- Орешки... - пробормотала она.
Только тут он соизволил заметить голубое платье.
- Невеста!
Эмер опустила голову, чувствуя, что опозорена на всю Эстландию. Сейчас он упрекнет её в том, что она нарушила пост.
Но вдруг он рассмеялся. Было очень странно слышать его тихий смех, Эмер осмелилась поднять глаза.
- Вы - графиня Поэль, - сказал рыцарь. - И вы тайком залезли в кладовую. Я поражен в самое сердце, миледи. Забирайте-ка с собой ещё что-нибудь, раз голодны, и пойдемте, пока вас не застали за преступлением. Скоро сюда придут слуги за продуктами.
Эмер не осмелилась ничего взять, но он сам прихватил из ларя белую плетеную булочку и отломил от связки кусок кровяной колбасы.
- Поспешите, я провожу вас.
Они вышли в коридор и пошли по направлению к женской части замка.
- Не беспокойтесь, всё останется в тайне, - сказал рыцарь, с улыбкой поглядывая на невесту. Улыбка необыкновенно ему шла. - Мое имя - Тилвин Тюдда, я начальник стражи в Дареме и троюродный брат вашего жениха. Не бойтесь меня.
И даже имя ему шло Тилвин - верный друг, а Тюдда - так назывались щиты у вестфальдов. Эмер сразу прониклась к нему приязнью.
- Простите, сэр Тилвин, я ужасно виновата, - начала она покаянно, но он не дал ей договорить.
- Полноте, невестка. Я не такой приверженец обрядов, как Годрик и леди Фледа. Неделя поста - это не шутки. А вы - девушка. Небеса всегда прощают слабость красивым девушкам. Пусть это останется нашим общим секретом.
Он улыбнулся ей, перед тем, как она скрылась за дверью своей комнаты. Улыбка шла ему необыкновенно.
Эмер спрятала драгоценные продукты в корзину для рукоделий, села на кровать и вдруг тоже улыбнулась.
С этого дня её предсвадебное заточение стало не таким мучительным. Начальник стражи зачастил проверять женскую часть замка и неизменно являлся, чтобы выказать почтение молодой госпоже Дарема. А после его посещений Эмер прятала в корзинку за кроватью свежий хлеб, вяленое мясо, или горшочек с тушеными овощами и курицей, или сладости.
- Вы не боитесь, что леди Фледа узнает и разгневается? - спросила как-то Эмер, когда Тилвин принес ей миндальный пирог, завернутый в чистую тряпицу.
Пирог он достал из-за пазухи, и когда Эмер развернула лакомство, пирог был теплый - то ли сохранил до сих пор жар печи, то ли был согрет мужским телом.
- Мне она показалась строгой хозяйкой, не терпящей, когда ей прекословят или поступают не так, как она велела, - девушка отломила от пирога порядочный кусок и сразу же зажевала, прикрывая от наслаждения глаза и жестами рассказывая, насколько всё вкусно.
- И будете правы, невестка, - весело отозвался Тилвин, необычайно довольный, что угодил ей. - Леди Фледа крута нравом, и лучше её не злить. Но вы же меня не выдадите?
- Да я скорее отрежу себе язык! - возмутилась Эмер, едва прожевав.
- Нет, такие жертвы не нужны, - засмеялся рыцарь. - Но если я могу просить за то, что помогаю вам...
- Просите, что угодно, - заявила девушка, не подумав, что поступает опрометчиво.
- Называйте меня по имени и обращайтесь ко мне на «ты». Это будет лучшей наградой.
- Разве это награда? Это моя обязанность. Ведь вы - брат моего мужа, и старше его, если не ошибаюсь.
- На два года, - подтвердил Тилвин, - что же касается остального, то Годрик не считает меня братом. Да и леди Фледа очень редко вспоминает о нашем родстве. Здесь я всего лишь безземельный рыцарь на службе.
- О! - только и могла вымолвить Эмер, чувствуя, что терпеть не может заносчивую леди Фледу. К Годрику таких чувств она испытать не смогла, но ещё раз от души обозвала его напыщенным петухом.
- Я говорю это не для того, чтобы вызвать жалость, - сказал Тилвин, - а чтобы вы не относились ко мне слишком уж уважительно. Леди Фледа будет недовольна, да и Годрик не придёт в восторг.
Эмер отложила недоеденный пирог и очень серьезно, и даже торжественно взяла рыцаря за руки.
- Мне нет дела до того, что думают и как поступают остальные, - сказала она. - Я вижу, что ты добрый человек, Тилвин Тюдда. И пока ты добр, ты заслуживаешь моего уважения. Но и ты должен обращаться ко мне, как к родственнице. Ведь я твоя невестка. И говорить «ты». В моих краях это знак доверия.
Она поколебалась и добавила совсем другим тоном:
- И мне плевать, будут леди Фледа и Годрик довольны или нет.
- Миледи! - воскликнул Тилвин.
- Чего ты испугался? - Эмер покраснела, но только выше вскинула нос. - Ты же знаешь, что я из Вудшира. Там все поступают, как велит сердце, и не скрывают истинные чувства за словесными вензелями.
- Тогда мне очень нравится Вудшир, - сказал Тилвин.
- Поверишь ли, мне тоже, - ответила Эмер.
Они посмеялись и расстались весьма довольные друг другом.
Это был третий пир, посвящённый её свадьбе.
Эмер была разрешена от поста, исповедовалась и очистилась от грехов. Сейчас перед ней стояли изысканные кушанья, но она едва пробовала от каждого, что не могло не вызвать подозрений Годрика.
- Наверняка, пронесла что-нибудь под юбкой, - проворчал он, когда Эмер равнодушно посмотрела на крохотные пончики, пропитанные вишневым сиропом. - Судя по твоему обжорству, после поста ты сжевала бы барашка вместе со скатертью.
Вилки он предусмотрительно убрал.
- Надо было проверить, а не быть скромником, - ответила Эмер.
- Ты и вправду такая бесстыдная?! - изумился Годрик.
- Разумеется, - вскипела новобрачная, - ведь именно я затащила тебя под лестницу и целовала насильно, а не наоборот!
- Мне надо выйти, - ответил Годрик, вскакивая.
- Главное, не сбеги с собственной свадьбы, - напутствовала его Эмер на прощание. - Помни, что я тоже умею быстро бегать.
- Не сомневаюсь, - бросил он через плечо.
Оставшись в одиночестве, новобрачная не успела совсем пасть духом, потому что на стол вдруг положили букет первых весенних примул. Нежные бело-голубые цветы с жёлтыми сердцевинками распространяли запах весны и свежести. Эмер тут же схватила букетик и поднесла к лицу, вдыхая горьковатый аромат. И только потом подняла глаза на дарителя. Это был Тилвин. Даже ради свадебного пира он не сменил квезот с гербом Фламбаров, и меч тоже находился при нём.
- Подарок невестке, - сказал рыцарь. - Не роскошный, но от чистого сердца.
- Подарок прекрасен, - сказала Эмер, любуясь цветами. - Я приколю их к платью. Помоги расстегнуть брошь?
Тилвин заколебался, и Эмер вскинула брови:
- Что такое?
- Будет ли это уместным, госпожа?
- Можно подумать, я прошу тебя совершить кражу. Что предосудительного в том, что ты расстегнешь брошь? Или в Дареме это расценивают, как покушение на честь девицы?
- Нет, не расценивают, - ответ его посмешил, и он послушно склонился к украшению, запиравшемуся хитрым замочком.
С помощью Тилвина Эмер прикрепила букетик к платью и горделиво повела плечом:
- Вот, теперь я - настоящая невеста. Даже с цветами. Ведь болван Годрик не додумался подарить мне свадебный букет.
- Он обязательно исправится, - сказал Тилвин. - А мне пора идти.
- Ну уж нет, - Эмер схватила его за руку и насильно усадила подле себя. - Ты тоже гость на пиру. И можешь забыть об обязанностях на четверть часа. Давай я налью тебе воды? Вино, наверное, ты не будешь? А вода подслащена и в неё добавлен анис. Это очень вкусно и бодрит.
- Воду с анисом пьют молодожёны, - осторожно заметил Тилвин, - чтобы... чтобы... - он замялся. - Чтобы кровь быстрее бежала по жилам в первую брачную ночь.
- Ах, рогатая звезда, - бросила досадливо Эмер, - я и забыла.
И тут же прикрыла рот рукой.
Тилвин закусил губу, чтобы не рассмеяться.
- Нет, я никогда не ругаюсь, - попыталась оправдаться Эмер, - это сейчас нечаянно вылетело.
- Конечно, я понимаю. И уже обо всём забыл.
- Вот бы и у Годрика была такая короткая память, - опрометчиво пожелала девушка.
На этот раз Тилвин не смог сдержаться и засмеялся, и Эмер рассмеялась вместе с ним. Спустя несколько минут, они увлечённо болтали. Эмер попросила рыцаря рассказать о гостях. Тот охотно назвал ей самых важных и знатных, с которыми ей предстояло встречаться на протяжении недели празднеств. Эмер слушала с любопытством, потому что говорил Тилвин хорошо и складно, вспоминая по ходу разговора забавные происшествия с тем или иным лордом.
- У лорда Бернара хорошенькая и юная жена, - рассказывал он. - Вон она, в красном платье. Лорд Бернар безумно её ревнует, и бедняжка даже на общественных праздниках появляется редко.
- То-то она сейчас веселится, как будто увидела королевских шутов, - протянула Эмер, разглядывая миловидную леди с волосами золотистыми, как солнце.
Её внимание привлек мужчина в черном, сидевший за столом для почетных гостей, но не принимавший участия в общем веселье. Странно, но время от времени он испытующе смотрел на Эмер, и взгляд его пронзал ледяными иглами. Мужчина был худощав, и лицо его - суровое, с резкими чертами, казалось осунувшимся. Щеки немного запали, и длинный острый нос становился от этого ещё длиннее. Небрежно причесанные волосы, спадавшие ниже плеч, придавали ему вид диковатый и пугающий. Одежда была грубой, но на груди блестела золотая цепь с медальоном. С ним разговаривали редко, но уважительно, а слуги, наливая вино и подавая кушанья, старались держаться как можно дальше.
- Кто это? - спросила Эмер у Тилвина. - Выглядит, как голодный волк.
- Не следует смотреть на него, невестка, - тихо ответил Тилвин. - Это Ларгель Азо, епископ Дарема. Правая рука тайного лорда.
- Лорда Саби? - переспросила Эмер, уставившись на епископа с удвоенным интересом.
- Не смотри на него слишком пристально, он заметит, и ему это не понравится, - торопливо сказал Тилвин, переставляя тарелки на столе.
- Даже если ему что-то не понравится, мне это совершенно ничем не грозит, - легкомысленно ответила девушка.
Чем больше она рассматривала «правую руку тайного лорда», тем больше она - рука - ей не нравилась. Нет, во внешности епископа не было ничего отталкивающего. Наоборот, он выглядел впечатляюще, несмотря на полное пренебрежение своим внешним видом.
- Он видный мужчина, - сказала Эмер Тилвину, позабыв, что благородной девице не пристало выражаться, как простолюдинке, - но один вид его вызывает страх и омерзение, как чумная жаба.
- Ты очень точно передали его сущность, невестка, - сказал Тилвин сквозь зубы. - Мир не видел такого сумасшедшего фанатика и такого кровожадного палача, как епископ Ларгель. Одни небеса знают, скольких он замучил, сжег и утопил.
- Может, сплетни? - спросила Эмер, хотя тут же поверила каждому слову.
- Нет, не сплетни, - горько усмехнулся Тилвин. - Это Его Преосвященство изобрел безотказный метод определить, является ли человек упырём - надо связать подозреваемого и бросить в воду. Если человек безгрешен, вода примет его, и он утонет. А если упырь - то вода его отторгнет, тогда упырь подлежит сожжению.
- Немыслимо, - ахнула Эмер, не в силах оторвать взгляда от епископа. - У нас в Вудшире нет таких жестокостей...
- Благодарите за это яркое пламя, - коротко ответил Тилвин. - А оно решило наказать Дарем, если сюда был назначен епископ, который сначала пытает, а потом спрашивает имя.
- И давно он сюда назначен?
- Его имя было названо в тот день, когда вы выехали из Тансталлы.
Некие подозрения закрались в душу, но Эмер не успела их осмыслить, потому что вернулся Годрик, и вид его не предвещал ничего хорошего.
- Разве слугам здесь место? - спросил он.
Тилвин вскочил и поклонился, хотя желваки на его скулах заходили от подобного оскорбления.
- Зачем ты так? - вступилась Эмер. - Он ведь тебе брат.
- Он мне не брат, - ответил Годрик, беря её за руку повыше локтя. - Он всего лишь слуга, его дело не молоть языком за столом своего господина, а беспокоиться о безопасности замка. Идём, нам надо засвидетельствовать почтение моей двоюродной тётушке, она настоятельница монастыря и специально приехала на свадьбу, - не дожидаясь ответа, он потащил Эмер за собой.
- Ты слишком груб, - сказала она, пытаясь вырваться, но пальцы у него были, как стальные гвозди - легче отгрызть руку, чем разжать.
- Придётся потерпеть, - последовал ответ.
- Если ты сейчас ведешь себя так, то что же будет ночью, в брачных покоях? - спросила Эмер.
- Ты ждёшь неба в звёздах и неземную сладость? Ведь об этом врут молоденькие дурочки, которых никто никогда не целовал?
- Но я-то к ним не отношусь, - невинно заметила Эмер.
Годрик остановился, как вкопанный.
- Что это значит? - спросил он грозно, и глаза потемнели, как грозовое небо.
- Меня - целовали, - ответила Эмер раздельно. - А что ты так разволновался?
- Кто? - спросил он без обиняков.
- Ты хочешь узнать имя? - Эмер решила подразнить его и тут же пожалела, потому что пальцы Годрика так сжали её плечо, что она подпрыгнула на одной ноге. - Мне больно!
- Кто? - повторил он, сжимая сильнее.
- Да ты! Ты, дуралей!
Он тут же отпустил, и Эмер потёрла занемевшую руку.
- Потом поговорим, - сказал он многообещающе, подводя жену к монахине в белом клобуке, взирающей на мир такими же маленькими и пронзительными глазками, как леди Фледа.
Разговоры, танцы и бесконечные обмены любезностями утомили сильнее, чем двухчасовые упражнения с деревянной палкой вместо меча.
К полуночи Эмер не чувствовала ног, а Годрик подводил её всё к новым и новым гостям, кланялся, представлял жену, приглашал остаться в замке на неделю.
- Как они все поместятся в Дареме? - зашептала Эмер после пятидесятого приглашения. - У тебя большой замок, но его не получится растянуть, как колдовскую перчатку!
- Они и не останутся, - ответил Годрик, - они поедут домой.
- Зачем же тогда приглашаешь?
- Потому что я воспитан при королевском дворе, а не в свинарнике, в отличие от тебя.
Эмер прикусила язык, вспоминая о вилке. Но расправу с мужем нужно было отложить. Ведь пока они находятся в центре всеобщего внимания, и прилюдная потасовка ни к чему хорошему не приведёт.
Когда Годрик вернулся с молодой женой к креслу, Эмер почти рухнула на подушки, вытягивая под столом ноющие ноги.
- Это утомительно, - пожаловалась она.
- Такая верзила - и слабачка, - сказал Годрик презрительно. - Сиди, я поздороваюсь с Беррийскими монахами.
- Ещё и монахи, - застонала Эмер. - Разве им не полагается сидеть в монастыре и избегать светских развлечений?
Годрик не удостоил её ответом и отбыл, а Эмер занялась тем, что пыталась незаметно снять туфли, чтобы дать ступням отдых.
Шарф, покрывавший ее голову, соскользнул, словно его сдернули невидимой рукой, и опустился на каменные плиты.
Маленький паж в красном берете тут же метнулся вперёд и услужливо наклонился.
- Один человек просит вас придти, - сказал он, подавая шарф.
- Какой человек?
- Один человек там, в темноте, - мальчик указал в сторону портика с фонтаном.
- Но кто... - Эмер не успела расспросить дальше, потому что паж убежал, спеша на грозный окрик мажордома.
«Наверное, Тилвин хочет поговорить, - решила Эмер, стараясь незаметно для гостей подняться из-за стола. - Дурак Годрик вёл себя, как мужлан. И ещё мнит себя прекрасновоспитанным! Это он деревенщина, а не я».
Она вышла из зала, с наслаждением вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух. В портике факелы были потушены, и только луна, заглядывая между колонн, отражаясь в фонтане, превращала струи из водяных в серебряные.
Эмер оглянулась, но никого не увидела. Тилвин опять осторожничает. А ведь она прямо сказала, что презирает высокородную спесь и не считает хорошим тоном воротить нос от бедного родственника. Она опустила палец в чашу фонтана. Вода была холодная, как лёд, даже кости заломило.
- Вы пришли быстро, это разумно, - раздался сзади голос, который никак не мог принадлежать начальнику стражи из Дарема.
Голос звучал приглушенно, но не вяло, и в нём слышались знакомые нотки, так говорил... так говорили... лорд Саби и его прислужник!
Стремительно развернувшись на каблуках, Эмер чуть не столкнулась с человеком в черном. Ларгель Азо. Первым её желанием было отступить, но она вспомнила, что Роренброки не боятся и самого короля, а значит, бегство ей не пристало. Она расправила плечи и вскинула подбородок так горделиво, словно принимала гостей на пару с королевой.