— А как же люди? — оглядываясь на то, что ещё несколько часов назад было его домом, спросил Фрост.
— И они с нами. Кто захочет, конечно. Земли у меня богатые, места всем хватит. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Главное, зиму пережить, а по весне отстроимся, заживём нормально.
Словно в подтверждение его слов, крыша на большом доме заскрипела, как будто прощаясь, и провалилась вместе с куском стены.
— Вот и нет больше «каменного сердца» — ни дома, ни человека, — едва слышно произнёс Орлис, но его все услышали и поняли.
Пока они добирались до деревни, Илари сидел чуть в стороне, пристроившись на самом краешке телеги, и утирал бегущие из глаз слёзы. Астер несколько раз порывался подобраться к нему поближе, прижать к себе, утешая, но не мог. Каждое движение причиняло жгучую боль, пока окончательно не погрузило его в беспамятство.
========== Глава 8 ==========
На земли лорда Гроу новопоселенцы прибыли только в середине зимы. Астер, как только немного пришёл в себя после лихорадки, написал старосте, прося приготовить жильё для него, семьи Шер и всех, кто пожелал уехать с ними, так что возвращались они не на пустое место, и всё равно похвастаться пока было нечем. Большая часть семей разместилась в старой казарме, а самого Астера и семью Шер взял к себе в дом староста. Его собственные дети давно обзавелись своими семьями и своими домами, так что три комнаты для хозяина и его гостей легко нашлись. Деньги рода в сожжённой часовне Астер нашёл, оставалось лишь построиться и закупить хозяйство для поверивших и доверившихся поселенцев: птицу, поросят и телят. Несколько вдов ещё до исхода зимы нашли себе пару среди крестьян Астера. Их молодой хозяин одарил небольшой суммой в виде приданого, и в обиде никто не остался. Тем, кто решил остаться в горном посёлке, тоже было послано немного денег, чтобы люди смогли выжить. В ответ пришло письмо с благодарностью, в котором, кроме того, сообщалось о поимке банды контрабандистов. По рассказам оставшихся, возглавлял их Зорин, тело которого также отыскали и захоронили, только не в семейном склепе, а за оградой кладбища, куда испокон веков хоронили преступников. Услыхав новости, Фрост и Орлис не произнесли ни слова, просто обнялись, разделяя свою боль, а Илари молча ушёл в свою комнату.
Дом Астера тоже понемногу восстанавливали, пусть и медленно, и не таким большим, каким он был когда-то, но ведь это дело наживное. Дети и внуки, наследующие усадьбу, достроят, улучшат, приумножат богатство, и засверкает родовой дом Гроу с новой силой. По крайней мере, именно так говорил себе Астер, наблюдая за строительством. Даже природа в эту зиму была на стороне пострадавших. Морозов и снега почти не было, зато дожди зачастили, размывая дороги, но это можно было перетерпеть.
И только одно огорчало его с каждым днем всё сильнее и сильнее — Илари. Он замкнулся в себе после всего произошедшего, почти ни с кем не разговаривал, если его просили что-то сделать — делал, но ни улыбок, ни каких-либо других проявлений эмоций на его лице Астер не видел. Орлис беспокоился не меньше, но на все просьбы Астера поговорить с внуком отвечал, что тут нужно время, оно всё поправит и расставит по своим местам. Фрост тоже отказался вмешиваться, только хмурился и тяжело вздыхал, видя грустное лицо внука. Однажды, не выдержав, Астер сам решился на разговор, буквально изловив Илари после ужина.
— Илари, ну что ты? Каждый альфа рано или поздно встречался в бою с врагом. Тут или ты, или тебя — третьего не дано. Да что там альфа, любой мужчина должен защищать свой дом и свою семью. Ты поступил совершенно правильно, к тому же спас мне жизнь.
Астер говорил, а Илари только посмотрел на него с такой тоской, что сердце в груди сжалось, и ушёл, ни слова не сказав в ответ.
Так прошла зима. В первый день весны Орлис и Фрост, спустившиеся к завтраку, выглядели взволнованными. Астер и сам немного нервничал из-за усадебной крыши, которую должны были делать сегодня, но на небе вновь собирались чёрные дождевые облака, так что работа могла быть сорвана. Ну кто же в здравом уме полезет на скользкие стропила? Только сумасшедший. Именно из-за волнений по поводу погоды Астер не сразу обратил внимание на то, что Орлис не сел за общий стол, а остался стоять рядом с супругом, пока в дверях не появился Илари.
— Внучек, поздравляю, — произнёс Орлис и шагнул к Илари, снимая с себя цепочку с амулетом, чтобы надеть её на шею внуку. Они обнялись, потом Илари подошёл и обнял дедушку Фроста, выслушав пожелания здоровья и счастья, а затем сел на свое место, даже не глянув на Астера.
— Э-э, — альфа на миг замер, не зная, что сказать, а потом взглянул на Фроста и Орлиса, — почему же вы не сказали, что сегодня у Илари день рождения? Я бы подарок приготовил.
— Ты и так сделал подарок, приютив нас и наших людей на своей земле, и это несмотря на то, сколько беды принесли вам эта война и тот, кто раньше был нашим сыном. Требовать большего — просто неприлично.
— Да при чём тут приличия, — махнул рукой Астер, присаживаясь за стол. — День рождения — это праздник, чем же тут считаться, тем более…
Астер, только начав говорить, понял, что раз Илари подарили амулет — ему исполнилось восемнадцать! А он парнишке давал лет пятнадцать-шестнадцать, такой тот был мелкий и худой.
— Совершеннолетие — особый день. Вечером обязательно отметим.
Астер повернулся всем корпусом к Илари и, улыбнувшись, положил ладонь ему на плечо:
— Что бы ты хотел получить в подарок?
Илари не ответил. Поджав губы и тихо застонав, он буквально вылетел из-за стола, ринувшись на улицу.
— Что?.. — Астер удивлённо взглянул на Фроста. — Разве я сказал что-то не то?
— Ему просто нужно время, чтобы принять себя, — уже в сотый раз повторил Орлис, но на этот раз Астер решил не оставлять всё на самотек, тем более что за окном начался дождь, а Илари выскочил на улицу без куртки.
— Замерзнёт же, — Прихватив куртку Илари, однако при этом совершенно забыв про свою собственную, Астер решительно толкнул дверь и направился на поиски именинника.
Фрост и Орлис переглянулись, когда за ним закрылась дверь, и взялись за руки.
— Как думаешь, они наконец поговорят? — Орлис тревожно прислушивался к происходящему снаружи.
— Надеюсь. Тяжело смотреть, как мальчик мучается. Вот уж не думал, что альфа может быть таким… недогадливым.
— Себя вспомни, — фыркнул Орлис и быстро чмокнул супруга в губы.
Когда жена старосты подала на стол пирожки с творогом и молоко на завтрак, внимание её стряпне уделили только Фрост и Орлис, как всегда, нахваливая хозяйку.
***
Астер нашёл Илари на берегу реки. Обняв себя руками, Илари сидел на старом бревне и глядел на воду, по которой проплывали редкие льдинки. Подойдя ближе, Астер накинул на плечи Илари куртку и присел рядом.
— Давай поговорим. Почему ты от меня бегаешь? Что я сделал не так? Чем обидел? Объясни мне, пожалуйста. Ты же мне как брат, и…
— Брат? — Илари почти взвизгнул. — Брат? Как я могу быть тебе братом или… ещё кем-то, если я безродный ом…
Договорить ему Астер не позволил, прижав пальцы к дрожащим губам.
— Ш-ш, что значит безродный? У тебя древний и благородный род и прекрасные дедушки. Я уважаю их. И папа твой, я уверен, был прекрасным омегой. Мне очень жаль, что я не смог познакомиться с ним. И ещё, я думаю, он очень понравился бы моим родителям и брату. Как и ты, и твои дедушки.
— Но мой отец!.. Почему папа никогда и никому не говорил о нём? Даже мне не рассказал. Почему? — Илари тихо плакал. Крупные слёзы, смываемые капельками дождя, стекали по его щекам.
— Не знаю. Наверное, не мог. Видимо, он ждал, когда ты станешь достаточно большим, чтобы понять его. Не его вина в том, что ушёл так рано, а Зорина, но ему ты уже отомстил. Можно сказать, сполна рассчитался за беды, которые он принёс твоей семье. Помни о хорошем и забудь о плохом. Неважно, кто тот альфа, что подарил тебе жизнь, важно, кто ты есть и что несёшь в своем сердце, — Астер обнял Илари, прижимая его к груди и мягко поглаживая по волосам, позволяя поплакать. Когда же слёзы иссякли, то потрепал его по волосам и решительно поднялся, заставляя Илари встать на ноги. — А теперь бегом домой, сушиться, завтракать и готовиться к празднику. Не хватало, чтобы ты свалился с простудой.
Илари ойкнул, только сейчас заметив, что они оба намокли под дождём.
— Давай бегом! — крикнул Астер, схватив Илари за руку и увлекая за собой к посёлку.
***
Праздник удался. Дождь прекратился незадолго до полудня, и к вечеру уже можно было выносить столы на улицу. Каждая хозяйка принесла чего-нибудь на стол, так что вскоре все столы ломились от простых, но сытных яств. Музыканты тоже нашлись, и вскоре Илари утянули в хоровод танцующих, где он впервые после переезда начал радостно смеяться, весело подпрыгивая со всеми под звуки скрипки, бубна и духовой флейты. Астер же, уловив момент, когда рядом с Орлисом и Фростом никого не было, присел рядом с ними.
— Илари не знает ничего о своём отце, и это очень тяготит его, — Астер почти шептал, не желая, чтобы их подслушали: всё же это была не его тайна. — Можете что-нибудь рассказать о нём? Возможно, я смогу его найти, всё-таки кое-какие связи у меня есть.
— Мы и сами не знаем, кто он, — так же тихо ответил Орлис с молчаливого согласия Фроста. — У нас с Фростом долго не было детей, и наш малыш Эри стал для нас настоящим благословением и истинным подарком богов, а потом родился и Зорин, но он был альфой, так что воспитывали его не только в любви, но и в строгости. По традиции, в первый день лета в столице, в королевском дворце, проводился «бал цветов», на котором должны присутствовать все омеги, достигшие восемнадцати лет. В народе его называли «балом женихов», поскольку большая часть омег после него получала предложение руки и сердца. Мы тоже поехали на этот бал, оставив Зорина дома с воспитателем — возраст не позволял возить его по балам, из-за чего у нас с ним произошла первая ссора. Возможно, именно в этот момент он затаил обиду на брата и на нас. Кто знает.
Орлис немного помолчал, заново переживая случившееся, а потом продолжил рассказ:
— Поначалу на балу всё было нормально. Эри, наш сын, танцевал и веселился, он был таким хорошеньким, что за приглашением на танец даже очередь выстраивалась. В какой-то момент он пропал из нашего поля зрения, но ни я, ни Фрост не встревожились. Куда мог деться омега из королевского дворца? Разве что в парк вышел, чтобы немного отдохнуть. Воспитывался Эри не как изнеженный омежка, он вполне мог дать отпор, если бы такая необходимость возникла, так что мы не сразу отправились на его розыски, а только когда прошло почти два часа после его исчезновения. В королевском парке был лабиринт из зелёных кустов, к нему мы и направились, решив, что Эри мог заблудиться. Он действительно нашёлся возле самого лабиринта: одежда его была в некотором беспорядке, волосы распущены, но, главное, от него пахло начавшейся течкой. На вопрос: «Что произошло?» — он ответил, что встретил своего истинного, но они никогда не смогут быть вместе, а сейчас нам нужно немедленно покинуть столицу.
Орлис тяжело вздохнул, прерывая рассказ, и Фрост тут же взял его ладони в свои, подбадривая.
— Всю дорогу Эри молчал, только иногда плакал, когда думал, что мы его не видим и не слышим. Это разрывало нам сердце, но дома стало только хуже. Эри всё худел и бледнел, а Зорин буквально изводил его злыми шутками, пока Фрост не выпорол его за неуважение к нам и брату. Через два месяца стало понятно, что Эри носит ребёнка. Именно это возродило в нём жажду жизни. Он радовался, что на свет появится частичка его любимого, и таким образом они навсегда останутся вместе. Даже на злые выходки и слова Зорина счастливый Эри не обращал внимания. В результате, опасаясь за жизнь и здоровье Эри, мы отослали Зорина в военную академию, отчего он только ещё больше озлобился на нас. Илари родился в первый день весны восемнадцать лет назад, и Эри его любил больше собственной жизни. Вот и вся история. Он так никогда и не рассказал нам, кто его истинный, одно мы знаем точно: насилия в отношении нашего сына он не совершал. Это была ночь любви. Одна-единственная ночь, но она сделала Эри и нас счастливыми, подарив нам самого замечательного внука.
— Я считаю, что не нужно нам разыскивать отца Илари, — Фрост взял со стола кружку с медовым отваром и чуть пригубил его, смягчая пересохшее горло. — Если Эри так тщательно скрывал его имя, на то были веские причины. Скорее всего, тот альфа был не свободен. К тому же незадолго до этого наш король второй раз заключил супружеский союз, желая наконец обрести наследника после стольких лет бездетного брака, и всевозможные скандалы среди высшей знати совсем не приветствовались. Его второй супруг-омега был из Кории, что расположилась сразу за горами, так что на балу присутствовало много знатных альф из этой страны, дипломаты и родственники: это делает поиски отца Илари практически невозможными.
— Вряд ли он был корийцем, — Астер проследил взглядом за веселящимся Илари. — Корийцы темноволосые и кареглазые, а у Илари волосы золотистые, и глаза синие, и кожа светлая. В нём нет чужой крови. Нет, во мне корийской крови больше, чем в нём. Моя бабка была из Кории, отсюда и темные волосы, хотя оба моих родителя и брат были шатенами.
— И всё равно не нужно бередить старые раны, — попросил Орлис, и Астер согласно кивнул, тем более что Илари бежал к ним, и разговор следовало прекратить.
— Идём танцевать! — хлопнув в ладоши, Илари подскочил к Астеру, схватил его за руку и увлёк в круг танцующих. — Это совсем не сложно и очень весело!
Деревенские танцы действительно оказались несложными и очень весёлыми. Так они и протанцевали до середины ночи при свете костров, и никто не вспомнил о том, что ещё совсем недавно два народа были противниками в затяжной пятилетней войне.
========== Глава 9 ==========
Утро для Илари началось с ломоты во всём теле. Ему было то жарко, то холодно, отчего он постоянно скидывал и натягивал на себя одеяло. Не дождавшись внука, дедушка Орлис постучал в двери отведённой ему комнаты, спрашивая: пойдет ли Илари на завтрак или ещё немного поспит? На что тот охрипшим голосом ответил:
— Я, кажется, простудился вчера под дождем. Сделай, пожалуйста, мне крепкий отвар, чтобы согреться, и я ещё немного посплю.
Услыхав о болезни внука, Орлис тотчас же вошёл в комнату и, подойдя к кровати, положил холодную ладонь на пылающий лоб Илари, при этом странно принюхиваясь.
— Действительно жар, — Орлис постоял немного, странно поглядывая на Илари и о чём-то размышляя. — Ладно, полежи пока, я сделаю отвар. Что-нибудь болит?
— Всё тело ломит, — честно ответил Илари, закутываясь в одеяло поплотнее, — и живот крутит. А ещё тут так пахнет жареным каштаном, что голова кружится и подташнивает. Наверное, переел вчера. Не нужно было наедаться на ночь и так много танцевать.
— Понятно. Значит, нужен отвар от тошноты и мазь, чтобы кровь по мышцам разогнать. Астер с утра убежал командовать строителями, даже не позавтракал, как только он появится, попрошу лекаря вызвать.
— Не надо лекаря, — почти простонал Илари, чувствуя, как всё сильнее начинает болеть живот, и торопясь выпроводить дедушку. Вдруг его сейчас прихватит, а пользоваться горшком при ком-то, пусть и родном, было немного стыдно. — Я полежу, попью твои травки, и всё пройдёт.
— Ладно. Постарайся немного поспать, — Орлис провёл ладонью по щеке Илари, вздохнул и вышел, бормоча что-то о внуке, ставшем совсем большим.
Астер собирался наблюдать за накрывавшими крышу рабочими до конца, вдруг им что-то понадобится, но появление Орлиса с известием о болезни внука смешало все его планы.
— А ты себя нормально чувствуешь? — закончил рассказ Орлис. — Вы же вчера с Илари на пару промокли. Горло не болит? Температуры нет? Ничего странного не ощущаешь?
— Да нет, всё нормально, — Астер прислушался к себе. — Из странного могу только отметить яблочный запах, которого быть не должно. Видимо, кто-то из работников яблоки ел на завтрак.
— Яблоки? — Орлис как-то странно улыбнулся.
— Да, яблоки. Я вообще их с детства люблю, только не спелые, а зелёные, с кислинкой. Папа всегда ругался, когда я по деревьям лазил и незрелые яблоки рвал. Говорил, что от них живот болеть будет, но всё как-то обходилось. Я уже и саженцы новых яблонь заказал, скоро привезут, засадим сад за домом.