А почему ты легла спать так поздно? — спросила Донелла, но Китти не ответила. Она разыскивала в сундуке туфли, которые подошли бы к платью Донеллы.
Поставив туфли на пол, она сказала:
Они могут и не подойти тебе. Может, у тебя в сумке есть какая-нибудь обувь?
Да, есть, — ответила Донелла. — Не волнуйся обо мне, иди лучше поспи.
При упоминании о сне Китти зевнула.
Ты тоже приляг, — предложила она. — Нам точно придется быть на ногах всю ночь, а потом снова надо будет тащиться в Лондон.
Закончив говорить, она вышла из комнаты.
Донелла начала раздеваться, потом повесила одежду в шкаф.
Как же утомительно будет оставаться на ногах до зари!
Должно быть, граф Хантингфордский пообещал Бэзилу Бэнксу большие деньги, если труппа приехала сюда из самого Лондона ради одного- единственного выступления.
«Хорошо бы посмотреть на этого графа, — подумала Донелла. — Хорошо, что мне нужно будет спеть всего одну песню».
Интересно, а почему у Дейзи съехал парик, задумалась она. Может быть, она слишком энергично танцевала?
Донелла надела ночную рубашку и скользнула в постель. События дня так утомили ее, что она сразу же заснула.
Вздрогнув, Донелла проснулась. Вошла Китти со словами:
Вставай, вставай! Бэзил прямо как старая курица, все квохчет, что мы опоздаем. Я ему сто раз сказала, что у нас навалом времени. На таких вечеринках никто не торопится.
Донелла села на кровати.
Китти уже надела свой парик и накрасилась еще сильнее, чем когда Донелла впервые увидела ее. На ресницах лежал такой толстый слой туши, что они казались по меньшей мере в дюйм длиной, а губы стали пунцовыми. Теперь Китти выглядела настоящей актрисой.
Под ее понукания Донелла накинула свой муслиновый пеньюар и села перед туалетным столиком.
Китти умело уложила ее волосы вокруг головы и закрепила их шпильками. Затем на голову Донеллы был водружен парик, точь-в-точь такой же, как у других девушек.
Теперь Донелла выглядела странно и совсем на себя не походила. Зато она очень была похожа на Китти.
Да мы словно сестры! — рассмеялась она.
Бэзил Бэнкс просунул голову в дверь.
Ну, девочки, его светлость постарался, — объявил он. — В гостиной для нас накрыт отличный ужин, но придется управляться с ним побыстрее.
Китти с удовольствием объявила:
Я так проголодалась! И потом, нельзя много пить на пустой желудок.
Она в последний раз дотронулась до парика Донеллы и сказала:
Твоим лицом я займусь после еды.
Девушки спустились в гостиную, где к ним присоединилась Дейзи.
Как сказал Бэзил Бэнкс, граф действительно постарался — на столе было множество вкусных блюд, в основном холодных.
Китти и Дейзи доверху наполнили тарелки.
Донелла не была голодна, но подумала, что надо съесть хоть что-нибудь. Поэтому она положила себе ломтик холодной лососины и фруктовый салат.
Ешь, пока можно, — сказала ей Дейзи. — Если ты собираешься отработать свою кормежку, нужно набить живот потуже.
Не пугай ее, — как-то слишком поспешно сказала Китти. — Я думаю, ее ждет такой успех, что ей не придется ничего отрабатывать.
К удивлению Донеллы, Бэзил Бэнкс сурово посмотрел на девушек. Впрочем, он, наверное, не хотел, чтобы Донеллу пугали рассказами о том, как трудно путешествовать в одиночку.
Мистер Бэнкс не позволил им засиживаться за едой. Он все время поглядывал на часы и наконец сказал Китти:
Ты съела столько, что слону хватило бы. Хватит, работать пора!
Рабовладелец проклятый! — огрызнулась Китти.
Все же она встала из-за стола и повела Донеллу в спальню. Там она усадила ее на стул, а сама накрасила ей ресницы, нарумянила щеки и нарисовала помадой прелестный ротик бантиком.
Посмотрев в зеркало, Донелла поняла, что теперь ее не узнала бы даже собственная мать.
Она надела платье, в котором Милли исполняла «Поиграй-ка со мной», и со смущением обнаружила, что у него очень низкое декольте. Это несколько шокировало девушку.
Я не могу носить это! — воскликнула она.
Придется! — ответила Китти. — И вообще, какая разница? Ты ведь будешь только петь, а не танцевать.
Но оно же слишком низко вырезано! — настаивала Донелла.
Само платье было прелестным — с огромным, только что вышедшим из моды кринолином. Это было именно «платье-картинка», как раз подходящее для выступления. Сшито оно было из плотной светло-голубой тафты, а на каждой оборке было пришито по нескольку розочек. Розочки украшали и вырез платья.
На шею Донелле Китти повязала бархатную розу на ленточке, и такие же розы с лентами украсили оба ее запястья.
Оно правда очень красивое, — пожаловалась Донелла стоявшей у нее за спиной Китти — но слишком уж… низко вырезанное. Я… я просто чувствую себя не в своей тарелке.
Вот уж о чем Милли никогда не волновалась, — заметила Китти. — Ну ладно, вот что мы сделаем — снимем с платья ту розу, которая позади, и приколем ее на вырез. Только ничего не говори Бэзилу! Он терпеть не может, когда мы начинаем что-то выдумывать с платьями.
Китти спорола с платья розу и пристроила ее там, где и обещала.
Донелла стянула края выреза, сколола их булавкой и теперь выглядела более пристойно. Впрочем, ей все равно казалось, что ее плечи и грудь слишком обнажены.
«Наверное, меня даже не заметят, — подумала она. — И потом, когда я запою «Голос во тьме», нужно будет выключить свет».
Китти и Донелла спустились вниз и пробрались в столовую.
Донелла увидела, что все вокруг было устроено, как в театре, и свет можно было выключить без особых проблем.
В дальнем конце столовой была устроена сцена около двух футов высотой. За ней находились выходившие в сад окна.
На другом конце комнаты располагались буфет и дверь, через которую вносили перемену блюд.
Сцена оказалась неширокой, но длинной. По обе стороны от нее оставалось небольшое пространство, где можно было ожидать своего выхода, оставаясь незаметным.
По краям сцены стояли растения в кадках и папоротники, но передний край оставался голым, словно для того, чтобы ничто не мешало артистам сойти в столовую и присоединиться к зрителям.
Позади и по бокам висел занавес.
На сцене было пианино и больше ничего.
Девушки и Бэзил Бэнкс прошли в дверь и оказались у края сцены.
Шум в столовой стоял оглушительный — перекличка голосов и громкий смех, — и Донелла подумала, что там, должно быть, больше народу, чем она ожидала.
По словам Бэзила Бэнкса, граф пригласил к себе всех, кто принимал участие в состязаниях.
Значит, в столовой должно было быть человек двадцать, не больше, однако, слушая шум, Донелла решила, что мистер Бэнкс погрешил против истины.
Потом она услышала женские голоса.
Она развела листья растений на краю сцены и выглянула в зал.
За круглым столом поместилось не меньше сорока человек. Рядом почти с каждым джентльменом сидела женщина.
Присмотревшись, Донелла обнаружила, что ни одна из женщин не похожа на ее мать. Их лица были раскрашены, и они скорее походили на Китти или Дейзи.
В памяти всплыли слова Бэзила Бэнкса о том, что на такие вечеринки некоторые джентльмены приезжают со своими подругами.
Тут Донелла поняла, что ей ни в коем случае не стоило приезжать на подобную вечеринку.
Когда-то ее мать объяснила ей, что настоящие леди никогда не ходят в мюзик-холлы.
Сама леди Грейсон никогда даже и не думала о подобном.
«Я не должна была приезжать сюда», — сказала себе Донелла.
Впрочем, подумала она, не все ли равно, как выглядят гости.
Китти, Дейзи и она сама были единственными актрисами. Что бы ни происходило в столовой, их это не касается.
Бэзил Бэнкс давал Китти и Дейзи последние указания, но девушки почти не слушали его. Они и так знали, что должны делать.
Обе девушки были наряжены в длинные ярко-розовые платья с оборками.
По мнению Донеллы, лифы этих платьев были чрезмерно низкими. И все же в париках и с раскрашенными лицами девушки выглядели прелестно.
Будет жаль, если публика не оценит их, подумала Донелла.
Сейчас выходите все втроем, Донелла посередине, и сделайте реверанс. Потом Донелла пусть уходит, а вы начинайте выступление.
После секундной паузы он добавил:
Когда вы закончите, я спою, потом споет Донелла, а после нее снова ваш выход.
Донелла слушала его внимательно, но остальные девушки, как видно, слышали указания Бэзила не в первый раз.
Когда они закончат, Донелла, выходи и сделай реверанс, как в самом начале, — приказал мистер Бэнкс.
В это мгновение слуга открыл дверь и произнес:
Его светлость приказали начинать, мистер Бэнкс.
Прекрасно, — отозвался тот.
Бэзил Бэнкс выглядел весьма впечатляюще — в накрахмаленной рубашке с огромным бриллиантом, приколотым в центре, и в пиджаке с широкими плечами, точь-в-точь таком, какой он надевал днем.
Выходя на сцену, он под замысловатым углом надел свой цилиндр.
После его выхода на мгновение воцарилось молчание.
Затем мистер Бэнкс произнес что-то, чего Донелла не поняла, однако его слова вызвали у публики громкий смех.
Он сел за пианино и взял несколько аккордов.
Затем он рассказал историю, встреченную таким хохотом, что, казалось, закачались даже канделябры на потолке.
Не слушая его, Донелла снова выглянула в зал.
Теперь она могла разглядеть графа.
Он сидел во главе стола, в кресле с высокой спинкой, на которой был вырезан его герб.
Сам граф нисколько не походил на человека, которого ожидала увидеть Донелла.
По рассказам она представляла его себе надменным и малосимпатичным, однако даже отсюда могла разглядеть, что он необычайно хорош собой.
У графа были тонкие черты лица и темные волосы, откинутые назад с высокого лба.
Он не ревел от смеха, как его гости, а улыбался, словно происходящее занимало его.
«Сегодняшний вечер наверняка пройдет удачно», — подумала про себя Донелла.
За словами Бэзила Бэнкса последовал новый взрыв смеха. Мистер Бэнкс запел песню, которую она никогда не слышала, и девушка вскоре поняла, что в словах скрыт двойной смысл.
Ей показалось, что там упоминаются люди, о которых она ничего не знала, но которые существовали на самом деле.
Песня очень понравилась зрителям. Когда она закончилась, Китти прошептала:
Пошли, наш выход.
Она взяла Донеллу за одну руку, а Дейзи — за другую.
Под аплодисменты публики Бэзил Бэнкс встал и поклонился. Затем, жестом попросив молчания и немного подождав, он объявил:
А теперь, леди и джентльмены, украшение моей труппы, самородки, которых вы жаждете увидеть, — мои красотки!
Он вновь сел за пианино и заиграл какой-то романтический, но тем не менее очень живой вальс.
Китти подождала, пока глаза зрителей устремятся на сцену, и выпорхнула, потянув за собой Донеллу и Дейзи.
Достигнув середины сцены, все трое сделали реверанс, и зрители приветствовали их шквалом аплодисментов.
После второго реверанса Донелла ушла со сцены, а вальс перешел в живой подвижный танец.
Китти и Дейзи начали танцевать, выбрасывая ноги так, что становились видны оборки нижних юбок. Зрители приветствовали их криками, но Донеллу это не занимало.
Она снова развела листья, чтобы рассмотреть гостей.
Все джентльмены очень походили на друзей ее отчима, с той лишь разницей, что они были гораздо моложе.
Затем взгляд Донеллы переместился на графа.
Он не смотрел на сцену, словно находя происходящее довольно скучным.
К своему удивлению, Донелла не обнаружила рядом с ним женщины того сорта, что сидели рядом с большинством гостей.
Вместо этого рядом с графом — и справа, и слева — сидели мужчины.
С одним из них, проявлявшим так же мало интереса к происходящему на сцене, граф заговорил, и Донелла могла поклясться, что разговор шел о лошадях, и ни о чем другом.
Глава 4
Когда Китти и Дейзи завершили танец, аудитория разразилась громкими аплодисментами и криками «Браво!».
Девушки поспешно убежали со сцены, и Китти шепнула Донелле:
Ты идешь после Бэзила. Не бойся!
Донелла остановилась у входа. Отсюда ей была видна вся сцена и стоящие на ней яркие цветы.
Бэзил Бэнкс рассказал очередную историю, встреченную взрывом смеха. Затем он запел песенку, которая явно была всем известна. Несколько джентльменов даже подхватили припев.
После песни мистер Бэнкс объявил:
— А теперь, леди и джентльмены, для вас споет самая очаровательная из моих красоток. Я уверен, что вы найдете ее неотразимой.
Он извлек из пианино звуки, напоминающие барабанный бой.
Донелла вышла на сцену, и музыка перешла в мягкую мелодию ее песни.
На мгновение Донелле стало страшно.
Затем она напомнила себе, что здесь ее никто не знает и вряд ли когда-нибудь увидит снова. Главное — не подвести людей, которые были к ней так добры.
Донелла заставила себя не думать о переполненной столовой. Она представила, что поет для девочек, с которыми училась во флорентийской школе.
Бэзил Бэнкс заиграл припев, и, заметив его взгляд, Донелла поняла, что надо начинать.
Донелла не догадывалась, что ее голос сильно отличается от голоса девушки, привыкшей петь в ресторане Эванса, — он был слишком чист и правилен. К тому же в нем была такая трогательность, что слушатели замерли в молчании.
К концу песни, когда уже были спеты все строфы и припев, из столовой не доносилось ни звука.
Донелла опустилась в глубоком реверансе и была вознаграждена самыми громкими аплодисментами за весь вечер. Она снова сделала реверанс и пошла со сцены под крики «Бис! Бис!».
Спойте им припев еще раз! — тихо шепнул ей Бззил Бэнкс.
Решив, что это будет пошловато, Донелла спела первые несколько строк, а затем закружилась в танце, которому ее научили во Флоренции.
Вообще-то его полагалось танцевать с партнером, но и в одиночку девушка танцевала так, что ее платье словно плыло по воздуху.
Когда аплодисменты начались снова, она опустилась в еще более глубоком реверансе и ушла со сцены.
Прекрасно! Превосходно! — похвалил ее Бэзил Бэнкс. — Я горжусь вами!
Донелла улыбнулась ему.
Не дожидаясь, пока аплодисменты утихнут, мистер Бэнкс начал рассказывать очередную историю, за которой последовал уже привычный взрыв смеха.
Скрывшись за краем сцены, Донелла глубоко и облегченно вздохнула. Наконец-то все окончилось!
Она взглянула на Китти и Дейзи, уже переодевшихся к следующему номеру, и к своему ужасу обнаружила, что они были раздеты. На какое- то мгновение ей показалось, что девушки совсем обнажены. Затем она поняла, что на них были очень длинные чулки, покрывавшие их ноги целиком.
Донелла никогда не задумывалась о том, какие представления дают в мюзик-холлах, и теперь понимала только, что Китти и Дейзи выглядят просто вызывающе.
Заметив в устремленных на них глазах ужас, Китти произнесла:
Ты что, трико никогда не видела?
Это… вот это… то, что на вас? — спросила Донелла.
Ну да, это из Америки, — шепотом пояснила Китти. — Сейчас о них весь Лондон говорит.
Донелла даже не удивилась.
Вблизи она разглядела, что ноги у девушек закрыты полностью, но ткань была настолько тонкой, что с тем же успехом можно было ничего не надевать. Выше чулок начиналась облегающая часть с глубоким вырезом.
Конечно, выглядели девушки привлекательно, но все же Донелла не могла понять, как может приличная женщина опуститься до такого бесстыдства.
Через несколько минут девушки вышли на сцену, и из зала сейчас же послышался свист, крики и смех вперемежку с аплодисментами.