– Как насчет Три? – выкрикнула я достаточно громко, чтобы услышали рядом стоящие. Несколько человек остановились, подозрительно глядя на меня, но парни из Чикаго заворчали.
– Да забудь ты уже, – сказал Джек.
– Тихо, – прогремел в ночи голос Джесса. – Что насчет Три, соседка?
Чейз обернулся ко мне и слегка кивнул. Он, как и я, думал о доме, который попался нам в городе по пути, и о хранившихся там вещах.
Мои ладони вспотели. Мне больше не было холодно. Настойчивые взгляды жгли довольно сильно.
– Три чего? – спросил кто-то из выживших.
Мне показалось странным: слухи, которые были нам известны, утверждали, что Три находились в убежище, но никто из выживших, кроме Джесса, кажется, понятия не имел, о чем я говорила.
Если база Три находится в другом месте, возможно, они до сих пор там. Возможно, они еще способны сражаться. На мгновение зияющая пустота в груди, которую я ощущала каждый раз, когда думала об убежище, стала немного меньше. В одиночку мы были для МН не более занозы в пальце, но вместе с Три у нас появилась бы реальная возможность привлечь их внимание.
– В последнем городе мы обнаружили припасы, – неуверенно начала я. – Я... мы... думали, что, может быть, кто-то принес их туда. Кто-то, кто пережил ракетный удар.
Взгляд Джесса стал тяжелым, и я инстинктивно подвинулась ближе к Чейзу.
– Больше никто не выжил, – мрачно сказала Сара.
– Ходят слухи, что дальше на берегу есть поселение, – наконец произнес Джесс.
Все потрясенно молчали.
– Оно старое. Я даже не уверен, что существует до сих пор, – продолжал Джесс, глядя перед собой, словно завороженный языками пламени. – Завтра мы пойдем дальше на юг. Если через два дня мы их не найдем, вы можете возвращаться в убежище. Или к тому, что от него осталось.
– Мы можем? – фыркнул Джек. – С чего ты взял...
– Два дня? – вмешалась девушка, надеявшаяся найти брата. – А что будет с людьми, которых вы оставили? Моему брату нужна...
– Что ты думаешь? – прошептала я Чейзу, когда остальные снова принялись спорить. – К этому времени мы обещали вернуться обратно.
Он кивнул, потирая большим пальцем складку между бровями:
– Но, если мы найдем поселение, это может означать еду, медикаменты...
– Три, – сказала я.
Он кивнул:
– Возможно.
Каким бы сильным ни было чувство вины из-за того, что мы оставляем раненых в опасности, но слишком велик оказался шанс отыскать Три. Мы просто не могли его упустить.
– Всего два дня, – попросила я. – Если к тому времени мы не найдем радио, мы повернем назад. Согласны?
Джесс перевел взгляд с Джека на Чейза, потом на меня. Он не смотрел на своих людей. Наверное, он уже знал, что они последуют за ним.
– Хорошо, – сказал Джек.
– Согласен, – сказал Джесс.
* * *
На рассвете мы отправились в путь.
Утро было таким же, как и в предыдущие дни. Только теперь мы искали не следы и пустые консервные банки, а признаки постоянного поселения и нас было не девять, а двадцать шесть. Мы могли быстрее осматривать большую площадь и, поскольку были в состоянии постоять за себя, даже рискнули двигаться по шоссе, ведущему вдоль берега в сторону Чарльстона, Южная Каролина. Ребекке с Сарой было легче идти по дороге, а Джек, берегущий рану на бедре, медленно прихрамывал позади них.
Я внимательно наблюдала за Ребеккой. Что-то подсказывало мне не оставлять ее в одиночестве, и каждый раз, когда она отделялась от группы, я оказывалась рядом с ней. Если она и заметила, что я делаю, то ничего не сказала по этому поводу.
Джек и еще несколько человек из Чикаго кучковались позади. Их перешептывания не остались незамеченными. Как только я приближалась, они резко замолкали. Меня беспокоило: вдруг они не собирались держать свое слово и попытаются перехватить контроль или просто исчезнут. После того как выжившие нас приняли, мы не могли рисковать новыми раздорами. Молчание давило мне на нервы. Сегодняшнее путешествие было спокойным, но я чувствовала, как мою шею сзади покалывает. Словно за нами наблюдали.
После полудня легкий аромат апельсинов заманил нас в заброшенный фруктовый сад. Ветви деревьев клонились к земле под тяжестью плодов, а на траве под ними лежали сгнившие остатки тех, что уже упали.
Мы оказались не единственными, кто пришел угоститься. Белки, мыши, олени и коты разбегались при нашем появлении. В небе кружили ястребы – охотники, наблюдавшие с высоты.
Все утро Чейз шел впереди, разведывая дорогу, но, когда мы остановились, он сразу же нашел меня. Пока он приближался, я занялась сбором апельсинов, все еще поглядывая на Ребекку, которая дремала под деревом через тропинку. Наши поиски отвлекли меня от того, что случилось вчера с Крысой, и от того, что происходило в лесу перед этим. Но сейчас все сказанное висело между нами тяжестью, которую невозможно было игнорировать.
Он стоял чуть-чуть не доходя до дерева и вертел что-то в руке, словно ожидая, когда я закончу с апельсинами. Я остановилась. Чейз глубоко вдохнул, как будто готовясь нырнуть в холодную воду, а потом шагнул под тень ветвей. Ему пришлось немного потоптаться, пока он не нашел место, на котором мог стоять, не сгибая голову.
– Прости меня, – сказал он.
– За что именно?
Я не собиралась язвить, но мои слова прозвучали именно так. Когда он ссутулился, я положила собранные апельсины на землю и вытерла заляпанные соком ладони о джинсы.
– За то, что я был идиотом, – ответил Чейз, прочистив горло. – Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Никогда.
Он раскрыл ладонь, и я увидела желтый цветок, похожий на розу, но меньше размером. Пока я его разглядывала, Чейз разжал мой кулак и вложил цветок мне в руку.
Я дотронулась до нежных лепестков, тех, что пережили захват Чейза. Большинство лепестков помялись или порвались, и все же цветок был прекрасным. Что-то затрепетало у меня внутри, когда я представила себе, как Чейз отыскал его и нес мне.
– Мне кажется, я сломлен.
Он не поднимал глаз.
Я придвинулась ближе, чувствуя, как меня накрыло его тоской.
– Мы все сломлены, – сказала я. – Просто мы должны помочь друг другу.
Моя полусомкнутая ладонь с цветком легла в центр его груди, оказавшись между нами. Закрыв глаза, Чейз наклонился вперед и коснулся своим лбом моего.
– Что, если я зашел слишком далеко?
– Тогда я найду тебя, – сказала я. – И приведу обратно.
* * *
Чейз рассказал мне про первый раз, когда ему пришлось украсть еду, и про дни после того, как Джесс оставил его посреди руин. Истории о Войне. Сначала он не отпускал мою руку и настороженно присматривался ко мне, ожидая знака остановиться, но через некоторое время слова полились свободнее. Мы разделили апельсин, и Чейз рассказал мне много забавного: о предсказателях конца света и о ночах, когда он играл в карты с другими детьми в лагерях Красного Креста. Скоро мы съели следующий апельсин, а за ним и третий. Мы смеялись, когда под ветви нырнул Шон. Я вскочила на ноги, осознав, что потеряла счет времени.
– Бекки... Вы ее не видели?
Волосы Шона торчали в разные стороны, как будто он тянул за них.
Я шагнула из-под ветвей на узкую дорожку между рядами деревьев, чувствуя, как живот сводит от ужаса. Ребекка спала здесь всего несколько минут назад, но сумела ускользнуть, воспользовавшись тем, что я отвлеклась. Судя по выражению лица Шона, не было необходимости спрашивать, что он думал. Не у одной меня появилось плохое предчувствие из-за ее фортеля на мосту.
– Она не могла уйти слишком далеко, – сказал Чейз. – Минуту назад она была здесь.
Меня успокоило, что он тоже присматривал за ней.
Шон откинул голову назад и застонал.
Мы разделились и принялись прочесывать сад в разных направлениях. Я еще слышала за спиной остальных членов нашего отряда, но чем дальше я углублялась, тем глуше становились их голоса. Скоро вокруг не было ничего, кроме пения птиц, хруста веток и шороха листьев под ногами.
– Ребекка!
Меня испугало внезапное движение слева. Я повернулась в ту сторону, но поскользнулась на черном сгнившем фрукте, так что была вынуждена ухватиться за низко растущую ветку. Когда я снова взглянула в ту сторону, то не увидела ничего, кроме серо-коричневого ствола дерева и прислоненного к нему металлического костыля.
– Ребекка?
Заросли приглушали мои слова. Я схватила одинокий костыль, высматривая подругу.
Шум за спиной заставил меня обернуться, и я увидела мальчишку, чье лицо с грязными полосами наполовину пряталось под гнездом спутанных коричневых волос. Мальчик был странно одет: ни рубашки, ни ботинок, на бедрах болталась плиссированная юбка, достигавшая костлявых коленок. Он был не из выживших. Я понятия не имела, откуда он взялся.
– Привет, – сказал я.
Он не ответил. Просто смотрел на меня слишком круглыми глазами, как будто специально держал их открытыми как можно шире.
– Сколько тебе лет?
Глупый вопрос. Не знаю, почему я спросила.
Мальчишка вытянул руки, показав семь пальцев. Я нахмурилась. Я бы дала ему как минимум двенадцать.
– Где твоя семья?
Его глаза опустились на серебристый костыль Ребекки, все еще зажатый в моей руке. Я тотчас же уткнула его в землю, осознав, что выглядела, будто собираюсь ударить его.
– Это принадлежит моей подруге. Ты ее видел? – Я дотронулась до волос. – У нее светло-желтые волосы. Она примерно моего роста.
Он развернулся и побежал.
– Эй!
Я бросилась за ним в глубину рощи. Мальчишка хорошо знал местность и быстро умчался вперед. Наконец я остановилась, закипая от гнева. Мне не показалось: на лице мальчика мелькнуло узнавание, когда я спросила про Ребекку.
За моей спиной сломалась ветка, и я обернулась, коротко вскрикнув от удивления, когда еще двое мальчишек – без рубашек и измазанных в грязи, как и первый, – бросили что-то в мою сторону. Пытаясь отбиться, я выпустила костыль из рук, и всего через несколько секунд мои руки и тело были опутаны сетью. Когда я дернулась назад, мальчишки потянули на себя, и я рухнула на землю.
Они поймали меня в сеть, как какое-то животное. Сеть опутала мои ноги. Чем сильнее я барахталась, тем туже веревки впивались в мои шею и лицо.
– Что вы делаете? – закричала я. – Отпустите меня!
Мальчишки закинули конец сети на плечи, развернулись и потащили меня по неровной поверхности. Мои ноздри заполнили запахи гниения и влажного грунта, когда я перевернулась и ткнулась лицом в землю. Прищурившись, я подняла глаза и увидела, что мальчик, которого я преследовала, бежит следом за нами. Он усмехался, показывая кривые желтые зубы. Я попыталась размахнуться и ударить его ногой, но только перевернулась еще раз.
– На помощь! – кричала я. – Помогите!
Тащившие меня мальчишки остановились. Они были постарше, наверное, лет по тринадцать, и выглядели истощенными. Ребра торчали под кожей над впалыми животами. Оба мальчика носили грязные бежевые штаны, слишком тесные и растрепанные понизу. В волосах были закреплены разные перья.
Правый мальчишка развернулся и ударил меня ногой в бок. Мои руки были стянуты сетью над головой, и я даже не могла защититься. Воздух вышибло из легких, и я начала задыхаться.
– Заткнись, – велел он.
Меня утащили не слишком далеко. Скоро я услышала другие голоса: Ребекка резко приказывала отпустить ее, а другой мальчишка велел ей не двигаться.
Меня освободили прямо перед моей бывшей соседкой, которая сидела, положив ноги на бок, на узкой полянке между двумя рядами деревьев. Ее лицо напряглось от ярости. Я заставила себя подняться, но успела только опереться на локти, как мои руки связали сетью за спиной. Секунду спустя, на меня швырнули еще кого-то, и я снова лишилась воздуха.
– Шон! – воскликнула Ребекка. Он скатился с меня, потирая висок, с которого стекал ручеек крови.
– Мелкие сволочи, – буркнул он. Теперь мальчишек стало на три больше. Восемь, если считать тех, которые были с Ребеккой.
Позади разгорелся спор, и я перекатилась на другой бок, чтобы увидеть Чейза, окруженного пятью мальчиками, которые направляли на него самодельные копья. На его лице одновременно отражались замешательство и раздражение. Когда он заметил меня, его глаза потемнели, а с губ сорвалось рычание. Он попытался подойти ближе, но один из мальчиков пнул его под колено, и Чейз с ворчанием упал вперед.
– Пожалуйста, скажи, что пистолет еще у тебя, – попросил Шон.
Несколько мальчишек кучкой стояли между нами, ахая от восторга и давая друг другу пять. Судя по выражению лица Чейза, оружие попало не в те руки.
Раздался выстрел, глубокий гул эхом отразился от деревьев. Это был не резкий хлопок пистолета, а звук чего-то больше и мощнее, и шел он с той стороны, откуда мы вошли в сад – оттуда, где остановился на привал наш отряд.
Я не помнила, чтобы у кого-то из выживших было ружье.
Мальчишки вокруг нас замерли, едва дыша и повернувшись к источнику звука. После второго выстрела они убежали, так тихо, словно летели по воздуху.
Мы вчетвером остались посреди сада.
– Звучит не слишком хорошо, – сказал Шон.
В ушах у меня звенело, пока я пыталась выпутаться из сети. Что бы ни спугнуло мальчишек, оно все еще было здесь. Сквозь деревья слышались далекие беспорядочные крики – тревожное предупреждение об опасности, которую мы не видели.
Чейз освободил мои ноги. Я поморщилась, когда тонкие веревки впились мне в туловище. Чейз оскалился и разорвал сеть. Я наконец смогла выползти из нее. Я стряхнула обрывки веревок с кожи, как будто они были частью гигантской паутины, и уставилась в проход, высматривая стрелявших.
– Это выжившие, да? – нервно спросила Ребекка.
Чейз послал мне мрачный взгляд. Это был кто-то другой.
Шон как раз помогал Ребекке подняться, но внезапно остановился и позволил ей сползти обратно на землю. Ребекка вцепилась в его икры, пытаясь разглядеть, что привлекло его внимание.
Я проследила за его взглядом. Прямо над плечом Чейза что-то черное и металлическое отразило солнечный луч, проникший сквозь деревья.
Дуло ружья.
– Чейз, – прошептала я.
Он развернулся, а я медленно встала плечом к плечу с Шоном. Чейз встал с другой стороны от меня, выступив вперед. За его поясом больше не было стандартного пистолета ФБР. Я вполголоса обругала мальчишек.
Листья слева от меня зашуршали, и на свет вышел мужчина в свободной коричневой рубахе и укороченных штанах. Он выглядел чище, чем мальчишки, с аккуратно подстриженными рыжими волосами. Достаточно взрослый, чтобы быть их отцом. Он целился в нас из ружья, уперев его в плечо.
А затем они оказались повсюду. Мужчины. Женщины. Десяток. Два. Больше. Некоторые были верхом. Они окружили нас и сжимали кольцо, пока Чейз, Шон и я не встали треугольником вокруг Ребекки.
– Надо было остаться в исправительной школе, – пробормотал Шон позади меня.
Глава 7
Нас повели по дорожке вслед за рыжеволосым мужчиной. Он молчал. Молчали и остальные наши захватчики, за них говорило их оружие. Вскоре мы присоединились к своему отряду.
Нашу группу окружало еще больше мужчин и женщин в одинаковой одежде. Мальчишек и след простыл: на земле не было ни сетей, ни заостренных палок. Эти люди, определенно, были из другой группировки, и, судя по тому, как они окружили наших, мы не представляли для них ни малейшей угрозы.
Похоже, мы прибыли последними. Сара стояла позади Билли. Оба они выглядели невредимыми. Джек ругался с какой-то женщиной, конфисковавшей набор ножей, который он успел собрать по дороге. За моей спиной Чейз выгнул шею, наверное, пытаясь отыскать взглядом дядю. Я не видела Джесса, но наша группа стояла так тесно, что трудно было разобрать.
– Мы были бы признательны, если бы вы сложили оружие, которое у вас имеется.
Перед нами стоял мужчина, одетый в ту же странную свободную одежду: мешковатую бежевую рубаху и прямые укороченные штаны, которые выглядели так, будто были сшиты вручную из чьих-то старых простыней. Шнурки его ботинок были обмотаны черной изолентой. Он говорил неторопливо, словно в его распоряжении было все время в мире.