила я. – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Я видела тебя на мосту. Ты знала, что он не сможет пойти за тобой.
Я хотела отвернуться от нее, но мои ноги застряли между перекладинами стола.
– Я знала, – сказала Ребекка. – После первого же шага я знала, что он не сможет пойти за мной.
– Тогда почему? – потребовала я ответа. – Ты могла покалечиться!
– Я уже калека.
Она прильнула ко мне, положив голову на мое плечо, и я нерешительно опустила свою голову на ее. Ее волосы намокли от пота и немного пахли, но она была жива, и я была благодарна за это.
– Ты вылечишься.
– Ты так уверенно говоришь, – сказала она с грустной улыбкой.
Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила:
– Ты знаешь, как тяжело – смотреть на кого-то и знать, что они винят себя в том, что случилось с тобой?
С этими словами она подняла на меня глаза, и я поняла. Я точно знала, потому что это я была виновата в ее увечье, я была виновата в том, что она оказалась здесь. Я отвернулась и мой взгляд упал на спину Чейза, согнувшегося под тяжестью собственной ноши.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказала я.
Она сжала мою руку:
– Я никуда не собираюсь.
* * *
Нас накормили едой, которой я никогда не пробовала до этого, даже до Войны, когда я жила дома, а у мамы была работа. Мужчина по имени Панда с коротким ежиком волос и целым списком имен, вытатуированных на руках, подал нам мясо коз и сладкий картофель с зеленым салатом и морковью. Мы макали в мед большие ломти вкусного зернового хлеба, ели апельсины из сада и пили столько чистой воды, сколько могли.
Я налопалась до отвала, не оставив ни крошки. А когда моя тарелка опустела, долговязый парнишка с такой загорелой кожей, что она напоминала красную глину, спросил меня, не хочу ли я добавки. И я сказала, что хочу, потому что воспоминания о голоде были все еще свежими.
Когда я была в состоянии поднять глаза от тарелки, то увидела Джесса, сидевшего напротив. Он едва притронулся к еде. Смуглый парень направился было к нему, споткнулся, но устоял. Он ничего не разлил, но все равно развернулся и, смущенный, поспешил на кухню.
Я следила взглядом за парнем, желая, чтобы Девитт появился оттуда, куда скрылся. Теперь, когда я поела, я хотела знать, откуда он узнал Чейза и что имел в виду, когда сказал, что защита нужна нам больше, чем когда-либо.
Когда ко мне подошел Чейз, я встала.
– Шон убежден, что они нас отравили, чтобы использовать наши тела на корм свиньям, – сказал он. – Но это не помешало ему вылизать тарелку до блеска.
Он рассеянно почесывал горло.
– Я думала, что Три должны быть, не знаю, страшными, – прошептала я. – Они выглядят как фермеры, а не как бойцы.
– А кто сказал, что мы не можем быть и теми, и другими?
Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Даже Чейз выглядел удивленным: он отвлекся на шум из кухни. Позади меня, улыбаясь, стоял Девитт. Его глаза сверкали весельем.
– Значит, вы – Три, – сказал Чейз.
Маленькая девочка, присоединившаяся к нам с отрядом Джесса, дернула Девитта за рубаху. Одна из женщин, заботившаяся о ней, стояла в нескольких шагах и подбадривала.
– Можно я пойду поиграю? – спросила девчушка, не поднимая глаз.
На мгновение он замер, а потом медленно присел на корточки перед девочкой и убрал волосы с ее личика.
– Я слышал, тебя зовут Жюстин, верно?
Я присмотрелась повнимательнее: брюнетка с большими прелестными глазами. Я поняла, что не удосужилась выучить имена детей. Или имена других выживших, если уж на то пошло. Лучше не слишком сближаться. Но может быть, здесь все будет по-другому?
Девочка кивнула, стряхивая крошки со своего грязного свитера.
– Красивое имя, – сказал Девитт. – Вот что я тебе скажу. У тебя есть десять минут, чтобы повеселиться от души. А потом тебе надо будет умыться и отправляться в кроватку.
– Но...
– Девять минут пятьдесят секунд.
Девочка дулась еще две секунды, а потом бросилась к двери. Двое других детей побежали следом за ней.
– Уилл проводит вас в спальни, – сказал Девитт нашей группе, подзывая мальчика, который споткнулся во время ужина. – Совет решил, что официальное знакомство с лагерем может подождать до завтра.
Мысль о том, чтобы оказаться у всех на виду, заставляла меня нервничать. Мы даже не знали, сколько людей живет в Стойкости.
– Вы разговаривали с ними о наших людях? – спросил Чейз. Сидевший напротив Джесс откинул назад свои грязные волосы.
– Давайте решать все по порядку, – сказал Девитт.
– Со всем уважением, сэр, но, возможно, у них осталось не так много времени. Мы не могли связаться с ними несколько дней, – настаивал Чейз. Впервые за долгое время Джек был с ним согласен.
– Мы обсудим это завтра.
По тону Девитта было ясно, что решение окончательное.
Когда остальные встали и последовали за Уиллом, я помогла Ребекке подняться.
– Вообще-то, я хотел бы обсудить это сейчас, – сказал Чейз. Я напряглась, услышав в его голосе раздражение и остро осознавая, что люди вокруг остановились посмотреть. Вряд ли мы были в том положении, чтобы что-то требовать.
– И еще я хочу знать, откуда вам известно обо мне, – закончил Чейз.
Ребекка сжала мой локоть.
Девитт сухо засмеялся.
– Почему бы нам не пройтись? Всем троим. – И он наклонил голову в мою сторону.
– Куда вы их ведете? – настороженно спросила Ребекка.
– Всего лишь прогуляться, – успокоил ее Девитт. – Они скоро присоединятся к вам.
Не сказав больше ни слова, он развернулся и направился к длинному коридору, который шел по всему зданию школы.
Всего лишь прогулка. Это я могу. Возможно, он нашел для нас радио, хотя не понятно, почему бы в таком случае не сказать прямо. Судя по тому, что мы увидели, ни Девитт, ни его люди не представляли для нас угрозы, а прогулка могла оказаться прекрасной возможностью выяснить, что же происходит на самом деле.
Ребекка быстро сжала мою руку, и мы с Чейзом пошли за Девиттом. Шон хмурился, наблюдая за развитием событий со своего места на другом конце стола.
Мы вышли в главный коридор, освещенный факелами, крепившимися к стенам через равные промежутки, но повернули не налево, ко входу в здание. Вместо этого Девитт свернул направо. Я молча шла за ним по пожелтевшему, облупившемуся линолеуму, с растущим опасением ожидая, когда он объяснит, зачем просил меня пойти с ними. Окна здесь были заколочены досками, но через щели было видно, что опускались сумерки.
Коридор повернул, и мы подошли к двум вооруженным охранникам, одетым в бежевые рубашки, как у Девитта, и свободные штаны. Охранники кивнули доктору и расступились.
«Северное крыло», – поняла я. Без разрешения совета вход туда запрещался, но я была убеждена, что не только из-за того, что там хранилось оружие, как утверждал Девитт. Вооруженная охрана казалась слишком чрезмерной для такого. Я прошла мимо часовых, стараясь не обращать внимания на знакомый ужас, который ощущала в присутствии солдат МН. Эти парни были хорошими, хотя и походили на плохих.
– Я попрошу вас сохранить в тайне то, что вы здесь увидите, – сказал Девитт, останавливаясь перед бывшим классом, который охранял мужчина с ружьем.
Мы кивнули.
Девитт толкнул дверь, и я открыла рот при виде стен, уставленных радиооборудованием. Его было раз в десять больше, чем в Ноксвилле. Пищали и пиликали устройства, соединенные проводами с чем-то, напоминающим автомобильные аккумуляторы, скрепленные вместе в центре комнаты. Две женщины и трое мужчин в наушниках сидели перед разными аппаратами, наблюдая за мониторами и регулируя ручки настройки.
– Что...
– Как раз вовремя, – прервал меня один из мужчин, лет тридцати, с острым носом и глубоко посаженными глазами. Он стянул с головы наушники. – Я нашел его, сэр. На этот раз он на другой частоте. Получается, четыре канала.
Девитт быстро подошел к нему и нажал кнопку на пульте управления.
Помехи. И вдруг – голос Такера, приглушенный, несмотря на их превосходное оборудование.
– Тревога. Тревога. Если вы меня слышите, уходите. Роанок, штат Виргиния, под контролем ФБР. Не пытайтесь добраться до убежища. Оно уничтожено. Повторяю: убежище уничтожено.
Глава 8
Я почувствовала, как кровь отлила от лица. За моей спиной застыл Чейз.
– Семьи в Ноксвилле, Чикаго и Вирджинии больше нет, – продолжал Такер, и я вздрогнула, услышав, что он называет сопротивление «единой семьей», как на агитационных плакатах МН. Его напряжение было очевидным, несмотря на слабый сигнал. – Сегодня утром в Роаноке мой отряд подвергся нападению. Мы потеряли четверых. Половина ранены, шестеро пропали.
Помехи.
– Вы его знаете, – сказал Девитт.
Я кивнула, лихорадочно пытаясь осознать сказанное Такером. Кого убили? Перевозчиков? Трака из Чикаго?
– Наше радио сломалось, – сказал Чейз. – До вчерашнего дня мы держали связь с ними.
– Ну, он сообщает всем о том, что произошло, – сказал техник. – С радиомачтой у нас есть доступ к большинству подпольных частот, а он движется вверх по шкале.
Я вспомнила изогнутый шест позади северного крыла.
– МН не может его перехватить, верно? – спросила я.
– Верно, – ответил Девитт. – Он все еще на старых частотах. Тех, которые Бюро больше не прослушивает.
– Если вы меня слышите, нам бы пригодились хорошие новости.
Теперь у меня создалось отчетливое впечатление, что Такер разговаривает со мной. Секунды убегали. Если я или Чейз не ответим в ближайшее время, он закончит передачу.
– Его зовут Такер Моррис, – сказала я. – Он ищет нас.
Девитт сердито смотрел на приемник. В другом конце комнаты женщина с непослушными рыжеватыми кудрями воткнула в карту штатов булавку с красной головкой. Я проследила за ее рукой до западной Виргинии и обнаружила еще одну булавку в Ноксвилле и еще одну на побережье, в Южной Каролине. Места, которые уничтожила МН. Еще три булавки располагались на Среднем Западе.
Треск помех прошелся по моим нервам.
– Мы должны ему ответить, – продолжила я, надеясь, что это будет понятнее.
Девитт настороженно разглядывал меня, но потом согласно кивнул. Техник, который обнаружил сигнал, встал, посадил меня на свой стул и придвинул к моему рту маленький черный микрофон. Чейз склонился над моим плечом.
– Готова? – спросил техник.
Когда я кивнула, он щелкнул другим переключателем. Маленький красный огонек на приборной панели загорелся зеленым.
Меня охватило дурное предчувствие. Отвечать на вызов по любительскому радиоприемнику посреди дикой местности, в окружении знакомых мне людей совсем не то, что принимать передачу на посту управления Три. Все смотрели на меня, и я вдруг испугалась, что скажу что-нибудь не так.
– Слышу тебя, – сказала я. – Я здесь.
Помехи.
– Вовремя.
Мои губы растянулись в непрошеной и нежеланной усмешке. Я разговаривала не с другом, а с Такером.
– Что случилось? Ты говорила, что будешь ждать.
– Наше радио сломалось.
Пауза.
– Ты в порядке?
Мне стало неуютно от того, каким обеспокоенным он казался. Чейз позади меня хмыкнул, не веря в искренность Такера.
– Ты сказал, что вас атаковали. Как водители?
Следующие секунды были наполнены страхом. Только перевозчики знали, где находятся другие группы сопротивления. Их работа на Три заключалась в том, чтобы передавать доклады с мест. Если перевозчиков не станет, остальные базы не получат предупреждения об уничтожении убежища, а связь между теми, кто борется против МН, фактически оборвется.
– Парень с плохими зубами пропал без вести. Он так и не вернулся... Думаю... Думаю, что его поймали.
Я закрыла глаза.
– Водитель из Ноксвилла... он погиб. Я говорил, что бабушкин дом пустовал? Он что-то слышал о другом месте, куда она могла переехать, так что мы отправились проверить. Они будто знали, что мы придем. Мы с несколькими парнями еле выбрались.
Я вспомнила Табмена, перевозчика с неровным шрамом и доброй улыбкой. Вспомнила, как он открывал гаражную дверь в автомастерской в Ноксвилле, где он прятал беженцев, которым нужно было в убежище.
Я не могла найти слов. После жестокого сообщения Такера мне захотелось возвести между нами стену. Он, наверное, тоже это почувствовал, потому что не успела я ничего ответить, как он спросил:
– А что у вас? Прошу, скажи, что вы что-нибудь нашли. Нам очень нужны хорошие новости.
Девитт встал рядом, внимательно наблюдая за мной.
– Нашли, – сказала я. – Хотя и не так много, как надеялись.
Я не нашла в себе сил вынудить его передать своему отряду, что в убежище погибло столько людей. Не после того, через что им пришлось пройти.