Лекарь прибыл на следующий день незадолго до полудня, когда Астер метался в горячке. Спустившись с повозки, лекарь покряхтел, разминая ноги и оглядываясь, тогда как сопровождавший его мальчишка вызвался подержать лекарского коня, поставив уставшего гнедого Астера в загородку. Осмотр не занял много времени. Лекарь внимательно оглядел и понюхал раны, выясняя, не началось ли заражение, подтвердил правильность первой помощи, оказанной Орлисом, дал пару советов по уходу за раненым и провозгласил, что всё в руках богов:
— Будет их воля — очнётся.
Пять дней Астер метался в бреду, разговаривая с родными, зовя кого-то и ведя своих подчинённых в атаку. Пять дней Илари практически не отходил от него: удерживал на месте, чтобы не разошлись швы, поил лекарством и наносил целебные мази, обтирал выступивший пот и охлаждал водой обжигаемое жаром тело. Когда же Астера начинал бить озноб, Илари грел его собой, забираясь под одну шкуру и прижимаясь так крепко, насколько позволяли раны. Пять дней Астер находился между небом и землёй, а потом всё же очнулся, открыл мутные от боли глаза и просипел:
— Воды.
В тот день в горах выпал и к вечеру растаял первый снег, а по потайной тропе прошёл последний раз в году отряд контрабандистов. Они знали, что, пристроив товар, не успеют вернуться: все перевалы со дня на день завалит снегом, а значит, пережидать зиму им придётся где-то в Олании, но это ничуть не тревожило их вожака. Он собирался провести зиму в своём доме, а если кто-то будет против… Зорину не было дела до чьего-либо мнения, кроме собственного.
========== Глава 7 ==========
— Куда? Хочешь, чтобы швы разошлись? — Илари возвышался над пытающимся встать Астером, уперев руки в бока и грозно хмуря брови.
— Ты прямо как преданная жена, пытающаяся уберечь глупого мужа от самого себя, — усмехаясь, покрутил головой Астер, удобно усевшись спиной к тёплой печи, одновременно разминая левое плечо. После того, как он надел на себя рубашку, ему требовалось перевести дыхание, при этом желательно не показывая, каким трудом ему далось это простое действие. — Я уже три дня лежу, как бревно. Даже на горшок хожу лёжа. Тело затекло и требует движения.
— А до этого ты пять дней разыгрывал из себя полутруп! Так что пока дедушка Орлис не скажет, что тебе можно вставать, я тебя удержу в лежачем положении, даже если мне придётся улечься на тебя сверху.
— Вот был бы ты милым омежкой — я бы не возражал, — зубоскалил Астер, забавляясь смущением Илари. — И даже сам бы предложил прилечь рядом, а так извини, но завалить себя в койку я не позволю. И не собираюсь я прямо сейчас вскакивать на ноги и отправляться в путь верхом. Посижу немного, пока голова не перестанет кружиться, потом встану с твоей, кстати, помощью, пройдусь вдоль стеночки и вновь лягу. А ты пока горшок мне принеси, будь добр.
Илари открыл было рот, чтобы в очередной раз обругать слишком буйного пациента, но его остановил вошедший в кухню Орлис, толкавший перед собой кресло с довольно улыбающимся Фростом.
— Илари, не спорь. Больные или выздоравливающие альфы — это сущий кошмар. Вот когда свалится в лихорадке от того, что швы разошлись, тогда и полежит спокойно. Их только угроза провести в койке на десяток дней больше останавливает. Хуже детей, честное слово.
— Из собственного опыта знаете? — тут же догадался Астер и поглядел на загадочно улыбающегося Фроста.
— А как же, — покивал в ответ Орлис, — Фрост был точно таким же. Ни дня не мог полежать спокойно, всё вскакивал и бросался в бой или за работу, пока плохо не становилось. Вот тогда он уже был послушен и кроток, правда, не долго. Ровно до тех пор, пока вновь не набирался сил.
— Ладно, — смилостивился Астер, грустно вздыхая, — сегодня вставать не буду, только посижу немного, а потом лягу. Что там с погодой? Плечо жутко болит.
— Снег валит весь день. Перевалы наверняка закрыты — там снег ложится в первую очередь, особенно на высокогорье. А плечо и должно болеть, там рана скверная. На бедре всего лишь порез, а вот плечо… Ты чудом остался жив.
— А что там за шум был с утра? Лежу тут, как бревно, и ничего не знаю.
— Это на наследственные деньги нам муки привезли, зерна, крупы, яиц, масла, баранины, овощей, сушки кое-какой и даже рыбы речной вяленой, десяток штук. До самой весны не хватит, но в ближайшее время голодать не будем, а там… Будет день — будет и пища. А вчера, когда ты уже спал, пришли две подводы с дровами и одна с сеном, так что и тепло у нас будет, и коня твоего найдём чем покормить. Он, кстати, что-то с утра беспокоится.
— Что за наследственные деньги? — встрепенулся Астер, переводя недоумённый взгляд с Фроста на Орлиса. — Вроде богатой родни у вас не было.
— Родни богатой как не было, так и нет, а вот померли тут на днях шестеро, оставив нам наследство: денег немного и украшения кое-какие. Правда, пришлось это наследство пополам с поселковым людом поделить, прежде вернув то, что они там награбили. Эти шестеро дома прошерстили знатно, но на кое-какие покупки всё же хватило.
— Это хорошо, — Астер оставил весёлый тон, понимая, что дальше тянуть с отъездом не стоит: и так ранение сильно его задержит. — Надеюсь, я недолго буду обременять вас своим присутствием. Как только смогу удержаться в седле — уеду. Мне домой надо бы вернуться, пока совсем уж не замело дороги. И я понимаю, что этот дом вам дорог как родовой, но хочу предложить вам всем поехать со мной.
— Нет, — Фрост отрицательно качнул головой. — Спасибо за предложение, но нет. Тут действительно наш дом и люди, которые от нас зависят, так что…
Договорить Фрост не успел. Снаружи раздались звуки пронзительного ржания и нескольких мощных ударов копытами по деревянным воротам, закрывавшим загон, после чего они с грохотом рухнули, и конь пронесся мимо окна кухни.
— Проклятье, — Астер попытался встать, но, как только он опёрся левой рукой о пол, плечо пронзила такая боль, что он буквально рухнул обратно на матрац, задыхаясь. — Ох ты ж… Взбесился он, что ли?
Илари, выскочивший наружу, когда конь сбежал, вскоре вернулся.
— Он в сторону деревни поскакал. Там его наверняка изловят.
— Мне бы встать, — с трудом переводя дыхание, Астер вновь сел, придерживая правой рукой левую за предплечье. — Он на свист приучен прибегать, так что дозваться — не проблема. А вот почему он взбесился — это вопрос. Помогите встать.
Орлис и Илари с двух сторон подхватили Астера, прикладывая все силы, чтобы он мог подняться и устоял на ногах, а потом медленно, всё так же придерживая, направились к выходу. Фрост следовал за ними, сожалея, что не может подставить своё плечо вместо супруга или внука.
Когда все четверо оказались на крыльце, давно отмытом от крови, жеребца и след простыл, только неспешно падающий снег укрывал его следы. Астер набрал в грудь воздуха, насколько позволяло болезненно пульсирующее плечо, и протяжно свистнул, впрочем, мало надеясь на ответ. Пару мгновений все молчали, вслушиваясь в тишину, но ответного ржания так и не услыхали, зато где-то далеко раздался странный гул, словно горы застонали натужно, и землю тряхнуло. Раз, другой, третий. Толчки продолжались недолго. Никто даже толком испугаться не успел, как всё закончилось.
— Что это было? — Астер вцепился в плечи поддерживающих его Орлиса и Илари так, что у них наверняка синяки появятся.
— Землетрясение, — ответил ему Фрост, выдвигая кресло ближе к ступенькам. — Я в детстве такое видел. Вскоре может ещё один или несколько раз тряхнуть, так что внутрь пока заходить не стоит.
— Землетрясение? — Астер разжал пальцы, извиняясь. — Теперь понятно, отчего конь сбежал. Животные вообще остро реагируют на подобное. Я же о нём только читал.
— Ну да, откуда землетрясению взяться на ваших равнинах.
— У нас холмы, — Астер отпустил своих добровольных помощников, пытаясь стоять самостоятельно, но тут же покачнулся, так что Илари пришлось его ловить. Неожиданно их вновь тряхнуло. На этот раз земля дрожала чуть сильнее и дольше, а когда всё прекратилось, внимание альф и омег привлёк шум водопада. Струя, которая ещё несколько минут назад была не толще мужской руки, теперь напоминала настоящий, пусть и небольшой водопад полуметровой ширины.
— Ничего себе, — выдохнул потрясённый Илари, крепче вцепившись в Астера, который только и мог, что беззвучно разевать рот, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом, но не зная, что сказать.
— А вот это уже плохо, — кресло под Фростом чуть скрипнуло, тогда как Орлис, шепча молитвы, сжал в кулаке висящий на шее амулет.
И вновь вскоре всё прекратилось.
— Что нам делать? — Астер обратился к Фросту как к старшему, поскольку сам никогда ни с чем подобным не сталкивался.
— Ждать. Мальчики, — обратился Фрост к Орлису и Илари, — помогите Астеру опереться о моё кресло, а сами живо тащите сюда матрацы, шкуры, одеяла — всё, на чём можно сидеть. Нам придётся провести тут некоторое время. И куртку для Астера принесите: он у нас в одной рубашке. Илари, ты тоже оденься.
Вскоре всё было исполнено. Астера бережно усадили на верхней ступеньке, а Фрост позади него играл роль стены, на которую раненый смог опереться спиной для равновесия. Илари тут же устроился рядом с Астером, придерживая его под правую руку, а Орлис поспешил к дому, чтобы осмотреть его.
— Только внутрь не заходи, — напутствовал его Фрост, а Илари проводил тревожным взглядом, шепча:
— Только бы всё обошлось. Только бы обошлось.
Не обошлось. Это стало понятно, когда Орлис вернулся хмурым.
— На правой стене трещина от библиотеки до детской комнаты. Стекло наверху треснуло, значит, раму повело. В дом не заходил, не знаю, что там, но через окна посмотрел. На первом этаже вроде бы порядок, второй, сам понимаешь, мне не видно, — говоря это, Орлис подошёл к супругу и обнял его, стоя позади. — Что дальше будем делать, милый?
— Ждать. Пока ждать, — Фрост похлопал супруга по руке, подбадривая, и постарался улыбнуться как можно беззаботнее, хотя по глазам было видно, что альфа находился в растерянности, не зная, что принесёт им этот день. — Как насчёт перекусить чего-нибудь? Я бы съел большой кусок мяса и…
— Ну надо же, всё святое семейство в сборе. Что, выползли, как крысы, почуявшие опасность?
Внезапное появление чужака оказалось для всех полной неожиданностью. Слишком уж они были увлечены новой напастью, свалившейся откуда не ждали, вот и прозевали приход кого-то светловолосого в меховой шубе из шкур горного кота. И если Астеру его внешность говорила только о том, что перед ним альфа, семейству Шер он был явно знаком намного лучше. Илари испуганно ахнул, закрыв рот ладонью и вцепившись в Астера ещё крепче, Фрост выпрямился в кресле, вскидывая голову, таким образом скрывая свою слабость, а Орлис едва слышно выдохнул:
— Зорин.
— О-о, какая честь, признали. А это что за кобель? — презрительный взгляд в сторону Астера заставил того оскалиться и почти зарычать. — Никак альфу для своего ублюдка нашли? Или решили устроить в моём доме приют для сирых и убогих? Так я против.
Астер с трудом сдерживался. Сейчас, когда он беспомощен, как младенец, боги привели к нему виновного в смерти его родных. Почему сейчас? За что такая немилость?
— Твой дом?! — Фрост даже привстал с кресла, но его тут же усадил обратно Орлис, положив ладони на плечи. — Пока я жив, это мой дом. И тебе здесь совсем не рады. Я отрёкся от тебя ещё тогда, когда ты поднял руку на брата, и ты это прекрасно знаешь!
— Брата? — Зорин сделал несколько шагов вперёд, подходя ближе к крыльцу. — Шлюха, которая раздвинула ноги перед первым попавшимся альфой и понесла от него, не может быть моим братом. Он хоть на смертном одре признался, от кого прижил этого… выродка? Не думаю. Видимо, и сам не знал точно.
— Не смей! — Орлис шагнул к Зорину, сжав кулаки.
— А то что? — Зорин расхохотался, запрокинув голову.
— Как у меня мог родиться такой… — Орлис почти плакал, Илари тихо всхлипывал, отпустив Астера и закрыв лицо руками, а Фрост яростно сжимал кулаки, тяжело дыша. Астер же проклинал свою слабость и буквально молился, чтобы Зорин подошёл ещё немного ближе. Он не мог встретить врага с оружием в руках, но он мог вцепиться ему в горло и рвать, пока жизнь не вытечет из него с последней каплей крови.
— Убирайся! Вон из моего дома! — прорычал Фрост, но это только развеселило холёного мерзавца. Он видел, что среди собравшихся нет для него серьёзного противника, а потому не боялся и даже не подумал подчиниться приказу.
Зорин наступал и наступал, продолжая насмехаться над родителями и племянником, но Астер его не слышал: он только считал шаги и готовился, чтобы наверняка, потому что второго шанса у него не будет.
Восемь. Семь.
— Боги покарают тебя!
— Что мне ваши боги? Они — ничто, и вы — ничто!
Шесть. Пять.
— Впрочем, я добрый. Можете доживать свой век здесь, так и быть, буду кормить вас двоих, а вот этот, — кивок в сторону Илари, — будет зарабатывать на своё пропитание сам. Ноги раздвигать — дело нехитрое, быстро научится.
Четыре. Три.
— А я, так уж и быть, сниму пробу. Буду у него первым, чтобы у вашего ублюдка было с кем сравнивать, чтобы понял, что такое настоящий альфа.
Два. Один и…
И Астер прыгнул. Собрал все силы и прыгнул, сбивая с ног и вцепляясь руками за шею врага, сдирая укутывавший его шарф, чтобы можно было достать до горла зубами.
Зорин что-то кричал, бил Астера кулаками куда придётся, но сразу сбросить с себя обезумевшего альфу не смог. Однако силы были явно не равны. Зорину всё же удалось перевернуться, подминая под себя врага, и нанести ему сокрушительный удар по голове, оглушая. Зорин уже занёс кулак, чтобы добить противника, когда сзади на его затылок обрушился удар камня, сжимаемого в маленькой ладони. Атака была не слишком сильной: она не лишила Зорина сознания, тот даже оглянулся, не веря, что кто-то из столь презираемых им родственников осмелился поднять на него руку, успел увидеть и узнать Илари, когда второй удар пришёлся точно в висок, навсегда посылая альфу в небытие.
Именно этот момент выбрали горы, чтобы вновь тряхнуть тех, кто обосновался на их склонах. Астер, терзаемый болью, не чувствовал, как земля ходит под ним ходуном. Он слышал испуганные голоса рядом, тяжесть с него исчезла, и его в четыре руки поволокли к крыльцу, а совсем близко вдруг раздались страшный треск и оглушительный грохот, словно тонны камней устремились вниз по склону. Впрочем, так оно и было. Чаша для сбора воды сдвинулась с места под напором разбушевавшейся стихии и раскололась. Маленькая расщелина в скале, через которую раньше вода уходила вниз, уже не могла уместить в себе такой поток, и река нашла новое русло, разбив каменную ограду и только чудом не задев кухню, на крыльце которой находились четверо. Вода, расширившая русло благодаря землетрясению, неудержимо понеслась вниз, срывая за собой большие и маленькие камни, землю, дрова из поленницы и всё остальное, что попадалось на её пути. Астер как раз начал приходить в себя, когда неистовая стихия подхватила мёртвое тело его врага, сминая его каменными жерновами, и поволокла дальше, унося прочь, словно пушинку. Ещё четыре часа вода неистовствовала, но постепенно её поток становился всё меньше и меньше, пока вновь не превратился в тонкий, едва заметный ручеёк.
До самой темноты все четверо так и просидели на крыльце, продрогнув до костей, но так и не решились зайти внутрь или хотя бы заговорить о том, что произошло. Они молча смотрели на то, как уничтожается их дом, их жизнь. Каждый переживал уже минувшее, размышлял о будущем, страшился его и надеялся на лучшее. А когда солнце начало опускаться за горизонт, к дому подъехала подвода.
Селяне поймали коня Астера. Решив, что случилось что-то плохое наверху, снарядили подводу, и тут землю начало сотрясать, а потом с горы хлынула вода. К счастью, деревню она обошла стороной, но окончательно загубила и так небогатые поля и выпасы для овец. Когда же поток иссяк, тот самый парнишка, что ездил в город за лекарем, приехал поглядеть, не нужна ли их помощь лорду и его семье.
— Вот теперь вам точно придётся перебираться ко мне, — устроившись в телеге на сене, произнёс Астер, пережидая новый приступ боли. Швы на плече всё-таки разошлись, хоть и несильно, так что новой штопки ему было не избежать.