- У меня есть машина, - тихо произнесла задыхающаяся девушка.
- Где? – Дима не верил своим ушам. – Оля, правда?
- Правда. На автостоянке через два дома. Белый «Спринтер». Только я вожу плохо, права недавно получила… - эту машину ей подарил Антон, купив себе представительный джип.
- Ольга! – он бросил сумки, подхватил ее на руки, коснулся губами щеки. - Ты моя спасительница!
Сбавив шаг, неторопливо прошли на стоянку. Она отдала ему ключи. Положили вещи в багажник, сели в машину, завели двигатель.
- Куда же мы теперь? – Ольга вопросительно смотрела на него.
- Да куда пожелаешь, Оленька! Хочешь, на море рванем, в Сухуми? Или в Одессу? – они уже выезжали со стоянки.
- Я к родителям собиралась!..
- Едем к родителям, Ольга! На край света с тобой готов, - он с восхищением смотрел на нее. – Вот это девушка! Элла бы от страха в глубоком обмороке лежала… Ну и выдержка у нее!
- Где твои родители живут?
- Это далеко, в Омской области. Село Знаменское…
* * * * *
Небольшой приемистый «Спринтер» на большой скорости летел по ночному Сибирскому тракту. Пустынная дорога бесконечной лентой петляла плавными поворотами, врывалась на бескрайний степной простор, затем стремительной узкой стрелой пронзала спящие лесные массивы. Чистое звездное небо таинственно мерцало россыпями неведомых созвездий, редкие светящиеся росчерки тонкими лучами озаряли небесную высь отчетливым пульсирующим сиянием.
- До Омска семьсот километров, да до Знаменского еще триста пятьдесят… - Дима расширившимися серыми глазами вглядывался в ночь. – Устраивайся, Ольга, удобнее…
- Ничего, мне нормально, - она откинулась на спинку сиденья и внимательно разглядывала своего неожиданного попутчика: «Откуда ты взялся, на мою голову? У меня и своих проблем полно…» - взволнованное состояние после неожиданного взрыва и расстрела квартиры незаметно улеглось. События в ее жизни за последний месяц развивались слишком бурно. Не хватало времени осознать, разобраться в происходящем. Сообразить, что делать дальше, как быть. Обстоятельства помимо ее воли заставляли принимать какие-то срочные решения, совершать необдуманные поступки. Для серьезной рассудительной девушки, было странным оказаться в самом центре такого опасного происшествия. Но приходилось признать, что она ни в коей мере не способна влиять на ситуацию и все развивается помимо ее воли и желания.
- Прости, Ольга, все хочу спросить тебя… Как ты оказалась тогда ночью на кладбище?
Она тяжело и горестно вздохнула. Отвернулась. Долго молчала, раздумывая.
- Я расскажу. Ты должен знать. Раз уж мы вместе… - вытерла заслезившиеся глаза. – Расскажу с самого начала, чтобы понял все.
И теперь уже Ольга вела разговор, временами всхлипывая и ненадолго замолкая, невидящим мокрым взглядом уставившись в проносящийся за черными окнами, утонувший в ночной тиши, пейзаж. Тяжело было опять все вспоминать, еще раз переживать, заново чувствовать, мучительно переносить щемящую боль безвозвратной утраты.
Но она мужественно и твердо, терпеливо и сдержанно, ни разу не сбившись, говорила, доверительно раскрывала ему свою сокровенную удивительную тайну.
Рассказала все, только про беременность почему-то умолчала. Глубоко внутри осталась неизбывная тоска, горестное разочарование жестокой судьбой, кратковременностью счастливых мгновений. И боль по ушедшим. По Антону…
- Он так и приходит к тебе? – Дима был поражен ее рассказом, а еще больше стойкостью, с которой эта хрупкая девочка переносила свалившиеся на нее невзгоды.
- Приходит. И я жду его.
- Но ведь он так тебя за собой в могилу утащит!
- Ну и что? Пусть. Ой! – спохватилась. – Что я говорю! Мне нельзя… - чуть не проговорилась она.
- Сколько тебе, Оля?
- Двадцать три будет, в октябре.
- Я думал, меньше. А мне двадцать девять.
- Антону двадцать восемь было, - голос дрогнул. – Было… - опять тихо заплакала она. – Как я обо всем родителям рассказывать буду?
Дима долго молчал, смотрел на несущуюся под колеса дорогу, глубоко вздыхал, беспрестанно думая о ней и на время, позабыв о собственных проблемах. Не знал, чем помочь, как утешить. Внезапно пришла сумасшедшая мысль:
- А давай, как приедем, я буду твоим Антоном?
- Моим Антоном? – не поверила Ольга. – Антоном?.. – ей вдруг стало как-то даже весело, и она неожиданно рассмеялась. – Моим женихом?
- Ну да, а что здесь такого? – он вдруг растерялся. – Ты фото им высылала?
- Нет, - она, улыбаясь, смотрела на него. – Они тебя не видели… Ой! Антона не видели. Запутал меня, - она уже хохотала. Видимо это была обратная реакция на стресс.
Успокоившись, замолчала надолго, внимательно обдумывая неожиданное предложение. Потом серьезно произнесла:
- Хорошо, Дима. Я согласна. Справишься с ролью?
- Справлюсь! – он уже не представлял себя без нее. – Ну почему я не встретил ее раньше? – бросал на Ольгу быстрые взгляды, видел в полутьме салона ее лицо, волосы, плечи. - Какая она… необычная! Красивая…
К утру добрались до Омска. Сняли в гостинице два отдельных номера, заказали вкусный завтрак. Приняв душ, освежившись и переодевшись, встретились в ее номере. Плотно позавтракали и разошлись до вечера спать. Проспали весь день. Поужинали в ресторане гостиницы, и Дима предложил пройтись по магазинам.
- Надо же будущим родственникам подарки купить!
Невзирая ни на какие ее возражения, взял младшей сестре золотые сережки с небольшими рубинами. Матери – перламутровое жемчужное ожерелье, не очень дорогое, но выглядевшее вполне презентабельно. Отцу решили подарить, полный набор синей камуфляжной формы, зимний и летний комплект.
- Ну, Дима! – пригрозила Ольга.
- Я Антон, твой жених, - он шутливо привлек ее к себе. – Не ошибайся!
- Ладно, жених… - настроение было прекрасное. Оба хорошо выспались, отдохнули. Вчерашнее приключение, и вообще прошлое, отодвинулось куда-то далеко. Вернулись в номер, уложили вещи, и перед дальней дорогой заказали крепкий кофе с мороженым.
Наконец тронулись в путь. Дорога до Знаменского показалась бесконечно длинной. Особенно последние пятьдесят километров по разбитой проселочной дороге. Низкий «Спринтер» со скрежетом задевал днищем сухие колдобины. Пробирались очень медленно, беспрерывно объезжая невысохшие лужи и грязные участки трассы, фонтаном выбрасывая из-под колес комья глины и куски крупной щебенки. Лишь к рассвету добрались до села.
Деревня беззаботно спала. Бревенчатые избы, скрытые под раскидистыми кронами тополей, призрачно белели в предрассветном сумраке. Тишина и безмолвие заполняли пространство. Даже зыбкий трепет листьев не нарушал торжественного покоя. Природа замерла в ожидании нового утра. Над светлеющим горизонтом чуть показался сияющий край яркого умытого солнца. И все осветилось вокруг. Заиграло, заблестело летними красками, заискрилось свежей росой. Дружно и громко загомонили проснувшиеся птицы, запели соловьи, закукарекали петухи, замычала домашняя скотина.
«Спринтер» подъехал к дому Ольгиных родителей. Дима загнал машину в ограду, заглушил двигатель. Ольга направилась в избу, а он принялся выгружать вещи из багажника. Было слышно, как в доме все заволновалось, всполошилось, задвигалось.
На крыльцо выскочила молодая босоногая девушка в накинутой на плечи отцовской штормовке. Темные распущенные волосы, чуть припухшее ото сна миловидное лицо… Впилась в него сверкающими синими глазами, смотрела пристально и настороженно.
Дима растерялся от неожиданности, даже смутился как-то.
- Вы, Антон? – спросила недоверчиво.
- А вы, Аня?
- Ай! – взвизгнула удивительная девица. Соскочив с крыльца, неукротимым вихрем кинулась к нему на шею и легким касанием обожгла его губы. Отодвинулась немного и радостно осмотрела с ног до головы.
- Красивый! – крикнула.
Коснулась еще раз губами его лица.
- Красивый! – и сорвавшись, стремительно исчезла в дверях.
Дима остался стоять с открытым ртом, совершенно обескураженный знакомством с семнадцатилетней младшей сестрой Ольги.
Таким его и увидели ее отец и мать, внезапно появившиеся на крыльце. Подошли, поздоровались, обнялись просто, по-родственному.
Мать Ольги – Надежда Николаевна, совсем еще не старая, приятная женщина с добрым обаятельным взглядом и вполне сохранившейся фигурой, прижала к себе и, по-матерински ласково, смотрела на него. Отец – Сергей Петрович, худощавый и жилистый, с изрезанным морщинами лицом и умными глазами, крепко пожал ему руку и, добродушно обнимая, приветствовал:
- Здравствуй, Антон!
Дима внутренне подивился открытой непосредственности Ольгиных близких, их искреннему теплому отношению и неподдельной благожелательности. Он давно уже не встречал таких простодушных и доверчивых людей.
- Здравствуйте!
- Проходите в избу. Проходите, пожалуйста…
В доме просторная кухня, большая горница и комната поменьше - спальня, где обитали сестры, и после отъезда Ольги полностью оставшаяся Анне. Занесли вещи, достали подарки. Аня как угорелая крутилась возле зеркала, все никак не могла наглядеться на новые сережки. Мать прослезилась, примерив колье, а отец с восхищением рассматривал и ощупывал камуфляж. Кроме того, Ольга сама накупила всяких безделушек и сувениров и выкладывала перед изумленными родителями. Она посветлела лицом, счастливо светилась изнутри, сердечно радуясь долгожданной встрече.
- Как ты изменилась, доченька! Совсем большой стала… - мама сквозь слезы с неподдельной гордостью смотрела на Ольгу. – И жениха, какого нашла!
Диме стало совсем неудобно, он не знал, куда прятать глаза. Ольга, улыбаясь, смотрела на него.
- Да, мама. Нашла… Сам нашелся! – со смехом отозвалась она.
- Он красивый, мама! Я думала в какого-нибудь дохлого очкарика влюбится. А она… Ну, Оля! Отхватила себе красавчика… - с завистью протянула младшая сестра. – В город уеду, себе такого же найду.
- Аня! Ну не стыдно? Что о тебе Антон подумает?
- Он теперь наш родственник! Какая разница, что он там обо мне подумает? – она игриво блеснула глазами. – Красавчик!
Так, весело переговариваясь, распаковывали сумки. Дима, тронутый добросердечным приемом, вышел на улицу. Закурил сигарету, сел на ступеньки крыльца, задумался глубоко. Надо было привыкать к новой роли…
Напоив чаем, отправили дорогих гостей отдыхать после дальней дороги. В спальне стояла широкая кровать и бесчисленное количество книжных полок.
- И ты все это прочитала? – удивился Дима.
- Да. Кое-какие книги несколько раз, – Ольга напряженно смотрела на него. - Нам придется спать вместе. Я как-то об этом не подумала.
- Ну и что? Ты меня стесняешься?
- Нет, Дима! – она взглянула в его глаза. – Но я очень прошу тебя…
- Оля! За кого ты меня принимаешь?
- И все-таки…
- Ну почему ты не веришь мне? Почему?
- Я верю… - она опустила глаза. – Располагайся, - кивнула на расстеленную постель. – Я скоро приду.
Когда она вернулась, он уже крепко спал.
После обеда выспавшихся молодых отправили в сельмаг, закупить спиртного и разных продуктов к вечернему пиршеству. В доме уже все жарилось, парилось, готовилось. Аня, в белом фартуке и пестром платке, повязанном так, чтобы всем были видны новые рубиновые сережки, раскрасневшейся фурией, летала по дому. Гремела кастрюлями, выбегала во двор, спускалась в погреб, радостно напевая что-то. Весть о возвращении Ольги уже облетела село.
В скромном сельском магазине девушки-продавщицы весело щебетали с Ольгой, с неподдельным интересом поглядывая в сторону ее жениха. Дима выносил многочисленные покупки и ящики с водкой и аккуратно укладывал в багажник «Спринтера». Даже запыхался немного. Сел на лежащее рядом бревно, закурил, поджидая Ольгу.
Внезапно перед ним возникли трое неопределенного возраста, плохо одетые, нетрезвые мужчины. Они дружелюбно смотрели на него и, видимо, хотели о чем-то попросить. Наконец один из них, слегка пошатываясь, подошел к нему.
- Слушай друг, дай денег, а? – человек извинительно глядел на Диму.
- А сколько надо?
- Ну, хотя бы тысяч двенадцать, а? Пожалуйста!
- Так водка же в два раза дороже стоит?
- О, водка… Дорого. Мы у Кузьминичны самогон берем. Двенадцать тысяч поллитра. - он вытащил из кармана полупустую бутылку с чем-то мутно-желтым внутри.
- Ну-ка, дай! – Дима понюхал странную жидкость, сильно пахнущую кислой сивухой и уксусом. – Ну и гадость вы пьете, мужики! – он вылил все на землю.
У стоящего человека подогнулись колени, а глаза наполнились слезами.
- Иди сюда, - Дима открыл багажник. – На вот тебе, - протянул ему целую бутылку водки. – А это друзьям передай! – сунул еще две.
Человек стоял, бережно придерживая бутылки и молча плакал. Дима с удивлением увидел, что перед ним совсем молодой еще парень, только сильно опустившийся.
- Спасибо тебе! – голос дрожал, по лицу текли слезы.
- Эх, ну как же ты? Ведь пацан еще! Чего же спиваешься-то? – Дима с сожалением смотрел на парня.
- Я до армии вообще не пил! И не курил. Учился хорошо. Два года в морпехах под Печенгой… Любовь была. С шестого класса с нее глаз не сводил, будто присушила. Других девчонок вообще не замечал. А она совсем внимания не обращала. Красивая-а! – всхлипнул горестно, утер глаза грязным рукавом.
- Макей! Ты чего там? Пойдем…
- Сейчас, - отмахнулся от собутыльников странный человек.
- Со службы пришел, думал ехать в институт поступать. Инженером хотел стать. Хотел. А тут… Совхоз развалили, все растащили, кругом инфляция, денег не платят. У матери ноги отнялись, братишка маленький еще. А она… Уехала. Работал, работал, работал… Днями, с комбайна не слезал, матери хоть на лекарства. Вечером придешь… Спасибо, соседи помогали, кормили. Третий год зарплату не дают. Все комбикормами, дровами да сеном рассчитываются. Пшеном… Мать умерла. Братишка ночью в магазин залез. Конфет, печенья захотелось. Сейчас на малолетке. Там хотя бы кормят… - он вдруг резко обернулся и увидел выходящую из дверей сельмага Ольгу.
Руки бессильно опустились, бутылки попадали на землю. Он стоял окаменевший и не мог отвести от нее удивленного восторженного взгляда.
- Оля! – чуть слышно прошептали губы.
Его товарищи подбежали, подхватили драгоценную водку. Дергали за рукав, звали. Он не замечал ничего вокруг. Очарованно смотрел, как она приближается, совсем его не узнавая. Подошла, повернула голову, ужаснулась:
- Женя? Что с тобой, Женя? Что случилось?
- Оля!.. – губы дрогнули. – Приехала! Я слышал… - вдруг до него дошла какая-то мысль. Он посмотрел на стоящего у машины Дмитрия.
- Так это… Это и есть, жених твой? Так вот кого ты выбрала… - слезы хлынули ручьем.
- Не надо, Женя! Не плачь! – она платком вытирала его глаза.
Он прижал к своим губам ее руку.
- Оля! Оленька! – хотел что-то сказать и не мог.
- Пожалуйста, Женя…
- Почему все так? Никого не осталось! И ты… Зачем жить? – он вдруг выпрямился, вырвал платок, посмотрел прояснившимся взглядом на Диму.
- Любишь? Любишь ее? Ведьма она! – неожиданно выпалил он. – Ведьма! Ее нельзя любить… Нет… - он грохнулся перед ней на колени. – Прости, Оленька! Прости…
Стоящие рядом друзья кинулись поднимать его.
- Пойдем, Макей! Пойдем отсюда…
Он встал, отряхнулся. Долгим, запоминающим взглядом всмотрелся в нее.
- Ольга! – она подняла глаза. – Прощай, Оля! – повернулся и, ссутулившись, опустив плечи и низко повесив голову, медленно побрел прочь.
Его приятели бросились за ним, догнали, стали о чем-то спрашивать. Тот отмахнулся от них и быстро зашагал в сторону видневшихся среди зарослей кустарников домов.
Ольга стояла пораженная, совершенно обескураженная встречей с одноклассником. Дима подошел к ней, обнял. Она прижалась к нему, заплакала горько. Он не знал, что сказать, молчал, ласково поглаживая ее волосы.
Остановившиеся прохожие наблюдали эту сцену. Из окон магазина выглядывали любопытные покупатели…