— Из университетского городка?
— Даже не знаю точно.
— Ну и отлично. — Похоже, Крис осталась разочарованной ответом. — Только ради всего святого, не спускай завтра глаз с Бэрка.
— Обязательно.
— А где Рэгс?
— У себя, внизу.
— Слушай, а почему бы тебе не перенести туда машинку? Попечатаешь там, а заодно и за ней присмотришь. Не нравится мне, что она все время одна.
— Здорово придумано.
— Ну да ладно, это потом. Пока что отправляйся-ка домой. Помедитируй. Поиграй с лошадками…
По мере того, как приготовления подходили к концу, Крис все чаще с тревогой вспоминала о Риган. Она села у телевизора, но поймала себя на том, что совершенно неспособна сосредоточиться. Что-то странное произошло с домом. Будто невидимое облако опустилось на него и осело — тяжелой, мертвой пылью. К полуночи все уже спали. Этой ночью в доме было тихо.
Глава четвертая
Крис встречала гостей в костюме мятно-зеленого цвета с рукавами-колокольчиками. И туфли она выбрала себе самые мягкие и уютные: очень уж хотелось, чтобы и вечер был таким же.
Первой прибыла Мэри Джо Перрин с Робертом, сыном-подростком. Последним — отец Дайер, молодой и розовощекий коротышка со смешливо-обреченным взглядом задумчивых глаз за стеклами очков в стальной оправе. Уже с порога он стал извиняться за опоздание.
— Понимаете, никак не мог подобрать галстук, — объяснил он совершенно серьезно. Крис уставилась на него в изумлении; потом расхохоталась. Груз тяжелой депрессии, давивший на нее весь день, стал понемногу ослабевать.
Вино быстро сделало свое дело. К десяти часам гости разбились на группки и, не забывая об ужине, занялись оживленной беседой.
Крис подошла к столику, источавшему горячие ароматы, и наполнила себе тарелку. Затем стала искать взглядом Мэри Джо Перрин; вашингтонская ясновидящая сидела на диванчике с университетским настоятелем отцом Вагнером, поблескивавшим лысым, чуть рябоватым черепом. Крис обменялась с этим священником лишь парой слов, но он своими сдержанно-мягкими манерами успел произвести на нее самое приятное впечатление.
Хозяйка подошла к диванчику и присела на полу у кофейного столика, напротив развеселившейся не на шутку миссис Перрин.
— Бог с вами, Мэри Джо!.. — Отец-настоятель с улыбкой насадил на вилку кусок мяса, отправил его в рот и повернулся к Крис. — А рагу у вас превосходное!
— Не слишком горячее?
— Что вы, в самый раз. Мэри Джо только что пыталась убедить меня в том, что жил некогда иезуит, по совместительству подвизавшийся медиумом.
— И он мне, представьте, не верит! — хихикнула ясновидящая.
— О, distinguo, — возразил настоятель. — Я сказал всего лишь, что трудно в это поверить.
— Должно быть, очень медиумный был медиум, — вставила Крис.
— Еще бы! — воскликнула Мэри Джо. — И левитировал вовсю.
— Ну, этим-то я занимаюсь каждое утро, — заметил священник.
— Он действительно принимал участие в сеансах? — спросила Крис у миссис Перрин.
— Ну конечно же. В девятнадцатом веке он пользовался популярностью. Более того, был единственным, по всей видимости, спиритом, которому удалось избежать прямых обвинений в мошенничестве.
— Все так, за исключением одной детали: никаким он не был иезуитом, — заметил отец-настоятель.
— Бог с вами, был же! — рассмеялась Мэри Джо. — В двадцать два года он вступил в иезуитский орден, поклялся порвать раз и навсегда со своим спиритическим прошлым, но вот же — не удержался да и провел сеанс в Тюильри, после чего его из Франции попросту вышвырнули. Знаете, что он там отмочил? Предупредил императрицу в самый разгар сеанса, что вызвал дух ребенка, и как только он материализуется, она тут же почувствует его прикосновение. Представьте себе, в самый решающий момент кто-то вдруг включает свет, и что же видит изумленная публика? — Мэри Джо расхохоталась. — Иезуит наш сидит, положив на руку августейшей особы свою голую ступню!
Священник с улыбкой отставил тарелку.
— Ну дождетесь вы у меня отпущения грехов!
— И что вы так расстраиваетесь, прямо не знаю. Ну что это было бы за стадо такое, без одной хотя бы паршивой овцы?
— Увы, мы квоту свою давно использовали: чего стоят одни только Папы из рода Медичи.
— А вы знаете, что я однажды видела? — начала рассказывать Крис.
— Кажется, мы переходим к исповедям? — улыбнулся отец-настоятель.
— А я, кстати, не католичка.
— Вы полагаете, иезуиты — католики? — хохотнула Мэри Джо.
— Опять эта доминиканская ересь!.. Простите, я вас, кажется, перебил. О чем вы говорили? — Священник вновь повернулся к Крис.
— А, ерунда. Хотела сказать, что сама видела левитирующего монаха в Бутане. — Крис пересказала им свою историю. — Как вы думаете, такое возможно? То есть на самом деле?
— Трудно сказать. — Отец-настоятель пожал плечами. — Что есть гравитация? Что есть материя, если на то пошло… Кто знает?
— Хотите знать мое мнение? — вмешалась Мэри Джо.
— Что вы, это такая роскошь. А я принял обет бедности.
— Я, кажется, тоже, — тихо проговорила Крис.
— В смысле? — Священник перегнулся к ней всем телом.
— А, так… Знаете, я бы хотела спросить вас кое о чем. Там, за церковью, есть такой маленький коттеджик… — Она указала примерно направление взмахом руки.
— За Святой Троицей?
— Вот именно. Что там такое у вас происходит?
— Говорят, черная месса, — ответила за священника миссис Перрин.
— Что?
— Мадам шутит. Не будем же к ней слишком строги, — вздохнул отец-настоятель.
— Понятно. Но знаете, я ведь совсем в этом не разбираюсь. Что же такое эта черная месса?
— В сущности, всего лишь пародия на католическую святую мессу. Акт черной магии и дьяволопоклонства.
— Да что вы? Неужели такие вещи происходят на самом деле?
— Трудно утверждать наверняка. Хотя, говорят, согласно статистике, ежегодно в одном только Париже черную мессу служат около пятидесяти тысяч раз.
— И это в наши дни?
— Передаю, что слышал.
— Ага, от агентов иезуитской тайной полиции, — чирикнула миссис Перрин.
— Ну что вы, — возразил отец-настоятель, — я, знаете ли, “слышу голоса”.
— А у нас в Лос-Анджелесе столько разговоров ходит о всяких сатанинских культах. — Крис продолжала гнуть свое. — Я все удивлялась: неужели возможно такое?
— Опять-таки, не берусь судить об этом наверняка, — повторил священник, — но могу свести вас с действительно знающим человеком — с Джо Дайером. — Он огляделся. — Где там наш Джо?.. Ах да, ну где же еще.
Молодой священник стоял спиной к ним у столика и щедро добавлял себе чего-то в тарелку. Услышав свое имя, он с большим достоинством обернулся.
— Вы звали меня, святой отец?.. Ага, минутку, — бросил он и с удвоенной энергией возобновил наступление на мясо с салатом.
— Полномочный представитель секты лепреконов в нашем приходе, — заметил отец-настоятель с отеческой нежностью и пригубил вино. — Я уже говорил вам, что на прошлой неделе в Святой Троице дважды были произведены осквернения. Так вот, именно Джо и усмотрел в них некие намеки на ритуальную сторону черной мессы. Из чего я и заключил, что в этом вопросе он — большой специалист.
— Что же все-таки произошло в этой церкви? — спросила Мэри Джо Перрин.
— Нечто слишком омерзительное, чтобы можно было рассказать об этом подробно.
— Ну пожалуйста; видите, мы уже поели.
— И все же это не тема для застольной беседы, — продолжал упорствовать отец-настоятель.
— Но мы вас умоляем!
— Послушайте, Мэри Джо, почему бы вам не прочесть обо всем у меня в мыслях?
— Ну что вы, как можно вторгаться в святая святых…
— История, и правда, тошнотворная. — Священник начал рассказывать. — Сначала на ткани у алтаря, неподалеку от молитвенного места старый ризничий обнаружил кучу человеческих испражнений.
— Какая гадость. — Миссис Перрин состроила гримаску.
— Но это ерунда по сравнению с тем, что случилось позже.
С помощью иносказаний и опуская подробности, он рассказал о том, что к статуе Христа, стоящей слева у алтаря, кто-то прочно прилепил огромный фаллос.
— Ну как, довольны теперь? — закончил он.
— Более чем, — ответила ясновидящая, явно расстроенная услышанным, — простите, что вынудила вас заговорить об этом. Давайте сменим тему.
— А мне ужасно интересно, — заявила Крис.
— Еще бы: интереснейшие люди вокруг — вот я, например. — Это подошел отец Дайер; тарелка его парила теперь над самой головой хозяйки. — Только договоримся так: сейчас я заканчиваю с астронавтом и тут же бегу к вам, ладно?
— Что же вы с ним начали такое? — спросил настоятель. Отец Дайер поднял брови.
— Обсуждаем вопрос о первом миссионере на Луне, — заявил он без тени улыбки. Все рассмеялись.
— Вы очень подходите по размерам, — заметила миссис Перрин. — Как раз поместитесь в носовом отсеке.
— Зачем же; я об Эмори хлопочу. — Дайер повернулся к настоятелю. — Это наш отец-дисциплинарий, главный страж всех здешних порядков, — добавил он, обращаясь к женщинам. — Редкий ценитель тишины и спокойствия: там для него будет сущий рай.
— И кого же он станет там обращать в вашу веру? — спросила миссис Перрин.
— Ну как же, астронавтов, конечно, — очень серьезно ответил ей молодой священник. — Только чтоб являлись поодиночке: он не переносит скоплений народа. Больше двух при нем не соберешься. Простите…
Дайер с очень загадочным видом вгляделся куда-то в противоположный конец комнаты и тут же отошел.
— А что, он мне нравится, — усмехнулась миссис Перрин.
— Мне тоже. — Крис повернулась к настоятелю. — Но вы мне так и не рассказали, что же у вас происходит в том коттеджике. Или это секрет? Кто этот смуглый священник, что постоянно попадается мне на глаза?
— Отец Каррас. — Голос иезуита прозвучал печально и тихо.
— И кто он у вас?
— Консультант. — Настоятель опустил бокал, задумчиво повертел его в пальцах. — Страшный удар постиг его прошлой ночью.
— Что случилось? — В голосе своем Крис с удивлением услышала тревогу.
— У него умерла мать.
Необъяснимая обжигающая печаль разлилась у нее в душе.
— Какое несчастье…
— Похоже, он переживает утрату очень болезненно, — продолжал настоятель. — Дело в том, что женщина жила одна, и нашли ее, как говорят, лишь на третий день после смерти.
— Ужас-то какой, — прошептала миссис Перрин.
— И кто нашел ее? — спросила Крис.
— Инспектор жилищной службы. Наверное, она и по сей день лежала бы там, если… если бы соседи не пожаловались на то, что радио в комнате у старушки играет день и ночь.
— Как все это печально, — прошептала Крис.
— Прошу прощения, мадам. — Она подняла глаза. Над ней с подносом возвышался Карл.
— Конечно, Карл, ставь сюда, спасибо. Дальше я сама все сделаю. — Крис любила сама разносить напитки гостям. — Такая миссия, — заметила она, — сближает с людьми, как ничто другое. Начнем с вас, пожалуй. — Она предложила бокалы священнику и миссис Перрин и пошла затем с подносом по кругу, заодно принимая новые заказы. Через минуту все присутствующие перегруппировались, как стеклышки калейдоскопа; лишь астронавт с Дайером, похоже, сплотились еще крепче.
— Я, доложу вам по секрету, никакой не иезуит, — гудел голос маленького священника где-то у нее за спиной. — Я всего лишь раввин, трагически опередивший свое время…
Крис заметила краем глаза, что рука его лежит на плече у астронавта и это плечо сотрясается от едва сдерживаемого смеха.
— Что есть пространство? — донеслось из того же угла через минуту; собеседник его недоуменно пожал плечами. — Кому же и знать тогда, если не вам, в нем побывавшим?..
Крис стояла с Эллен Клири, вспоминая о днях, проведенных в Москве, когда из кухни донесся вдруг знакомый звенящий голосок.
О боже, Бэрк!
Режиссер ругал кого-то на чем свет стоит. Извинившись, Крис бросилась на кухню: здесь Дэннингс злобной моськой наскакивал на Карла, а Шэрон тщетно пыталась его утихомирить.
— Бэрк! — воскликнула Крис, — прекрати сейчас же!
Он не обратил на нее ни малейшего внимания. В уголках рта его уже пузырилась пена. Карл с каменным лицом, сложив на груди руки, стоял у раковины и не сводил с обидчика немигающих глаз.
— Карл! — крикнула Крис. — Выйди же ты, наконец, отсюда! Ну что стал — не видишь, что ли, в каком он состоянии?
Швейцарец не тронулся с места. Через минуту Крис кое-как вытолкнула его силой.
— Нацистская свинья! — дико завопил вслед ему Дэннингс; затем повернулся к хозяйке дома и, радостно потирая руки, добавил вдруг: — Ну и что у нас на десерт сегодня?
— О боже! — Крис хлопнула себя ладошкой по лбу. — Еще и десерт!
— Ну а что, я ведь голодный, — заныл пьяный режиссер.
— Накорми его, что ли. — Крис повернулась к Шэрон. — Мне еще Рэгс нужно укладывать… И Бэрк, ради бога, постарайся вести себя прилично. У нас, между прочим, сегодня священники. — Она указала на дверь гостиной.
Дэннингс хитро наморщил лоб, взглянул на Крис с интересом.
— Гляди-ка, — бросил он совершенно серьезно, — и ты тоже это заметила!
Она вышла из кухни и спустилась в детскую. Риган провела здесь весь день. Сейчас она сидела с тенью какого-то мрачного отчуждения на лице и возилась с планшеткой. Не буянит хотя бы, и на том спасибо. Чтобы как-то развлечь дочь, Крис повела ее в гостиную и начала представлять гостям.
Риган вела себя на удивление кротко. Внезапно перед миссис Перрин она насупилась, не подала руки и не издала ни звука. Та, впрочем, попыталась все это обратить в шутку.
— Ну вот, сразу меня и раскусила! — Мэри Джо весело подмигнула Крис и в ту же секунду, вытянув руку, мягко ухватила девочку за ладонь, будто намереваясь измерить ей пульс. Риган резко выдернула пальцы и смерила женщину злобным взглядом.
— Ой, ой, ой, устала, наверное, — добродушно вздохнула миссис Перрин. Но Крис показалось, что в пристальном взгляде ее, по-прежнему устремленном на девочку, мелькнуло что-то тревожное.
— Она у нас приболела чуть-чуть, — стала извиняться Крис; затем опустила глаза. — Правда, малышка?
Риган глядела в пол и не отвечала.
Решив не представлять ее двум оставшимся гостям, сенатору и Роберту, сыну миссис Перрин, она поспешно увела девочку в спальню и уложила в постель.
— Ну что, заснешь, как ты думаешь?
— Не знаю, — вяло процедила Риган сквозь зубы, потом повернулась на бок и тупо уставилась в стену.
— Хочешь, почитаю немного?
Девочка отрицательно покачала головой.
— Ну и ладно. Ты уж постарайся заснуть.
Крис нагнулась и поцеловала дочь; затем направилась к двери и щелкнула выключателем. Уже на пороге ее остановил вдруг голосок, тихо донесшийся из темноты:
— Мама, что со мной?
Сколько же было в нем ужаса и отчаяния; как не похожи были эти слова на все то, к чему Крис стала уже привыкать за последние дни!.. На секунду она замерла в растерянности. Затем быстро взяла себя в руки.
— Я же говорила тебе, крошка: все это — нервы. Ты ведь принимаешь таблетки: вот увидишь, через пару недель все пройдет. А теперь попробуй уснуть, ладно, малышка?
Ответа не последовало.
— Хорошо? — переспросила она через несколько секунд.
— Хорошо, — прошептала дочь.
У Крис вдруг мурашки пробежали по коже. “Бог ты мой, какая холодина тут. И откуда только дует так?..” Она зябко потерла руки. Затем подошла к окну и проверила щели; ничего не обнаружив, вернулась к Ригак.
— Ты не замерзла, малышка? — Ответа не последовало. Крис подошла к кровати поближе. — Риган? Спишь?
Глаза у девочки были закрыты, она дышала глубоко и ровно. Крис на цыпочках вышла из спальни.
Уже проходя по холлу, она услышала пение, а сойдя по ступенькам вниз, в гостиную, увидела не без удовольствия, что отец Дайер расположился за фортепиано, а вокруг него собрался небольшой импровизированный хор. Когда она вошла в комнату, компания допевала последний куплет “До скорой встречи”.