Крис хотела было присоединиться к этой группе, но в этот момент увидела сенатора с супругой: они пробирались к выходу, перекинув через локти пальто, причем с довольно-таки раздраженным видом.
— Что же это вы, уже меня покидаете? — опечалилась Крис.
— О, если б вы знали, как не хочется уходить, дорогая, вечер был просто чудесный, — рассыпался в любезностях сенатор, — но у бедной Марты разболелась вдруг голова.
— Мне ужасно жаль, но я действительно чувствую себя отвратительно, — в тон ему простонала супруга. — Простите нас, Крис, ради бога; мы очень вам благодарны: время провели просто чудесно.
— Как жаль, что вы уходите… — Крис проводила их до дверей.
— А кто знает слова “Теперь ты страдаешь, токийская роза?” — гудел за спиной голос Дайера.
Распрощавшись с супругами, Крис по пути в гостиную столкнулась с Шэрон, только что выскользнувшей из кабинета.
— Где Бэрк?
— Здесь, отсыпается. — Секретарша кивнула на дверь. — Слушай, они тебе ничего не говорили?
— То есть?.. Нет, просто ушли, и все.
— Ну естественно. Как же иначе.
— Шэрон, выкладывай все сразу, не томи душу.
— Опять этот Бэрк. — Девушка вздохнула. Затем подозрительно подрагивающим голосом начала рассказывать о том, как Дэннингс, проходя мимо группы гостей, заметил невзначай и очень кстати, что в джине у него плавает “чей-то лобковый волос”. После чего повернулся к сенатору и бросил обвиняющим тоном:
— Нет, я в жизни такого не видел. А вы — не узнаете?
Крис не удержалась от смеха. Сенатор, конечно, смешался, а Дэннингс, окрыленный успехом, пустился донкихотствовать и произнес на редкость вздорную речь о том, как должны мы все благодарить политиков за то, что те являют нам одним только видом своим истинное лицо государственного чиновничества, ну и все такое прочее.
— Слышала? Я ему и слова грубого не сказал! — повернулся Дэннингс к Шэрон после того, как оскорбленный сенатор удалился. — Вообще, сегодня я — сама сдержанность…
— Ну хорошо, пусть спит, — решила Крис, отсмеявшись. — Только ты бы еще с ним посидела, а? Вдруг проснется… Не возражаешь?
— Нисколько. — Шэрон вернулась в кабинет.
Мэри Джо Перрин одиноко сидела в углу гостиной и была, казалось, чем-то встревожена. Крис тут же направилась к ней, но увидев, что кому-то из гостей пришла в голову та же мысль, изменила курс и присоединилась к компании у пианино.
— Ну-с, юная леди, что мы имеем сегодня вам предложить? — Дайер опустил пальцы на клавиши и приветливо взглянул на хозяйку. — Специально для вас — новый курс лекций о новине…
Крис посмеялась вместе со всеми.
— Я предпочла бы какие-нибудь сплетни о черной мессе. Вы же большой специалист по этому делу; не отпирайтесь только — отец Вагнер вас выдал.
Заинтригованные гости у пианино притихли.
— Ну что вы, какой специалист… — Отец Дайер взял мягкий аккорд. — А что это вы с ним заговорили о черной мессе? — спросил он, трезвея на глазах.
— Он рассказал нам о… о том, что было обнаружено у вас в Святой Троице…
— А, об осквернениях, — перебил Дайер.
— Слушайте, объясните мне кто-нибудь наконец, о чем у нас тут идет речь, — потребовал астронавт.
— Я тоже ничего не понимаю, — поддержала его Эллен Клири.
— Видите ли, кто-то осквернил святыни в церкви, что стоит на этой улице.
— Каким образом? — спросил астронавт.
— Настолько неприличным, что уточнять не хотелось бы.
— И вы в разговоре с отцом Вагнером заметили, что все это очень похоже на следы черной мессы, — поспешила напомнить Крис. — Так вот, страшно все-таки любопытно, чем они на этих своих сборищах занимаются.
— Ну что вы, этого я не знаю, — запротестовал священник. — Я вообще слышал об этом немного, да и то от другого джеба.
— Какого такого “джеба”? — удивилась Крис.
— Иезуит — сокращенно. А рассказывал мне об этом отец Каррас: вот уж кто в этом деле действительно специалист.
И вновь Крис почувствовала, как ее охватывает странная тревога.
— О, тот смуглый священник из Святой Троицы?
— Ну, так вы знакомы, — заметил Дайер.
— Нет, но я слышала о нем кое-что.
— Кажется, он даже статью написал когда-то о дьяволопоклонстве. Взглянул на проблему, так сказать, с позиции психиатра.
— То есть? — не поняла Крис.
— Что есть ваше “то есть”?
— Вы хотите сказать, он — психиатр?
— Ну конечно! Ах да, простите. Я почему-то не сомневался в том, что вам должно быть это известно.
— Послушайте же наконец, — воскликнул астронавт, снова теряя терпение, — кто-нибудь расскажет мне сегодня о том, что же такое эта черная месса?
— Извращение, богохульство, хулиганство — называйте как хотите. В сущности же это — издевательская пародия на святую мессу: все молитвы здесь обращены к Сатане. И человеческие жертвы здесь приносят ему же.
— Ой, мне уже страшно. — Эллен Клири, слабо улыбнувшись, отошла в сторонку. Зато сзади к группе пристроился отец-настоятель. Ничего этого Крис уже не замечала.
— Но откуда вам известно все это? Даже если черная месса существует в действительности, разве кто-нибудь может знать, что во время нее происходит?
— Думаю, все эти сведения, в основном, почерпнуты из показаний самих же сатанистов — сначала разоблаченных, затем раскаявшихся.
— Э, бросьте, Джо. Таким признаниям — грош цена: добывали-то их под пытками, — заметил отец-настоятель.
— Не всех же пытали, а только самых упрямых, — вежливо возразил Дайер, вызвав к жизни новый ручеек нервного теперь уже, недружного смеха. Пожилой иезуит взглянул на часы.
— Ну, мне пора. — Он повернулся к Крис. — Нужно еще успеть в часовню Дальгрен на шестичасовую мессу.
— А мне — успеть исполнить вам мессу на банджо! — просиял Дайер. Внезапно выражение лица его резко изменилось; он умолк и странно как-то заглянул за спину Крис. — Если не ошибаюсь, миссис Мак-Нил, в нашем полку прибыло.
Крис обернулась и застыла на месте, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. Риган стояла перед гостями в одной ночной рубашке и шумно мочилась на коврик. Внезапно она пристально взглянула на астронавта и протянула безжизненно:
— Там наверху ты и умрешь.
— О Господи! — судорожно вскрикнула Крис и бросилась к ребенку. — О боже, о моя крошка! Пойдем со мной, пойдем скорее!.. Простите ее ради бога, — успела она на ходу извиниться дрожащим голосом перед несчастным астронавтом, чье лицо стало вдруг пепельно-серым. — Она у нас болеет последние дни… Пришла сюда во сне, наверное… Сама не понимает, о чем говорит…
— Ну что ж, пожалуй, и нам пора, — донесся сзади приглушенный голос Дайера.
— Нет-нет, прошу вас, останьтесь! — воскликнула Крис, оборачиваясь на ходу. — Умоляю вас, ничего страшного. Я вернусь буквально через минуту.
У дверей кухни она остановилась и попросила Уилли заняться ковриком пока еще, может быть, не поздно. Затем отвела Риган в ванную, вымыла ее, сменила на ней ночную рубашку.
— Девочка моя, ну как ты могла сказать такое? — тщетно повторяла она один и тот же вопрос. Но та, похоже, ее просто не понимала: она стояла, глядя прямо перед собой пустыми, затуманенными глазами, и несла какую-то околесицу.
Оказавшись в постели, Риган заснула почти мгновенно. Крис постояла немного рядом с ней, слушая ровное, спокойное дыхание, затем повернулась и вышла из комнаты.
У лестницы она столкнулась с живописной группой: Шэрон и молодой режиссер второго состава, заранее вызвавшие такси, теперь волокли Дэннингса к выходу, надеясь доставить его теперь без особых эксцессов на квартиру в Шератон-Парк.
— Всего хорошего! — насмешливо бросила Крис, когда полубезжизненное тело наконец переступило порог.
— Fuck it! — собравшись с последними силами, гаркнул режиссер из ночного тумана и тут же в нем растворился — а может быть, просто исчез в дверях автомобиля.
Крис вернулась в гостиную, рассказала вкратце оставшимся гостям о болезни дочери, выслушала выражения самого искреннего сочувствия. При упоминании о стуках и прочих “шумовых эффектах” миссис Перрин подняла голову и очень внимательно взглянула на Крис; та выдержала паузу, но реплики не дождалась.
— И часто она у вас так вот ходит во сне? — поинтересовался Дайер.
— Нет, сегодня вечером это произошло впервые. Я, во всяком случае, раньше за ней подобного не замечала. Может быть, и это — проявление все той же гиперактивности, как вы думаете?
— Честное слово, не знаю, — ответил священник. — Лунатизм, насколько мне известно, в подростковом возрасте явление нередкое, хотя… — Он пожал плечами. — Не знаю. Будет лучше, если вам обо всем этом расскажет доктор.
В продолжение вечера миссис Перрин тихо сидела у камина и глядела задумчиво на пляшущие огоньки. Астронавт, которому в этом году только еще предстоял полет на Луну, находился в столь же подавленном состоянии: угрюмо разглядывал дно стакана да хмыкал время от времени, очевидно пытаясь таким образом заявить о своем участии в общей беседе. Будто по молчаливому согласию, о странном предсказании девочки никто не обмолвился ни словом.
— Ну что ж, все-таки я должен идти. Иначе опоздаю на мессу. — Настоятель поднялся. Вслед за ним, будто опомнившись, засобирались и остальные. Друг за другом гости вставали, хвалили ужин, благодарили хозяйку за вечер. У самой двери отец Дайер очень солидно пожал Крис руку.
— Как вы думаете, — спросил он, задумчиво заглядывая ей в глаза, — в каком-нибудь вашем будущем фильме не найдется ли маленькой роли для столь же маленького священника, играющего на пианино?
— Даже если и не найдется, святой отец, — рассмеялась Крис, — я позабочусь о том, чтобы для вас ее дополнительно написали.
— Ну уж, сразу так и для меня, — надулся Дайер. — А я, между прочим, хлопочу за брата.
— Ох, вы неисправимы! — Очень тепло и нежно Крис пожелала священнику спокойной ночи.
Мэри Джо Перрин с сыном уходили последними: Крис умышленно задержала ясновидящую какой-то пустячной болтовней. Ее не покидало ощущение недоговоренности: Мэри Джо будто хотела что-то сказать и никак не решалась. Чтобы отсрочить прощание, Крис спросила, что она думает об увлечении девочки планшеткой с каким-то еще капитаном Гауди в придачу.
— Как вы думаете, это не вредно?
Она ожидала, конечно же, что миссис Перрин отделается парой ничего не значащих фраз, и очень удивилась, когда та вдруг нахмурилась и уставилась вниз. С тем же задумчивым видом женщина сделала шаг назад, за порог и вышла на крыльцо, где стоял в ожидании Роберт. Когда она подняла голову, на лицо ее уже падала тень.
— На вашем месте я бы отобрала у нее эту штуку, — произнесла она тихо, протягивая сыну ключи от машины. — Заводи, Бобби, становится холодно.
Мальчик уверил Крис в том, что по уши влюблен во всех ее героинь, и робко засеменил к старому, видавшему виды “мустангу”, припаркованному у тротуара. Миссис Перрин все так же загадочно поглядывала на Крис из темноты.
— Право, не знаю, что вы думаете обо мне, — медленно начала она. — Многие связывают мое имя со спиритизмом, и совершенно напрасно. Дар ясновидения у меня, безусловно, есть, и я знаю об этом. Как, впрочем, знаю и то, что он не имеет абсолютно никакого отношения к оккультизму. Более того, сама я воспринимаю его как нечто вполне естественное. Видите ли, я — католичка, верю в Бога и убеждена в том, что человек живет в двух совершенно разных мирах. Окружающий нас материальный мир существует во времени. Мир иной, лишь изредка являющийся в видениях избранным — уродцам вроде меня, — живет в вечности. Там будущее есть в настоящем. Когда я отсюда заглядываю в него, мне кажется, все, что я вижу там, ждет нас где-то впереди. Но нет: там все это есть одновременно — всегда. Впрочем, кто знает. Может быть, я ошибаюсь, и мне просто везет на какие-то удивительные совпадения. — Миссис Перрин пожала плечами. — Но мне кажется, повторяю, что в этой способности моей нет ничего сверхъестественного. Что же касается мира оккультного… — Она умолкла, затем заговорила, тщательно подбирая слова, — то это совсем другое дело. Я всегда старалась держаться подальше от таких вещей и по сей день считаю, что баловство с необъяснимыми явлениями — дело крайне неблагоразумное. К таким вот опасным играм я отношу и игру с планшеткой.
До сих пор Крис считала Мэри Джо женщиной несгибаемой воли. Но теперь та вся вдруг как-то тревожно съежилась.
— Ну что вы, — улыбнулась Крис, подбадривая ее, а в основном — себя. — Вы разве не знаете, почему движется планшетка? Рука управляется подсознанием, только и всего.
— Вполне возможно, — тихо ответила миссис Перрин. — Не исключено, что вы правы, и все тут — результат внушения. Но в общей массе бесчисленных этих историй о сеансах, планшетках и так далее неизменно проглядывает намек на некую потайную дверь, которую приоткрывает для себя человек. Нет, не в мир духов, конечно, — в это нам с вами верить не обязательно, — а хотя бы именно в то, что вы именуете подсознанием. Не знаю. Могу сказать только одно: происходят при этом странные вещи. И психиатрические больницы мира переполнены энтузиастами оккультных явлений.
— Вы это серьезно?
Наступила тишина. И вновь из темноты мерно и монотонно зажурчал голосок.
— Вы знаете, Крис, было это в 1921 году. Жила в Баварии одна семья — фамилии не помню, хотя при желании детали можно было бы восстановить по газетам. Их было одиннадцать человек. Так вот все они — одновременно! — сошли с ума при попытке провести у себя сеанс. Безумцы устроили в доме оргию, принялись поджигать мебель и добрались уже до трехмесячного младенца одной из младших дочерей, когда в дом ворвались соседи и предотвратили убийство. Все семейство кончило жизнь свою в сумасшедшем доме.
— О боже! — выдохнула Крис. Фигура капитана Гауди в воображении ее стала приобретать зловещий оттенок. “Значит, все-таки, психическое заболевание… Да-да, что-то в этом есть.” — Я так и знала — сразу нужно было вести ее к психиатру!
— Да что вы, бог с вами! — Миссис Перрин шагнула наконец из темноты на свет. — Не обращайте вы на меня внимания, не слушайте никого, кроме своих врачей. Это с будущим у меня все в порядке; в настоящем же — брожу как в потемках! — Мэри Джо бодро улыбнулась и принялась шарить у себя в сумочке. — Ну и где же мои очки, хотела бы я знать?.. Вот видите, опять я их куда-то засунула… Вот где они, оказывается. — Она вынула очки из кармана пальто, нацепила их на нос и устремила взгляд куда-то под самую крышу. — Какой же все-таки дом у вас милый. Тепло от него так и исходит.
— Ну слава богу. Я уж думала, вы скажете, в нем завелась нечистая сила.
Мэри Джо пристально на нее посмотрела.
— Зачем же стала бы я говорить вам такое?
Крис вспомнила о своей подруге, известной актрисе, которая продала дом в Беверли Хиллз потому лишь, что возомнила, будто в нем поселился полтергейст.
— А что еще ждать от людей вашей профессии? Ну, не обижайтесь, я пошутила. Дом действительно очень милый, — продолжала миссис Перрин как ни в чем не бывало. — Мне, кстати, не раз приходилось бывать здесь и раньше.
— Да что вы?!
— В добрые старые времена тут жил один мой знакомый адмирал. Мы с ним до сих пор переписываемся. Беднягу опять, кажется, спустили на воду. Даже не знаю, представьте, по ком я скучаю больше; наверное, все же по дому. Что ж, остается надеяться на то, что вы меня еще сюда пригласите.
— С огромным удовольствием, Мэри Джо, правда! Вы — удивительная женщина!..
— Во всяком случае, не из пугливых, это уж точно.
— Послушайте, позвоните мне, а? Очень вас прошу. На следующей неделе, ладно?
— Обязательно. Мне бы очень хотелось знать, как пойдут дела у вашей дочери.
— Номер мой у вас есть?
— Да, дома где-то, в записной книжке.
“Что-то не так… Что же?” — лихорадочно соображала Крис. В голосе миссис Перрин определенно прозвучали странные нотки.
— Ну что ж, спокойной ночи. И еще раз спасибо за чудесный вечер. — Не успела Крис рта раскрыть, как миссис Перрин быстро повернулась и зашагала к машине.
Несколько секунд Крис глядела ей вслед, наконец закрыла парадную дверь. Тяжелая усталость навалилась на нее в ту же секунду. “Да уж, вечер чудесный был… не то слово…”