Девушки легкого поведения, отдыхающие вместе с убитыми, показали, что после длительного застолья, они удалились в парную комнату, а когда вышли, примерно через десять минут, мужчины были уже мертвы.
Выстрелов никто не слышал, но видеокамеры, незаконно установленные в сауне, зафиксировали, по крайней мере, одного из убийц. Эксперты определили, что на видеосъемке мужчина, похожий на одного из лидеров «черкесовской» криминальной группировки – Дмитрий Летяев, известный по кличке «Летяй», угрожает пистолетом «Макарова», раздетому депутату. К сожалению, дальше съемка прерывается – заканчивается пленка. Угол обзора камеры не позволяет увидеть, что творится на другой стороне помещения и был ли у преступника сообщник.
Редакция благодарит пресс-службу ГУВД, любезно предоставившую фотографию. По словам представителя РУБОП, у Бушуева («Нугзара») и «черкесовских», был конфликт из-за казино «Парадиз». К тому же Летяев и его соратники подозревали, что убийство Сергея Черкесова («Черкеса»), было заказано и оплачено Бушуевым. Напоминаем, что Черкесов был убит две недели назад на двадцатом километре Колыванской трассы.
По версии следствия, убийство Нугзара Бушуева было местью. А депутат Стукало стал невольным свидетелем и поплатился за это жизнью.
Есть также информация из других источников, что Андрей Стукало – известный своей непримиримостью к коррупционерам и криминальной мафии, и последовательно боровшийся за закрытие Гусинобродской барахолки – пал жертвой именно из-за своей профессиональной деятельности.
В любом случае, это резонансное преступление будет окончательно расследовано и убийца или убийцы, понесут заслуженное наказание».
Дочитав статью до конца, Дима в изнеможении откинулся на спинку сиденья.
- Вот это меня подставили! Ну, Эллочка! – с тех пор он ни разу не встречался с ней.
Подъехал Валька на своем «Чероки».
- Ну что, Летяй! Попали? Что делать будем?
- Я в розыске. На вот тебе газетку, почитай на досуге, - он отдал другу «Вечерку».
Тот увидел фотографию, присвистнул озабоченно.
- Ну, Дима! Ты когда успел-то?
- Да это фото две недели назад сделано, еще Черкес живой был! У Эллочки своей этого козла застукал. А у нее там камеры кругом, оказывается, стоят…
- На кого же эта сучка работала? На мусоров?
- Не знаю, я думал на Нугзара… Ладно Валя, сейчас не до размышлений. Мне на неопределенное время исчезнуть придется. Через пару недель позвоню Иванычу, он всю обстановку просечет. Помочь обещал. Что мы ему зря по косарю каждый месяц отстегиваем? И премии…
- Да, Дима! Иваныч сделает, что сможет. Я его знаю. Куда думаешь валить?
- Не думал еще. Или в Абхазию, или в Минск. Из страны наверняка не выпустят, раз всероссийский розыск объявили. Ты тут аккуратней будь! Тоже подозреваемый! Держите, что осталось. Только, Валя… Не шуми пожалуйста, не размахивай волыной своей! Притаиться бы надо, пусть как-то уляжется все…
- Что у тебя с деньгами, Летяй?
- Да пока на первое время есть…
- Ладно, Димыч, будь осторожен! За нас не беспокойся.
Обнялись крепко. Валюха уехал. Стало как-то совсем уж одиноко. Странные ощущения.
Никуда уезжать не хотелось. Оставаться в городе тоже нельзя, все шишки на тебя повесят.
- Неужели менты, не знают что это съемка старая? Знают, конечно. И, тем не менее, выложили… Ясное дело, предъявить им нечего, пленка - это не доказательство, да и кроме угрозы там нет ничего. Но сейчас, по горячим следам никто разбираться не будет. Закроют и отрапортуют наверх, что убийцу, мол, задержали. И буду в изоляторе чалиться. Полгода, год… сколько понадобиться. Кому?.. Одни вопросы.
Он медленно тронулся, выехал на проспект. Мчался, сам не зная куда. В мыслях возник охваченный страхом депутат, помутившиеся от ужаса, глаза Элеоноры…
Вдруг вспомнилась Ольга. Ее измученное лицо, хрупкая девичья фигурка, свернувшаяся калачиком под одеялом. Несчастная, беспомощная, заплаканная. Вспомнил, как долго смотрел на нее, нежно гладил волосы…
Промелькнула мысль – а что если… Ведь никто про нее не знает, никто его рядом с ней никогда не видел. Надо ехать к ней! Хотя бы просто, узнать как она? Может, пустит пару недель пожить? Эх… подставлять девчонку! Нельзя.
- Ладно, заеду к ней, попрощаюсь… – А потом в Кемерово рвану. Главное, из области выбраться. А там уже никто тебя искать не будет. «Кемеровские» пацаны помогут к морю улететь. В Абхазии хорошо, солнце, пляж…
Он уже подъезжал к Ольгиному дому. Взбежал на четвертый этаж, долго жал кнопку звонка. В квартире никого не было.
- Как жаль! – ему почему-то очень захотелось увидеть девушку. – Где же ее теперь искать?
Озадаченный и разочарованный, долго сидел в машине, пустыми глазами оглядывая двор.
К подъезду неторопливо подъехал серебристый «Паджеро». Высокая стройная женщина вышла из машины. Открыв пассажирскую дверь, помогла выбраться из салона девушке. Это была Ольга. Женщина по-матерински обняла ее, и они счастливо улыбались, говоря что-то друг другу.
Наконец простились и Ольга, радостно стуча каблучками, побежала домой. Дима подождал, пока «Паджеро» скроется за поворотом и вошел в подъезд.
Она открыла дверь. С неподдельным удивлением смотрела на широкоплечего мужчину, чем-то очень смутно знакомого.
- Здравствуйте, Ольга! Я Дмитрий… Не узнаете меня?
- Не узнаю… - ее глаза вдруг выразительно загорелись. - Дмитрий? Дима? – она вспомнила ту страшную ночь.
Перед глазами возникло погруженное во мрак, зловещее, притаившееся в тревожной тишине, жуткое кладбище. Мысленно видела, как пробиралась, шла чуть не на ощупь, обходя низкие оградки, как ветви деревьев хлестали по лицу, цеплялись, рвали платье, не пуская вперед. Как где-то, кто-то дико кричал, а под ногами трещали сухие сучья… Как сверкало и гремело уже близко и синие вспышки выхватывали из кромешной тьмы скорбные могильные памятники, как кто-то пронзительно и пристально смотрел на нее с выцветших, ободранных от времени фотографий... А спасительная дорога была уже где-то совсем рядом, там проносились автомобили, горели огоньки фар, там были живые люди, там была жизнь…
С большим трудом выбралась, вырвалась из объятий царства мертвых. Беспрестанно падая и поднимаясь, ударяясь обо что-то, ползая на ободранных коленях по крутой осыпающейся песком насыпи, наконец, вышла на асфальт, и побежала, полетела, помчалась прочь от вселяющего безотчетный ужас погоста. Ничего не видела впереди, просто шла, шла и шла. Неутомимо, быстро… Сзади надвигалась, нагоняла гроза. Ольга не оглядывалась, бежала, запинаясь, по обочине, не зная даже, в ту ли сторону она направляется.
Послышался рев догоняющего автомобиля, остановившегося неподалеку. И из машины вышел… Антон! Она не верила своим глазам. Все же он приехал за ней! Он ждал, он нашел ее! Анто-он! Он что-то говорил ей, что-то спрашивал, она не понимала… Вдруг опять ослепительная фиолетовая вспышка, страшный звук удара. И все исчезло.
Она ехала куда-то с незнакомым человеком, что-то отвечала на его вопросы, опять проваливалась в глубину…
Очнулась на своей постели, с чашкой кофе в руках. Мужчина опять о чем-то спрашивал, она с трудом соображала, смотрела на него, совсем ничего не понимая. Уловила лишь имя – Дима. Проснувшись утром, и никого не обнаружив, предположила, что это все, ей, наверное, приснилось.
Весь день не выходила из дома. Ее трясло и знобило, невыносимая тошнота подступала к горлу, голова беспрестанно кружилась. На следующий день, с трудом собравшись, отправилась в институт. Зашла в медпункт и рассказала о непонятных симптомах врачу – опытной пожилой женщине. Та, внимательно осмотрев пациентку, неожиданно предложила обратиться в женскую консультацию.
- Вы думаете… - Ольга недоверчиво смотрела на нее.
- Очень похоже. Надо к гинекологу на обследование.
Удивительная новость испугала и одновременно обрадовала ее. Бросилась звонить Елене Сергеевне. Она сразу же примчалась, забрала Ольгу, и увезла к знакомому специалисту.
Как ни странно, но все подтвердилось – третий месяц беременности.
Елена Сергеевна была вне себя от счастья.
- Наверное, мальчик родится! Антоном назовем!.. Да, Оленька?
- Да… - она стояла потрясенная, будто оглушенная, не зная еще как реагировать на такую поразительную новость.
- Родная моя! Я теперь никуда тебя не отпущу! Будешь с нами!
До Ольги, наконец, стал доходить смысл ее положения. Она горько заплакала, поняв, что будущий ребенок это и есть ее Антон, его продолжение, его воплощение…
Елена Сергеевна долго утешала, обнимала девушку, плакала вместе с ней. Сели в машину и, немного успокоившись, никуда не спеша, неторопливо ехали по городу, обсуждая дальнейшую судьбу Ольги. Решили, что съездив домой, и обо всем рассказав родителям, она останется жить у них с Иваном Андреевичем. Ректор института – его постоянная клиентка и они смогут договориться в деканате, чтобы Ольга сдала выпускные экзамены экстерном.
Она перестала плакать, улыбалась радостно, думая о будущем ребенке. Все остальное отступало на второй план, делалось неважным. Мысли заполнялись неизведанными материнскими чувствами, она уже пыталась прислушиваться к себе, к своим новым ощущениям, неведомым впечатлениям. Хотелось, чтобы этот момент наступил быстрее, чтобы остальные месяцы пролетели незаметно и скоро.
Простившись с Еленой Сергеевной, Ольга стремительно влетела в свою квартиру. В душе все ликовало. Прошла на кухню, автоматически включила телевизор, поставила на плиту турку, варить кофе, наполнила ее водой. И услышала звонок в дверь…
Глава пятая
- Дима? – Ольга озадаченно смотрела на него, неожиданно смутившаяся. – Ой! Проходите, пожалуйста.
Он вошел в коридор, снял с плеча рюкзачок. В небольшой квартире все было знакомо.
- У вас кофе… - чувствовался горелый запах убежавшего кофе.
- Ой! Проходите в кухню, - она бегом бросилась выключать плитку. – Ну вот, все пропало…
- Не волнуйтесь. Можно я помогу? – он взял испачканную турку и взялся отмывать под краном. Быстро очистив, подал ей. – Готово!
- Спасибо! – она опустила глаза. – Простите, неудобно получилось.
- Что вы, Ольга! Кстати, если помните, мы договорились на ты обращаться. Не возражаете?
- Нет… - она ничего не помнила и оттого чувствовала себя очень неуютно. Что она еще могла наговорить в ту ночь?
Дима сел за небольшой обеденный стол. Оглядел кухонный интерьер.
- А в холодильнике стоит дорогой французский коньяк, - он шутливо смотрел на нее.
- Откуда вы знаете? Ах, да…
В это время по телевизору передавали последние новости. Дима услышал свою фамилию и внимательно всматривался в экран. Показывали фотографии убитых Нугзара и депутата, лежащих на мокром кафельном полу сауны. Потом корреспондент сказал несколько фраз, и вдруг на экране возник сам Дима, что-то говорящий и направляющий пистолетный ствол в подбородок перепуганного голого человека. Сюжет длился буквально десять секунд. Затем крупно показали его лицо.
Он повернулся и увидел, как Ольга с невыразимым ужасом смотрит на него. Она все видела и слышала…
Глаза увлажнились, крупные слезы потекли по щекам. Она, в отчаянии закрыв лицо руками, бессильно опустилась на стул.
- Оля, я тебе все, все объясню. Выслушай меня, пожалуйста! - Дима подошел к ней, опустился рядом на колени. Хотел погладить вздрагивающую спину. Не решился…
- Ольга!
- Зачем вы пришли? Что вам надо? Хотите убить меня?
- Ольга! Одно твое слово и я сразу уйду! Я хочу, чтобы ты меня выслушала! Мне и рассказать-то обо всем некому!.. - в отчаянии воскликнул он.
Какое-то исступленное бешенство клокотало в груди. Не мог себе простить, что так напугал ее. Эта наивная, чистая девушка непонятным образом притягивала к себе. Безмерное чувство виноватости перед ней, перед ее открытостью и доверием, перед испугом, который она невольно испытывала, увидев этот дурацкий репортаж.
Она чуть успокоилась. Больше не от слов, а от того безысходного, просительного, искреннего тона.
- Давайте сядем за стол, – она пыталась взять себя в руки. Вытерла платком заплаканное расстроенное лицо.
- Нет, Оля… - вставать не хотелось. – Я так посижу, - сел на пол, смотря на нее снизу вверх. – Так лучше. Не прогоняйте меня, ладно?
И он долго, сбивчиво рассказывал ей все о себе, своей жизни, последних событиях, Черкесе, Элеоноре… Ничего не стал скрывать. Оказывается, сладко это было – раскрывать другому душу, где-то раскаиваясь, где-то сожалея о случившемся, признавать допущенные ошибки. Получилась целая исповедь, тяжелой очищающей волной распахнувшая его душу. Ольга слушала очень внимательно, с неподдельным интересом, и это сильно вдохновляло его. Он надеялся и верил, что она простит. Только почему она должна прощать его? И все равно, думалось, что если уж она не осудит, то тогда никто уже осудить будет не в праве. Казалось, эта хрупкая девушка воплощает для него само правосудие и милосердие.
- Ольга, я клянусь тебе всем, чем могу поклясться – никогда я никого в своей жизни не убивал! Никогда! Ты должна знать это!.. – он опустил низко голову, замолчал надолго. Неожиданно почудилось, будто ее ладонь легонько коснулась его волос. Поднял голову, вгляделся в ее лицо повлажневшими глазами. Взял руку, поцеловал, бережно прижал к лицу.
- Простишь, Оля? – он с надеждой смотрел на нее.
- За что? – удивилась она.
- Что напугал тебя…
- Но ты ведь не виноват…
- Ольга! Ты не представляешь, что ты для меня сделала! – он неожиданно почувствовал себя совершенно счастливым.
Между тем за окном уже опустился вечер, сгущающийся сумрак уходящего летнего дня незаметно прокрадывался в открытые окна. На улице зажглись фонари, ярким светом освещая ночные проспекты. Окно комнаты выходило в уютный дворик, а окно кухни на центральную улицу. Они сидели, молча, прислушиваясь к звонкам и перестуку колес припозднившихся трамваев. Неожиданно громкой сиреной завизжала сигнализация «Крузера», одиноко припаркованного возле детской площадки. Дима прошел в комнату выглянул в окно. Машина часто мигала фарами, издавая пронзительные тревожные звуки. Вокруг никого не было. Он достал пульт, нажал кнопку, отключил сигнализацию. «Крузер» затих на мгновение, и тут же, полыхнув ослепительным белым пламенем, разлетелся на мелкие осколки. Оглушительный взрыв прогремел, разорвав спокойную идиллию теплого вечера. На первых этажах вылетели стекла, где-то истошно пищали сигнализации других автомобилей.
И тут же разлетелось вдребезги оконное стекло, осыпав с ног до головы мелкими колючими крошками. Автоматная очередь ворвалась в окно, рикошетом от потолка впиваясь раскаленными пулями в платяной шкаф, в мягкие кресла, в широкий диван… Дима мгновенно распластался на полу, успев лишь крикнуть Ольге:
- На пол! Быстрее, Оля! Ложись!
Впрочем, квартира была расположена таким образом, что пули вряд ли могли достать до кухни. И все же он страшно испугался за нее.
- Не прощу себе, если что! Бедная моя девочка! – наконец пальба прекратилась, все стихло…
Дима не верил, что уцелел. Бросился в кухню. Она сидела на корточках возле холодильника, тело сотрясала крупная дрожь.
- Оленька! Жива? Все в порядке?
Она расширившимися зрачками непонимающе смотрела на него. Он кинулся, набрал воды, плеснул ей в лицо.
- Оля, Оля! Очнись, Оля… Надо уходить… Ну, что же ты! – она очнулась, оттолкнула его. Забегала, засуетилась…
- Быстрее… Я все уже собрала, - хватала стоящие в коридоре сумки. – Я и так уезжать собиралась, - несмотря на ситуацию, улыбнулась, глядя в его удивленное лицо. – Он, наверное, подумал, что я тронулась умом, - пронеслось в мыслях.
– Что ты стоишь, Дима!
Он подхватил сумки, свой рюкзачок закинул за спину и, подивившись ее быстрому самообладанию, схватил за руку и они помчались вниз по лестнице.
- Через пять минут здесь менты будут! Давай Оля, дворами. Там тачку возьмем. Эх, жаль без машины…