Не хотелось думать, что обшарпанная, такая знакомая до трещинки в стене казарма наша, все привычные мелочи – полка, что я сколотил, пучок трав под потолком, ещё кое-что – сгорят вместе с крепостью, хрустнут под сапогами орков. Будут залиты кровью… И даже не моей… потому что меня отсылают.
А ещё я не успел доделать подарок Боре. Он давно хотел купить себе новый хороший пояс, но всё как-то не получалось… а я тем временем сплел из полосок кожи то, что ему должно понравиться, приделал кольца для оружия и всяких мелочей – только вот с вышивкой не успел. Копуша… Хотел настоящий, эльфийский… а теперь уж не успею, это ещё вечера три сидеть. Ладно. Пусть останется в крепости что-то, что я не доделал. Значит, я вернусь!
С этими мыслями я лег и старательно закрыл глаза. Как я устал… и вправду…
* * *
А через пару часов я проснулся. И понял, что больше не засну. И отправился к Борьке. Нет, в самом деле! Мне столько ещё хотелось сказать и ему и другим ребятам… Ну, может, не сказать, а просто посмотреть на них, кому-то подмигнуть, кому-то улыбнуться, кого-то хлопнуть по плечу. Как же я в казарме буду валяться?!
Борька уже обустроился. У него это получалось быстро. Любое помещение, в котором он недолго находился, приобретало неуловимые черты основательности, грубоватого уюта и… запах любимой Борькиной травы.
Для меня этот запах был слишком резок. Но сейчас я был рад и ему тоже. Пусть пропахнет моя одежда – у меня чуткий нос, и возможно ещё завтра я почувствую эту дурацкую траву и вспомню про друга.
Боонр вынес мне порицание - что я встал слишком рано... Он, конечно, прав – опять! – но у меня просто не получилось лежать дальше…
Меня повеселило его огорчение: набить морду некому, вишь ты! За то, что меня разбудили. Впору почувствовать себя важной титулованной особой, чей крепкий сон является едва ли не национальным достоянием… Интересно всё-таки, насколько важными особами являются мои бабка с дедкой по эльфийской линии? Отец никогда не говорил… Небось выглядят не старше нас с Борькой. Вот было бы забавно подойти к красавице эльфийке и участливо спросить: «бабуся, а не мучает ли вас подагра?» Какой звук издала бы старушка? Ха!
Хорошие ребята под началом моего побратима… приветливые – вон один мне подмигнул, другой рукой помахал. Но не подходят, чтобы не мешать нам пообщаться.
И тут это невозможный гном (потому что только они так непредсказуемы и упрямы!) вручает мне свой заветный нож! Мне! свой нож, почти живой!
Глупее было бы только, если б я вручил ему лук. Нет, Боонр стреляет из лука. Но… не очень-то хорошо, скажем так.
А ножик-то – вот ведь чудеса! – женщиной оказался. Ну, вернее, душа в нем была женская. Это в ноже-то! Я обалдел сперва… а с другой стороны, почему бы и нет….
«Не могу!» - говорю я ему, как же отобрать такое? Это же почти как друг…
- Так ведь ежели она мой друг, то неужто я не могу ее попросить еще одного моего друга поберечь? Собаке всегда можно приказать охранять тебя от бед, а коня я тебе и так любого заседлаю, сам знаешь – хоть бы он и упрямее тебя был, - отвечает мне Боонр… ну насчет упрямства сложный вопрос. Сам хорош… Ну а если эта душа на него обидится?!
Но напрасно я возражал. Когда Борька произнес «Не возьмешь?» - у него на лице было написано такое глубокое огорчение, что я почувствовал себя матерой, жирной свиньей.
И попытался познакомиться – если можно так сказать про нож.
- Я не говорю, что не возьму! – сказал я Борьке и осторожно прикоснулся к ножу, обиженно звякнувшему о камень. – Давай я попробую у него спросить…
- Попробуй. Хотя я к твоему подарку так не присматривался, - с усмешкой ответил Боонр.
- Мой… не такой живой, - ответил я, - хотя тоже не просто мертвая безделушка. Он спит как бы… А твой… Сейчас мы поздороваемся.
Я положил нож на ладонь, раскрыв ее, и поднес к глазам. Потом тихо погладил пальцем по рукоятке – как коня по шее.
- Кошку погладь, - пробормотал Борька. Кошка, значит? Ну да… кошка… не больно-то похожа, если уж придраться…но она ж не виновата, что не похожа.
Киса! Кошки любили меня. Где там у тебя уши, чтобы почесать за ухом?
- Обязательно, - заверил я, - как же не погладить…
Чтобы сделать приятное другу, я хоть поцелую, если надо, этот ножик… тем более это не просто нож, а знак искренней тревоги и заботы. Единственное, что Борька пронес даже сквозь рабство своё дурацкое… и теперь вот отдал мне.
Кошка! Помоги мне своим когтем, если что… и не сердись, что твой хозяин отдал тебя… потому что мы дороги друг другу. Вот так, кошка…
Кончиком пальца я провел по лбу и усмехнулся – показалось, что еле заметное касание толкнулось в кожу – как, бывает, по обязанности трется о ноги независимый и гордый кот, когда уж очень есть хочется.
- Ну что? Договорились вы там? – спросил Боонр.
- Кажется, да… - прислушался я к своим ощущениям. - Мне соблаговолили сказать «Мр!»
Глава 4
Боонр, Борька мой, всегда восхищался, как хорошо я умею прятаться.
Попросту - исчезать. Эльфийская магия «Пряток» каким-то чудом далась мне уже давно и почти без тренировок. Ну а как же! Не видно меня. Совсем. Хоть ты не приглядывайся, хоть в мою строну смотри – дырку проглядишь, а меня все равно не заметишь… Нравилось ему. Порою я ему фокусы показывал разные… и не только ему, конечно же.
Легко у меня это получалось. Много ли надо времени – спрятаться, подшутить над кем-то? Минута, две, редко десять… чаще всего не больше пяти. На охоте, с отцом – там бывало и больше, в засаде-то… но там я был неподвижен.
А сейчас я бежал.
Мимо шатров, больших и поменьше, ярких и не очень, размалеванных красной краской, чтобы отвадить злых духов, мимо костров и привязанных лошадей… мимо сгрудившихся в кучку орков, играющих в какие-то кости или камешки и как раз в этот момент отвешивающих оплеухи одному из компании – то ли проиграл, то ли жульничал…
И опять мимо костра, а от него так заманчиво пахнет жарящимся мясом! Гааады… Уж лучше обычная вонь вашего становища – дым, горелый жир, немытые орочьи туши, конский навоз – это ещё ладно бы, просто дерьмо и опять дым…
Я бежал.
Мимо кучки окровавленных овечьих шкурок, мимо сидящего на корточках раненого, тихо скулящего и баюкающего свою руку, мимо полуголого орка, насилующего какую-то женщину прямо на земле, рядом с шатром - с деловитым пыхтением.
Мимо тотемного столба, вокруг которого, потрясая брякающим мешком и нудно завывая, расхаживал со скучным видом шаман. Он единственный вздрогнул и проводил меня взглядом, словно увидел... Не увидел, но, похоже, почувствовал.
Я ускорил шаги, стараясь представить себя листом, облачком, пышным цветущим кустом… чем угодно, но только не тем, кем я был – нельзя думать, нельзя бояться, надо слиться с миром… я клочок тумана, я охапка сена, меня нет… меня тут не было никогда.
Я бежал…
Шатров становилось меньше, коней тоже… хорошо, что орки не держат собак. Обученную собаку или волка Прятками обмануть непросто. Тем более мне. Я ведь и эльф только наполовину…
Я бежал… и чуть не споткнулся, увидев обвисшее на колу тело. Тошнотворный запах мертвечины… Кто это был?! Человек или… быть может, свой, орк, которого наказали? Я рванулся – дальше, дальше, к краю становища… уже близко… и почти налетел на столб с привязанным окровавленным телом. Точно не орк! А я не могу ничего! Даже если пленник жив… Хотя вряд ли… После таких пыток не живут… Но даже если бы… Я не имею права! Замедляю шаг и вглядываюсь в лицо… не узнаю… не наш… наверное, это кто-то из близлежащей деревни… прости меня, прости… не могу.
Я пролетел мимо полусонного часового, которого нельзя было придушить. Орочий лагерь кончился. Кончились дым и вонь, гортанные крики, ржание лошадей и кислый привкус опасности… Вырвался? Нет, рано… Вдруг их разведка… Или фуражиры… Взгляд медленно застилало темнотой, а шелест сухих листьев под ногами стал каким-то металлическим… я знал: держусь на последнем дыхании – дальше либо Прятки, либо… бежать я уже точно не смогу. И быстро идти, возможно, тоже.
Никогда раньше я не пользовался этой магией так долго – и мне казалась она простой и легкой. На одной ножке тоже прыгать просто. Первые два перестрела… А вы пробовали? Вот и с Прятками оказалось так же. Выдохся я. Слишком быстро. Эх, мама, мама… хоть бы обучила как следует… я же сам до всего доходить должен был…
Я перешел на шаг.
Сердце стучало гулко и часто, ему не хватало места, оно было везде – в висках, в груди, в затылке и где-то под ложечкой – больно, часто и обидно. Ну что же я за неумеха! Единственная надежда крепости, невидимый гонец… Стыд какой…
Я остановился.
Кругом был изгаженный, вытоптанный перелесок – не перелесок даже, так, кустарник. Орки распугали и перебили тут всю живность, выломали и вырубили ветви – сейчас здесь никого не было, но опушка редкого леска всё равно была как изнасилованная солдатами девка. Сделав несколько шагов, я прислонился к тонкой кривой осинке – не ахти какая опора, но мне показалось, что иначе я просто упаду. Спекся Эфеданэль… дальше придется идти, как все нормальные люди ходят. Потому что я должен дойти. И привести помощь. А спрятаться в кустах, переждать, отдышаться… хотелось бы. Но нельзя. Некогда.
Я выдохнул… получился почти стон, который надо было заткнуть куда подальше… и, особым образом встряхнувшись, еле слышным шепотом произнес формулу размыкания. Теперь я стал видимым – для всех.
Надо было идти, и я побрел, хлюпая носом и вытирая текущую из него кровь.
…Кусты, перелески. Овражки. Крошечная поляна. Заросли орешника. Частый угрюмый осинник…
Я брел, радуясь одному тому, что эльфийская кровь и воспитание отца-охотника не дают мне потерять чувство направления. И даже в таком состоянии, как сейчас, я не мог заблудиться, я знал, куда надо идти.
Больше всего, наверное, я был похож сейчас на зверя – наверное, на загнанного зверя, хотя меня ещё никто не гнал и не травил…
Меня вели инстинкты. Вот здесь корень, большой и узловатый – его не видно под листьями, но я его чувствую – надо перешагнуть, иначе можно споткнуться и упасть; а если я сейчас упаду... В общем, не факт, что мне удастся быстро встать. Здесь кусты кажутся густыми, но на самом деле можно протиснуться и немного спрямить путь… я делаю всё это машинально, разве что только не с закрытыми глазами. Наверное, с закрытыми глазами вышло бы ненамного хуже… Лес, хоть и чужой, изгаженный и оскверненный, всё же принял меня, и всё то эльфийское, что во мне есть, помогало идти, не спотыкаясь, по самому удобному пути. Только вот… как же это – не смотреть?! А если…
Они меня и спасли. Кусты, открывшие незаметную тропинку среди переплетения ветвей. Я никогда ещё в жизни не сталкивался с тем, как мысль обретает плоть и реальность. Я только успел подумать, что не могу себе позволить идти на одном чутье, я должен смотреть во все глаза и во все стороны – ведь рядом орки! – как я их и увидел. Орков.
Они смеялись и весело что-то обсуждали – охоту, как я понял. Молодые гортанные голоса… отдельные слова я понимал, но не всё. И даже не потому, что это был чужой мне язык – отец обучил меня оркскому, и я знал его довольно хорошо. А просто потому, что слова терялись в шуме крови, что стучала в ушах.
- … а я его тогда! С одного выстрела…
- …жирный был, костер аж жиром залил…
- … рыбки бы ещё…
Над ухом всполошенно зашуршали листья. Что-то теплое и пушистое задело плечо, оттолкнулось и порскнуло прочь, на мгновенье опередив врезавшееся в землю орочье копье. Темно-коричневое... с красным обережным узором...
- Байыр! Ты косой, как этот заяц! - орки вовсю потешались, вышучивая промазавшего товарища. Спугнутый зайчонок сумел унести ноги. Это хорошо. Хоть кому-то в этом мире повезло... А мне?
Сознание меркло, окончательно истратив себя на борьбу с инстинктом, повелевавшим рвануться и бежать, как тот зайчонок. Байыр спешился. Я поймал себя на том, что лениво разглядываю его сапоги, считая стежки вышивки из ремешков, красных, как узор на копье...
Орк, ругнувшись на зайца и соратников, выдернул копье. Сапоги с громким жестяным шуршанием направились прочь. Звук был неестественно громкий и совсем не похожий на звук шагов в лесу. Как будто орк шел и раздвигал ногами не ветки с листьями – а кольчуги да ножи…
А у меня получилось! Я всё-таки опять смог спрятаться с помощью магии.
Некоторое время я лежал неподвижно, слушал удаляющиеся голоса орков, стук копыт и треск ветвей.
* * *
А потом пошел дальше. Вперед, по направлению к лагерю тех, кто единственный может нас всех спасти…
Сколько мне ещё идти? Плетусь я, конечно, как кляча. Вот уж не думал, что Прятки так выжмут все мои силы! Хорошо, что удалось «включить» их снова, когда орк забирал своё копье…
Но идти придется мне видимому, безо всяких Пряток. Конечно, если бы отдохнуть, да поспать несколько часов, быть может, я смог бы и снова… вот когда вспомнилось, как друг уговаривал меня поспать!
Но странно – несмотря на усталость, даже какое-то изнеможение (вот стыд-то!) – спать мне не хотелось. Я бы и не смог сейчас заснуть. Впрочем, следовало торопиться – так что всё к лучшему. В гарнизоне кончаются продукты… А самое главное, орков слишком много. Они просто задавят численностью уставших, голодных и раненых товарищей…
На мгновение вспомнились лица тех, кто меня провожал, хлопал по плечу, шутил. Старался сказать что-то хорошее и одновременно не пожелать ничего конкретного – дабы лукавые боги не услышали и не сделали наоборот!
Они все дороги мне. Я не хочу терять ни одного!
Чуть не упал, запнувшись о корень… Эльф, мать твою! Соберись, Эфеданэль… какой ты ко всем суртам эльф, если способен споткнуться в лесу?!
Вспомни родные места, вспомни отца… вот бы взгрел он тебя сейчас… как-то ты там, мой отец, седой, упрямый и всё ещё красивый, как говорят – лучший охотник и лесничий герцогства… Только бы ты не ушел воевать, хватит уже с тебя, навоевался, и раны старые болят…
Я вдруг вспомнил, как мы с отцом преследовали ликага. Я так же бежал и бежал по лесу…
Был канун Огненной Ночи - праздника Первого дня лета. Скоро парни и девушки будут танцевать вокруг костров на берегу, пускать травяные плотики с зажженными свечами, прыгать через огонь – а потом разбредаться парочками по окрестному леску… И вдруг – эта тварь… А праздник – вот-вот!
Когда мы с отцом приехали, селяне уже успели похватать вилы. Нет, они не в лес собирались. К мельнику Гриннри. Кто ж того не ведает, что всякий мельник знается с нечистой силой? Так что, если завелся в округе оборотень – прямая дорога к мельнику. Пытать злодея, покуда не скажет, кого и где обернул! А не скажет – знамо дело, сам и душегубствует!
Жуткая вещь – обезумевшая толпа! Оркам покажи – побегут, аж коней загонят! А главной насмешкой Темных Богов оказалось то, что никакого оборотня в округе попросту не было. Был ликаг. Для этих мест зверь редкий. Как нам с отцом удалось остановить расправу – до сих пор не пойму… Хотя отца уважали, верили ему… Не убей мы зверя – мельнику бы точно несдобровать. Но отец пообещал убить ликага и показать людям его голову. И ему поверили.
Ох и жуткая была башка! Огромная. Шерсть волчья, серая, зубы как у рирахского крокодрила…
Мы-то его узнали сразу. Следы, клок шерсти на коре дерева… Странный он оказался. Даже и не охотился, просто метался по лесу, как укушенный, кидаясь на все, что на зубы подвернулось. Оленя разорванного нашли – разметал на клочки, а жрать не стал. Что с ним не так, мы сообразили, поняв, что ликаг ни разу не подошел к воде. У меня аж спину ледком подернуло. Ликаг и во здравии-то не подарок охотнику, но – бешеный?! Стыжусь вспомнить! Первой мыслью было убраться подальше и подождать, пока «оборотень» сдохнет сам. Как только вслух не брякнул. Потому что путь бешеного ликага лежал как раз к близлежащей деревушке. И пускать к глинобитным хижинам чудовище, которое остановят не всякие двери и стены, если они не дуб и не камень…