— А ты когда собираешься зажечь новую жизнь, а, подруга? Не тяни до тридцатника, рожай сейчас, самый хороший возраст.
Марина изменилась в лице. Они все, как будто специально, давили на нее!
— Не знаю, может, и никогда.
Теперь в лице изменилась подруга.
— Ты с ума сошла? Не родишь любимому мужчине сына или дочь?
— Что за дурацкие традиции или стереотипы? Не знаю, что больше подходит. Нельзя просто любить этого мужчину, дети — это какой-то пунктик у всех?!
Девушка со злости тряхнула руками, выдергивая их из рук мастера. Та пролила жидкость, и все засуетились.
— Ван, все хорошо, — жестами показала женщине Марина, и мастер, успокоившись, все вытерла и принесла новые приборы.
— Марин, реакция у тебя странная на данный вопрос. Неужели тебе самой не хочется, наконец-то, найти частичку себя в этой жизни? Да, ты нашла ее в Стефане. Но ребенок — это нечто совсем другое. Мужик может и уйти. — Зара сплюнула и попыталась постучать по деревянному столу. Хотя была на все сто уверена, что Макс никуда уже от нее не денется. Их связывала зараженная больной любовью, кровь, неистовая страсть и океаны боли, прошедшие через них за все время знакомства.
— Даже ты не понимаешь меня?! — изумилась Марина. — Какой ребенок, Зара? Я бывшая шлюха. Ну какой ребенок? Только не от такого чистого, искреннего человека как Стефан, — покачала головой она.
— Может, потише? — Зара скосила взгляд на мастеров.
— Они кореянки: Ван и Дук. По-русски ничего не понимают, кроме приветствия и прощания.
— Хорошо. Тогда не буду стесняться в выражениях. Вы с ума сошли, миссис Хейз! Вы просто глупышка!
— Я не смогу скрыть от своего ребенка прошлое, понимаешь? — Лицо Марины исказилось болью. — Недавний скандал лишь подтвердил мои опасения.
— Какой скандал, Марина, я прошу тебя, — отмахнулась Зара. — Да, придурки из СМИ выставили нас в не очень хорошем свете. Да, раскопали, каким-то образом, чем мы раньше занимались. Макс сразу скупил весь тираж по всей России и, если не ошибаюсь, этот журнал уже не издается. Как он только этого редактора-идиота не придушил?
— Ты такая спокойная… Я не понимаю. Ведь Ди вырастет и может все это узнать. Как ты будешь смотреть ей в глаза?
— Как я буду смотреть родной дочери в глаза?! Ты себя слышишь, Марина? Пусть Диана узнает обо мне все, до мельчайших подробностей. Плевать. Я ни за что в жизни не поверю, что моя дочь сможет побрезговать матерью.
— Ты права… — Марина вспомнила рисунок малышки. — Но я так не смогу жить.
— А я не смогу уже никогда жить без этой прелестной девочки, без ее улыбки, любви и этого нежного «мама» каждое утро. И, знаешь, я ни за что не променяю счастье материнства на жизнь в одиночестве и забвении, в вечном поклонении гребаному прошлому. Я люблю и любима. Больше мне нечего просить у Бога.
— Везет тебе, а я не могу себя сломать. Мне жаль Стефана. Мы каждый день с ним ругаемся. А потом занимаемся сексом. Я так и вижу разочарование на его лице после секса. Он знает, что я строго принимаю таблетки, и нет даже шанса на случайную беременность. В общем, мы ссоримся и затем трахаемся. Так проходят наши дни.
— Мариша, мне не нравится твой настрой. Пора уже забыть слово «шлюха» навсегда. В твоем настоящем этого слова нет, и быть не может. Ты два года как замужем. У тебя приличный, уважаемый муж. Ты сама владеешь сетью элитных салонов, к тебе только на «вы» все обращаются. Посмотри, чего ты добилась. Как можно не ценить то, что у тебя есть, и вечно смотреть назад?
— Нет, Зара, шрамы делают нас теми, кто мы есть. А я не хочу забывать о том, кто я. Ни на минуту.
— Марина, черт возьми! — взорвалась подруга, активно жестикулируя. — Ты — это ты! Та, кем ты себя считаешь, уже давно умерла и сгорела в аду. Ну так и похорони пепел прошлой жизни, хватит молиться на него. Представь только, какую боль ты доставляешь Стефану. Разве он заслужил это?
— Нет, он не заслужил этого. Как думаешь, есть смысл расстаться с ним?..
Лицо Зары перекосилось в недоумении.
— Мариша, очнись. Ты меня пугаешь. Как это — расстаться?! Разлюбила его? Он тебя обижает? Говори правду!
— Нет, он просто не может меня обижать. Я его обижаю. Зачем я вообще свалилась ему на голову?
— Марина…
Зара не успела договорить, так как Марина встала и направилась к выходу.
— Я выйду на пять минут, надо к администратору подойти.
Девушка вышла из процедурного кабинета и глубоко вдохнула. Воздуха не хватало, глаза жгло от невыплаканных слез. Из этого порочного круга ненависти к себе было невозможно вырваться. Она портила жизнь и себе, и Стефану. Но Марина знала точно, что оставить его она никогда не сможет. Тогда уж проще умереть, чем жить без него. Выдохнув, девушка приказала себе успокоиться. Ничего страшного не произошло, абсолютно. А со Стефаном они решат свои проблемы. Как-нибудь. Когда-нибудь. Наверное…
Марина двинулась в сторону стойки администратора. На самом деле надо было внести некоторые изменения в график работы салона. В этот раз она выбрала окольный путь, с помощью которого она буквально подкрадется сзади к девушкам. Зачем, Марина и сама не знала, просто ноги понесли ее в этом направлении. Оксана — так звали одного из администраторов — шепталась с Надей. И, как ни странно, их шепот был очень хорошо слышен во всем помещении.
— Ой, Надька, не знаю. Гришка достал меня уже. Ни работы у него нормальной, ни денег, все с его мамой живем.
— Да уж, нам бы такую сеть салонов. А лучше — богатого мужика, как у хозяйки.
Девушки завистливо рассмеялись, а Марина позеленела, слушая эти сплетни.
— Она вообще удачно себе место под солнцем нашла. Одного не понимаю, почему она до сих пор не забеременела? Это ж, считай, рыбка на крючке уже на всю жизнь!
— Ага, и он вроде на десять лет старше ее. Понятно, откуда эти салоны…
— Уволены. Обе! — отчеканила Марина, появляясь перед ними. — Без единого рубля. И рекомендательные письма я вам не напишу. Больше скажу: порекомендую вас, как ужасных сотрудников с длинными языками, во все хорошие салоны Москвы и области.
— Марина…
— Слышать ничего не желаю. Вы уволены.
Марина смотрела на них с полнейшим презрением. Она терпеть не могла людскую неблагодарность и непрофессионализм. Что ж, больше в сферу обслуживания их не возьмут.
Она выгнала их сию же минуту. Придется закрыть салон раньше и снова просмотреть ворох резюме. Найти нормального администратора оказалось сложно… Марина закрыла глаза. Дыхательная гимнастика не помогала. Все вокруг ее упрекали или относились к ней несерьезно. Старше на десять лет… Не забеременела… Такой ее видят люди — легкомысленной женушкой богатого мужа.
— Мариша, вот ты где, — сказала Зара, подходя к ней. — Ты плачешь? Что случилось? Я обидела?
— Конечно нет, Зарочка.
Марина обняла ее и тихо всхлипнула. Как же она любила ее. Сколько кругов ада они прошли вместе, сколько грязи и боли вынесли, но Зара смогла встать после падения, а у нее никак не получалось…
— Солнышко мое, не плачь. Никто не будет принуждать тебя рожать. Стефан все поймет, у меня даже сомнений нет.
— Ага, — прошептала Марина, обнимая подругу.
— Не «ага», Марина. Он любит тебя, а любящий человек ждет до последнего и верит, пока бьется его сердце. — Зара взяла ее за плечи, пытаясь привести в чувство. — Не хочешь ребенка — не надо. Я уверена, он не бросит тебя из-за твоего решения. Не знаю, смогла бы я родить Максу малыша, если бы судьба не подарила мне Ди, и если бы я не была бесплодной.
— Кстати, про Ди! — вспомнила девушка. — Она хочет кота. Подарите ей его, а то малышка грустила, что ей надо аж целую четверть хорошо проучиться.
— Кота?! — воскликнула Зара. — Она и тебе про кота говорила? Вот жучка маленькая. Она недавно во дворе нашла репейник и закидала им местную кошку. Не со зла, конечно, но, думаю, бедное животное не задумывалось о мотивах ее поступков. А еще жвачкой хотела его накормить, Макс вовремя спас кота. В общем, мы тянем, как можем, с этим вопросом.
Марина улыбнулась сквозь слезы. Она обожала истории про чудачества маленькой Ди. С ней не соскучишься, это точно. Зара притянула подругу к себе в объятия и заметила, что места администраторов пустовали.
— А где персонал?
— На бирже труда, наверное. Они слишком подвержены стереотипам.
— Это как-то мешало их работе с клиентами? — не понимала Зара.
— Да. Их главный клиент — я! А меня они посчитали подстилкой богатого мужика, которая, по неизвестной причине, до сих пор не залетела!
— Спокойно, Мариша, спокойно. И ты их выгнала? Посреди рабочего дня?
— Именно. Может, сама посижу, а может, закрою салон раньше.
Девушка открыла органайзер в телефоне и вздохнула. Она посидит сама…
— Процедуры расписаны до самого закрытия, черт. Лучше бы я не подкрадывалась сзади. Иногда полезно о чем-то не услышать.
— Нет, дорогая, о таких вещах нужно знать. Посидеть с тобой?
— А ты можешь? — недоверчиво спросила Марина. — Согласишься побыть по ту сторону стойки администратора?
Зара улыбнулась наивности подруги и, позвонив мужу и предупредив его, что сегодня ее выходной отменяется, села за стойку.
— Только я работаю с одним условием!
— Это каким?
— Зарплату мне выдашь за полдня? — рассмеялась Зара и подмигнула подруге.
***
Стефан посмотрел на часы и нахмурился. Рабочий день Марины уже должен был закончиться. Возможно, они с Зарой куда-то пошли, или еще что-то. Руки так и тянулись к телефону, он хотел позвонить ей, узнать, где она находится, но голос разума останавливал его. Когда начнет темнеть, он позвонит, если Марина не явится. Но душить ее своей маниакальной заботой он не будет. Стефан отложил телефон на стол. Не будет.
С каждым днем он становился все больше похожим на брата. Безосновательная ревность, больная тяга и не проходящая потребность в контроле были чертами Макса, но никогда — его. Он вовсе не хотел перекрывать своей жене кислород и привязывать ее к себе веревками, но в последнее время в душе росла пустота, его Мариша больше не дарила ему то тепло, в котором он привык купаться. И он тянул к ней руки, лишь бы заставить быть рядом. Всегда. Каждую минуту. Безапелляционно.
Мужчина прошел в ванную, чтобы принять душ после душного дня и заодно отвлечься от дурацких размышлений, все больше давивших на него день ото дня. Капли воды остудили кипящую лаву мрачных мыслей в голове Стефана, и он расслабился. Заводить детей — ответственный шаг. Он готов, но она — нет. Значит, он будет ждать столько, сколько нужно.
Марина зашла домой и устало присела на пуфик у входа. Сумасшедший день, абсолютно идиотский! Наконец-то она сможет обнять своего Стешу и утонуть в его безграничной любви. Она не увидела Стефана дома и решила, что его еще нет. Задерживается он что-то… Девушка прошла в кухню и поставила чайник. Душа просила горячего шоколада и любимого мужчину рядом.
— Мариша, ты уже пришла, — сказал Стефан, заходя в кухню.
А вот и любимый мужчина.
— Напугал меня, Стеша, — притворно разозлилась она и обняла его. — Ты мокрый, — жарко прошептала Марина и провела пальцем по его торсу, собирая капельки воды.
— Я думаю, ты тоже, — недвусмысленно намекнул он, поднимая ее на руки.
— Ты хорошо меня знаешь, — проговорила ему в губы девушка и втянула его в звучный поцелуй, яростно оттягивая нижнюю губу Стефана и не забывая гладить его грудь и ниже…
— Похоже, полотенце нам мешает… — произнес Стефан и положил руки на полотенце, желая его снять.
— Нет, давай не сейчас. Я так устала, ужас просто. И чайник вскипел. Будешь со мной горячий шоколад, а, горячий мужчина? — весело спросила Марина и слезла с него.
— Кстати, почему ты сегодня так долго? — не удержался от этого вопроса он. Ревность сверлила ему мозг.
— Пришлось уволить администраторов и работать с Зарой вместо них. Зато узнала, что клиентки у нас — сама воспитанность и учтивость! Ни разу не нахамили и жалобную книгу не попросили.
— Как-то все это странно…
— Ты чего, Стеша? Позвони Заре, спроси. Ничего странного нет.
— Ладно. Неси свой шоколад в гостиную, я тебе там кое-что покажу.
— Только не то, что находится у тебя под полотенцем! — крикнула ему вслед Марина.
— Это самое, моя любимая девочка, — ответил Стефан и, сверкнув глазами, скрылся в комнатах.
Марина сделала горячий шоколад, переоделась и направилась в комнату. Там ее ждал… гигантский плюшевый мишка с нее ростом! В лапах он держал букет цветов. Стефан вышел из-за огромной игрушки, улыбаясь во весь рот.
— Как тебе подарок для Ди на день рождения?
— Ничего такой мишка… Сколько он в высоту? Почти с тебя ростом! — Марина осмотрела медведя со всех сторон, восхищаясь работой мастеров. Потрясающая игрушка.
— А это для тебя, солнышко, — Стефан протянул ей букет. — Мишка дарит прекрасной Марише прекрасные цветы.
Девушка кокетливо чмокнула его в губы и забрала букет, вдыхая сладкий аромат цветов.
— Нашей малышке тоже купим такого медведя, — невзначай бросил он, оттаскивая игрушку в угол.
— Если будет, кому покупать, — пробормотала Марина и отпила шоколад.
— А разве нет?
— Господи, опять! Еще один испорченный вечер. Ты это специально делаешь?
— Что я делаю, Марина?! Просто спросил, купим ли мы такого же медведя нашему ребенку.
— У нас нет ребенка, Стефан! — Марина пощелкала перед ним пальцами. — Нет!
— Но будет…
— Да не будет ничего! — Напряжение прошедшего дня довело девушку до точки кипения. — Еще раз поднимешь эту тему, я уйду!
— Скажи, Марина, ты любишь меня?
— Началось второе действие пьесы, акт миллионный: люблю ли я тебя.
— Хватит кривляться. Ответь на вопрос. Ты не любишь меня, да? Поэтому так холодна со мной, поэтому плюешь на мои чувства?
— Не люблю, доволен? — на эмоциях крикнула она.
Стефан понимающе качнул головой и поставил кружку с напитком на стол.
— Стеша, я… — попыталась исправить ситуацию Марина, но он не дал ей этого сделать.
— Ты, да, — пробурчал себе под нос он и, развернувшись, вышел.
Его сердце снова билось на полу, покрываясь коркой льда. Холод ее отчужденности сковывал его все сильнее. Сказала ли она правду, или это были просто эмоции? Душу уколола противная боль. Люди всегда говорят, не подумав, то, что у них скрыто в самом сердце, в порыве эмоций. Видимо, их чувства остыли. А, возможно, их и не было никогда. И все это он сам придумал себе.
Стефан отправил подтверждение завтрашней встречи секретарю по почте, сжимая телефон до треска корпуса. Марине он не сказал о том, что завтра улетает на несколько дней в Штаты по делам бизнеса. Ей, должно быть, и неинтересно…
***
Темная комната отражала зловещий отблеск свечей, подсвечивая доказательства безумия женщины, сидевшей посередине комнаты. Стены были оклеены старыми фотографиями, хранившими на себе печать времени и боли. Время знало многое, оно видело все, и от него не скрыться и не убежать.
Она держала в руках игрушечную куклу, очевидно, очень старую. У тряпичной куклы не хватало одной руки, и сама она была в дырках. Женщина наклонила голову набок и впилась острым взглядом в эту игрушку. Она помнила, спустя столько лет, как они делили с Мири эту игрушку. Кукла Сандра была единственной вещью у них, ни родителей, никого больше на этом свете, одна лишь Сандра. Женщина пронесла память об их детстве сквозь года, сквозь хаос черных дней. Теперь на ее шее все туже затягивалась череда бесцельно прожитых лет.
Одна цель у нее была — разрушить ЕГО жизнь. Заставить его осознать в полной мере, что значит лишиться самого дорогого тебе человека. Когда-то он с легкостью перешагнул через жизнь Мири и ушел, даже не обернувшись. Пришел ее черед мстить, слишком много лет он был рядом, а она не решалась на кардинальные действия. Глаза женщины полыхали огнем безумия, она чувствовала запах крови, которая скоро прольется. Осталось совсем чуть-чуть, и да свершится правосудие…